Мортус

– Нас? – иронично-удивленно отреагировал Лех.

– Да, меня и тебя.

– А мне за что такая честь? – хмыкнул Горецкий.

– Ты как-никак мой муж.

– Ну да. Муж. Объелся груш, – допивая кофе, с невеселым смешком прокомментировал подполковник.

– Какой-то ты не такой сегодня… – недоуменно посмотрела на него жена.

– Видишь, я тоже могу быть разным… Так куда именно нас пригласили?

– В Ривьеру, на восемь вечера. Я завтра свою машину брать не буду. Отвезешь меня на работу с утра, а вечером в семь заедешь и заберешь. Да, и по дороге ко мне купишь букет цветов. Только не роз! В отличие от меня Элла их не переносит.

– А подарок?

– Я уже приготовила. Еще, правда, прическу сегодня нужно успеть сделать, – Наташа приподнялась. – Ладно, я в ванную.

– А я проветриться… – Лех отставил чашку и встал из-за стола.

***

– Запись пятый раз смотрим. Может, пора обменяться мнениями? – Отвернувшись от стоящего на столе ноутбука со светящимся экраном, Лех обвел взглядом сидящих в его кабинете двух коротко стриженых мужчин в возрасте, приближающемся к сорока годам.

Сходство их этим, пожалуй, и исчерпывалось. Один из них (постарше) напоминал поджарого высокого римского легионера с рельефными мускулами, натруженными в изнурительных походах и частых боях, с вытянутыми как у пианиста пальцами и усталыми, много повидавшими, глубокими серо-синими глазами на обрамленном темно-русыми волосами узком благородном лице. Другой (помоложе) был скорее схож на бойкого деревенского балагура-гармониста, коренастого, широколицего и белобрысого, с дерзкими грязно-серыми очами, нахального и отчаянного, неглупого, но и не блещущего чрезвычайно острым умом. Отличало его еще небольшое увечье – отсутствие верхней фаланги на безымянном пальце правой руки.

– Деньги, конечно, немалые сулят. Но и дело ведь не просто рискованное, а смертельно опасное, – с расстановкой рассудительно произнес «легионер».

– Да, Влад, – согласился с ним Лех.

– А я б на него подписался, куш то какой! – мажорным тоном встрял в разговор «балагур».

– Подпишись лучше на журнал «Мурзилка», Макс. Умнее и целее будешь, – нравоучительно глянул на него Влад.

– Да чего ты? Неужели мы и не справимся? – вскинулся Макс.

– Если не продумаем контр-техники боя, можем и не справиться, – авторитетно заметил подполковник.

– И тогда нам хана, – заключил Влад.

– Да. Вместо чая будет хана. Так сказать: чай – хана, – полусерьезно-полушутливо прокомментировал Лех.

– Чайхана! Прикольная игра слов, командир! – Макс по-прежнему излучал восторг и энтузиазм.

– Да. Только там не как в игре будет. И умирать, если что, придется по-настоящему, – без тени улыбки на лице заметил Влад.

– Вот именно. В сражении на мечах нам с ними точно не совладать. Остается рукопашная… А с такими умельцами это тоже проблематично, – поддержал его подполковник.

– Отказываемся? – вопросительно посмотрел на него Влад.

– Давайте так, братцы-кролики. Каждый теперь самостоятельно переваривает полученную информацию. А во вторник с самого утра поедем на полигон. Там в тиши лесной и решим, ввязываться ли нам в эту авантюру или нет. Согласны? – командир вопросительно посмотрел на подчиненных.

– Да, – почти в унисон ответили они.

– Что язык нужно держать за зубами, думаю понятно, – сказал Лех, выключая ноутбук.

– Само собой, – на этот раз в разнобой, вставая, отозвались Влад и Макс.

– Тогда расходимся, – приподнялся из-за стола подполковник.

***

– А ты раньше времени, – Наташа с новой экстравагантной прической на голове и легким аккуратным макияжем на оживленном лице, в бардовом вечернем платье с интригующим вырезом на груди, смотрясь в большое стоячее зеркало, отреагировала на появление в серебряной амальгаме отражения вошедшего в кабинет мужа.

– Пробки кругом из-за снега. Заранее выехал, чтоб не опоздать, – ответил он, расстегивая пальто и невольно любуясь женой, преображенной до приятной неузнаваемости.

– Предусмотрительно, – одобрила Наташа. – Цветы не забыл купить?

– Лежат в машине, – Лех не отводил от нее глаз. – Колье надела… Красиво смотрится с этим новым платьем.

