90 последних лет
Рифа, спросонья напуганного такой новостью, словно ветром сдуло с пассажирского сиденья, даже дверь осталась распахнутой настежь. Прочие члены отряда тоже вылезли из кузова и ходили, вокруг удивленно обсуждая происшествие. Они все вместе осмотрели машину, залезли даже под облепленное желтоватой глиной брюхо, но кроме здоровенного камня, в который уперлась правая гусеница ничего не нашли.
– Это у тебя от утомления уже мерещится всякое. – сказал озабоченно Риф и через секунду издал радостный возглас вспомнив о фляге с отваром. Вэйн сначала было сопротивлялся и храбрился, но затем сдался и, потратив несколько минут на то, чтобы показать другу как управляться с машиной, занял сразу два пассажирских места в кабине, расположившись наискосок, и блаженно заулыбался, вытянув ноги.
Риф раньше не управлял никакой техникой: оказавшись на месте водителя он благоговейно взялся одной рукой за рычаг управления, а другой плавно нажал кнопку зажигания, после чего машина ожила, задрожав своим металлическим телом и наполняя сердце трепетом. Осторожно включив передачу, он взялся вспотевшими руками за рычаги и надавил на газ. Шарлотта благосклонно приняла нового водителя, сразу же мягко стартовав, чем вызвала у Рифа короткий радостный смешок триумфа, а у Вейна, с подозрением нюхающего отвар во фляжке, снисходительную улыбку. Наконец, решившись, он резко выдохнул, а затем несколькими глотками наполовину осушил флягу и, откинув голову на спинку сиденья, стал ждать результата. Новоиспеченный водитель напряженно вглядывался в ветровое стекло, кое-как очищаемое скрипящими дворниками, и закусив губу очень старался вести машину как можно мягче, но все же, то и дело, проваливался в невидимые ямы или неправильно выбрав траекторию сильно кренил вездеход. Вэйн наблюдал и подсказывал пока не заметил, что ему стало невероятно сложно двигать языком и поднимать руки, предметы вокруг расплылись и начали погружаться во мрак – наконец воспаленные глаза закрылись и человек погрузился в желанный исцеляющий сон без сновидений.
Руки все увереннее направляли машину, пришло наконец понимание насколько сильно нужно продавить педаль акселератора чтобы получить желаемый отклик и Риф, по сути, еще мальчишка, с мальчишеским же восторгом отдался бурным эмоциям и упоительному чувству управления мощной техникой. Через пару часов казалось, что он водил болотоходы всегда, летел птицей с косогоров и смело бросал газ, выписывал изящные дуги по равнинами объезжая препятствия и не замечая, как пролетает время. Между тем лес, на окраине которого находилась их деревня, давно исчез за горизонтом и холмы, столь непросто дававшиеся тяжелой Шарлотте, уступили место плоской как блин степи. Было заметно что и сама природа изменилась: темно-зеленые волны травы, разбавленные перелесками, к которым он так привык, здесь сменились грязно-желтой полусухой растительностью с прозрачными рощицами тонких деревьев, объятых желто-красным огнем листвы и проплешинами каменистых гряд известняка, которые белыми костями выпирали из тела земли. До сих пор было заметно, что вся степь вокруг, до последнего клочка, когда-то была распахана и служила человеку, теперь же лес постепенно наступал, поглощая еле заметные границы полей и грунтовых дорог и образовывая заросшие островки посреди земли.
Среди необжитой и дикой земли иногда проплывали и более явные следы деятельности человека: руины домов, коровников, больших потемневших от времени деревянных амбаров с мокнущими провалами крыш, пара десятков ржавых остовов тракторов, чьи широкие мощные колеса давно растрескались и погрузились в землю по самые ступицы. Растения здесь были не столь агрессивными как на севере, и даже через шесть десятков лет не смогли полностью скрыть под собой скелеты древних домов оставляя их открытыми всем ветрам и делая облик бывших поселений еще более печальным.
Еще через несколько часов гусеницы застучали по остаткам узкой бетонной дороги, виляющей между границ бывших полей, и Риф поднажал, увеличив скорость до сорока километров в час. Относительно ровная дорога по которой приятно шлепали гусеницы, тепло от двигателя греющее ноги и унылый вид за окном настраивали на созерцательный лад, и задумавшись, он не сразу заметил, что у самого горизонта появились едва заметные рваные нагромождения, а навстречу плывут два черных мотоциклов со включенными фарами. От такой неожиданной встречи лоб мгновенно покрылся испариной, а сердце противно заныло, но нащупав рукой холодную сталь автомата он немного успокоился и взглянул на спутника, который развалившись на узком сиденье, насколько позволял его рост, храпел в полную мощь легких, не реагируя ни на что. Сбросив скорость, Риф включил пониженную передачу отчего вездеход недовольно заворчал, а затем плавно потянув рычаги на себя полностью остановил машину, которая со скрипом ленточных тормозов замерла на месте слегка качнув длинным рылом. Постучав по голому металлу крыши Риф крикнул остальным приготовить оружие и наблюдать за гостями, а сам высунулся наполовину из окна и с тревогой стал ждать приближения мотоциклов, надеясь, что это патруль из Одрина, а не разведотряд местных грабителей. К счастью, его ожидания подтвердились, на металлическом щитке, закрепленном в передней части мотоцикла, белой краской, был аккуратно нанесен логотип Торгового Союза: чаши весов, вписанные в круг автомобильного колеса. Мотоциклы, не видя угрозы в одиноком транспорте, смело подъехали и заглушили моторы: один за пару метров от них, второй на некотором отдалении. Подножка выбила маленький сноп искр, и поставив на нее слегка накренившийся мотоцикл, на землю слез человек в камуфляжной форме держа наперевес немецкий пистолет-пулемет МП-5, очень ухоженный и без явных следов износа. Риф оглядел его обмундирование присвистнув от восхищения – боец был экипирован отлично: крепкие песочного цвета высокие ботинки переходили в камуфляжные армейские штаны из плотной ткани с поясом, топорщившимся пристегнутыми магазинами, ножом, фляжкой и мощным фонарем-дубинкой. Грудь и выпирающий живот прикрывал широкий песочного же цвета бронежилет с воротником, защищающий туловище от шеи до паха сегментированными полосами, из-под которого выглядывала ладная армейская зимняя куртка с длинными рукавами, на плече вызывающе торчала рация с длинной антенной, а руки были затянуты в коричневые кожаные перчатки. Несмотря на то, что комплект был немного потрепан, кое-где залатан и покрыт рыжей грязью, общий вид был весьма внушительным, человек носил на себе целое состояние, вполне оправдывая молву о сказочном богатстве южного форпоста. Его аналогично экипированный напарник, остановившийся за сотню метров, уже снял с мотоциклетного фиксатора что-то похожее на легкий пулемет и, расставив сошки на седле, замер целясь в сторону прибывших и прикрывая коллегу от возможного нападения.
Сняв шикарный полимерный шлем, обтянутый коричневой пятнистой тканью, и широкие, на пол-лица, полимерные же маск-очки, охранник явил миру рыхлое бесформенное лицо с неожиданно внимательными глазами и губастым ртом. Первым делом он тяжело вздохнул и явно выполняя рутинную процедуру, не спеша подошел к удивленному Рифу, извлек из набедренного кармана блокнот и ткнул в него огрызок карандаша приготовившись записывать:
– Так господа хорошие откуда будете? Что везем, какое оружие при себе имеем? Давайте выходите из трактора вашего, посмотрим на вас и груз проверим. Интересная машинка у вас могу заметить – пробормотал он, окинув взглядом внушительный силуэт болотохода.
Услышав команду, из кузова вылезли остальные члены отряда и подошли к охране. Вэйна, который по-прежнему храпел в кабине, разбудить, казалось, не могло ничто.
– Так, любезные мои, оружие к осмотру готовим, показываем, показываем, что тут у нас, винтовочки Тигр, да? 7.62 тааак, маузеры старенькие, да? Неплохие для крестьян неплохие, этот здоровый там что при себе имеет? Пьяный что-ли? Будить? Не, не надо, да хрен с ним пусть спит, что у него там из оружия есть? Ого, Sauer да? Редкость, большая редкость сейчас, ага, а у вас что это за спиной такое? АК-103 как новенький, посмотри-ка, необычно все это конечно. Смею заметить, непохожи вы на ту рвань что тут вечно ошивается, – сказал он, довольно улыбаясь и с видом знающего человека включил фонарь, после чего, кряхтя, полез в кузов освещая темноту под брезентом лучом фонаря. Из-под брезента послышался глубоко разочарованный голос: – Ага, ага вижу, господа хорошие ничего интересного крупа какая-то, ну да ладно будем тогда кончать c вами.
При этих словах Риф нервно переглянулся с остальными парнями, покрепче взявшись за цевье автомата.
Охранник вылез из кузова задом вперед и сообразив, что сказал, поправился с виноватой ухмылкой: – Ох, ох прошу прощения не так выразился господа, заканчивать осмотр хотел сказать, теперь врите давайте откуда едете и с какой целью. С этой стороны редко кто заглядывает, подозрительно это все.
Собравшись с духом, Риф решил говорить все как есть.
– Наша деревня за пятьдесят километров к северу отсюда, привезли кукурузу на обмен, нам нужно топливо и порох.
– А чего ж вы любезные не меняетесь со своими караванами? Там ведь территория Союза, караваны ходят поди, как по часам?
– Нет у нас никаких караванов, места слишком дикие, и рации нет, а до недавних пор и транспорта не было. А теперь вот разжились и сразу к вам, продукцию менять.
– Блеклые бегающие глаза, не особо сочетающиеся с аморфной физиономией бойца, внимательно изучали лицо Рифа, пальцы выстукивали по шлему нехитрый ритм.
– Разжились говоришь… Хм ну допустим, допустим – сказал патрульный больше самому себе, осмотрел еще раз одетый в тряпье отряд, прошелся взад-вперед внимательно оглядывая вездеход.
– Так-с-с-с ну хорошо, если там вон там, в траве, не прячутся ваши лихие подельники то поезжайте тогда, и не советую вам тут шутить. Берите левее и увидите там машинки наваленные, а за ними разрыв ограждения, потом по дороге немного, хм и увидите там значит, стоянку и главное здание, это когда-то школа была.
Охранник, искоса поглядывая на мужчин, топтался на месте словно конь и наконец выдал: – Ну и за услуги наши неплохо бы скромное вознаграждение получить…
Риф не был удивлен таким поворотом, редкий разговор с представителями Союза проходил без легкого элемента вымогательства.
– Чем помочь можете, вашим драгоценным, так сказать, защитникам? Стоящим, между прочим, между вами и ужасами диких земель, а? Ничем? Хм, эмм, ну да… кукуруза мне ваша и даром не сдалась… Давайте хоть патронов пригоршню тогда.
С явным презрением он разглядывал протянутые винтовочные патроны калибра 7.62.
– Ну что это за кустарщина, откуда вы их взяли, ими вообще стреляют или так, в зубах ковыряют? Ладно дикарям этим сгодится, все-все проезжайте, времени уже потрачено уйма, и так из-за вас пришлось крюк делать по этой грязище, все перемазались вон.
Находясь под впечатлением от встречи, все забрались в вездеход, Риф немного задумавшись и переваривая в голове ее детали, слишком резко надавил на педаль газа отчего вездеход, задрав морду, выстрелил в закат.
Подбираясь ближе к шоссе, он видел как вокруг появляются как отдельные ржавые кузова машин, так и целые агломераты. В центре такого скопища обычно находился скелет какой-нибудь длиннющей фуры, а вокруг, словно преданные рыцари вокруг своего павшего господина, были навалены трухлявые остовы легковых автомобилей. Из прогнивших крыш росли деревья, по кабинам и остаткам колес вились ползучие растения, кузова и капоты проржавели насквозь, обнажая окаменевшие двигатели с наносами грязи и зарослями мха внутри, или открывая вид на лонжероны и раму словно на кости гниющих мертвецов. Лавируя между этими причудливыми композициями, Шарлотта въехала в настоящий коридор, образованный нагромождениями автохлама разнообразного происхождения, высотой в несколько метров, спрессованного временем и занесённого грязью настолько, что уже с трудом можно было рассмотреть отдельные части. Из дыр окон, некоторые, из которых были на уровне четырех-пяти метров от земли, привлеченные светом фар выглянули с десяток грязных рож, по всей видимости принадлежавших местным нищим, которые, словно рыбы-прилипалы, следующие за акулой, всегда ошивались вблизи торговых городов в надежде ухватить какие-нибудь объедки. Укрытый брезентом корпус машины с сидящими на бортах вооруженными людьми не предполагал легкой поживы поэтому нищие, проводив транспорт голодными взглядами разочарованно втянули головы обратно, во тьму своей чудовищной реальности.
Своеобразный портал закончился, не успев начаться и Риф осторожно миновав разрыв изломанного дорожного ограждения высунул длинный капот вездехода на старое шоссе. За минувшие десятилетия ему, конечно, сильно досталось, процессы эрозии и выветривания точили плод рук человеческих без устали, но тем не менее в целом дорога сохранила свою форму, светло-серой четырёхполосной змеей широко огибая развалины старого города и устремляясь к горизонту, затянутому тучами, с пылающей прожилкой заходящего солнца у самой земли. Местами полотно разрушилось, образуя глубокие крошащиеся ямы с торчащими кусками истлевшей арматуры, повсеместно через трещины пробивалась трава, грязно-рыжая в это время года, был даже виден кусок, полностью скрытый нанесенной грязью, с глубокой колеей прорезающей ее слой. Но все же памятник человеческому гению даже после гибели своих создателей продолжал служить их потомкам, делая перевозки грузов гораздо более простым делом.
Негромко урчал мотор, в наступающих сумерках вправо и влево убегало серое полотно дороги, где-то на расстоянии километра виднелось с десяток огоньков и пара прожекторов, установленных наверху какого-то здания, на противоположной стороне дороги, до самого горизонта чернело море невысоких руин, словно каменный лес громоздясь остатками стен, заборов, столбов и крыш. Переведя взгляд на шоссе Риф первым делом увидел, как мимо носа его вездехода проплыла телега, переделанная из небольшого грузовичка, у которой вместо мотора была пара запряженных ослов. Немного поодаль медленно колыхалась корма какого-то хромого, колченогого грузовика с красным огоньком габарита, который опасно накреняясь на одну сторону на сломанных рессорах еле – еле вез на себе матерчатые тюки с хлопком. Виднелись еще несколько подобных повозок с зерном, овощами, какими-то железяками, скрытыми под тентом. Каждый транспорт сопровождала целая толпа дикарей словно все поселение отправилось в поход вслед за своей единственной телегой. Кто-то был одет в невероятно загаженную ветхую одежду с немыслимым количеством заплат и дыр, другие щеголяли в самодельных, кое-как сшитых накидок из плохо выделанных шкур, почти у каждого за спиной висел баул, рядом бежали собаки, из оружия наравне со ржавыми винтовками и дробовиками можно было заметить длинные копья, луки и колчаны со стрелами. Кроме организованных шествий по дороге плелись и отдельные путешественники с самодельными тележками и сумками за плечами, гонящие перед собой отчаянно блеющих коз и овец, усталая походка и слой грязи на их одеяниях указывал на трудный путь, который они преодолели чтобы достичь Одрина.
Среди однообразно бредущих людей Риф заметил пару необычных силуэтов, которых он сперва принял за каких-то животных: один громоздкий и шарообразный, без видимой головы, был облачен в белую лохматую шкуру, по всей поверхности которой десятками торчали длинные рога, придавая существу устрашающий и загадочный вид. Оно непрестанно кружилось и нараспев выкрикивало какие-то гортанные слова, едва видимые из-под шкуры руки вращали дымящиеся кадильницы распространяя удушливый запах каких-то трав. Другая фигура походила на человеческую, но одета она была в вывернутые шкуры животных, что делало носящего их похожим на багровый труп без кожи. Он не кружился и не пел, а просто важно вышагивал среди путников положа на плечо длинную, темную полосу стали, которая, по-видимому, должна была изображать меч.
Нерешительность изумленного водителя странной гусеничной машины видимо привлекла слишком много внимания и внезапно Рифа ослепил мощный сноп желтого света, а затем метрах в тридцати, с противоположной стороны, на шоссе бодро выкатилась небольшая колесная БМП с открытой вращающейся башней из которой хищно торчал длинный ствол 30-мм автоматической пушки. Со слышным даже отсюда жужжанием башня повернулась, уставившись грозным стволом прямо ему в бок, недвусмысленно намекая чтобы он пошевеливался. Опешив от вида столь грозной боевой машины, неожиданно вылезшей из придорожных развалин, Риф поспешно нажал на газ и болотоход буквально ворвался на шоссе изрядно напугав ближайшую к нему повозку с парой ослов. Под неразборчивую брань толпы полудиких охранников, сопровождавших свои сокровища на продажу, водитель погнал навстречу огням, огибая других причудливых участников движения.
Пару раз угодив в глубокие дыры на шоссе, которые, впрочем, благодаря широким гусеницам вездеход преодолел практически незаметно, Риф с замиранием сердца ждал, когда же из темноты перед ним предстанет легендарный Одрин. Рисуя в своей голове, что-то вроде величавой крепости светлого камня с высокими башенками и куполами, ярко освещенной, внутри и вокруг которой будут восседать нарядные торговцы предлагающие разноцветные удивительные товары, шелка, богато украшенное оружие, скакунов и прочее, парень был весьма разочарован когда мимо, в темноте, сначала проплыл ржавый дорожный знак с остатками синей краски, с едва различимыми названиями городов и надписью Е-80, по всей видимости обозначавшей трассу. Поверх всего этого белой краской была по трафарету выведена надпись «Одрин 200м» и стрелка, указывающая налево, вся конструкция подсвечивалась одинокой желтой лампой, висящей на кронштейне. Свернув с трассы и проехав немного вглубь, Риф уперся в огромную площадку, разъезженную до состояния болота, в слякоти которого замерли десятки самых пестрых средств передвижения. В основном они представляли собой либо гужевые повозки, бывшие в прошлой жизни грузовиками, со стоящими по колено в грязи ослами, лошадьми и быками, либо держащиеся на одной ржавчине и будто бы восставшие из мертвых грузовики, пикапы, и даже несколько автобусов. Их самодельный болотоход выглядел на общем фоне роскошным экипажем и Риф чувствовал на себе множество заинтересованных взглядов. Площадка с двух сторон была ограждена высокой стеной, сложенной из руин огромного количества домов, раскиданных дальше во тьме, с мощными воротами и белевшей свежей краской эмблемой Торгового Союза. Все действо освещалось парой прожекторов на высоких мачтах, несколькими кострами, хаотично разбросанными по стоянке, да светом из кабин, неярко озарявшим месиво вокруг, где их обитатели устраивались на ночлег. Сразу за стеной возвышалось двухэтажное здание бывшей школы, Н-образной формы, с бывшей когда-то красной черепичной крышей, но сейчас наполовину покрытой какой-то мешаниной из досок, листового железа и серого шифера. Окна верхнего этажа, заваленные мешками с песком, слабо светились, ощетинившись стволами крупнокалиберных пулеметов и короткими рылами автоматических гранатометов.
Приказав остальным членам отряда быть начеку Риф с умилением взглянул на спящего Вэйна и выскользнул из кабины в темноту, которая пахла жидкой грязью, перемешанной с запахом сотен людских тел, навоза животных и приготовляемой пищи, со всех сторон доносился гомон непонятных языков, пение, смешки и звон металлической посуды. Достигнув ворот Риф первым делом увидел огневую точку, водруженную на высокую бетонную опору с лестницей и сделанную из бетонного же кольца с остроконечной железной крышей, в тени которой вспыхивали угольки самокруток, а снаружи, из стороны в сторону, лениво поворачивалось длинное жало тяжелого пулемета «Корд».
Поежившись от ее вида он заспешил дальше и чуть не налетел на мрачного вида охранника у ворот. Тот выглядел не менее солидно: черная каска с объемными щитками, прикрывающими уши и затылок и широкие полимерные очки придавали лицу бойца вид бесстрастной боевой машины, усиливала ощущение мощная защита всего тела с большими наплечниками, рельефной защитой груди, паха и наголенниками, ниже которых виднелись штанины и высокие ботинки обильно покрытые рыжей глиной. Уперев в землю пластиковый приклад грозного немецкого пулемета MG-3, от которого к плечу тянулась снаряженная пулеметная лента, он неподвижно стоял, возложив руки на сложенные сошки дорогого оружия.
Оторопевший от такой концентрации огневой мощи Риф не сразу вспомнил за чем пришел. – Эй, друг подскажи как проехать внутрь? У меня товар! – возобладав с волнением, сказал парень.
– А никак. Оставляй все оружие и то, на чем приехал снаружи и проходи. Вся торговля внутри. – Голос был ровный безо всякой интонации, а грозный облик не пропускал наружу ни единой эмоции бойца. Не посмев, что-либо возразить, Риф сходил обратно к вездеходу, оставил свой АК и наконец был пропущен за ворота.
Местность здесь была более примечательна чем снаружи: сразу за зданием школы находился огромный пустырь, отсыпанный мелким камнем, дававшим относительную чистоту. У его ближнего края стояло около десятка грузовых машин с объемными крытыми кузовами, по всей видимости загружаемыми для отправки на север. Риф видел такие однажды: это были полноприводные грузовички немецкого производства, Мунго, состоявшие когда-то на службе бундестага в качестве легкого бмд, размером чуть больше минивэна, но очень неприхотливые, маневренные и чертовски дорогие в теперешние времена. Несмотря на свой почтенный возраст они выглядели ухоженными и исправными, однозначно благодаря зданию ремонтного цеха переливавшемуся вдали огнями сварки и окруженного полуразобранной техникой. В качестве охраны каравана здесь же дежурили несколько тяжелых военных джипов Ивеко с пулеметными люками на крыше и даже одна очень редкая десантная машина «Фенек», своими приземистыми обводами напоминающая рысь, прильнувшую к земле перед броском.
По периметру отсыпанного щебнем пространства, распахнув створки ворот находились несколько десятков крытых складов, имеющих древний каменный фундамент, но заново отстроенные дощатые стены и железную крышу, внутри которых горел свет, были видны какие-то тюки, ящики, горы овощей. Везде сновали люди. Держась пока в стороне и исследуя площадь, Риф забрел за склады, где обнаружил по меньшей мере двадцать двухэтажных домов вокруг которых словно серебристый лес высились здоровенные ветрогенераторы, каждый раз в десять больше, чем их деревенское убожество. Эти особняки, восстановленные из руин старого города по всей видимости, принадлежали местным купцам, и щеголяли красными черепичными крышами, застекленным окнами с решетками, парой, а то и тройкой помятых и исцарапанных, но все же комфортных джипов на подъездных дорожках из крупного острого щебня, а еще минимум одним пикапом охраны с пулеметной турелью в кузове. За домами также высилась стена, а за ней чернел обломками некогда красивый город с полутрасоттысячным населением, сгинувшим в пламени тотального заражения. Просто не верилось, что из огромной площади, занимаемой когда-то Эдирне, человек сумел отвоевать обратно жалкий клочок из двадцати домов, здания школы и пустыря.
Описав дугу мимо роскошных жилищ местных богачей, Риф вернулся на площадь и пару раз споткнувшись о крупные куски щебня погрузился в гомонящую толпу людей, беспорядочно курсировавшую вдоль открытых створок торговых ангаров. Под презрительными взглядами охранников Риф удивленно разглядывал как люди возбужденно договариваются о количестве и стоимости товара для обмена, показывают друг другу образцы, ругаются называя друг друга жуликами, выпрашивают лучшие условия у торговцев Союза, которые явно чувствовали себя здесь хозяевами положения. Зная, что конкуренции у них нет и этим оборванным странникам больше негде получить необходимое, они вели себя нахально и жестко, крича на втянувших голову в плечи степных партнеров, показывающих пальцами на бочки с топливом, горой стоявшие в ангарах, тюки с тканями, резиновые покрышки, стеллажи с различным оружием и инструментами. Все это менялось, заключались и разрывались сделки, после чего договорившиеся уносили на клочках кожи отпечатанный символ Союза разрешавший въезд на территорию для разгрузки. Над головами людей кружилась длинная стрела автокрана «Либхер», выгоревшего желтого цвета, густо покрытого потеками ржавчины и масла, ставя груз с очередной машины перед воротами складов, где его разбирали и утаскивали внутрь десятки худых изможденных рабочих, которые несли свою поклажу на спинах и скользили мертвыми взглядами по спинам суетящихся вокруг людей.
Собравшись c духом, Риф решил начать свои расспросы о лекарстве с ближнего края ангаров:
Робко войдя в раскрытые настежь ворота и вертя головой, он разглядывал просторное помещение с рядами высоченных металлических полок с множеством коробок, ящиков и свертков, уходящих куда-то в темноту и отгороженных от торговой зоны железной сеткой, где на обозрение клиентов были выставлены обширные стеллажи с винтовками, дробовиками, пистолетами, дубинками, ножами и мечами, неярко подсвечиваемые тускло-желтым светом ламп, висящих на длинных проводах. Возле прилавка стоял пластиковый манекен, облупившийся и выцветший, одетый в пятнистую военную форму, разгрузку, штаны с военными ботинками и каску. Из-за прилавка послышалась возня и навстречу ему выкатился низенький пухлый человек в свободного покроя красных шароварах и черной водолазке с жирными пятнами. Его пухлое лицо с мелкими чертами выражало интерес дельца, глаза оценивающе осматривали вошедшего парня.