Опасная игра с демоном

Глава 3

Принц на черном коне

– Что-то я тебя не узнаю, – сказала Женечка, когда я второй раз за два дня ухитрилась сжечь омлет. Несмотря на включенную вытяжку, шестиметровая кухня за какие-то несколько минут пропахла гарью, я распахнула окно и пыталась выгнать клубы дума полотенцем на улицу. – Расскажи уже, наконец, кто он.

– Кто именно «кто»? – спросила я, не поворачиваясь к ней. А то по лицу все прочитает. Стоило мне подумать о Владе, как щеки тут же краснели. Как будто я юная невинная девица на выданье, и вдруг узнала, что именно ждет меня в первую брачную ночь. И в каких позах. И с каким… м-м-м… женихом.

– Тот, о котором все мечты-ы-ы-ы и мысли! – пропела она и уселась за стол, явно не собираясь сдаваться. – Слушай, я тебя уже сто лет знаю.

– Полтора года.

– Это почти как сто лет в наше время! И почти полгода с тобой живу. Ты раньше так себя не вела.

– Как так?

– У тебя все время такой вид, что ты не здесь, и еще улыбка глупая!

Так и запишем. Надо лучше контролировать выражение лица. С другой стороны, я никогда раньше не становилась объектом Женечкиного пристального наблюдения. Я в принципе не думала, что она может быть внимательной, эмпатичной и присматриваться к тому, что происходит не с ее драгоценной персоной. А тут поди ж ты. Видимо, раньше я была просто не настолько интересной? Таким синим чулочком, который всегда пригреет и пожалеет, но сам за душой ничего эдакого не имеет… Тем временем Женечка продолжала:

– Похоже было зимой, когда тебя Костик бросил, ты тоже была отсутствующая… Но такая, яростно-грустная. А сейчас очень мечтательная. Я на сто баксов готова спорить, что в голове у тебя не хлорофилл, митохондрии, гаплоидные наборы хромосом или признаки царства грибов.

– Да нечего рассказывать, – сдалась я. Уселась на подоконник, помахала вокруг рукой, разгоняя едкий дым, и подхватила чашку со своим кофе. – Мы на улице познакомились. Пока ничего серьезного. Переписываемся, желаем друг другу доброго утра. Он любит музыку и лошадей.

– Сердечки шлет?

– Нет.

– Сиськи показать просил уже?

– Фу-у-у… Женька, ну ты чего?

– А чего? Сиськи можно по-разному просить. Как извращенец. Или как заинтересованное лицо.

– И чем извращенец отличается от заинтересованного лица?

– Планами на будущее. Ну, там, подрочить или…

– Блин, я тебе ничего больше не буду рассказывать!

Вот как она так умеет, а? Вырулить на пошлость из любого разговора. Я поморщилась. Мне почему-то казалось, что нельзя, невообразимо, невозможно думать про Влада, как про обычного парня из тиндера или чувака из интернета. Он действительно вел себя как прекрасный принц из сказки. Которая наконец чуть-чуть сбылась для меня. Не говорил пошлостей. Не тупил в разговорах. Не пытался манипулировать. И – господи! – писал без грамматических ошибок! Не оставлял сообщения без ответа. Поддерживал в подготовке к экзамену (которая слегка не задалась, но тут уж я сама виновата, не о том думаю), мило шутил, присылал красивые фоточки, делал комплименты. Вчера прислал букет – курьер позвонил снизу, от двери в подъезде, я спустилась и просто растаяла там, прямо на крыльце. Фигурально выражаясь. Потому что это был очень классный подарок.

Не банальные розы или гвоздики, не слишком строгие лилии или астры, не корзина с разномастными чуть увядшими цветами, которую непонятно где и как хранить в квартире. Мне преподнесли маленький букет в крафтовой бумаге, от которого пахло степным ветром и сказкой. Полынь, мелкие белые звездочки ромашек, васильки и сиреневые левкои.

«Сам подбирал цветы, – написал Влад. – Тебе понравилось?»

«Очень!»

«Надеюсь, это станет хорошим иллюстративным материалом для тех вопросов, которые по ботанике».

«Ты по ней специалист?»

«Разве что в рамках школьной программы! А так, человеческая природа мне интереснее природы в целом».

Будь на его месте мой бывший Костик, уже вовсю намекал бы на анатомию, пользуясь удобным моментом.

А вот Влад не стал. И сразу получил виртуальный плюс в зачет, как будто кучи предыдущих плюсов было недостаточно.

– …Э-эй! – Женечка щелкнула пальцами у меня перед носом. – Вот об этом я и говорю.

– Ой, извини. Ты что-то еще сказала? Прости! – Тут мне стало стыдно. Раньше я постоянно ее мысленно шпыняла за то, что легко перескакивала с темы на тему, теряла интерес к разговору и пропускала мои важные замечания мимо ушей. А теперь сама творю то же самое. Молодец, Лара.

– Ничего важного. Но раз ты обратила на меня внимание, то можно тебя попросить?

– О чем?

– Не хочу завтра идти на консультацию. Ты же мне расскажешь, что там говорили?

– Конечно!

– А то Никита позвал меня за город, – Женечка сладко прищурилась. – На весь день.

– Круто, ага.

Как все изменилось всего за несколько дней. Раньше мне было бы ужасно больно это слышать. Днем позже, после знакомства с Владом, – досадно. А сейчас… Я прислушалась к себе. На душе пытались скрести кошки, только вот душа была под полной анестезией и эйфорией. Вроде как должно быть чувствительно, но нет. Правы люди, когда говорят про клин клином. Даже «лечебного» какао не хотелось. А это говорит о моем душевном состоянии гораздо больше, чем любые психологические тесты.

«Ни за что не поверю, что твое сердце было пусто до встречи со мной. Наверняка твою крепость осаждали влюбленные рыцари».

«Спорим, что влюбленных принцесс, которые ждали от тебя знаков внимания, было гораздо больше?»

«Это почему же?!»

«Ты же такой заметный, громкий, внушительный стоишь на сцене. В тебя легко влюбиться! А я что?»

«А ты что?»

«А я первокурсница-гуманитарий, которых тысячи и тысячи в Москве».

«Ты одна такая. Абсолютно уникальная. Уж не знаю, кто тебе внушил странные мысли, будто между тобой и этими тысячами первокурсниц можно ставить знак равенства».

Консультация оказалась бесполезная. Сначала препод опоздал, потом явился и с порога начал зачитывать указания по методичке, которую я знала наизусть. Поэтому сидела, делала вид, что внимательно слушаю всем известные вещи, и переписывалась с Владом.

«Никто не внушал. Это же очевидно».

«Кому очевидно?»

Я задумалась, машинально сунув ручку в рот и прикусив колпачок. Действительно, откуда у меня взялась эта мысль, что я ничем от других не отличаюсь? Еще год назад перед поступлением я очень усиленно готовилась и в итоге получила высший балл. Тогда мне казалось, что я крутая.

Или когда в зимнюю сессию одна-единственная получила автомат у «злобного» профессора, которым пугали весь первый курс. Это тоже было о-го-го достижение.

Или я сейчас просто флиртую и говорю то, что на самом деле не думаю?

Я прислушалась к себе.

Да нет же… эта неуверенность – она постепенно росла где-то внутри. Чуть-чуть подрастала каждый раз, когда меня не звали на общие тусовки. Когда выяснилось, что больше внимания обращают не на умных, а на ярких. Когда ко мне бежали за помощью в учебе или за житейским советом, а радостью делились с другими. Когда Костик, уже, видимо, задумав расставание, начал говорить, что во мне нет ничего особенного… Черт, что-то я слишком много о нем думаю в последнее время. Хватит. Я разозлилась на саму себя. И немножко на Влада, который, если честно, был тут ни при чем. И быстро настучала в ответ:

«Некоторым людям было очевидно. И мне – изнутри. Я же себя знаю лучше, чем ты».

«Эти некоторые люди сожгли твою самооценку и прах ее развеяли по ветру?»

Я представила горящее полотнище самооценки и хихикнула.

«Скорее потоптались по ней».

«Готов бросить им перчатку и вызвать на дуэль. Отсечь мечом ноги, чтобы неповадно было топтать!»

Я улыбнулась, представляя себе, как низенький плотный Костик выглядел бы перед Владом, если бы тот явился к нему в облике благородного рыцаря и вызвал на поединок. Это было бы смешно. И… очень приятно.

«Я бы болела за тебя!»

«Я бы победил и объявил тебя королевой турнира».

Ми-ми-ми.

– Завтра приходите по расписанию, к девяти утра. Времени на письменные ответы ровно час, опоздавших ждать не буду.

«Я завтра освобожусь уже в десять, ура!»

«Замечательно! То есть у тебя будет не только вечер свободен? Можно пригласить тебя за город, на конную прогулку?»

«Если только лошадь меня не сбросит!»

«Я сделаю ей внушение!»

«Суровым голосом?»

«Именно!»

Я рассмеялась, поднялась, сунула телефон в карман джинсов и встала в очередь желающих выбраться из огромной аудитории-амфитеатра через одну узкую дверь. На консультацию явились далеко не все, но даже половины потока хватало на то, чтобы устроить маленькое столпотворение на выходе. Еще бы. Тут душно и скучно, а снаружи свобода и последняя ночь перед экзаменом! Так заманчиво.

На выходе из здания универа тоже была толпа. Странная для неучебного времени. Неужели всему миру поставили на эту дату экзамены и консультации? Но, протолкнувшись на крыльцо, я поняла, в чем дело. Прямо возле ступеней стояла машина «Скорой», в которую как раз заканчивали грузить носилки. А все остальные наблюдатели – это массовка, падкая на зрелища.

– Видели, как он летел?

– Да это звездец просто!

– Грохнулся так сильно, я думал, что кранты!

– Девочки, я так испугалась, вообще…

– Как он вопил!

– Что там с ним в итоге?

– Ты снять успела?

– Там открытый перелом, реально!

– Обе ноги сразу!

– Можно пройти? – Я тронула за плечо стоящую передо мной девушку. Она оглянулась. Я сразу ее узнала: Оля с третьего курса, из группы, где учится Костик. Он знакомил нас еще осенью…

– Ты видела, какой кошмар? – Вместо того чтобы посторониться и дать пройти, Оля всхлипнула и вцепилась в мой рукав.

– Не видела.

– Я знаю, что вы поссорились, но все равно, это ужас, такой ужас… – запричитала она.

– Да в чем дело-то? – Я все не понимала, что ей от меня надо.

– Костик упал с лестницы. Только что. Прямо отсюда, через перила. Открытый перелом, и крови столько было, ужас!

– Ужас, – машинально согласилась я, отцепила от рукава дрожащие пальчики и все-таки протиснулась мимо Оли. – Прости, мне надо идти.

Сбежала со ступенек, стараясь не глядеть на отъезжающую «Скорую», и быстро пошла к метро. Сердце билось где-то в горле и противно звенело в ушах. Я боюсь, страшно боюсь вида крови и никогда не смотрю криминальные сводки. А от мысли о том, что Костик – уже не самый любимый, но очень знакомый – покалечился на ровном месте, мне становилось просто физически плохо. Хорошее настроение будто растаяло в жарком летнем воздухе.

Я доехала до дома, прислонившись к дверям метро с надписью «Не прислоняться» и слушая плеер с закрытыми глазами. Что-то односложно ответила Владу. Подумала и добавила: «Извини, буду занята учебой до ночи».

Снова обложилась конспектами и учебниками, погрузилась с головой в царства растений и животных, зубрила таблицы и определения – все, что угодно, лишь бы не думать про бедного Костика. В итоге спала урывками, даже уютная Мышка под боком не помогла.

А утром, когда я взяла свой счастливый «экзаменационный» рюкзачок, чтобы сложить в него вещи, нашарила внутри, рядом с зачеткой, что-то странное. И вытащила на стол завернутую в папиросную бумагу, аккуратно перевязанную ленточкой колоду карт. Все они были так же склеены между собой, кроме верхней. Абсолютно пустой.

Я сидела и смотрела на пустой листок бумаги перед собой.

– Пятнадцать минут до сдачи работ, – громко объявил препод.

Надо было срочно брать себя в руки. На пятерку можно уже не надеяться, слишком мало времени оставалось для подробного ответа, но основные моменты я накидать еще успевала. Проблема лишь в том, что химический состав клетки и эволюция в данный момент были мне до лампочки. До фонаря. До искусственного источника света в другой вселенной, на которую мне плевать с высокой башни. Но все же медленно, через силу я подняла со стола ручку – казалось, что она сделана из свинца – и начала что-то писать.

Мысли же витали далеко-далеко. Вокруг одной определенной вещи. Предмета. Колоды предметов.

Я точно помнила, что не брала ее с собой. Когда я встала и пошла к выходу из кафе, колода лежала на столе. Абсолютно точно. И вряд ли кто-то мог догнать меня и запихнуть ее в закрытый рюкзачок так, чтобы я ничего не заметила.

Логичным объяснением выглядело только одно. Я сошла с ума и страдаю провалами в памяти. То есть я сама взяла карты и благополучно об этом забыла. Так себе осознание.

– Жень, – спросила я утром на кухне, когда мы сидели друг напротив друга за столом, синхронно помешивая сахар в кофе. – Ты ничего странного во мне не замечала в последние дни? Ну кроме этой самой влюбленности.

Женечка хмыкнула, помотала головой:

– Не-а.

– Я не стала более рассеянной? Забывчивой?

– Ты сжигаешь и пересаливаешь еду, но это известный признак влюбленной женщины. В остальном Лара как Лара. Зануда, как всегда.

Так себе утешение, но я была готова хвататься за любую соломинку. Очень хотелось чувствовать себя нормальной.

А еще очень не хотелось оставлять дурацкую колоду у себя дома. Мне хотелось взять большую тряпку, набросить ее на карты, как будто это ядовитый хищный паук, замотать в несколько слоев ткани, засунуть в мусорный пакет и тут же сжечь. Но такой набор действий значил бы, что мне действительно очень страшно. А признаваться в этом не хотелось. Поэтому я просто осторожно взяла колоду двумя пальцами, а потом выбросила в мусорный жбан на полдороге от дома к метро.

Жаль, что навязчивые мысли и страхи так же не выбросишь…

Когда начали собирать работы, я со вздохом отдала свою: силы воли хватило ровно на то, чтобы набросать самое главное. А потом надеяться, что проверять будут не слишком пристрастно.

Медленно встала из-за стола, вытерла пот со лба… Надо было идти на улицу, созваниваться с Владом – у нас же с ним свидание сегодня, точно… о чем-то говорить, улыбаться, радоваться. Может, еще не поздно все отменить?

«Лара, ты что, совсем ку-ку? – ехидно поинтересовался внутренний голос. Подозрительно похожий на Женечку. – Тебе как раз нужно отвлечься. Положительные эмоции. А то придешь домой и в процессе рефлексии сожрешь сама себя. Давай, отвлекись. Потом обдумаешь все на свежую голову… Если будет вообще смысл об этом думать».

Я решительно кивнула, соглашаясь с внутренним голосом – звучал он удивительно здраво, – и отправилась на улицу. Сейчас выдохну, наберу Влада и договоримся, где…

– Привет! – услышала я, когда вышла на крыльцо.

Подняла глаза.

Влад стоял, прислонившись к перилам, и улыбался мне. В зеркальных темных очках, в серо-серебристой льняной рубахе с закатанными рукавами и с букетом ромашек в руках он выглядел удивительно расслабленно. По-летнему. Трагического героя в этом образе почти не было, его полностью вытеснил романтический.

– Привет! Как ты меня нашел?

– Я знал, где ты учишься, и знал, во сколько ты освободишься. Остальное было совсем не сложно.

– Мы же договорились сначала созвониться?

– Я хотел сделать сюрприз. А еще побыстрее увидеться. Прости, если ты не любишь сюрпризы…

– Люблю. – Я встала на цыпочки и потерлась носом о его прохладную щеку. Целовать почему-то стеснялась. Пока стеснялась.

Он нежно провел пальцами по моей щеке, заправляя прядь волос за ухо, вытащил откуда-то из-за спины запотевшую бутылку с минералкой.

– Будешь? Там наверняка было очень душно.

– Ты чудо! – Я поднесла к губам холодное стеклянное горлышко и зажмурилась от удовольствия.

– Хочешь, перекусим? Или сразу поедем за город? У меня на всякий случай с собой бутерброды, можно будет поесть там.

– Поехали. – Я улыбнулась, взяла его за руку и поняла, что душевное равновесие возвращается. Вчерашнее расстройство поблекло и побледнело, сегодняшние дурацкие карты казались придуманными. А главное – ничего не значащими на фоне того, что нас ждал прекрасный день.

На конную базу мы снова ехали на большой черной машине – на этот раз BMW. Пролетели по Садовому кольцу и ушли на юг. День был жаркий и солнечный, небо сине-зеленое, словно бирюза. По улицам ползли оранжевые жуки поливальных машин, прохожие двигались медленно, как будто лучи солнца превратились в жаркий сладкий мед, в котором все увязли. А внутри салона уютно шелестел кондиционер, негромко играло радио, Влад держал меня за руку, а я смотрела в окно и как-то очень искренне, по-детски, радовалась предстоящей прогулке.

Через час мы подъехали к длинному приземистому дому. Сбоку от него виднелось поле с препятствиями для конкура. Там уже кто-то занимался.

– Подожди меня здесь минутку, я сейчас. – Влад тронул меня за плечо и взбежал по лестнице на крыльцо дома. Постучал и, не дожидаясь ответа, скользнул за дверь. Я чихнула. В воздухе плясала мелкая пыль, в высокой траве у обочины дороги оглушительно стрекотали кузнечики, откуда-то со стороны поля кричала звонкоголосая птица. Горячий воздух обнимал за щеки, забирался за пазуху, лучи солнца ослепительно блестели, отражаясь от окон.

Влад вернулся ровно через минуту.

– Пошли! – Он подкинул на ладони ключи. – Вон в той части дома мини-гостиница. Я заранее забронировал для нас номер, чтобы можно было переодеться перед прогулкой. Еще там есть холодильник с напитками…

– Переодеться? – Я как-то не подумала о том, что понадобится специальная одежда. Ведь на конные прогулки обычно пускают туристов в любом виде. Неужели джинсы и футболка не подойдут? – Но у меня с собой ничего нет…

– Я обо всем подумал. – Влад зазвенел ключами, открывая узкую деревянную дверь. – Твоя одежда на кровати. Как будешь готова, выходи и иди к главному крыльцу. Я пока схожу за лошадьми.

Номер был узкий и длинный, с деревянными панелями на стенах и узеньким окном. В нем ничего не было, кроме двери в крошечный туалет с раковиной буквально над унитазом, двух односпальных кроватей и тумбочки-холодильника под окном. На одной из кроватей лежал большой пакет, а на тумбочке красовалась роскошная шляпка. Подумать только, шляпка! Нежного молочного цвета, с длинными шелковыми лентами, с крошечным букетиком белых цветов на тулье. Я сразу схватила ее и начала оглядываться в поисках зеркала. Оно обнаружилось за спиной, на входной двери. Шляпка удивительно мне шла. Придавала романтичный и нежный вид, а вовсе не дачный. И явно защищала от солнца лучше, чем любой крем с SPF.

Плотные штаны для верховой езды, льняная светлая рубашка с длинными рукавами, сапожки и очень мягкие перчатки – все это село как влитое. После юбки и босоножек я даже не слишком удивилась. Видимо, у Влада идеальный глазомер. Прошлась по комнате, прислушиваясь к себе. Одежда нежно льнула к телу, абсолютно не сковывая движений. Ни одного жесткого шва, просто идеально.

Я вышла из номера и пошла навстречу Владу. Он подъехал ко мне на огромном черном жеребце и привел за повод изящную тонконогую лошадку, темно-серую, с белой звездочкой на лбу.

– Мой конь – Лютый. А вот ее зовут Искорка! – Не спешиваясь, Влад потянулся к лошади и погладил ее по носу. – Очень спокойная и деликатная. Надеюсь, вы подружитесь.

– Надеюсь. – Я подошла поближе и немного растерялась. За что хвататься-то? За стремя? А куда тогда ногу ставить? За седло? За поводья? Мне срочно требовалась помощь более знающего человека. – А где инструктор? Который поведет нас на прогулку?

– Я договорился, что его не будет, – победно улыбнулся Влад. – Вообще это не положено. Но я – как старый любимый клиент – могу быть очень убедителен.

– Тогда у нас проблема. Я не помню, как вообще забираться на лошадь. Не то чтоб у меня была богатая практика.

– Я помогу. – Влад быстро слез с жеребца. Даже не слез, а мгновенно соскользнул, будто стек на землю. – Хватайся за луку седла, а я подержу стремя, чтобы ты могла всунуть ногу… Только не обходи лошадь сзади. Я сильно расстроюсь, если тебя лягнут.

– А уж как я расстроюсь… – пробормотала я и героически полезла вверх.

К моему удивлению, операция «Оседлай Искорку» удалась с первого раза. Причем довольно ловко. Устроившись в седле, я даже не чувствовала себя мешком соломы. Ну разве что чуть-чуть. Очень изящным, слегка раскрасневшимся, довольным мешком соломы.

– Можешь даже не браться за уздечку, – сказал Влад, взлетая обратно на спину Лютому. – Я поведу Искорку в поводу.

– А куда мы едем?

– Во-о-о-он туда, по полю.

Впереди волновалось зеленое море травы. Ветер гнал по нему маленькие волны, над цветами гудели шмели, а вдоль лесополосы тянулась вдаль чуть примятая колея. Туда мы и направились.

Сначала я думала о том, как бы не свалиться. Но у Искорки оказался действительно очень плавный и деликатный ход. Она ступала мягко-мягко, не дергала шеей, не вздрагивала и не взбрыкивала, как танцующий рядом Лютый. Уж ему-то явно не хватало свободы, он то и дело пытался сорваться в галоп, но Влад ловко его осаживал.

Удобно устроившись в седле и уже не так судорожно сжимая бока лошади коленями, я огляделась. Конная база скрылась из виду, вокруг были только степь, холмы да лесополосы, ни одного признака человеческого жилья. Жужжание насекомых, крики птиц и горячий ветер с запахом разнотравья. Как будто не было никакой Москвы в каком-то часе езды отсюда. Не было домов и людей, заводов и торговых центров, дорог и мостов, метро и рекламных плакатов вдоль шоссе… Только мы с Владом, вдвоем.

– Нам туда, – он махнул рукой вперед. Туда, где над полем вырастала макушка огромного раскидистого дерева. Примятая колея в траве привела нас к его подножию, и стало ясно, что это самый настоящий дуб-гигант, как будто из сказки. Наверное, я бы не удивилась, если бы увидела вокруг ствола цепь и ученого кота. Но цепи не было… Зато на земле рядом с узловатыми корнями лежали мягкие подушечки, а на клетчатом пледе стояла корзинка с едой.

Влад соскочил с коня и протянул мне руку:

– Добро пожаловать на пикник, прекрасная принцесса!

– Откуда все это здесь?

– Только у тебя был экзамен. А у меня свободное утро.

– То есть ты сюда съездил заранее? Вот это да!

Я осторожно ухватилась за его ладонь и хотела медленно слезать на землю… Однако неловко перекинула ногу, лука седла внезапно оказалась скользкой и ненадежной, я ахнула и оказалась в объятиях Влада. Он прижался щекой к щеке и крутанул меня над землей, как будто собрался танцевать… и осторожно опустил на траву.

– Давай я сначала привяжу лошадей, а ты разберешь еду? – предложил он. И я даже не стала переспрашивать, какое именно «потом» последует за этим «сначала». Опустилась на колени рядом с пледом-скатертью и заглянула в корзинку.

Там обнаружился вовсе не обычный пикниковый набор из одноразовой посуды, бутербродов, яблок и бутылки с минералкой. В вазочке из серебристого металла лежали душистые персики и виноград. Рядом с ними – нарезка из дыни и хамона. Маленькие пузатые ржаные булочки, посыпанные кунжутом. Буженина на маленькой тарелочке с двурогой острой вилочкой. Несколько видов сыра. А еще два хрустальных бокала с серебряными ножками и бутылка в ведерке со льдом.

– У нас праздничный обед? – Я осторожно достала вино. Черная бутылка с будто неровно намалеванными белыми словами: Cossart Gordon, Verdelho, 1973.