– Мы, собственно, пришли пожелать старому господину долголетия, – проговорили госпожа Син и госпожа Ван, – разве это не значит, что мы пришли праздновать день его рождения?
– Старый господин всегда любил отшельническую жизнь, – поспешила вставить Фын-цзе. – Он уже достиг совершенства и может считаться святым. А ваши слова, госпожи, доказывают, что в мудрости и проницательности вас можно уподобить только бессмертным духам!
При этих словах все присутствующие рассмеялись.
После еды мать госпожи Ю, госпожа Син, госпожа Ван и Фын-цзе прополоскали рот, вымыли руки и заявили, что собираются идти в сад. В этот момент вошел Цзя Жун и сказал госпоже Ю:
– Старшие господа, дяди и братья уже откушали. Старший господин Цзя Шэ и второй господин Цзя Чжэн ушли. Цзя Шэ заявил, что у него дела, а Цзя Чжэн сослался на то, что не любит театра, да и опасается, что будет слишком шумно. Всех остальных родственников дядя Цзя Лянь и господин Цзя Цян повели смотреть спектакль. Только что прибыли люди с визитными карточками и подарками от Наньаньского, Дунпинского, Сининского и Бэйцзинского цзюньванов, от шести семей гунов, в числе которых семья Умиротворителя государства гуна Ню, и от восьми семей хоу, в том числе от семей Преданного и Почтительного хоу Ши. Я доложил об этом отцу и принял от гостей подарки. Список подарков я положил в шкаф, а людям, доставившим их, вручил благодарственные письма. Ну и, кроме того, их, по обычаю, одарили и угостили. Вам тоже, матушка, следовало бы пригласить госпожу и тетушек в сад.
– Мы только что поели и как раз собирались туда, – проговорила госпожа Ю.
– Госпожа, – обратилась Фын-цзе к госпоже Ван, – разрешите, я навещу супругу брата Цзя Жуна, а потом приду.
– Да, да, – кивнула госпожа Ван. – Нам всем хотелось бы ее навестить, но боюсь, что шум утомит ее. Ты уж передай ей, что мы желаем ей поскорее поправиться!
– Дорогая сестра, моя невестка тебя слушается, – промолвила госпожа Ю, – если ты дашь ей несколько наставлений, мне тоже будет спокойнее. Только не задерживайся и приходи в сад!
Бао-юй выразил желание вместе с Фын-цзе навестить госпожу Цинь.
– Проведай ее и тотчас возвращайся, – наказала ему госпожа Ван, – не забывай, что это жена твоего племянника и засиживаться у нее неудобно.
Затем госпожа Ю пригласила госпожу Син, госпожу Ван и свою мать пройти в «сад Слияния ароматов». Фын-цзе и Бао-юй в сопровождении Цзя Жуна отправились к госпоже Цинь. Осторожно, стараясь не шуметь, они прошли во внутренние покои. Увидев их, Цинь Кэ-цин сразу захотела встать.
– Не поднимайся, – остановила ее Фын-цзе, – голова закружится. – Фын-цзе быстро сделала два шага в сторону госпожи Цинь, взяла ее руку и добавила: – Дорогая моя! Всего несколько дней я тебя не видела, а ты так похудела!
Фын-цзе присела на край матраца, на котором лежала госпожа Цинь. Бао-юй тоже справился о здоровье госпожи Цинь и присел на стул напротив нее.
– Живее чаю! – распорядился Цзя Жун. – Тетя и второй дядя еще не пили чаю.
Держа за руку Фын-цзе, госпожа Цинь, сделав над собой усилие, улыбнулась:
– Мне все не везет! Я взрослая, а свекру и свекрови приходится ухаживать за мной, как за ребенком. Твой племянник хотя и молод, но уважает меня, а я уважаю его, и нам никогда не приходилось краснеть друг за друга. Все родные одного со мной возраста, не говоря уже о вас, тетушка, любят меня и хорошо ко мне относятся. Но сейчас я не могу придерживаться этикета и угождать свекру, а также выразить тебе свое почтение и послушание, как я делала всегда. Я уверена, что не доживу до Нового года!
В это время Бао-юй внимательно рассматривал картину «Весенний сон райской яблоньки» и парную надпись кисти Цинь Тай-сюя, гласившую:
Легкий морозец, скрепляющий сон —
значит весна холодна;
Запах приятный, влекущий людей, —
это вина аромат.
И ему невольно вспомнилось, как однажды он спал здесь днем и во сне попал в «Область Небесных грез». Услышав слова госпожи Цинь, Бао-юй почувствовал, будто десять тысяч стрел вонзились в его сердце, и из глаз его невольно покатились слезы. От этого на душе Фын-цзе стало еще тяжелее. Но, боясь, что больная еще больше расстроится, в то время как они пришли ее утешить, Фын-цзе сказала Бао-юю:
– Ты совсем как баба. Ведь она говорит так потому, что больна! Неужели ты думаешь, что до этого дойдет? Она молода, поболеет немного и поправится.
Затем она обернулась к госпоже Цинь:
– А ты тоже не думай о глупостях! Разве этим ты не обостряешь свою болезнь?
– При такой болезни самое главное – хорошо есть, – не замедлил вставить Цзя Жун, – тогда все обойдется.
– Бао-юй, – напомнила Фын-цзе, – матушка велела тебе приходить поскорее! И не хнычь, а то ты еще больше расстраиваешь больную. Лучше иди, чтобы матушка не беспокоилась! – Потом она предложила Цзя Жуну: – Пойдите в сад с дядей Бао-юем, а мы здесь немного посидим.
Повинуясь ей, Цзя Жун и Бао-юй отправились в «сад Слияния ароматов».
Фын-цзе продолжала утешать госпожу Цинь, шепотом говорила ей ласковые сочувственные слова. И лишь после того, как госпожа Ю несколько раз присылала за ней служанок, Фын-цзе наконец стала прощаться:
– Хорошенько лечись, я еще зайду к тебе! Теперь волноваться нечего, совершенно ясно, что ты должна поправиться, поэтому судьба и послала нам хорошего врача.
– Пусть он будет хоть чудотворцем, он может только лечить болезни, а предопределения судьбы изменить не в его силах! – воскликнула госпожа Цинь. – Ведь я знаю, тетушка, что мне осталось жить считаные дни.
– Как же ты сможешь поправиться, если будешь так думать? – упрекнула ее Фын-цзе. – Выбрось из головы все эти мысли! Ты ведь слышала, как доктор говорил: «Если не лечить сейчас, боюсь, что весной будет хуже». Если б мы не в состоянии были покупать женьшень, тогда дело другое. Но твои свекор и свекровь как только узнали, что тебя можно вылечить, не только два цяня, а целых два цзиня женьшеня на день достанут. Ну смотри, лечись, а мне надо в сад!
– Тетушка, прости, что я не могу пойти с тобой, – промолвила госпожа Цинь. – Прошу тебя, заходи, посидим, побеседуем.
На лице Фын-цзе появилось печальное выражение, и она пообещала:
– Когда будет свободное время, непременно зайду.
Она попрощалась с госпожой Цинь и в сопровождении служанок, которые пришли вместе с нею, и нескольких служанок из дворца Нинго через боковую калитку направилась в сад. И вот каким был этот сад:
Всюду на поле желтеют цветы,
Склон рассекли серебристые ивы.
Маленький мостик —
словно на речке в Жое,
Тропка витая —
как у дороги в Тяньтай.
Между камней
чистый источник струится, струится;
Возле плетня опадают цветы;
В ветках деревьев
красные листья летают, летают,
Как на картине сквозящий лесок.
Западный ветер когда налетит,
Иволги голос звучит одиноко;
В ясные дни, только станет теплей,
Стрекот кузнечиков пению вторит.
Вдаль посмотрите, на юго-восток:
Рядом с горой
там поднимаются башни;
Ближе взгляните, на северо-запад:
Возле реки
три протянулись террасы.
Шэна[46 - Шэн – музыкальный инструмент.] рулады наполнили уши,
Слышатся в них сокровенные чувства;
Газом узорным окутана роща,
Радуя взор гармоничным пейзажем.
Фын-цзе шла, любуясь красотой сада. Внезапно из-за небольшой искусственной горки навстречу ей вышел человек и спросил:
