Последний демон рая. Книга 3. Магия дышащих песком
«Неужели удалось?» – не поверил своим глазам Конь.
Но Карава тут же оттёрли в сторону юркие незнакомцы-грабители. Ловко перескочив через упавшего, они сорвали с его пояса связку с ключами и скоро крышка казначейского сундука поднялась. Когда они развязали один из мешочков, по их лицам заиграли блики от монет. Главарь кивнул и вот они отпирают ставни у окна-бойницы, опускают вниз верёвку и по ней скользят двое, остальные споро, аж в глазах мельтешит, передают сотню мешочков, сбрасывая из вниз. Там их ловят ловкие руки и скоро сундук пустеет.
Остаётся только главарь, запахивающий на лице чёрную маску.
– А как же я? – оторопело протягивает к нему руку Карав. – И где моя доля?
Главарь вытаскивает из-за пазухи увесистый мешочек, взвешивает на ладони и развязывает его.
Карав облегчённо вздыхает.
Тем временем главарь невозмутимо бросает ему одну-единственную монету
– Большее ты не наработал, предатель, – с презрением бросает ему главарь.
– Вы же обещали, что поможете мне выбраться отсюда?!
– Мы обещали? Ладно, я дам тебе бес-сценный совет: выпутывайс-ся из передряги всегда с-сам, ес-сли ты, конечно, мужчина!
И с тихим смехом скользнул по верёвке вниз, исчезая во мраке.
Карав же, когда в коридоре загремели сапоги солдат в дверь заколотили, в изнеможении опустился на пол.
– Вот и всё… – подвёл он черту.
– Алая звезда падает! – крикнул с верхушки мачты дозорный матрос.
И действительно: с ночного неба медленно падала кроваво-красная искрящаяся искра. Воины на корабле шумно заволновались и напряжённо вгляделись в тёмные небеса.
«Это не звезда. Это огненный шар магии сплетений» – подумал старший оруженосец Рогач из клана Быка.
Он мгновенно вспотел и обречённо застыл, загипнотизированный этим обманчиво медленным падением. Боевой магический заряд, искрясь и вращаясь, нёсся прямо на него и ничто не могло остановить падение…
Чёрное ночное море тяжело плескалось, весомо ударяя в деревянный борт военной галеры и грозя перевернуть узкое судно. Кровавые сполохи от взрывов магических ударов над столицей Рая отражались даже здесь, под вёслами корабля, спешащего на помощь осаждённому степняками городу.
Гребцы выбивались из сил, стараясь побыстрее пройти зону обстрела с высокого скалистого берега. Но при всей возможной скорости стоило опасаться и коварных зубастых рифов, торчащих в прибрежных водах тут и там. Не смотря на то, что флагман вёл опытный лоцман, дважды по днищу проскрежетали камни, заставив весь десант скривиться и притихнуть в ожидании фатального удара. Ведь в случае пробоины весь состав десанта, отягощённый кольчугами и панцирями, попав в глубокую воду, не имел ни одного шанса спастись. А если кто-то и успеет скинуть тяжёлое боевое снаряжение, то уже совсем не пустяками будут в негостеприимном море акулы-убийцы, которыми кишели эти воды.
Тёмная ночь казалась особенно губительной, заставляя ёжиться в тревоге и теряться в мрачных предчувствиях не только зелёную молодёжь, но и матёрых мастеров боя. Все, от младшего пажа до посвящённых рыцарей понимали, что на берегу предстояла нешуточная битв. Ещё бы: орда кочевников смогла-таки прорваться сквозь неприступную горную заставу, разметать высланные к ним войска и как-то очень уж быстро оказаться под самыми стенами столицы. На которую, вроде как, на памяти всех, полтысячи лет «Вечной и Победоносной Империи Рая» не посмел напасть не один интервент.
Никто из ночного десанта даже в самом кошмарном сне не мог такого представить: оставить необременительную службу на северной границе и погрузиться в мясорубку серьёзного сражения, отправляясь скорее всего, на верную смерть!
В их числе и Бык-Рогач считал тоже себя самым неудачливым неудачником. Двухдневное плавание он, старший оруженосец, как и все из клана Быка перенёс плохо. Его, казалось, укачало уже, как только они ступили на шаткую палубу качающейся, как щепка, галеры. Более того, по пути сюда галера попала в шторм, что не пошло ему на пользу. Едва живой, Рогач, как проклятый торчал у борта, «кормил рыбу», хотя извергать из себя уже давно было почти нечего.
Когда их три военных галеры направились к порту, то уже издалека видели в небе над столицей империи Рая кровавые сполохи – вовсю шла битва магов. Рогач, как простой деревенский парень, трепетал при виде магии и попасть между молотом и наковальней между боевыми магами виделось ему самой жалкой смертью для воина. Непонятно кто в кого метил и посылал огонь, но небо озарялось там и тут красным, багровым и малиновым огнём. И земля, и море, казалось, вздрагивала, когда маги противоборствующих сторон швыряли в противников огненные шары, посылали раскалённый дождь, волны бегущего огня, наводили морок и сбивали шквальным ветром ливень стрел…
– Совсем с цепи сорвались, – поёжился Бык-Рогач, напрягая толстую шею и мускулистые плечи в очередном томительной позыве на рвоту.
Да, он был новичком в свои двадцать лет, не участвуя ни в одном сражении, разве что мелкие приграничные стычки, да драки на кулаках в кабаках. Высокий, метр девяносто, с широким простецким лицом, маловыразительными карими глазами и толстыми губами. Он являлся типичным образчиком клана Быка: не блещущий эрудицией, спокойный, не мстительный, добрый и уважающий простую физическую нагрузку – что работу в поле, что долгое махание тяжёлым мечом на тренировках.
Добросовестный и упорный, хоть и недалёкий, как и большинство из клана Быков, он уже три года ходил в старших оруженосцах при сторожевом отряде Имперских рыцарей морского десанта. Звание рыцаря ему светило ещё не скоро, если светило вообще, по причине бедности и отсутствия голубых дворянских кровей. Четвёртый сын из бедной крестьянской семьи по традиции не получал права надела земли и должен был отправиться на воинскую службу. И он безропотно пошёл. Бычья сила, открытый нрав, крестьянская честность и дисциплинированность помогли ему стать достойным рядовым исполнителем. Но не более того. Чтобы продвинуться дальше ему явно не хватало ни склонности к интригам клана Кота, ни авантюризма Волков, ни коварства Змей.
Конечно, он был не один такой простак среди массы пажей и оруженосцев, но смог всё-таки честно, в самой жестокой конкуренции пробиться до старшего оруженосца. И вот теперь грянула война и забрезжила связанная с ней возможность совершив некий честный героический подвиг, быстро стяжать себе воинскую славу. И в итоге получить заветную золотую цепь и шпоры боевого рыцаря!
Так он и рвался в бой… день назад.
А сегодня ощутил: кто же знал, что это так страшно – увидеть, как акулы рвут тела твоих друзей, которых шальной волной смыло за борт! И предчувствовать, что одним из них вполне сможешь стать и он, Бык, среди бешеного волн штормового моря и коварных рифов…
«И вот теперь ещё сверху падает на галеру боевой снаряд» – беспомощно огляделся Рогач, но спастись с корабля никакой возможности не предвиделось.
Между тем метровый раскалённый магический шар, взмыв вверх, казалось бы завис, искрясь и роняя красную окалину посреди глубокого ночного неба. Все на борту застыли. А шар, достигнув предельной высоты стал опускаться вниз, несясь прямо на их корабль. У Рогача отвалилась челюсть, и он невольно присел, прячась за фальшборт, будто дерево могло его спасти, когда такая магия прожигала даже кирпичную кладку стены зданий.
Шар, увеличиваясь в размерах, неумолимо приближался. Боевые маги на головном корабле тоже не дремали и сноровисто сплели заклинание шквального ветра. Но было слишком далеко и по прихоти судьбы снаряд вильнул вправо, и вместо корабля, на котором находился Рогач, попал в впереди идущий флагман с магами. Тот оказался битком набитым командными силами десанта – офицерами штаба, элитными рыцарями в полном боевом облачении, готовыми к десанту. Шар, пыша неземным жаром, неправдоподобно медленно рухнул на палубу, разбивая в огненные щепы доски и воспламеняя всё в радиусе пяти метров. Паруса с готовностью вспыхнули и заполыхали лучше, чем промасленная бумага. А на нижней палубе истошно закричали гибнувшие в пламени гребцы. На верхней – вторили им кони и люди, превращаясь в живые, мечущиеся по палубе факелы.
Магический огонь, уничтожив команду магов, уже беспрепятственно выел середину корабля до самой ватерлинии. Две половинки галеры с громким хрустом просели, заскрипели посредине и стали разваливаться на куски.
