Последний демон рая. Книга 3. Магия дышащих песком
Кот посмотрел на Коня, выигрывая время, чтобы приблизиться к «императору». Конь облизнул враз засохшие губы, не зная, как себя вести. Выручила их Ярмшн. Она подскочила к актёру и взвизгнула тонким голосом:
– Хватит ломать комедию, бездарь! – и вытащила кинжал, приставив его к горлу лже-Императора.
Тот поперхнулся, побледнев, и вино полилось по шее.
Невдалеке раздался громогласный голос Быка:
– Вы, стражники, станете у входа и будете на охране императорской особы. Четверых хватит. Остальные осмотрите корабль, готовьте к отплытию – скоро отчаливайте.
Кот словил отчаянный взгляд Карава:
«Переворот провалился!»
И испуганный Конь сделал шаг назад, дистанцируясь от других.
В дверь решительно постучали. Это был Рогач со стражниками.
– Войдите! – отчаянно крикнул актёр. – Спасите!
И потянулся к руке, застывшей в нерешительности Ярмшн.
Кот же перехватил, опуская его руку, а второй подтолкнул под локоть Ярмшн. Кинжал вонзился в горло. Хлынула кровь, смешиваясь с белым вином.
Вошедшие увидели всё через несколько мгновений: явно кинжал в руке шокированной Ярмшн нанёс смертельную рану Императору. У убийцы бегали глаза, и она что-то бормотала, глядя на «императора», забрызганная кровью. Потом перевела взгляд на Кота и ощерилась в крике:
– Нет! Это …
Далее она не успела ничего выговорить. Стилет Кота попал ей точно в сердце отработанным воинским приёмом. И она упала на пол уже мёртвая.
– Врача! – прокричал не своим голосом Кот. – Покушение на императорскую особу! Рогач – за врачом! Стражники окружите здание! Конь, побудь здесь!
Все после минутного оцепенения все пришли в движение. Рогач и стражники выскочили наружу.
– Ну и что ты ждёшь? – осведомился сквозь зубы Карав.
– Что? – вскинулся взъерошенный Кот.
– Поджигай! Ты убил, ты и продолжай в том же духе!
– Я?!
– Время не ждёт – зловеще ощерил крупные жёлтые лошадиные зубы Карав, – на виселицу захотел?
Кот выругался, разбил несколько бутылок с коньяком, обливая бумаги, выброшенные из шкафов, и бросил в ворох свечу. Пламя полыхнуло и набросилось на сухую мебель. Потом занялся пол. В это время Карав со знанием дела шарил по телу и карманам актёра, обчищая их. Кот бы сплёл ещё и заклинание огня, но боевая магия не действовала со времени падения Парящего дворца.
Они выскочили из пылающего здания, предварительно подсмолив себе рукава одежды.
– Где см Император? – осведомился, подбегая, Рогач. – Юрист Крючкотвор говорит, что умеет лечить.
– Уже поздно. Кто-то бросил несколько факелов в окна. Мы оттащили раненного через заднюю дверь в надёжное место, к морякам. А когда вернулись за Ярмошн, всё полыхало, – развёл дымящимися рукавами Карав.
– Так он жив? – обрадовано вскинулся Рогач. – Воистину сегодня день удачи!
– Конечно, день удачи! – врал без удержу Карав по привычке. – Его уже доставили видимо тайно, дворами на корабль матросы. Он сказал, что не желает показываться на публике раненным и приказал поскорее отплывать. Даже согласился взять с собой купцов и чиновников.
– Странно как-то, – протянул Рогач. – А ты уверен, что всё …
Но ему не дал времени додумать подошедший к ним вспотевший Кот:
– Да, да! Всё именно так и есть. Ты что, сомневаешься, что Император может лгать?
– Нет, конечно, Император выше подозрений, – вскинулся Бык.
– Через месяц ты получишь подтверждение, старина Рогач, – подмигнул Коню Кот, указывая на удаляющееся судно. – А пока займись срочной организацией обороны порта, пока кочевники или грабители не нагрянули, Рогач.
Рогач бросил прощальный взгляд на исчезающий в темноте огонёк на корабле и загромыхал доспехами, направившись к казармам.
– Ну какой же он тупой! – сплюнул с пренебрежением вслед ему Кот.
– Совсем тупой, – согласился Карав. – Но распоряжается и соображает, скоро и пожар погасят.
– И грехи твои сгорят вместе с бумагами? – съехидничал Кот.
– Заткнись! – бросил Карав, – всё что надо уже сгорело. Не тебе, котёнку, учить меня, битого жизнью рыцаря и хозяйственника… А вот Рогач должен умереть: уж лучше пастись у золотой кормушки вдвоём, чем втроём, верно?
Кот возмутился, отбросив куриную ножку, которую кончил обгладывать:
– Да, тупой Бычок уже не жилец… Но как ты разговариваешь с министром, ублюдочный Конище?! Да одно-единственное моё слово как министра, и ты тут же пройдёшь через весь коридор страданий: арест, обвинение, тюрьма, плаха палача…. Ты что предпочитаешь, Конь – петлю или яд?
Карав прищурил и без того маленькие глазки и заиграл желваками, стараясь подавить гнев. Его пальцы заплясали на рукояти меча, но вот он шумно выдохнул, расслабился и поклонился, как подобает кланяться при дворе высокопоставленному чиновнику империи:
– Нижайше прошу извинить. Вам, господин министр, при вашей компетенции, всё это гораздо виднее, конечно…
Кот спохватился, поняв намёк: что он знал о своих новых обязательствах? Ему Конь с его опытом был необходим, как воздух. Кот деланно-благодушно подошёл к склонённому в поклоне Караву:
– Ну я же пошутил, дружище! Давай будем по-прежнему, как добрые приятели!
Карав кивнул и искоса оценивающе окинул взглядом юношу:
– Хорошо, значит, как приятели? – и выпрямляясь, сильно ударил Кота кулаком снизу-вверх в подбородок.
Кот клацнул зубами, его голова мотнулась назад, и он упал. Карав с извинениями шагнул к нему, поднимая, и ещё два раза тайком отвесил кулаками с левой и правой по рёбрам.
Кот ойкнул и согнулся. Потом его вырвало курицей.
Карав брезгливо подобрал обглоданную куриную ножку и снова всунул ему в рот:
– Жри, кутёнок! Не дай бог ты вякнешь где-то что-то и тогда уж точно пойдём вместе на приём к палачу за убийство «императора». Кем ты себя возомнил, Кот шелудивый? Перед Инквизицией или судьями мы просто преступники и пощады не жди. Да что ты, знатный сынок, знаешь о тюрьмах и судах? Ты пройдёшь по всему коридору: арест, обвинение, тюрьма и петля! Убийцам вельможных особ яд не полагается, недоносок. Только четвертование и петля. Усёк? Или ещё врезать?
Кот с готовностью кивнул, ощупывая зубы: три всё-таки стали шататься после удара. Болела челюсть, болели рёбра, язык прикушен…
Кабан пнул его под зад сапогом и сплюнул на спину, когда Кот растянулся на земле:
– А теперь, ублюдок, давай шевелить своей тощей министерской задницей и беги на помощь Быку. Этот тупица хотя бы делом занят. И не забудь мне выписать бумажку с помощью юриста-Крючкотвора, что я – комендант порта!
Кот, стараясь помалкивать встал и поплёлся к горящей таможне, бросив напоследок такой же горящий взгляд на гордо выпрямившегося мучителя:
«Ну доберусь я до тебя, страшилище клыкастое, дай только окопаться в новой должности!»
Кабан понимающе хмыкнул и подмигнул ему:
«Не успеешь, сосунок! Империя рушится… рухнула, и обломки накроют многих, и катастрофа мно-о-огое спишет. Главное для умного человека сейчас – это правильно распорядится своим временем и чужими жизнями…»
Несколько часов ранее.
На огромной поляне Садов Рая точно посередине находился небольшой чёрный пруд, наполненный целебным эликсиром. Над ним сотни лет медленно кружился белоснежный Парящий дворец. Сейчас она вращалась неуверенно, дрожала, от неё откалывались целые камни размером в кирпич и падали вниз.
Под Парящим дворцом, стояли две неподвижные фигуры. Первая – одетый в рваную, дымящуюся мантию, пожилой худой монах из клана Змеи по имени Магистр. Он держал в руке арбалет, целясь в голову противнику, стоящему в десяти шагах напротив него, на чёрном гранитном бордюре пруда.
Его цель – двадцатилетний юноша из клана Волка, К-Кэн. Типичный Волк: лобастая голова, вытянутые чуткие уши, карие глаза, жилистый, выше среднего роста. Одетый в кольчугу, шлем и лёгкий полудоспех, он застыл, словленный в капкан в то мгновение, когда оказался на минут без оружия в руках. Меч и кинжал на поясе сейчас оказались недосягаемы, так как с десяти метров чёртов монах Красной церкви вряд ли промахнётся.
– Стой! – прохрипел Магистр в сквозь зубы, стискивая арбалет, который ходил ходуном в его нервных руках.
К-Кэн, имея богатый опыт стычек, сразу оценил ситуацию как безысходную. Выстрел из арбалета почти в упор легко пробивает такую двухмиллиметровую сталь, из которой был изготовлен его шлем. К-Кэн сглотнул и перед лицом смерти расслабился: теперь много потеряло свою важность.
В конце концов он добился многого: в ответ на гибель своей семьи отыскал и уничтожил всех вожаков-карателей. Остался только этот чёртов монах из Красной Церкви. Но и тот тоже погибнет, так как многотонная громада Парящего дворца вот-вот рухнет вниз, расплющив их обоих. Монах, потрёпанный взрывом, видно не отдавал себе в этом отчёта, переполненный только единственным желанием – уничтожить Волка.
К-Кэн прищурился и устало улыбнулся, а в его голове пролетел рой мыслей о дорогих ему людях: Ан-ньи и Замарашке, которых уже не было в Садах Рая, семье. О завершающейся вендетте и самое главное, что жизнь прожита не зря и не по пустякам. Он выпрямился, преклонив голову в последней молитве:
– Тогда прими меня, Мать Великая Волчица, и не суди слишком строго!
И моргнул, стряхивая с ресниц пот, как бы ставя точку.
Монах, пылая от ненависти к Волку, который преследовал всех его приятелей-карателей, оскалился и его глаз дёрнулся тиком. Потом он резко нажал на спуск арбалета.
Волк заметил это движение и тут же метнул выскользнувшую из потайного кармана в правом рукаве острую серебряную заколку, которую подарила ему Ан-ньи. Изящный серебряный штырь длиной с ладонь мягко коснулся его кожи и тут же стремительно полетел вперёд, брошенный сильной рукой воина. Заговоренное серебро легко проскользнуло через магическую защиту, прикрывающую Магистра от любого стального оружия и ударов магии.
Болт из арбалета рванулся вперёд, мгновенно преодолевая расстояние от ложа до лёгкой мишени. И точно поразил её.
Повинуясь инстинкту, обострённому смертельной опасностью, Волк по привычке попытался уклониться, но снаряд, конечно, оказался быстрее.
Гораздо быстрее, чем человек.
Толстый болт тяжело ударив в шлем, пробил его налобную пластину как скорлупу яйца и ударил в лоб. Там болт запутался в кольцах кольчужного капюшона, но всё равно это не могло смягчить сильнейшего удара. Пусть даже он и вошёл вовнутрь по касательной траектории, отклонённый сталью доспеха.
К-Кэна будто ударили по голове молотом: в глазах вспыхнуло пламя, мгновенно всё закружилось и потемнело. Волк, не переставая улыбаться, теряя сознание, нескладно упал. И вдобавок жёстко ударился лицом об острую кромку гранитного ограждения. Затем свалился в тягучую чёрную жидкость пруда, откуда ещё не выныривал никто.
Но его острая заколка тоже настигла Магистра. Она до половины вошла тому в шею. Змей выронил арбалет и захрипел, задыхаясь. Брызнула кровь из перебитой яремной вены. Он с опозданием схватился за горло, стал терять сознание, и мешком упал на дымящуюся землю. Когда он коснулся холодеющей рукой земли, ужас неминуемости смерти сжал его сердце и, посмотрев верх, он дрогнул всем телом:
«Небо рушится!»
Но это оказалось не небо, а рассыпающийся монолит Парящего дворца.
Падая, многотонный диск раздавил множество рыцарей и кочевников, сражающихся под ним. Более того, тяжесть тысяч тонн не выдержала земля и он продавил в ней неровное отверстие, проваливаясь вглубь. Да и сам дворец от удара рухнул, как карточный домик, погребя всех, кто находится в нём: прислугу, гвардию, боевых магов и самого Императора Рая.
Земля задрожала под ногами, сбивая людей в Садах Рая наземь.
Потом воины стали подниматься, нашаривая в пыли выпавшее из рук оружие. Воздух только потрескивал озоном, знаменуя уход Силы, тухли красные светлячки, вызванные к жизни магией Ночи ночей. Мир застыл, не веря в невозможное: Империя Рая оказалась без божеств и боевой магии!
Но мало кто из воинов обратил на это внимание: сейчас сталь добралась до ненавистных солдатам шаманов и боевых магов. Численное преимущество кочевников свело битву к резне.
Они стаскивали арканами последних рыцарей, с коней. Узкими кинжалами добивали имперцев в прорези шлема, крушили тяжёлыми боевыми молотами и топорами доспехи. Стражники же и моряки тут же стали отступать и спасаться, хотя мало кто смог скрыться от быстрой стрелы и короткого взмаха стремительной кривой сабли лихого кочевника.
В честь полной победы громогласно забили огромные барабаны степняков, и они бросились грабить дома знати. Но разграбить всё в Садах Рая оказалось не так просто: земля сотрясалась, из трещин валил ядовитый дым, и степняки стали падать вместе с лошадьми, теряя сознание и погибая от удушья.
Большинство же степняков успело выскочить из этого ада за пределы Третьей стены живыми. Там они продолжили грабёж в богатых особняках Верхнего города, благо столица Рая по праву считалась самым богатым городом в мире.
Там и сям разгорались быстротекущие схватки между мелкими отрядами степняков и бандами грабителей, сбежавшихся сюда со всех окрестностей Империи и вылезших из трущоб Дна. Так, добыча многократно переходила из рук в руки, пока резались между собой разномастные бандиты. Но попав к кочевникам, она тут же находила последнее пристанище, поскольку разношерстные банды и в подмётки не годились хорошо организованным воинам степей.
Так продолжалось до рассвета и ещё полдня, пока вдруг барабаны кочевников снова не забили. Степняки замерли, прислушиваясь и, бросив грабёж, потянулись колоннами к месту сбора.
Новости их не обрадовали: к столице Рая быстро приближалось несколько тысяч всадников на конях и верблюдах.
– Это пустынники-башизуки, – докладывали запыхавшиеся дозорные. – Имперские маги, конечно, вызвали помощь с соседних стран.
Но они ошибались: башизуки прибыли не на помощь, а на грабёж.
Следуя в арьергарде на безопасном расстоянии за степняками, они умышленно дали тем время набить баулы добычей.
– Теперь отяжелевшие от добычи, и израненные кочевники не настолько расположены рисковать жизнью в битве. И с ними можно поспорить на равных, – рассуждал полководец пустынников Эмир.
Но и он ошибался, рассчитывая захватить степняков врасплох. Грамотно расставленные дозоры сразу сигнализировали о надвигающейся опасности. Да и отменно обученное войско кочевников собралось в рекордное время. А поскольку несколько сот воинов усердно грузили добро уже заранее, пока остальные свозили в кучи, то сборы много времени не заняли.
И когда пустынники прискакали к стенам столицы, их ждало разочарование.
Да, по количеству воинов оба войска оказались примерно одинаковыми. Но после лёгкого разбоя и бескровного грабежа по следам степняков пустынники здесь натолкнулись на грозную стену, ощетинившуюся окровавленным оружием. Из-под мохнатых шапок и шлемов с шишаками скалились закопченные лица степняков, сверкали разгорячённые схватками узкие беспощадные глаза матёрых воинов. И самое главное: не просматривалось никакого колебания, что они готовы порвать этих пустынных мародёров на тряпки.
Половина же пустынников, которые получили ещё ранее трёпку от крылатых всадников-уланов в Вэкаэлии, были молодыми и неопытными юнцами. Позорное поражение и бегство от небольшого отряда элитной кавалерии Вэкаэлии, бросившегося на них из засады, по дороге к империи Рая, вовсе подорвало дух молодёжи-башизукам.
Степняки с едва сдерживаемой яростью и пренебрежением поглядывали на строй белых тонконогих скакунов пустынников и диковинных верблюдов, несших на себе сразу по несколько всадников. Ростом же башизуки оказались ещё меньше и сухощавей, чем степняки. Вооружение составляли чаще всего копья, кривые сабли или ятаганы. Редкие луки считались оружием слабых и ими были вооружены самые юные башизуки.
Но этих неожиданных выходцев из страны песков оказалось тоже немало, и несколько тысяч пусть даже и слабо обученных мародёров – внушительная сила перед рвущимися домой степняками. Кони нервничали, пританцовывая и ржали, мужчины хмурились, стискивая рукояти оружия, и никто не собирался уступать так просто …
– И что, теперь будет новая битва, когда победа уже, казалось бы, в руках и многочисленная добыча отягощает спины нашим лошадкам? – кусал длинные усы полководец степняков.
Ему уже доложили, что количество их примерно равно количеству башизуков. Ну, может быть, даже и на сотню-другую поменьше. Это умерило его ярость и амбиции. Он тронул коня и выехал на полсотни метров вперёд в сопровождении десятка личной охраны и толмача-переводчика.
Навстречу ему выдвинулась делегация башизуков во главе с Эмиром.
Эмир предельно грозно нахмурился и воздел вверх кулак, блефуя:
– Стойте, где стоите, степняки! Мы прибыли на зов помощи от страдающей Империи Рая! К нам вот-вот прибудет большая подмога и вам никуда не уйти! Но если сложите оружие и отдадите несправедливо награбленное, то мы вас пропустим подобру-поздорову!
Степняк скривил в ухмылке тонкий рот под жиденькими усами и пробасил:
– Не шуми, бедуин. Нет там у вас никакой помощи. И не будет. По крайней мере день-два. Наши шаманы уже осмотрели окрестности. Так что не кипятись. Давай сделаем так: вы пропустите нас, а мы пожалеем вас, юнцов, и не выпустим вашу кровь на траву.
– Какая дерзость! – возмутился Эмир, но в его голосе проскользнуло колебание.
Действовать приходилось очень быстро. В любую минуту этот неверный мог прознать, что они не «благородная помощь», за спиной которых другие королевства. Да и вправду, скоро могло объявиться и третье войско, которое действительно спешило на помощь соседям. Как бы тут не оказаться между двух молотов. Эмир колебался между жадностью и трусостью.
Степняк в нетерпении закатил глаза, начиная терять терпение:
– Раскрой глаза, крысомордый: мы при добыче и не собираемая её никому отдавать. И не отдадим! Будем драться до последнего, и половина твоего войска поляжет в грязи, а вторая половина окажется инвалидами. Да ты и сам вряд ли ноги унесёшь! Станешь презираемым женщинами инвалидом! Тебе это надо? Для этого вы сюда скакали день и ночь? Лошадки аж в пене, так притомились? Всадники в сёдлах без сна, да?
Это было очевидно, и Эмир неохотно выдохнул, медленно опуская кулак.
Степняк быстро добавил, нажимая:
– Там, в этом райском городе, всё уже не так, как раньше! Замок-дворец имперский рухнул, провалившись под землю. Чёрного эликсира больше нет. За что тебе сражаться? Но вот другой добычи хватит на всех: они долго собирали горы богатства!
Эмир в растерянности молчал, ведь так хотелось захватить пруд с драгоценным лекарственным эликсиром. А ещё – сокровищница в Парящем дворце… И их уже нет?
Степняк же гнул свою линию, наседая:
– А так будет проще: мы сейчас все уезжаем со своим добром. У нас нет времени базарить, как торговки. Вспомни: мы уходим, а тебе останется ещё больше, да ещё и власть над столицей и рухнувшей Империей Рая… Инвалидам же и калекам власть и деньги уже не понадобятся, верно?
Эмир не отвечал, выдерживая паузу, но уже принял очевидное решение и вскоре сделал своему войску примиряющий жест ладонью. Затрубили длинные трубы, и белые всадники разошлись в стороны, пропуская толстую колонну коренастых лошадок степняков, гружённых под завязку туго набитыми баулами награбленного.
Ещё последний степняк не исчез в облаке пыли, поднятой на широком шляхе, как Эмир нетерпеливо скомандовал, привстав на стременах и обратился к войску:
– Мы прискакали первыми, освободив столицу от наглых степняков! Они убежали от нас, поджав хвосты! Мы – благородные освободители! Помните о том, как себя вести! Будьте сдержаны – ведь это теперь наш город! Вперёд, непобедимые башизуки!
Скоро они достигли Первой стены вокруг столицы. На ней – ни одного защитника. Поскольку ворота оказались выломанными, войско Эмира осторожно, ожидая в любую секунду подвоха или засады, двинулось дальше. Но не встретив ни одной баррикады, они смогли быстро продвинуться вперёд, стараясь не рассеиваться. Помехой оказались только крайне слабо организованные сотни банд мародёров и грабителей, которыми буквально кишела столица невернух. Степняки обнажили ятаганы, разбившись на колонны, и начали прочёсывать улицы, сжимая кольцо войск ко второй стене. Столица действительно поражала своими размерами, и войско в несколько тысяч всадников смогло оцепить разве что только главные улиц. Потеряв несколько десятков всадников, они уничтожили сотни плохо вооружённых грабителей, которые попались им по дороге к центру и имели глупость не сразу отдать награбленное.
Нижний город, хотя и состоял в основном из деревянных строений, но они размещались не слишком кучно, имея множество садов, и пожары удалось затушить оперативно, привлекая к этому местных жителей. При этом башизуки их почти искренне убеждали, что принесли мир и защиту от грабителей. Поэтому имперцы, не особенно веря в лозунги, а косясь на острые сабли-ятаганы пришельцев, всё-таки взялись за вёдра с водой.
Вторая стена, отделяющая Нижний город от Верхнего, тоже не оказала никакого сопротивления. И войско хлынуло вовнутрь кварталов богатых каменных особняков. Здесь пожаров оказалось побольше, так как, видимо, вельможи и их дружины оказали значительный отпор нападающим грабителям. Но камень не горел, крыши были черепичные, а вот придонные постройки: сараи, конюшни, беседки и изгороди горели и догорали. Здесь оказалось множество грабителей, неистово дерущихся даже между собой за богатую добычу. Их тоже было много, тысячи, наверное, и понадобилось уже несколько часов непрерывных мелких схваток. Подчистив очаги насилия, башизуки осмотрелись: теперь столица притихла – горожане перестали плакать и кричать, а бандиты, кого не порубили, разбежались, как мыши, петляя по узким переулочкам, куда пустынники без нужды соваться не решались. Ведь для башизуков главная цель рейда заключалась в том, чтобы завладеть награбленным добром, поэтому беглецов и не преследовали.
Продвинувшись до Третьей стены, Эмир хозяйским глазом сразу отметил, что укрепление не сильно и разрушено, разве что ворота разнесены в щепки магической атакой:
– Восстановим за день, и будет она неприступной, как новая!
Но въехав вовнутрь, войску пришлось остановиться. Кони сразу заволновались, пытаясь пятиться и отказывались ехать дальше. А в души пустынников закрался страх и ожидание чего-то ужасного.
И мрачное зрелище действительно настораживало.
Здесь, за высокой Третьей стеной раскинулось огромное дымящееся пространство Садов Рая. Знаменитые столичные цветущие Сады перестали существовать: прихваченные пожарами, а кое-где и вырванные из земли огромной силой магических ударов боевых магов и шаманов, они представляли собой скорее заросли покорёженного леса, обугленного и наполненного трупами людей и коней. Деревья под ударом мощнейших магических взрывов даже изменили вид листьев: теперь они стали ядовито-зелёного цвета с красными прожилками. И ещё: деревья казались сразу какими-то странными. Появилась также роща трёхметровых деревьев с прозрачными, как стекло, листьями. И, приглядевшись, пришельцы оторопели: казалось, что каждое дерево шевелит листвой само по себе, вне зависимости от направления ветра!
В головах всадников зазвучал ласковый вкрадчивый шёпот извне:
«Идите к нам!»
«Мы подарим неземное наслаждение!»
Строй всадников дрогнул, заколебался и нестройно отступил на несколько шагов назад.
Десятки, сотни жертв лежали вперемешку: много имперских пеших воинов, матросов, стражников, инквизиторов, ополченцев лежали там и сям. Было поменьше рыцарей, и совсем мало кочевников… Летали на лёгком ветру тлеющие тряпки и искры, пепел бросался в глаза. Резал нос какой-то неприятный густой запах, который тянулся справа, из высоких ворот в скалах, за которыми ещё вчера был тайный лагерь элитных рыцарей Империи.
Именно оттуда и валил густой смрад, а точнее из бывшего когда-то резервуаром – прудом эликсира. Видно, что нечто вступило в реакцию с чёрным эликсиром, превратив Рай в ад. Теперь зеленоватый дым стелился во всех направлениях, вызывая жжение на коже и заставляя глаза слезиться. К тому же над Садами висело серо-зелёное туманное облако, рассеивающее прямые лучи солнца, что придавала всему ландшафту некий угрожающий привкус. Странно смотрелись и множество небольших водоёмов, наполненных странной зелёной водой посреди каменных руин построек, совсем недавно бывшими резиденциями самых влиятельных людей мира, которые собирались здесь жить вечно. А ведь совсем недавно все они были здоровы и богаты…
– Назад! – запоздало скомандовал Шейх.
Ему не здесь ничего не понравилось. Да и призрачные тени, то и дело мелькавшие между руинами совсем не внушали доверия. Войско развернуло коней и с большим облегчением покинуло огромное поле битвы. Никому не пришло в голову желание углубляться в жуткий колышущийся, как живой, странный туман. Да и грабить брошенные резиденции тоже – в столице ещё было чем поживиться в Верхнем городе.