– Не просто красиво, а роскошно! – Наташа поправила обвивающее ее длинную лебединую шею ювелирное изделие из розового золота с драгоценными камнями, в центре которого лучами закатного солнца брызгал немалого размера красный бриллиант. – Этот твой подарок дорог мне больше других.

– Потому, что дороже квартиры в Москве? – не сдержал иронии Лех. – Или потому…

– Не только… – Наташа повернулась к мужу и, коротко коснувшись теплыми губами его приоткрытого рта, разом сладостно оборвала недоговоренную фразу.

Подполковник умолк и припомнил предысторию подарка.

Горстку алмазов они нашли тогда (три года назад) в густо заляпанной кровью брезентовой сумке, снятой с обезглавленного тела чернокожего бойца из антиправительственной (а по сути бандитской) группировки, в вспухших от тропических ливней джунглях Сьерра-Леоне. Трофей поделили по-братски на всех прибывших в Африку участников боевого рейда. Леху, как командиру, помимо нескольких прозрачных как чисто вымытое стеклышко камешков достался и алмаз насыщенного красного оттенка весом в пять с половиной карат. Реальную цену его он узнал через пару месяцев в Москве, куда тайком притащил редкий минерал через границы шести стран на двух континентах, и был приятно ею удивлен. Преодолев искушение продать высоко оцененный камень, Лех отдал его огранить и на деньги, вырученные от продажи тоже недешевых красненьких осколков, оставшихся после обработки алмаза, заказал у знакомого ювелира колье с изюминкой в виде кроваво-красного бриолета – бриллианта в три карата. Колье он преподнес Наташе на день рождения и был отдарен ею по-царски – безбрежным океаном нежных и страстно-изысканных ласк…

Лех вырвался из плена воспоминаний, посмотрел на жену и нахмурился. – Ну что, едем?

– Немного погодя. Нужно еще девочек отпустить и магазин закрыть.

– Тогда попроси Свету, чтоб кофе мне принесла, – опускаясь на диван, по-хозяйски распорядился Горецкий.

– Свету? Хм… – повернулась к нему Наташа с намерением съязвить, но усилием воли сдержала себя. – Ну, хорошо. Сейчас скажу ей. – Цокая каблуками элегантных бежевых туфель, она вышла из кабинета.

Лех, не вставая с места, вслепую пошарил рукой под журнальным столиком, достал оттуда жучка-шпиона, аккуратно сложил его в предварительно подготовленный целлулоидный пакетик с застежкой и опустил в боковой карман пиджака. Затем с невозмутимым видом откинулся на спинку дивана.

***

Из-за не прекращающейся метели дорога была основательно запружена медленно и печально тянущимися легковыми и грузовыми транспортными средствами. Лех осторожно вел джип, старательно выдерживая дистанцию.

Все это напомнило ему увиденное не так давно зимнее переселение пруссаков-тараканов из намеченной к сносу старой «пятиэтажки-хрущобы» в благоустроенные квартиры возведенного невдалеке новенького небоскреба.

Это было незабываемое зрелище: растянувшаяся на добрую сотню метров процессия усатых темно-рыжих изгоев-насекомых, бредущих один за другим по укатанному снегу. Стройность цепочки местами нарушали выделяющиеся на белом фоне буро-ржавые островки из трупиков пруссаков, раздавленных ногами безжалостных прохожих или шинами машин, пересекших живой поток. Но упрямые переселенцы, бесстрастно карабкаясь по распластанным хитиновым телам сородичей, с настырной целеустремленностью ползли друг за дружкой вперед, к новым коллективным жилищным перспективам. Воспоминания об этой картине породили у Леха ощущение какой-то сумрачно-оптимистичной мешанины из мыслей о бренности существования, неотвратимости судьбы и притягательности надежд на лучшую жизнь…

– Ты не можешь быстрее?! Мы задерживаемся! – резкий окрик жены вернул Леха из хитиновой реминисценции в суровую человеческую реальность.

– Нужно было быстрее собираться, – спокойно парировал он.

– Значит, не могла! – огрызнулась Наташа.

– А я сейчас не могу. Видишь, какие заторы, – по-прежнему невозмутимо ответил Горецкий.

– Ничего-то ты не можешь… – привычно попыталась поддеть его жена.

– Кое-что могу, – криво усмехнулся подполковник.

– Ну, разве что, кое-что, – начала было снова едко колупать его Наташа, но внезапно смягчила тон. – Да, должна тебя предупредить – к нам может приехать погостить моя сестра.

