Девочка сталкера. Часть 2
Он не будет зол.
Он умер, умер, умер… Я смогла постоять за себя и отомстить. За то, что он взял меня силой, за все! Я обещала ему, и я сдержала свое слово!
Я смогла, у меня получилось!
А вдруг мне повезет, и он умрет насовсем? Девять жизней, как у кошки. Кажется, что ты бессмертный, потому что ты умираешь и воскресаешь вновь, пока не наступает та самая, последняя…
Демид
Кажется, что боли не будет конца…
Давно я не умирал так долго и так мучительно. Давно я вообще не умирал.
Теперь же эта боль накрывает с головой и ничего не остается, как подчиниться ей и позволить раздирать мое тело на куски. Рвать внутренности по живому и расщеплять их на атомы.
Позволить забрать мою жизнь лишь затем, чтобы потом дать ее снова.
В том же месте, на том же гребаном раскаленном песке и с той же болью, что ни за что не отпустит и будет разъедать помимо тела еще и мозг, снова и снова.
В бреду, без еды и воды, с осознанием, что ты ничего, абсолютно ничего не можешь поделать и карты уже разыграны за тебя. А ты лишь тот, кто случайно попал под раздачу.
Проклятый.
Тот, кто не смог спасти…
Физическая боль ничто по сравнению с той, что подтачивает меня изнутри…
И к этой боли с недавнего времени прибавилась еще одна…
Только это совсем другая боль.
Дикая и сладкая. Сводящая с ума. Тягучая, словно мед, пьянящая и мучающая с особенной медленной извращенностью.
Ульяна.
Мое наваждение… мое проклятье и моя слабость.
Я настолько поглощен ею, настолько хочу обладать, что рядом с ней я забываю обо всем остальном.
Растворяюсь в ощущениях. Теряю контроль и начинаю хреново соображать.
И позволяю ей много из того, что никогда бы и ни при каких обстоятельствах не позволил кому-то другому.
Но ей можно.
Если это и есть притяжение пары, то пусть все идет нахер. Я хочу избавиться от этого притяжения.
Бред и ты это знаешь. Не хочешь ты избавляться от него и никогда не хотел.
Когда твоя пара не принимает тебя, и ты ничего не можешь с этим поделать, по ощущениям это сравнимо с адом на земле.
Но даже от этого ада ты кайфуешь. Сдерживаешься каждый раз, даешь ей вить из тебя веревки.
Ты крепко подсел на нее и готов прощать ей буквально все, даже ее попытки тебя убить.
И ты ни за что не согласишься, чтобы этот ад прекратился, нет. Ты будешь отчаянно желать его продолжения, потому что этот ад делает тебя живее, чем когда бы то ни было.
Не в силах пошевелиться и лежа в луже собственной крови, ты все равно хочешь ее… даже когда знаешь, что это она убила тебя.
Хочешь ее.
Давай начистоту, ты ведь мог бы не допустить этого, причем не приложив особых усилий.
Это не она убила тебя, а ты дал ей себя убить.
Посчитал, что за пару дней с ней ничего не случится. Старик не для того приложил столько усилий добраться до нее, чтобы сразу пустить в расход.
Накинул на нее пару защитных заклятий, на всякий случай.
И дал свое согласие на это.
Потому что иначе она бы не простила тебя и всегда мечтала о том, чтобы прикончить тебя.
Ты дал ей шанс сдержать свое слово и почувствовать себя сильной. Способной постоять за себя и отомстить.
А еще до последнего надеялся, что не решится. Что в самый последний момент что-то в ней дрогнет, и она поймет, что ты ей не так уж и безразличен, как она хочет показать.
Проверил?
Не дрогнуло.
Но только это ничего не меняет, и мы оба знаем, что это еще не конец.
Ульяна…
Как только найду… пусть эти несколько дней ты почувствуешь себя победителем, но как только найду…
Ульяна
– Подойти ко мне, ведьма, – командует Мадлена.
Я решительно шагаю к троллихе и она кладет свои руки мне на шею. Закрывает свой единственный глаз и начинает что-то бормотать.
В моем теле тут же активизируются неведомые мне до этого момента потоки и начинают циркуляцию от головы к стопам и обратно.
Пока вроде бы совсем не больно и даже приятно. За исключением тех потоков, движение которых затруднено. В местах зажимов мой организм чувствует себя не слишком комфортно.
