Обреченный защищать
Станислав Миллер
Адвокат Марк Островский получает таинственное письмо, из которого узнает, что его подзащитный был ошибочно осужден за убийство. Правда это или нет, но адвокат вынужден поверить, так как с его телом начинают происходить необъяснимые изменения. Невиновно осужденный выбрал самый жуткий способ отмщения…
Станислав Миллер
Обреченный защищать
Часть 1. Плохая работа
Глава 1
Среди адвокатов в ходу известная поговорка: «нет хуже клиента, чем невиновный клиент». Чистая правда, скажу я вам. Однако встретить такого клиента – задача непростая. Пропитые дебоширы, неудачливые грабители и наркодилеры со стажем, превосходящим мой опыт работы в адвокатуре, с честными лицами твердили, что не совершали ничего противозаконного. Правда, их понимание «противозаконного» имело мало общего с Уголовным кодексом.
Вся прелесть таких клиентов в том, что ты не боишься облажаться. Позвольте объяснить вам пару простых вещей. По какой-то причине люди полагают, что хороший адвокат может вытащить их из любой передряги. Рецидивист, которого задержали во время вооруженного разбоя, искренне спрашивал меня, насколько хороши его шансы остаться на свободе? Наркодилер, продавший пару грамм «химии» подростку, от которой тот навсегда остался инвалидом, был уверен, что судья сжалится над ним после проникновенной речи на последнем слове. В конце концов, эти люди заслуженно отправляются в колонию, где пребывают в уверенности, что получили пять или десять лет лишения свободы из-за плохого адвоката. Они не видят всей картины. Они не видят своей вины.
Они не берут в расчет обжалованные экспертизы, исключенные из дела доказательства и блестяще проведенные перекрестные допросы, благодаря которым осужденные получили справедливое наказание, а не жестокую кару. Даже для безнадежных клиентов адвокат проделывает прорву работы, которая порой остается невидимой.
Все потому, что у преступников такие же права, как и у нас с вами. Равенство закона во всей красе. Своего рода гарантия того, что мы не вернемся к временам, когда люди вершили самосуд на каждом шагу. Никто не говорит о том, что нужно оправдывать наркодилеров и насильников, но под одну гребенку всех стричь не стоит. Между хулиганом, пырнувшим прохожего из-за скуки, и тем, кто, обороняясь, пробил череп неудачливому воришке, лежит огромная пропасть, но оба остаются убийцами. Мое предназначение – добиться справедливости для каждого.
К большому сожалению, случается так, что иной раз судья уделяет моим доводам и жалобам не больше внимания, чем пылинке на мантии. И тогда клиент получает по верхней планке. Пройдены все инстанции, представлены все доводы и жалобы, но срок остается неизменным.
Когда я утверждал, что облажаться не страшно, то имел ввиду именно такие случаи. Адвокат может ошибиться: пропустить ошибку в доказательстве, задать неудачный вопрос или еще хуже – позволить своему клиенту высказать на судебном процессе все, что лежит у него на душе. Но так ли ужасно то, что мошенник, лишивший квартир двух старушек, получит десять лет лишения свободы вместо восьми? Не говоря уже о серийных убийцах и насильниках. Словом, совесть чиста, приговор вынесен, а я спешу на очередное судебное заседание.
Не нужно думать, что мне приходилось иметь дело только с отъявленными мерзавцами. Их немного. Чаще всего я сталкивался с теми, кто оступился впервые. Со временем начинаешь понимать, почему тот или иной человек совершил преступление. Потеря работы, жестокие родители или наркотики могут толкнуть и не на такое.
Многим я сочувствовал со всей искренностью. До сих пор хорошо помню один случай. Семилетний мальчик согласился посмотреть игрушки в квартире незнакомого дяди. Дядя оказался педофилом, освободившимся из колонии три недели назад. Педофилом, который снова вышел на охоту.
Каким-то чудом мальчику удалось выбежать из квартиры и позвать на помощь. Мой клиент – здоровый тридцатилетний мужчина, больше напоминающий прямоходящего медведя, мог пройти мимо, но не сделал этого. Он спас мальчика.
Для педофила эта история закончилась не так радужно. Его лицо превратилось в кашу из мяса и костей, руки и ноги были сломаны в нескольких местах, а легкие – проткнуты собственными ребрами.
Во время судебного разбирательства прокурор несколько раз подчеркнул, что мой подзащитный наносил удары не меньше пятидесяти минут подряд. Большую часть этого времени педофил оставался жив.
Мой подзащитный получил три года лишения свободы. Вместо пятнадцати. Во время оглашения приговора его лицо было невозмутимым. Когда судья закончил читать, зал взорвался аплодисментами. Они предназначались не мне – моему клиенту, которого уже выводили из зала суда. Стальные браслеты обхватывали запястья, конвоиры торопили к выходу, а он тихо повторял для всех окружающих: «Я не жалею, что сделал это».
После заседания журналисты окружили меня живым кольцом, выбраться из которого можно было, только ответив на все вопросы. Они негодовали по поводу приговора, они восхищались храбростью моего подзащитного и требовали его оправдания.
Я понимал их. Как человек, но не как юрист. Убийство остается убийством, даже если одним конченным извращенцем стало меньше. И приговор оказался справедливым, как бы рьяно это не отрицали журналисты и блогеры.
К чему я клоню? И рецидивистов, и «первоходов» объединяет то, что они действительно совершили преступление. С невиновными все иначе. Они бывают не самыми милыми людьми на свете, но это не должно иметь никакого значения для адвоката. Если человек не совершал преступления, то он и дня не должен провести в колонии. Судья и прокурор найдут кучу оправданий, если будет вынесен ошибочный приговор, но только не адвокат. Нет, если невиновный будет гнить в камере, то адвокат будет гнить внутри себя. Уверен, что подобное ощущает врач, из-за которого погиб пациент, или пилот самолета, допустивший катастрофу.
И все же ошибки совершают все. Ошибаются врачи, ошибаются пилоты и ошибаются адвокаты. Только у адвокатов ошибка двойная: настоящий преступник остается на свободе.
За пятнадцать лет адвокатской практики невиновные клиенты встречались мне редко, а тех, кого ошибочно обвиняли в убийстве, и вовсе можно пересчитать по пальцам одной руки. В конце концов, вовсе не случайность, что в России меньше одного процента оправдательных приговоров. Если человек действительно не совершал преступления, то уголовное дело, как правило, разваливается еще до суда. Однако, я уверен, вы слышали истории тех несчастных, приговор которым пересматривали через пять или даже десять лет, проведенных за решеткой.
Мысль о том, что один из моих подзащитных мог пополнить их число, не раз приходила мне в голову. Я думал о том, как после освобождения из колонии, он вернется другим человеком в место, которое прежде называл своим домом, и к людям, которых называл своей семьей или друзьями. К жизни, которой уже нет. Я думал и о том, как сложно будет объяснить собственную ошибку, а на профессии адвоката придется поставить крест.
Но все эти мысли были одним большим заблуждением.
Как вы уже догадались, однажды это произошло. Мой клиент был ошибочно осужден за убийство. С тех пор я испытал множество эмоций по отношению к нему, но сожаление было самым мимолетным из всех.
Две тысячи девятнадцатый год. Двенадцатое сентября. День, когда я узнал о том, что совершил самую страшную ошибку в своей жизни.
Глава 2
Днем ранее я был пьян, разведен и полон тоски. Что греха таить, в таком состоянии я пребывал последние пять месяцев, если не больше. Иногда счет прошедших дней становится довольно затруднительным занятием.
Я всегда был не против пропустить пару-другую рюмок в заслуженный выходной, но с тех пор, как Кристина ушла от меня, внутренние тормоза отказали. Пиво сменялось коньяком, а пьяный вечер – похмельным утром. Я летел к краю алкогольной зависимости с глупой ухмылкой на лице, не собираясь останавливаться ни на мгновение. Можно было бы сказать, что виной всему моя бывшая жена, но, по правде говоря, когда я напивался, то переставал чувствовать себя старым, никому не нужным крючкотвором.
Одиночество подкрадывается незаметно, поверьте моему горькому опыту. В какой-то момент умирают родители. Стоя на похоронах, думаешь, что ты не один, что у тебя еще остались жена и дочь, что все не так ужасно, как кажется. Затем брак лопается как мыльный пузырь. Жена требует развода, взрослая дочь переезжает в другой город на учебу, а у друзей и знакомых полно своих проблем. Привет, одиночество.
И да, вы можете возразить, что в сорок четыре года жизнь только начинается, но вряд ли это утверждение справедливо для страны, в которой половина мужчин не доживает до пенсии.
В тот вечер я забрел в первый попавшийся на пути бар. Заведение оказалось не из дешевых и выдавало себя за традиционный британский паб, но меня волновало лишь то, что внутри разливают благословенный напиток. Состаренная мебель, дубовые бочки, камин как в фильмах про Шерлока Холмса – с определенного момента картинка вокруг расплывается и перестает иметь значение.
Улыбчивая девушка-бармен в белой блузке и оранжевом фартуке с пятнами от пролитого пива, наполняла мою кружку, стоило донышку показаться хоть на мгновение. По телевизору, висевшему на стене, вместо традиционных футбольных матчей показывали разоблачение очередного взяточника. Заместитель министра юстиции с возмущением доказывал, что деньги ему подкинули.
Слабоватый аргумент, с таким у него ничего не выгорит. Но кому какое дело? Если раньше я бы задумался над тем, как лучше разработать позицию его защиты, то сейчас пытался сообразить, почему моя жизнь все больше напоминает дешевую драму.
По столу разнеслась легкая вибрация. Я с трудом сфокусировал взгляд на ожившем смартфоне. Звонила Алиса. Поразмышляв немного, я все же ткнул в кнопку отмены. Ни к чему разговаривать с дочерью, когда твой язык едва ворочается во рту. По крайней мере, я все еще был способен чувствовать стыд за свое состояние.
– Знаете, ваше лицо кажется мне знакомым, – звонкий женский голос вырвал меня из пучины тягостных мыслей.
Я поднял голову. Голос принадлежал девушке-бармену. Она смотрела на меня так пристально, что прикосновение ее взгляда ощущалось физически. Глаза горели живым интересом, выбившийся из прически завиток прилип к щеке. Губы застыли в смущенной улыбке.
Несмотря на миловидную внешность, я с легкостью мог представить, как эта девушка вышвыривает разбуянившегося посетителя вон из бара, не прибегая к помощи охранника. Была в ней какая-то невидимая сила, отблески которой отражались в умудренных жизненным опытом глазах и уверенности движений.
– В самом деле? – поинтересовался я.
– Вы ведь адвокат, верно? Марк Островский?
– Пару минут назад меня звали именно так. Похоже, когда-то я представлял ваши интересы? Или вы были моей подзащитной, хотя мне верится в это с большим трудом.
– О, нет, – улыбнулась девушка. – Я видела вас в одном ролике в сети. Фрагмент передачи про то, как вам удалось добиться оправдательного приговора. Ну, для того мужчины, который защищал своих дочерей от грабителей.
Я вспомнил бы это дело среди тысячи других, даже если бы каждое из них закончилось оправдательным приговором. Двое отмороженных рецидивистов забрались в дом к предпринимателю. Они связали его, избили и угрожали изнасиловать дочерей, если он не отдаст деньги. Предприниматель оказался не робкого десятка. Когда бандиты отвлеклись, ему удалось развязать себя и пробраться на кухню, к ножам. Первый рецидивист получил удар в шею, от которого скончался спустя пару минут. Второй успел сделать несколько выстрелов, но пули прошли мимо цели. Предприниматель зарезал и его.
Чистая оборона? Только не с юридической стороны. Проблема была в том, что в ходе борьбы рецидивист развернулся, и удары ножом пришлись ему в заднюю часть шеи. Прокурор утверждал, что преступник собирался сбежать, а значит необходимой обороны уже не было. Моя скромная роль заключалась в том, чтобы убедить судью и присяжных в обратном.
У меня получилось. В течение следующей недели телефон разрывался от звонков журналистов, жаждущих взять интервью. Я согласился, вот и попал в какой-то выпуск передачи о правосудии. Если вы его не видели, то ничего такого важного не упустили.
– Интересуетесь убийствами? – удивился я. – По вам и не скажешь.
– А вы, значит, занимаетесь лукизмом?
– Чем?
– Лукизмом. Судите людей по внешнему виду, – она поправила выбившуюся прядь. – Вообще-то, я учусь на юридическом. А тот ролик с вашим участием показывали на занятии. Как пример идеальной защиты, между прочим.