– Сестра? У тебя есть сестра?! – повернувшись, Лех ошеломленно уставился на жену.

– Оказывается есть, – она откинулась на спинку сидения и добавила. – Сводная. По отцу. Когда он нас с мамой бросил, мне пять лет было. Связь мы с ним не поддерживали. Он только алименты присылал. А теперь выяснилось, что в Суздале у меня имеется младшая сестра Вера.

– А что отец?

– Умер год назад. Я бы и не знала, если б Вера не сказала…

– Да, полные сироты мы с тобой… – покачал головой Лех. – А как ты ее нашла?

– Она сама меня через Интернет разыскала и написала. А я ее пригласила в гости. Ты ж не против, если она у нас остановится?

– Нет, конечно. А фото ты ее видела?

– Да. Чем-то на меня похожа. Только моложе на шесть лет.

– На шесть лет… Надо же. И похожа… Значит, красивая…

– Хм… Это ты мне комплимент так сделал? – иронично хмыкнула Наташа.

– Это не комплимент, а констатация факта, – глядя на дорогу, произнес Лех.

– Констатация… Лучше рули энергичнее, констататор. А то тащимся, как удав по стекловате, – не смогла не оставить за собой последнее слово жена.

***

Банкетный зал столичного ресторана «Ривьера» был полон. Среди изобильно накрытых фуршетных столов с разнообразными напитками и закусками вальяжно прохаживались разнаряженные фигуры мужской и женской стати. Некоторые из них, стихийно или целенаправленно объединившись в небольшие группки, пили и ели, ведя при этом непринужденные (а может, и принужденные) светские (а может, и не совсем светские) беседы.

Лех с тонкостенным высоким стаканом, наполненным вишневым соком, в одной руке и пузатеньким бокалом с красным вином в другой подошел к жене.

– Кого это Элла там отчитывает? – равнодушным тоном обратился он к ней, протягивая фужер.

Наташа двумя пальцами обхватила граненую ножку бокала, повернула голову и посмотрела на ослепительного вида стройную молодую блондинку в серебристом платье, разговаривающую с Сержем в другом конце зала.

– А, это Сергей, помощник ее мужа, – так же делано-равнодушно ответила Наташа.

– А что он перед ней так трепещет? Она же не депутат думы, как супруг, – иронично усмехнулся Лех.

– Элла имеет большое влияние. И не только на мужа… – многозначительно подчеркнула Наташа.

– Как холуй заискивает, противно… – пренебрежительно скривился подполковник. – Да, не хотел бы я быть на его месте.

– А тебе на его месте и не быть. У него скоро своих холуйчиков немерено будет. Он сам в Госдуму метит, – с недоброй усмешкой повернулась к мужу Наташа.

– А он там нужен?

– Может, и не нужен. Но ему очень нужно там быть. И, видимо, будет… – жена сделала глоток из бокала.

– Всяко в жизни бывает, – философски заметил Горецкий, в свою очередь отпив сок из стакана.

– А ты то что тут торчишь, как приклеенный? Прошелся бы, с людьми пообщался, – Наташа с видом умудренного опытом учителя-наставника посмотрела на мужа.

– Зачем? – пожал он плечами.

– Знакомства полезные завел бы… Элле ты, кстати, приглянулся. Мог бы и полюбезничать с ней, шляпа б не упала. Как она тебе, кстати?

– В этом наряде похожа на змею-серебрянку. Кстати, смертельно опасная тварь, хоть и размером с локоть.

– Ты можешь серьезно разговаривать?! – начала сердиться жена. – Кончай шута из себя корчить. Я тебя для чего вывела в свет?

– Это свет? Это скорее тьма! – зашкалил сарказм в голосе подполковника.

– Ой, ой! – иронично поджала губы Наташа. – Здесь можно сказать, собрались сливки столичного общества.

– Прокисшие какие-то сливки, – сардонически хмыкнул Лех.

– Ты что, роль Чацкого репетируешь?

– А что? Вполне актуально, – Лех сделал глоток из стакана.

– Какой талантище пропадает! – язвительно усмехнулась жена. – На большую сцену погорелого театра не пробовал поступить?

– Платят мало. Тебя с твоими аппетитами не прокормить, – огрызнулся подполковник.

– Я сама на пропитание заработать в состоянии, – Наташа допила вино из бокала и поставила его на стол. – Ну, так что, подвести тебя к Элле?

– Нет. Не люблю, когда меня подводят, – насмешливо отказался Горецкий.

– Ну, и стой тут, бирюк! – разозлено фыркнула Наташа и, звонко постукивая каблучками, направилась к центру зала.

Лех проводил ее продолжительным мрачным взглядом и переключил внимание на Сержа, почтительным коротким поклоном закончившего разговор с Эллой.

***

– Отойдем в сторонку, нужно пошептаться, – Элла с видом доминирующей подруги бесцеремонно подхватила Наташу под локоток и подвела к стоящему у стены столу.

– Как Серж? – не задержалась с вопросом именинница.

– Да никак… Как любовник почти полный ноль. И мизинца мужа в этом плане не стоит, – с усмешкой ответила Наташа.

– Наверное, все же не мизинца, – хохотнула Элла. – А насчет нуля я с тобой согласна, печальный сексуальный опыт тому подтверждение. Но меня другое интересует, ты же знаешь…

– Знаю, – посерьезнела Наташа. – Но он молчит как партизан. Я уж и так и сяк пыталась…

– Так и сяк не нужно, нужно правильно! – поучительно заметила именинница. – Зачаруй, окрути его, Натали! Ты ведь можешь! Расколи, узнай, где он держит этот компромат. Я ж в долгу не останусь. Я тебе такие связи организую…

– Я постараюсь, – Наташа в упор посмотрела на подругу. – Слушай, а может проще убрать его?

– Убрать? – задумчиво протянула Элла.

– Ну да. Как говорится: «Нет человека – нет проблемы».

– Тоже вариант… Можешь посодействовать?

– В принципе, могу, – с некоторой заминкой ответила Наташа.

– Какая же ты умница, – именинница обласкала подругу взглядом и уперла его в играющую алыми сполохами грушевидную капельку в вырезе бардового платья. – А колье не надумала мне продать? А, Натали? Я ведь за ценой не постою…

– Пока нет, Элла, – нахохлилась Наташа.

– Ну ладно, ладно, не хмурься, – Элла приобняла ее за талию. – Просто помни, что я всегда готова его приобрести. Пошли, другу мужа тебя представлю, между прочим, бывшему вице-премьеру.

***

Как театр начинается с вешалки, так фешенебельный ресторан начинается с блистательной уборной. Интерьер мужской комнаты ресторана «Ривьера» вполне соответствовал классу заведения. Отполированные мраморные плитки стен и пола, огромные сферические зеркала, массивные хромированные краны и белоснежные керамические раковины в прямом и переносном смысле слова блистали в ярких лучах настенных и потолочных светильников. Стройную гармонию этого интимного помещения нарушало лишь присутствие тучного тела Сержа, который в расстегнутом пиджаке топтался у большого овального зеркала и старательно вытирал влажное обрюзгшее лицо рифленым бумажным полотенцем.

Лех тихо прикрыл за собой дверь и, беззвучно ступая по черно-белым плитам пола, выложенным в шахматном порядке, приблизился к Сержу.

– Какой прекрасный антураж для финальной партии! – громко произнес подполковник, глядя себе под ноги.

– Это вы о чем? – удивленно повернул к нему голову помощник депутата.

– О том, что пешка пришла убрать с доски сильную фигуру, – зловещим голосом продекламировал Горецкий.

– Ты кто? – нахмурился Серж.

– А ты не узнал? Пешка, – устрашающе ухмыльнулся Лех.

– Кто? А… муж, – в глазах Сержа появилась искра понимания и беспокойства. – И что тебе надо?

– Я же сказал, убрать сильную фигуру, – леденящим тоном повторил подполковник.

– Что?! А ну вали отсюда задохлик, а то тебя вынесут, – прикинув преимущество в весе и росте своей грузной фигуры, решил проявить отвагу Серж.

– А ты не умеешь правильно оценивать силу фигур, Серж, – издевательски усмехнулся Лех.

– Что?! Да я тебя сейчас… – помощник депутата замахнулся тяжеловесным кулаком, пытаясь достать подбородок Горецкого.

Подполковник легко уклонился от удара и, не прикасаясь к противнику, крутанул в воздухе обращенной к нему раскрытой ладонью. Серж как объемистый мучной куль, рывком сброшенный с плеча усталого биндюжника, повалился на пол.

– Ах ты, сука! Урою! – разъяренно заорал Серж, беспомощно барахтаясь на скользких мраморных плитках и тщетно пытаясь нащупать отсутствующую кобуру с пистолетом под пиджаком.

– Что, не так просто справиться с пешкой? На диване геройствовать проще было? – зло глянул на него Лех.

Помощник депутата с появившимся на лице испугом сделал попытку отползти. – Я все понял… Оставлю я твою Натали.

– Поздно, Сержик. Пешка рассердилась, – Лех растопыренной ладонью резко как бы толкнул внезапно сгустившийся воздух в направлении сердца ползущего по полу дородного тела. Серж вздрогнул, захрипел и с выражением ужаса в потускневших глазах безвольно обмяк.

– Вот и конец слабой фигуре, которая вообразила, что она сильная, – подполковник с злорадно-торжествующим выражением на лице развернулся и направился к выходу из туалетной комнаты.

***

В банкетном зале по-прежнему витал дух официозного веселья и регламентируемой праздности.

Найдя глазами кряжистого мужчину с отличительным знаком службы охраны на черном пиджаке, стоящего у стены с засерьезненным каменным лицом, Лех ускорил шаг и, приблизившись к нему, встревоженным тоном обратился: – Вы из охраны?

– Да. А в чем дело? – вопросительно сузил тот глаза.

– В туалете мужчина на полу лежит. Может, ему врачебная помощь нужна, – как бы волнуясь, пояснил Горецкий.

Сотрудник охраны достал карманную рацию, что-то быстро пробормотал в микрофон и заспешил в направлении мужской комнаты.

***

– Какой все-таки тонкий вкус у вин из Пьемонта, – Элла отняла бокал от окрашенных розовой помадой пухленьких губ и посмотрела на Наташу. – Нравится тебе Бароло?

– Приятное, – равнодушно ответила та, смакуя на языке упомянутый напиток. – Но я все же из красных сухих предпочитаю чилийские.

Багровый отблеск вина скользнул по ее лицу и шее, смешался с пурпурным полыханием драгоценного камня в ложбинке между грудей, и отразившись в широко открытых бездонным глазах, на миг придал им демоническое выражение.

– Да ну! – фыркнула именинница. – Дешевка с мужским привкусием! Итальянские гораздо изысканные. Кстати, о мужчинах, – Элла обратила взор на Леха, неспешным шагом направляющегося в их сторону. – А твой супруг импозантен… Почему ты мне его раньше не показывала? Боялась, что отобью? И что характерно, не зря… Должна признать – у тебя неплохой вкус…

– Чем тоньше вкус, тем меньше выбор. И я не только о вине… – усмехнулась Наташа, кончиком языка проведя по ободку бокала.

– Браво, подруга! Тонко подмечено, – одобрительно кивнула именинница, продолжая пристально наблюдать за Горецким. – И в выборе ты не ошиблась, похоже. Муженек твой производит впечатление…

– Может, когда хочет, – не без довольства подтвердила Наташа.

– И часто хочет, и может много? – пьяно хохотнула Элла.

– Не жалуюсь, – хмыкнула Наташа.

– Слушай, ты своего благоверного не на шутку разрекламировала… Даже захотелось проверить достоверность информации. Не уступишь мне его на ночку-другую, а подруга? – полушутя обронила именинница.

– Если согласится, можешь попробовать, – полусерьезно разрешила Наташа.

– А что, может и отказаться? – удивленно приподняла бровь Элла. – Примерный супруг?

– На сто процентов не поручусь, но подозреваю, что мне он не изменяет, – уверенным тоном произнесла Наташа.

– А кому изменяет? Родине, что ли? – хохотнула Элла. – Надо же, верный муж! Мастодонт какой-то… Еще больше раззадорила…

– Можно подумать, что у тебя дефицит поклонников. Штабелями же у ног валяются.

– Те, что валяются, не так интересны, как те, что умеют постоять, – глубокомысленно изрекла именинница, поедая глазами подошедшего Леха.

– Там человеку в туалете плохо стало, – не замедлил сообщить он новость подругам.

– Ой, а кому сейчас хорошо, – прокомментировала Элла, отпивая из фужера и без стеснения присматриваясь к бугристой выпуклости в его брюках чуть ниже живота.

– Да, все мучаемся, – проявила солидарность с подругой Наташа и тоже сделала глоток вина.

– Этому совсем плохо. Он, возможно, уже и отмучился, – без нотки печали в голосе возразил подполковник.

– Как?! Кто-то из гостей?! – встревожилась именинница.

– Да, он недавно с вами разговаривал, – подтвердил Горецкий и обратился к жене. – Ты, кажется, говорила, что его Сергеем зовут?

– Серж?! Что с ним?! – с наигранным беспокойством воскликнула Элла и пристально посмотрела на Наташу, ответившую ей многозначительным закатыванием глаз.

– Не знаю, скорую вызвали, – продолжил делиться информацией Лех.

– Надо же! На моем дне рождения! – изобразила огорчение на лице хозяйка бала. – Нужно сообщить мужу! – И после короткой паузы, заговорщицки глядя на Наташу, добавила: – Оперативно!

Элла поставила недопитый бокал на стол и, слегка покачиваясь на ходу, неторопливо удалилась.

– Что с Сергеем? – повернулась к мужу Наташа.

– Да кто же его знает, признаков жизни не подавал, – пожал плечами Лех.

– Ты касался его? – Наташа с подозрением взглянула на мужа.

– Зачем? Температуру тела померить? – саркастично хмыкнул тот.

– Кончай придуриваться! – не выдержала жена. – Он, что потерял сознание?

– Может, сознание. Может, совесть. А может, страх потерял. А может, и жизнь, – с серьезным видом, но с издевательским блеском в глазах ответил Лех.

– Так он умер?! – не выдержав, сорвалась на яростный шепот Наташа.

– А что ты, собственно, так разволновалась? Может, и умер. И что? В Москве каждые четыре минуты кто-то умирает. Но ты по этому поводу раньше как-то не особо переживала.

– Да, ну тебя, шут гороховый! – в сердцах бросила Наташа и, насильно всучив мужу фужер с недопитым вином, поспешила догонять подругу. Горецкий вознамерился было проводить ее взглядом, но его оторвал от этого занятия уже знакомый каменнолицый сотрудник охраны:

– Извините. С вами хочет переговорить начальник. Вы не могли бы пройти со мной?

– Отчего же не пройти, – ставя пузатый бокал на стол, рассудительно ответил Лех. – Пойдемте.

***

Провожатый подвел Горецкого к служебному помещению ресторана, на темной деревянной двери которого кичливо красовалась золотистая табличка: «Администратор». Охранник приоткрыл дверь, и пропустив Леха внутрь комнаты, аккуратно затворил ее за ним, оставшись сам снаружи.

За столом в небольшой комнате со стандартной офисной обстановкой сидел худощавый мужчина в очках, явно перешагнувший пятидесятилетний рубеж. На первый взгляд очкарик производил впечатление безобидного интеллигента-гуманитария, но когда через полихромные линзы на Леха глянули с прищуром жесткие недоверчивые глаза, он сразу догадался, что скорее всего имеет дело с бывшим сотрудником правоохранительных органов в немалом чине.

– Я начальник службы безопасности председателя комитета Госдумы Серова. Вы не могли б ответить на несколько вопросов? – спросил он, жестом предложив садиться.

– Постараюсь, – ответил подполковник, располагаясь напротив очкарика на стуле.

– Это вы обнаружили тело? – начал неофициальный допрос начальник охраны.

– Тело? Он что мертв? – изобразил скорбное удивление Лех.

– Да. Врачи констатировали летальный исход.

– Печально… Я, знаете ли, зашел в туалет, а там этот лежит. Когда приблизился, запах алкоголя ощутил. Решил, что перебрал мужчина и плохо ему стало. Вот и поспешил за помощью.

– А сами помочь не пытались?

– Нет, – отрицательно мотнул головой Горецкий.

– Почему?

– Я же не медработник. Да и он так неподвижно лежал… Подумалось, может это ненароком что-то криминальное. Ну, и на всякий случай близко не приближался.

– Других лиц в туалетной комнате не было? Кто-нибудь выходил из нее, перед тем, как вы зашли?

– Не заметил… – подполковник двинул глазами вправо и вверх, якобы припоминая. – А вы посмотрите записи с камер наблюдения, может они что-то покажут.

– К сожалению, системы видеонаблюдения были отключены.

– Ну да, конечно. Контингент приглашенных предполагает особые правила, – проявил понимание ситуации Лех.

– Вы его знали? – цепким взглядом очкарик попытался осторожно прощупать визави, почувствовав в нем ровню – человека, возможно имеющего отношение к одной из спецслужб.

– Лично нет. Впервые тут мельком в зале ресторана увидел. А что, есть признаки насильственной смерти? – поинтересовался Лех.

– Явных нет. Врач неотложки диагностировал инфаркт. Теперь дело за экспертизой, – уже более доверительно сообщил начальник охраны. И продолжил: – Есть, правда, один подозрительный аспект…