Продолжая гореть, корабль перевернулся, высыпав людей и лошадей за борт, и стал рассыпаться головешками горящего и дымящегося дерева.
Всё рыцари тут же пошли ко дну, имея на плечах как минимум полсотни килограммов добротных железных доспехов. Надо полагать, что акулам не понравился металл, и высокородные рыцари утонули, долго не мучаясь. Хуже оказалось легко одетым морякам и прислуге, кто спасся от огня, и оказались в бурных волнах на плаву. Пьяные от крови акулы набросились на них, разбивая немногие шлюпки и отхватывая острыми зубами огромные куски мяса и конечностей жертв.
– Люди за бортом! – запоздало, да и вообще непонятно зачем завопил Рогач неожиданно тонким фальцетом.
С корабля Рогача стали сбрасывать концы канатов с петлёй, вылавливая немногих оставшихся в живых. Но бурное море и смертельный танец морских хищников всемерно затруднил эту задачу. Оказалось, что из более трёхсот десантников флагманского корабля выжили только меньше десятка молодых оруженосцев, одетых в лёгкие кожаные доспехи, и горстка гребцов с моряками.
В этой страшной суете спасатели как-то не заметили, как с неба свалился второй магический шар. Второй раз попадание не получилось так точно, как первое и это спасло жизни многих. Снаряд, едва не попав в судно Рогача, пролетел по косой линии над палубой и упал в море, мгновенно вскипятив воду. Тем не менее полсотни воинов, которые стояли посреди палубы, стали жертвой раскалённого шара, пострадав от ожогов. Храбрость не спасла от дальнобойной магии последнего лейтенанта рыцарей десанта, господина и опекуна Рогача, достойного пожилого рыцаря что оказалось совсем хуже некуда для Быка. Теперь, оставив оруженосца-Быка без покровителя, удача поставила крест на его карьере. Рогач обхватил мокрую голову и в отчаянье застонал, сразу забыв, что он совсем недавно считал себя без пяти минут героем.
С кормы озверело закричал, перекрикивая суету и шум волн, капитан, клан Орла:
– Полный вперёд, сухопутные крысы! Либо через минуту все будете на дне кормить акул!
Матросам и гребцам понукание и не требовалось. Все стали носиться как сумасшедшие, военные бестолково путались на тесной палубе и мешали экипажу, который костерил их самым отборным морскими ругательствами.
Но третий шар так и не настиг их, запоздало взорвавшись за кормой – ведь магу всегда нужно некоторое время, чтобы перезарядить заклинание и собрать Силу. Благодаря богам оставшиеся две галеры на всех парах завернули за скалы, едва ли не нарываясь на рифы и шар с берега уже пушенный по навесу и наугад, лишь упал сзади, среди акул и обломков, качающихся на свинцовых водах ночного моря. Взметнулся фонтан горячей воды и пара, обварив коней и прислугу на последней галере и все с облегчением выдохнули воздух.
Теперь до пристани оставалось меньше получаса плавания. И если большие береговые катапульты ещё находились в руках имперцев в порту, то десанту уже ничего не грозило.
Старший оруженосец Кот, неподалёку от Рогача, пританцовывая, зашипел и затряс ошпаренной левой рукой. Ожог оказался не глубоким, но неожиданно болезненным. Худощавый, среднего роста, как и все из клана Кота, около метр семьдесят, оруженосец осмотрелся, чтобы сорвать на ком-то свою злость. Нагловатый стройный двадцатилетний дворянин, он быстро сделал карьеру благодаря солидным залежам денег в подвалах банка его отца-банкира. Поступление на несколько лет на воинскую службу, непрерывные весёлые гулянки среди такой же золотой молодёжи, и вот он уже старший оруженосец! А через месяц, скорее всего, рыцарь. А потом… потом восхищение дам при дворе блеску его золотой цепи и лихо подкрученным усам, которые вот-вот станут достойными для лицезрения.
И тут эта нелепая, быстротекущая война!
Коту становилось не по себе при упоминании об пробивающих его доспех стрелах, а также топорах, отрубающих ему руки и падающих под ним конях, ломающих его ноги…Кошмар!
Для того, чтобы скрыть боль и страх перед грядущей битвой, Кот пристал к последнему магу, пожилой женщине из клана Змеи: с характерной для Змей небольшой продолговатой головой, узкими глазами и раздвоенным на самом конце языком, который им надрезали во младенчестве при посвящении в Змеи. Все её коллеги плыли на первом, рыцарском корабле, а её, как женщину уже в годах (пятьдесят лет, из них тридцать лет службы магом) оставили на втором, среди юнцов, как знак пренебрежения. Но это её и спасло.
Кот приступил к ней, приосанясь, как вожак в окружении таких же, как он взъерошенных и нервных богатых оруженосцев.
– Предскажи нам, м-м-м… Змея, что будет со мной в этой битве, – ухмыльнулся он, когда она вышла из-под брезентового навеса.
– Для тебя ничего хорошего, мальчишка, – буркнула женщина.
Она едва смерила его пренебрежительным взглядом, поскольку Кот был по рангу ниже её. И он знал, что если только тронет её хоть пальцем, его ждала хорошая порка перед строем.
Но по Уставу, она должна была давать все разъяснения для учеников, чем те частенько и пользовались, чтобы досадить ей. Знали они и том, что её колдовство на морской воде действовало слабо, в основном в форме целительства, поэтому приставали с каверзными вопросами порой слишком нагло. Маг-Змея, которую путешествие на болтающемся на волнах судне тоже досконально измотало, чувствовала себя, как побитая палкой собака. А тут ещё эти зелёные молокососы!
«Ну ладно же, получишь ты у меня, Кот!» – мстительно подумала Змея.
Она повернулась к нему и спокойно произнесла, пришепётывая, как все Змеи, из-за раздвоенности языка:
– Давай-ка руку, оруженосец, посмотрю, что там написано судьбой.
Коту не понравился её прищур, он вообще, честно говоря несколько опасался этих боевых магов с их заморочками. Ведь статус вожака оруженосцев требовал постоянного подтверждения своей дерзости и силы перед стайкой бесхребетных изнеженных прихлебателей.
Невольно отшагнув шаг назад перед незримой, но вполне осязаемой Силой этой «карги», как он её называл за глаза, Кот почти уронил лицо перед собутыльниками. Но тут же с сообразительностью истинного Кота, вывернулся. Протянув руку за спину, он вытащил из колчана арбалетную стрелу-болт. Один из десяти из них был фамильный, из старого серебра с редким ярким канареечным оперением, и надо же так было оказаться, что это оказался именно он.
Такой болт у знати служил как опознавательный знак его семьи: победив противника, воин втыкал его в тело, и спешил дальше в бой, зная, что метка оставлена и для всех тело противника – его трофей.
Кот не спасовал и вальяжно протянул болт наконечником вперёд, стараясь в отместку хотя бы уколоть женщину в руку остриём, делая вид, что сильно качается на пляшущей под ногами палубе корабля.
Не получилось. Маг неожиданно ловко, как истинная Змея, обвила тонкой ухоженной кистью серебряное древко арбалетного болта и всмотрелась в старое серебро с полустёртыми магическими рунами. Со снарядом она старалась обходиться осторожно, даже при том, что была в перчатках: маги не любят серебра и даже его прикосновения для них болезненно, а раны, нанесенные серебряным оружием вполне могут стать и смертельными.
– Так вот, Кот, эта стрела с рунами принесёт тебе сначала неудобства, потом радость. А затем боль и… смерть. Она так и просит крови. Сначала чужой, потом и твоей.
И она небрежно отдав ему дорогой снаряд, двинулась дальше. Кот, вытаращив и так круглые глаза, отшагнул в сторону. Расступилась и вся остальная разгульная братия, на которую сейчас как холодом подуло от слов пророчества мага.
Когда она удалилась достаточно далеко, Кот процедил тихо, чтобы она не расслышала:
– Старая карга! Наговорит всякой ерунды для дурачков, а те уши развесят и только внимают подобным «пророчествам».
Собутыльники же переминались с ног на ногу и отводили глаза: даже подвыпившие оруженосцы почувствовали в них Силу и достоверность предсказания. Коту показалось, что дружки немного отодвинулись от его как от чумного. А кое-кто даже сложил пальцы, творя отводящий от сглаза знак. Ситуацию надо было переломить самым решительным способом. Кот деланно рассмеялся и махнул рукой, перекрикивая шум прибоя:
– А вон и наш Бычок-простачок! Идём подколем нашего знаменитого снайпера.
Бык действительно отлично стрелял на короткой дистанции, до ста шагов, на удивление точно. А вот фехтовал мечом не артистично. Как никак сказывались долгие годы работы на ферме, которые больше располагали к мощным размашистым ударам тяжёлым топором или булавой, чем изысканное фехтование шпагой или рапирой.
Рогач тряхнул головой и вытер с лица брызги высокой волны, разбившейся об борт корабля. Как всё перевернулось! Сейчас же, как только стало известно об вторжении степняков-кочевников, их корабли срочно отправили в столицу. О, кто не мечтал попасть хоть на время в отпуск белокаменную столицу империи Рая! Все изыски, удовольствия и пороки, желанные для горячих оруженосцев только и ждали их там.
– Только не сегодня, – сплюнул в воду желчь Рогач.
И тут на его плечо опустилась рука в богато отделанной золотом кожаной перчатке. Он медленно развернулся, всё ещё погружённый в свои невесёлые размышления.
– Всё рыбок балуешь обедом, Бык? – ехидно осведомился Кот, подмигивая окружению. – Тут мы поспорили, попадёт ли такой увалень как ты в реальную цель, а не в соломенную мишень на тренировочной площадке. Кое-кто поговаривает, что крестьянам это не дано. Тем более на галере в море даже при такой небольшой качке.
Здесь он задел Рогача за живое. Да, Бык провёл пятнадцать лет на ферме, которая закалила его, но упоминать о таком провинциальном прошлом среди напыщенной «золотой молодёжи» было почти оскорблением. Конечно, за это не вызовешь на дуэль, поскольку являлось чистой правдой, но намёки на грубую работу и низкое крестьянское происхождение всегда вызывали у скучающих барчуков гримасы пренебрежения.
Бык отодвинулся, насупился и тупо уставился на докучливого Кота, с которым, как уже неоднократно убедился, лучше было вообще не спорить, поскольку тот всегда оказывался победителем в словестных перепалках – изворотливым и остроумным, как настоящий Кот.
– Ну и что? Стрелять придётся по тебе, Котяра?
Шутка вышла так себе, никто не рассмеялся, а Кот махнул рукой и один из пажей тут же протянул боевой ручной арбалет. Делая вид, что ищет подходящий болт, Кот обернулся и вытащил из колчана фамильный, который он за минуту до этого вложил туда и немного выдвинул над остальными вверх, чтобы легче найти на ощупь:
– Этот подойдёт? А цель… вот попади вон в ту акулу, что плывёт за нами. Попадёшь и пять серебряных монет твои.
Бык прикинул: пять серебряных монет – большие деньги и искушение для крестьянского сына, которому даже медяки давалась с большим трудом.
«А что? Я ничем не рискую. Попаду, так месяц смогу кушать от пуза. А не попаду— так значит есть на то воля Великого Отца-Быка».
Он кивнул и взял в руки арбалет, взвесил его. Натянув тетиву одним решительным движением приспособлением «козья нога», он вернул её пажу и вскинул оружие. Арбалет оказался с удобным прикладом из красного дерева и отлично полированным ложем. Вот только тетива немного провисла, возможно и промокла, хоть и была добротно сплетена. Арбалет видно принадлежал какому-то богатому отпрыску. Да и стрела-болт не из дерева, а серебра, тускло сверкнувшая в полусумраке – такую умеренный ветерок на двадцати шагах сильно не сдует. Прицелившись, он сделал поправку на качку, ветер и толчок оружия при выстреле. Затем затаил дыхание и мягко нажал на спусковой крючок, помолившись своему тотему: Большому Быку.
«Не оставь меня, Большой Бык в беде, и я не забуду о тебе в радости, сделав подношение».
Арбалет послушно тренькнул, мощно толкнув болт. Все примолкли, невольно затаив дыхание: спина акулы покачивалась, корабль то поднимался, то опускался, ветер дул порывами.
Болт послушно скользнул по гладкому ложу. Стремительно набирая скорость, он мелькнул синеватой молнией и вонзился в голову огромной морской хищнице. И вошел на треть, пробив череп и застряв в кости. Но даже такой сокрушительный удар в голову не умертвил морскую волчицу: она в бешенстве завертелась в пене, потом бросилась на судно, ударив его. Потом она подпрыгнула вверх, клацнув зубами перед носом у Быка, перекусив при этом арбалет. Вся братия оруженосцев и пажей отхлынула от борта, поражённая её живучестью и яростью. А когда все осмелились приблизиться и опасливо взглянули на барашки волн, там уже никого не оказалось.