– Ты посмотри, да у тебя тут понаставлено блоков, – прерывает свое бормотание Мадлена, не открывая глаза.
И тут же добавляет.
– Ну ладно, перейдем теперь к делу.
Ее руки перемещаются к задней стороне моей шеи и шершавые пальцы накрывают мое тату.
Как только это происходит, меня, словно острой иглой, пронзает такая боль, что я сгибаюсь пополам и из моих губ вырывается сдавленный стон.
– Спокойно, спокойно, девочка, я ведь тебя предупредила.
Да, предупредила, но не настолько же…
Черт, вот же черт!
У меня будто все внутренности разрывает.
И это так больно, чертовски больно…невозможно терпеть…
Можно сойти с ума… почему так?
Кажется, что этой боли не будет конца, но я не могу прекратить и отстраниться. У меня не получается.
Я не могу терпеть…
Но мне не остается ничего, чем только терпеть, терпеть…
Как же мне выдержать это и не умереть?
Демид
Сознание возвращается постепенно.
Когда я вновь открываю глаза, то чувствую привычное болезненное ощущение, будто лежу на раскаленной докрасна сковороде.
Нестерпимая жажда, удушливый жар пустыни.
Все как всегда.
Потому что именно в этом месте я возрождаюсь. Потому что здесь я умирал в свой самый первый раз сотни лет назад, когда еще был человеком и когда пребывал в счастливом неведении относительно того, как устроен мир. Уверенный, что это будет концом, а не началом.
Я заставляю себя подняться на ноги, но тут мое тело пронзает такой острой болью, что я сгибаюсь пополам и валюсь обратно на горячий, раскаленный солнцем песок.
Черт, что за хрень?
Но не успеваю подумать, как новый виток боли скручивает, заставляя уткнуться лицом в песок и выворачивает буквально наизнанку.
Грудь сдавливает, как никогда раньше, и одно из тату начинает гореть так, что я готов содрать кожу, лишь бы унять эту боль.
Что за…
И тут до меня, наконец, доходит.
Она-решилась-на-то-чтобы-стереть-мою-метку.
Сука.
Она пошла на это.
Новая волна боли выворачивает изнутри, не давая соображать, но я знаю, что она испытывает сейчас точно такую же боль. Точно такую, нахрен боль, что и ты, и сейчас ее колбасит, будто по кусочкам разрывает все ее внутренности, один орган за другим, и это не закончится быстро.
Сто процентов она не знала, что так будет.
Это все старик, он нашел… нашел того, кто сможет… старая карга!
Они хотя бы предупредили ее?
Ходячие трупы, только доберусь до них и мало им не покажется. Плевать на Круг и его равновесие. Достали. Сотру с лица земли весь их, нахер, круг и гоблинскую долину впридачу.
Между очередным приступом концентрирую свои силы и расслабляюсь. Точнее, пытаюсь это сделать. Ну же, блядь, давай. Открываю свою защиту с тем, чтобы принять ее боль на себя.
Вначале ничего не происходит, но вот постепенно я чувствую, как моя боль становится ярче, сильнее, болезненнее. Тело сгорает заживо. Давление нарастает, а из глаз брызгает кровь.
Я почти теряю сознание, но это означает, что ей становится легче.
Бывал ли я в переделках похуже?
Не уверен.
Пройти через свою часть я бы смог, но двойной ударной дозы мое тело точно не выдержит.
Значит, придется снова умирать.
По крайней мере, не успел далеко отойти.
Дыхание спирает, потому что я уже делаю это, медленно умираю. Плевать, но только это происходит пиздец, как медленно. Если и есть ад на земле, то сейчас я как раз в его центре.
Маленькая глупая дурочка. Я же все равно тебя найду, даже без метки.
Ульяна
Мне кажется, я сейчас заору и буду орать очень долго и громко, потому что я больше не в силах терпеть этой пытки. А старуха все держит и все не отпускает меня.
Я слишком слаба, чтобы вырываться и мне слишком плохо для того, чтобы собрать свои силы и попытаться вырваться из ее цепких лап.
Когда мне кажется, что дальше терпеть я просто не смогу, боль неожиданно начинает уходить.
Она становится все меньше, и меньше, пока не исчезает совсем.
Ловлю ртом воздух, не в силах поверить, что все, наконец, закончилось и я больше никогда не вернусь в этот ад.
Голова кружится, я еще я совершенно не чувствую своего тела.
А в голове почему-то застряла какая-то пустыня. Раскаленный песок, жар.
Когда старуха отталкивает меня от себя я валюсь на пол, а потом все же собираюсь с силами и отползаю поближе к выходу. Прислоняюсь спиной к доскам. Только на это меня и хватает.
Мои руки трясутся, а на глазах выступают слезы.
Когда я начинаю их вытирать, то на моем рукаве остаются красные разводы. Только тогда я понимаю, что это не вода, а кровь.
Из моих глаз текли кровавые слезы.
– Ну, вот мы и избавились от метки, – слышу словно из отдаления, – а ты думала, что будет легко?
Не знаю, о чем я думала. Но точно не предполагала, что это пройдет так. Меня начинает бить озноб, и я уже жалею, что потащилась сюда следом за стариком, будь он хоть трижды моим родственником по крови.
Я не готова была пройти через такую боль, как не готова к тому, что чувствую сейчас.
Пустоту, разочарование. Желание, дикое желание снова увидеть его. Страх, что никогда больше его не увижу. Я ведь убила его, собственноручно.
А вдруг у него не осталось жизней в запасе, и эта была последней?
– Кого-то наложил на тебя заклятие, блокирующее некоторые твои потоки, я заодно сняла их с тебя, – каркает голос, но я плохо воспринимаю информацию.
Я сворачиваюсь на земляном полу в клубок и начинаю беззвучно плакать над тем, какой дурой я была все это время, и как не видела ничего дальше собственного носа.
Что я наделала?
Только бы он выжил, лишь бы выжил.
Глава 5
– Ульяна!
Голос Сафрона доносится до моих ушей искаженно, и я никак не реагирую на него.
– Что с ней? Ей все еще больно?
– Сейчас уже нет. Но, эээ… снятие блоков дает, по-видимому дают такой эффект.
– Зачем ты тогда сняла эти чертовы блоки, Мадлена!
– Но…
– Быстро верни все назад, сделай, как было! Верни мне нормальную девочку!
– Ты хочешь, чтобы я…
– Давай, делай, как я говорю, быстро. Иначе…
Голоса расплываются и искажаются.
Когда троллиха склоняется надо мной, я вижу ее некрасивое лицо с одним глазом словно сквозь мутную пелену. Она начинает бормотать на непонятном мне языке, и тогда я вообще перестаю что-либо соображать. Потому что стремительно теряю сознание.
* * *Я прихожу в себя в той самой первой пещере, куда переместилась после того, как разделалась с Демидом.
Как я здесь оказалась и что происходило после того, как я отключилась?
Сафрон склоняется надо мной и на его лице отражается неподдельное участие.
– Ульяна, наконец-то, ты пришла в себя. Как ты себя чувствуешь?
Я пытаюсь сообразить как, и для начала принимаю сидячее положение. Верчу головой, осматриваюсь по сторонам еще раз.
В пещере со стариком мы одни. Интересно, кто притащил меня сюда? Он слишком щуплый, чтобы нести меня на руках, значит… Мне ужасно не хочется думать, что это был один из гоблинов-стражей. Но, если это окажется так… я просто не буду интересоваться этим.
Отбрасываю от себя неприятные мысли и полностью сосредотачиваю внимание на ощущениях своего тела.
Констатирую, что мое самочувствие довольно терпимо.
Голова не болит и слабость, что окутывала меня всего какую-то секунду назад, начинает стремительно покидать.
– Мы вернулись туда, откуда пришли и твои силы должны вернуться к тебе, – поясняет Сафрон и я согласно киваю.
– Да, я чувствую это.
– Отлично, девочка. Я дам тебе еще пару минут на восстановление и буду открывать портал. Пора нам с тобой убираться из этого места.
Тут меня внезапно пронзает мысль, метка! Тату, что выжег на моей шее Демид! Мы ведь пришли сюда за тем, чтобы избавиться от нее.
Тянусь рукой к задней стороне шеи и ощущаю под пальцами абсолютно гладкую кожу.
Значит, получилось и все мои страдания не зря?
Отлично.
– Да, Ульяна, все прошло хорошо, – комментирует мои действия Сафрон.
– Метку мы сняли и теперь ты свободна от назойливого внимания Темного лорда. Надеюсь, ты рада?
И Сафрон внимательно смотрит на меня, будто ищет что-то особенное на моем лице. Я задумываюсь.
Довольна ли я? Пожалуй, да. Довольна и даже очень.
Я медленно киваю.
– Было немного больно, ты уж извини. Но другого способа…
– Ничего страшного, – отмахиваюсь я.
– Это стоило того, чтобы потерпеть, – добавляю и поднимаюсь на ноги. – Но куда мы теперь?
– Я рассказывал тебе про дом, который расположен в зеркалах.
– Да, вы говорили, – припоминаю я.
Смутно, потому что с моим разумом творится нечто странное. Я помню все происходившие со мной ранее события словно с разной степенью интенсивности. Какие-то моменты лучше, а какие-то словно подернуты дымкой разной степенью интенсивности.
– Там мы с тобой отдохнем и разработаем дальнейший план действий.
План действий чего? Да, собственно, не все ли равно. Сафрон предлагает мне самое главное. То, в чем я больше всего нуждаюсь. Он дает мне дом и защиту от Демида. И он обещал рассказать мне все о моих родителях.
– Я уже полностью восстановилась, открывайте портал, – говорю я и почти равнодушно наблюдаю за тем, как воздух передо мной начинает разряжаться и менять свои очертания.
А потом смело шагаю в образовавшийся проход.
За последнее время перед моими глазами пронеслось столько всего, что удивлению или страху больше некуда деться. Также, как и жалости.
Я убила Кощея и переняла его силу. Следом за ним на приличном ускорении отправился Демид.
Я убью каждого, кто встанет на моем пути и захочет хоть как-то ограничить мои желания или свободу. А Демид… если он только полезет ко мне… что ж, я знаю, как я тогда встречу его. Я смогу дать ему достойный отпор. Если понадобится, то я буду убивать его снова и снова. Снова и снова…
При мыслях об этом по моим венам начинает перекатываться что-то темное, жгучее. Это сила. Сила и осознание того, что теперь я могу очень и очень многое.
* * *– Ульяна, ну вот, добро пожаловать в мой за зеркальный особняк.
Сафрон делает приглашающий жест рукой.
Я осматриваю дом и прилегающую к нему территорию.
Особняк самого современного вида расположен на обыкновенном садовом участке, окруженным стандартным двухметровым забором.
Может, старик что-то перепутал и перенес нас не туда?
– Это точно в зеркалах? – уточняю я и снова осматриваюсь по сторонам.
– Да, дорогая Ульяна, мы в зеркалах, – кивает старик.
– В той реальности, которую я создал для максимально комфортного проживания. Отсюда мы можем строить наши планы, а для их осуществления будем выбираться в город через портал. На заседания Круга мы сможем перемещаться также через портал.
– То есть, если я решу прогуляться по окрестностям…
– Ты не сможешь этого сделать. Точнее сможешь, но прогуливаться тебе придется недолго. Метров девяносто-сто от забора, не дальше.
– Что ж… ладно.
Не очень-то приятно осознавать, что ты находишься в некоем пузыре, но ничего не поделаешь.
– Ну, мы идем? Позволь мне показать тебе твой новый дом.
– И еще вы обещали рассказать мне о моих родителях.
– Конечно же, я расскажу тебе. Все, что знаю сам.
– Хорошо.
* * *– Твоя мама была очень красивой женщиной, – начинает Сафрон, когда мы устраиваемся перед зажженным камином и приступаем к ужину.
Сафрон заикнулся было о том, чтобы отложить все вопросы до завтра с тем, чтобы я хорошенько отдохнула, но я отказалась. Я совершенно не ощущаю усталости. Я хочу информацию и постараюсь вытянуть из старика, не теряя ни секунды.
– У вас есть ее фото?
– Нет, Ульяна, фотографий нет, но я могу воссоздать для тебя ее голографический образ. То, какой она выглядела в последние дни своей жизни.
Я поспешно киваю и Сафрон взмахивает рукой. Тут же над столом появляется проекция женщины с длинными темными волосами, светлой кожей, красивыми голубыми глазами и правильными чертами лица.
Впиваюсь в этот образ и не могу оторвать от него глаз.
Так вот какой она была, моя мама.
Я с жадностью всматриваюсь в ее черты, пытаясь запечатлеть их в памяти навсегда.
А потом ко мне приходит воспоминание о ее последних минутах жизни. Те образы и ее мысли, что я вытащила из головы Кощея.
На глаза наворачиваются слезы, и я пытаюсь сделать все, чтобы не расплакаться.
Ее последние мысли были обо мне. Она спрятала меня, чтобы меня никто не нашел, чтобы Валентин не смог до меня добраться. Она пожертвовала собой ради меня.
Мое сердце сжимается так сильно…
Лишь одна мысль согревает меня, что я отомстила за ее смерть.
И хоть это не вернет мне маму, но все же как-то примиряет с действительностью.
И означает, что я не могу позволить себе быть слабой.
Ее жертва оказалась не напрасной, я осталась жива.
У меня есть способности и я получила дополнительную силу.
Значит, я могу сделать что-то для этого мира. Что-то важное.
Сафрон заикался о месте в Круге. Если он не обманывает меня, как это постоянно делают остальные, я согласна его занять.
Согласна использовать свои силы по назначению.
– А отец… – произношу я вслух после того, как немного прихожу в себя.
Сафрон снова взмахивает рукой.
Образ мамы меркнет и на его месте вырисовывается другой образ.
Статный красивый мужчина с волосами цвета меди и теплыми серыми глазами.
Так вот каким был мой настоящий отец.
Мне отчего-то кажется, что он был высоким. С неторопливыми движениями и красивым голосом.
– Это ваш сын? – спрашиваю я у Сафрона.
Тот кивает.
– Да. Матиас был моим сыном и твоим отцом.
Матиас. Так значит, моего настоящего отца звали Матиас.
– И он был Магом, – добавляю я вслух.
– Да, – кивает Сафрон.
– Как получилось, что истребили всех, кроме вас двоих? – задаю я вопрос, продолжая пристально изучать черты отца.
– Он, как и я, умел приглушать свою магическую сущность усилием воли. Именно поэтому нас не удалось вычислить. Но и открыто выступить в защиту Магов мы не могли без того, чтобы не рассекретить себя. Никто даже не знал, что нас связывают родственные узы, иначе я рисковал потерять свое доверенное лицо, а то и место в Круге. Мы действовали скрыто, но это оказалось недостаточно эффективным.
– Как он умер?
– Однажды он… расслабился, не успел снизить вибрации магии. Люди Валентина, которые по чистой случайности оказались рядом, уловили.
– Вы говорили, его убил сам Валентин.
– Да, так и есть. Его слуги притащили его к нему с помощью специальных заклятий и тот расправился с ним особой жестокостью. Я в тот момент был далеко и не успел вовремя. О чем не перестаю горевать изо дня день.
На лице старика появляется такая усталость и обреченность, что у меня щемит сердце.
Каково это? Вот так потерять сына и знать, что еще немного, и ты бы смог помочь, но не успел?
– По крайней мере, мы отомстили за его смерть, – говорю я, – также, как и за смерть моей мамы.
– Да, мы отомстили, – кивает Сафрон. – Ты, моя родная внучка, которую я обрел, помогла мне в этом и теперь мы с тобой должны держаться вместе.
Я киваю старику, своему деду, в знак согласия.
Сейчас мы с Сафроном на одной волне и слова тут излишни.
* * *Образ отца постепенно рассеивается, а ужин заканчивается.
– Сейчас отправляйся спать, – говорит Сафрон, – тебе необходимо восстановить силы, а завтра… завтра я представлю тебя членам Круга, и мы начнем реализовывать наш план.
– Вы расскажете мне, в чем заключается этот план?
– Конечно. Нас в данный момент очень сильно волнует проблема перенаселения планеты.
– Мне кажется, этот вопрос волновал не вас, а Валентина?
– Дорогая моя, он волнует нас всех. Другое дело, какие методы мы используем для решения этой проблемы. В этом между нами есть существенные различия. Валентин выступал за кардинальное решение вопроса, я же всегда считал, что нужно действовать мягче. Ты понимаешь, о чем я?
Я отрицательно мотаю головой.
– Дело в том, что, по моему мнению, мы не должны никого принуждать. Люди сами должны прийти к выводу, что им стоит покинуть нашу планету.
Я хмурюсь, потому что чувствую легкое давление на свой лоб. Но оно тут же исчезает.
– Кстати, Ульяна, Темный лорд тебя чему-нибудь обучал?
– Нет, разве что немного вождению. Он даже ничего мне не рассказывал.
Он обучил меня сопротивлению Гласу, но это же ведь не то, о чем я подумала? Сафрон ведь не пытался воздействовать на меня?
– Да, это на него похоже, не любит болтать попусту, – произносит Сафрон, и откидывается в кресле.
– Ну что ж…
Мы прощаемся до завтра, и я ухожу в выбранную мной комнату.
Не спеша принимаю душ, а потом забираюсь в кровать.
Белье благоухает свежестью, а в самой комнате, как и во всем доме, ни пылинки. Не знаю, как такое возможно в доме, в котором не живут постоянно. Может быть снова какая-то специальная магия.
* * *Постепенно я проваливаюсь в сон в надежде как следует выспаться.
И вот тогда со мной и моим мозгом начинает происходить нечто странное.
– Ульяна, ты не скроешься от меня, – слышу голос Демида и подскакиваю на кровати.
Озираюсь по сторонам, но в комнате никого нет.
Похоже, этот голос звучит только в моей голове.
Я снова откидываюсь на подушки, но стоит закрыть глаза, как я опять слышу его.
– Глупая наивная девочка.
– Отстань от меня. Не для того я прошла через мучения снятия метки, чтобы ты приходил ко мне, пусть даже во сне.
Он тихо смеется, в своей обычной манере.
– У тебя не получится выкинуть меня из своей головы.
– А вот и получится.
Я устраиваюсь в подушках получше с твердым намерением уснуть без сновидений.
В этот момент кто-то невидимый тесно прижимается ко мне сзади. А широкие ладони знакомо и властно накрывают мою грудь.
Я ахаю и пытаюсь сбросить с себя несуществующего Демида, этот фейк, но у меня ничего не получается.
– Отстань от меня, убирайся!
Легкое движение воздуха проносится возле моего уха, слегка щекочет шею.
– Ты такая напряженная, словно это происходит на самом деле, а между тем, это просто твой сон. Хотя бы во сне ты можешь позволить себе расслабиться и ни о чем не думать?
– Размечтался.
– А если подумать еще раз?
Его пальцы сжимают мою грудь, а потом начинают аккуратно поглаживать мгновенно затвердевшие под его касаниями соски.
Пожалуй, что могу, это ведь просто сон.
– Прекрати, – произношу я уже не так твердо.
– Тебе приятно, так зачем это прекращать?
– Потому что так нужно.
Он прижимается ко мне еще теснее.
Я так хорошо чувствую это, хотя на самом деле никого рядом со мной нет. Но стоит закрыть глаза…
И мне начинает так хотеться… я не знаю, чего именно. Я не могу сформулировать это четко, разве где-то на отголосках сознания…
– Это сон, Ульяна, – шепчет Демид.
Это сон, просто сон, повторяю я про себя.
Я перестаю вырываться и тут же проваливаюсь в необыкновенное чувственное удовольствие.
Мое тело перестает принадлежать мне и начинает жить своей собственной жизнью.
Руки Демида медленно и чувственно скользят по моей коже, пробираясь через майку и шорты, его поцелуи обжигают.
Я выгибаюсь под его невидимыми касаниями и стону. Со стороны это, должно быть, выглядит крайне странно.
Но я не могу не делать этого.
Меня выворачивает от нереального удовольствия, вызванного прикосновениями его рук к самым чувствительным местам. Шея, грудь, живот.
– Девочка моя, как сильно тебя хочу.
– Умираю без тебя.
– Так плохо, когда тебя нет рядом…
Боже, он не может прекратить говорить мне все это? От таких слов, сказанным отрывистым хриплым шепотом, я делаюсь влажная и мокрая между ног. Я становлюсь пустой изнутри. И я отчаянно хочу заполнить эту пустоту. Хочу…
Я перекатываюсь на спину и мои ноги сами собой разъезжаются по шелку простыней в стороны. А уже в следующий момент я чувствую на себе приятную тяжесть. Сначала на себе, но мне этого мало и мои бедра подаются вперед.
Но ничего не происходит.
Между ног уже все горит и пульсирует от напряжения.
– Попроси меня, Ульяна.
– Да пошел ты.
– Мне воспринять это как “да”?
– Демид, пожалуйста, – шепчу я сквозь стоны.
– Хочу услышать от тебя что-то более внятное.
– Блин, я убью тебя снова.
– Скажи, что хочешь, чтобы я в тебя вошел.