восточный ветер воет.
Потом следовала картинка, изображающая цепочку плывущих в небе облаков и излучину реки, уходящей вдаль. Стихотворение внизу гласило:
Богатство, знатность —
много ль проку в них?
Ведь ты в пеленках потеряла
родителей своих.
Очей веселых
близится закат.
Сянцзяна воды вдаль уходят,
и тучи в Чу летят.
Затем был нарисован кусок драгоценной яшмы, упавшей в грязь, и следовали стихи:
Ты хочешь быть чистой,
но как чистоту сохранить?
Напрасным слывущее
может напрасным не быть.
Какая досада,
что золоту или нефриту
Внезапно приходится
в липкую грязь угодить!
На следующей странице Бао-юй вдруг увидел лютого волка, который преследовал красавицу девушку, намереваясь сожрать ее. Стихи под этой картинкой гласили:
Душою схож
с Чжуншаньским волком он,
Свирепым, злобным
сердцем наделен.
В покоях женских
процветал разврат,
И за год жизнь
прошла, как «с просом сон»[34 - Намек на легенду о том, как один человек увидел во сне всю свою жизнь, а когда проснулся, обнаружил, что за это время не успело свариться просо.].
Стихи под изображением древнего храма, внутри которого сидела в одиночестве девушка и читала священную книгу, гласили:
Узнает она: трех Весен других
недолог будет расцвет.
Однажды заменит черным нарядом
убор своих прежних лет.
Какая жалость, что знатного рода,
богатого дома дочь
Одна возле древнего Будды лежит,
где тусклой лампады свет.
Дальше была нарисована ледяная гора, на ней – самка феникса, а ниже шли строки:
«Обычная птица»[35 - Сочетание иероглифов «обычный» и «птица» составляет вместе иероглиф «фын» – феникс.] – но в мире явилась
в тяжелые годы она.
Все любят ее такой нежной любовью,
прелестной она рождена.
Во-первых, послушна, властна – во-вторых,
и «кто-то у дерева»[36 - Сочетание иероглифов «кто-то» и «дерево» составляет иероглиф «покинуть».] – в-третьих, —
И вот возвращается с плачем в Цзиньлин,
и повесть об этом грустна…
Затем – какой-то заброшенный трактир в захолустной деревне, и в нем красавица за прялкой. В пояснении к картинке сказано:
Надломлены силы,
замолкли о знатности речи.
Семья погибает,
не вспомнят родные о ней.
Но как-то за помощью
бабка пришла из деревни,
И вот удается
найти сердобольных людей.
После стихов следовало изображение вазы с цветущими орхидеями, а возле нее стояла красавица, роскошно одетая, в богатом головном уборе. Картина сопровождалась подписью:
Завязь на сливе и персике будет,
коль ветер весенний повеет.
В мире нет краше кувшина того,
В котором цветет орхидея.
Тщетно согласие льда и воды
она охраняла ревниво, —
Все же не стоит, как люди другие,
судачить, смеяться над нею.
Потом Бао-юй увидел высокие двухэтажные палаты, а в них повесившуюся красавицу, и ниже стихи:
«Чувство как небо и чувство как море,
чувство – мечты глубина.
Если ж нашли эти чувства друг друга,
похоть осталась одна», —
В доме Жунго без конца повторяли
эти пустые слова,
Все же на деле раздоров причина
в доме Нинго рождена.
Бао-юй собрался читать дальше, но Цзин-хуань, зная его ум и способности, побоялась разгласить небесную тайну, поэтому она проворно захлопнула тетрадь и с улыбкой сказала Бао-юю:
– Зачем рыться в непонятных для тебя записях? Лучше прогуляемся, посмотрим чудесные пейзажи!
Не сознавая того, что он делает, Бао-юй выпустил из рук тетрадь и покорно последовал за Цзин-хуань. Взору его представились расписные балки и резные карнизы, жемчужные занавесы и расшитые пологи, благоухающие цветы бессмертия и необыкновенные травы – поистине, это были великолепнейшие места! О них можно было бы сказать:
На красных дверях колеблется свет,
как золотом устлан пол;
На алом окне сверкающий снег,