Кот довольно рассмеялся и высыпал в мозолистую широкую ладонь Быка монеты-таллеры:
– Не промахнулся, увалень! Снайпер! – и отошёл вместе со «свитой», ухмыляясь и снова став весёлым.
«Вот старый болт и попробовал крови, как желала карга. Да ещё и сгинул вместе с акулой. Жизнь хороша и длинна, если ты умён и предусмотрителен!»
Бык же недоумевал:
«Чего он щерится, проиграв монеты и дорогущий болт, которые стоят больше моего годового жалования оруженосца?»
Теперь у борта он стоял в одиночестве, все остальные кучковались в центре палубы, инстинктивно прижимаясь к нескольким неразговорчивым старым рыцарям, которые сквозь зубы раздавали приказы и распоряжения перед предстоящей высадкой в порту, до которого оставалось всего ничего. И вот наконец показался огонь малого маяка над входом за волноломом имперского порта Столицы. Галера, убрав вёсла, сманеврировала и едва успела приостановиться, аккуратно приставая.
– Первый взвод! Выгружайся! – скомандовал рыцарь. – Второму приготовиться!
Едва корабли причалил, весь десант тут же выгрузили в самом спешном порядке, разве что не подгоняя пинками нерасторопных. Там оказалось ещё более неуютно, чем в море. Даже от территории порта ясно слышались крики, ржание коней, звон оружия, ночное небо вспышками расцвечивали всполохи взрывов магического огня.
Из двухсот уцелевших десантников только пятеро оказались младшими старыми рыцарями, остальные – оруженосцы и пажи. На третьем корабле находились в основном подростки-пажи, обслуживающий персонал, снаряжение, породистые кони, да провиант. Причалив, галеры десантников тут же оказались окружёнными парящими в воздухе маленькими красными светлячками. Светлячки в кромешной тьме ночи давали хоть какой-то слабый свет, достаточный для людей из кланов Котов и Волков. Для Быка же с его неразвитым ночным зрением светлячки оказались больше украшением или отвлекающей помехой.
На причале их встретил высокий чиновник, скорее всего, судя по его внушительным габаритам и хищности движений, клан Медведя. Он видимо уже побывал в гуще боя: голова забинтована окровавленным бинтом, а левая рука присутствовала на половину. Обведя прибывших сумеречным взглядом человека, присутствующим одновременно в трёх местах, он наконец выразительно выругался и начал горячо объясняться с новоприбывшими рыцарями-ветеранами:
– Это что такое? Это тот самый элитный отряд прорыва?! Где триста рыцарей десанта? Я тут вижу всего на всего двести зелёных оруженосцев и сотня детей-пажей?
Маг-змея, не теряя хладнокровия перед очевидной грубостью, невозмутимо ответила, глядя в сторону:
– Выгребли всех. Первый корабль с рыцарями… пал в бою… и утонул. Эти – последние. Или они или никто… А что, здесь всё так действительно плохо?
Медведь мотнул лобастой головой в бессильной ярости:
– И ещё хуже! Кочевники самым чудесным образом слишком быстро прорвались через все три Стены. Недавно они выпустили каких-то чудовищ у маяка. Одного победили инквизиторы Однорукого. Но второй монстр… его не берёт ни копьё, ни стрелы, ни магия… Мы его, возможно и победили бы…, наверное. Но не догнали. Оно играючи разворотило трущобы Дна, без труда пробило Стену и сейчас воюет где-то в Садах Рая у императорского Парящего дворца. На что вы надеетесь, господа? На этих юнцов?
– А что маги Императора? Они ведь всегда так…
– Каких магов вы имеете ввиду: тех, кого монстры растоптали, кого порвали в клочки или тех, кому посчастливилось свалиться в канаву, и они остались едва живы, хоть и покалеченными?
– Хм…м-да…
Медведь вгляделся в нестройные ряды выгружающихся новоприбывших:
– А где ваши десантные маги? Только не говори, что они оказались…
– Оказались… – нехотя подтвердила худшее Змея. – Я одна.
И хотя она был только младшим офицером, но всё равно переживала за эту досадную цепь неудач. Теперь она не понимала, как это произошло, что в спешке погрузки десанта почти все боевые маги оказались на одном судне, что было нарушением Устава при транспортировке боевых частей.
Медведь выругался и топнул железным сабатоном: