Исцеление для тёмного

К обеду волнение немного схлынуло, я даже проглотила две ложки овощного салата, радуя возвращением хоть какого-то аппетита окружающих. Мать довольно улыбнулась. Раньше мне казалось, что она меня боится или на дух не переносит. А сейчас? Сейчас мне кажется, что она чувствует себя виноватой за что-то.

Макс отвлек от размышлений, подвигая блюдо с крошечными корзиночками с кремом. Подумав, цапнула одну. Большие магические нагрузки заставляют налегать на сладкое. А мне они предстоят огромные и, скорее всего, болезненные. Так что лучше подкрепиться заранее.

Мысли сползли на сегодняшнюю ночь. Первую брачную, чтоб ее. И технически невозможную. И обидно, с одной стороны, гложет меня люопытство, но в то же время от этого становится легче. Все-таки совершенно посторонний человек… Выговориться кому-нибудь на эту тему хочется страшно. Но не начинать же за столом, не оценят тему для беседы. В два глотка допив чай, отговариваюсь желанием поспать перед предстоящим событием хотя бы пару часов. В комнате думается легче, и постоянного направленного на меня внимания нет. Украшение на шее уже почти не ощущается, настолько быстро я к нему привыкла. Зеркало безжалостно показывает мне всю мою синюшную бледность и тени под глазами. Вроде и сплю достаточно, а утекающая из организма магия дает отпечаток. Потрясающая красавица, конечно.

Перед глазами всплывает одна из фотографий из личного дела Михеля, та самая, где он с младшей сестрой. Невольно вырывается смешок – надеюсь, у него хорошая дикция, иначе сестра и очередная жена не различат издалека, кого именно он зовет. Лина и Рина, надо же, как совпало.

Вот только поспать действительно надо, иначе напутаю что-нибудь в словах клятвы и все, крышка, всем крышка. И мне в первую очередь. Восстанавливаю в голове образ магистра и бормочу:

– Ну, жених, приснись что ли невесте?

И проваливаюсь в сон, едва успев завернуться в одеяло. Снится какая-то ерунда, обычный бред от волнения и неправильного режима. Я почему-то бегу по лабиринту, наполненному тенями, яркими вспышками и смесью свалки с магазином игрушек. Из повешенных в самых неожиданных местах зеркал на меня то пристально смотрит черноглазый мужчина какой-то восточной наружности, то кидает недовольный взгляд ярко-рыжая девица. Оба смотрят недобро, вынуждая бежать еще быстрее, задыхаться.

В какой-то момент меня дергают за руку, я успеваю только ощутить сильную хватку на локте, почувствовать запах лакированного дерева, будто бы чьего-то стола, и что-то смутное, незнакомое, но заставляющее вдыхать глубже. И просыпаюсь в холодном поту, еще более разбитая, чем до сна. Кулон на шее приятно холодит кожу, но стоит мне вылезти из-под одеяла, как меня пробивает озноб.

– Рина? Ты кричала, – слышу голос матери от двери.

– Странный сон приснился. Надо меньше днем спать, и не такой бред увидишь.

– Не хочешь рассказать? – она заходит, прикрывая вход в комнату.

Садится на край и мягко гладит по волосам, как даже в детстве не делала. Или делала настолько редко, что я этого не помню, но от этого прикосновения становится почему-то противно. Рассказывать ничего не хочу, просто качаю головой, продолжая трястись и пытаться закутаться обратно в свой кокон из одеяла. Она помогает, а потом кивает на сверток в руках:

– Твою рубашку пошили. Но твоя бабушка просила, чтобы ты примерила ее уже на новом месте. Я уберу в чемодан? На нем еще нет заклинаний?

Качаю головой – чемодан чист, его еще не запирали, я хотела попросить отца, но еще не успела. А вот от просьбы бабули чувствую подвох. Что-то она задумала, прощальную шутку, наверняка. Меня оставляют одну, я выжидаю несколько минут, прислушиваясь к звукам в коридоре, и выползаю в ванную, чтобы хоть как-то прийти в себя после этого потока бреда. Смысла красится или плести сложные косы нет – ритуалы предполагают только специальные одежды, все остальное лишнее, мешающее течению энергии через тело. Так что достаточно будет того, что волосы окажутся чистыми и хорошо расчесанными.

Окунать подвеску в воду боюсь, поэтому кладу странный цветок на бортик рядом с головой, благо, что длина цепочки позволяет это сделать, и надеюсь, что не удушу себя им. И расслабляюсь, прикрывая глаза. У меня есть несколько часов, прежде чем за мной приедут. Надо провести их с пользой. Например, потратить на себя и свои расшалившиеся нервы. Никогда не была такой встревоженной, но все бывает впервые.

Хотя, наверное, было бы странно, если бы я не переживала в такой день? Надо было все-таки поговорить с матерью и бабушкой о том, что меня ждет ночью. Ритуалы меня не пугают, и видела, и даже участвовала в некоторых, а вот то, что будет после… Нет, они рассказывали в теории, но очень скупо, как-то без деталей, мать все время считала меня слишком маленькой для них. А вот теперь мне это пригодилось бы. но уже поздно. Жаль. Впрочем, эта теория так и останется голой теорией.

Жалко.

Я попыталась снять кулон, чтобы помыть голову, но тот кольнул пальцы, словно показывая характер и говоря, что ничего у меня не выйдет. Ну и параноик ты, Михель Вирт. По спине будто пальцы пробежались, а в голове раздался низкий смех и слова «Зато живой». Он что, подсматривает? Следит? Как?!

За дверью раздались шаги. Звук этих каблуков я узнаю из сотен тысяч. Бабушка над моими огромными глазами и нервным вопросом только посмеялась.

– Конечно, ему же нужно, чтобы ты добралась в целости и сохранности. Ты всплывать собираешься? У тебя всего два часа до приезда провожатых. Нужно одеваться.

*

Забирали меня две обыкновенной наружности девицы, но зато с нашивками ордена на плечах. Формой в повседневной жизни маги пренебрегали, зато всевозможные метки отличия были крайне популярны. У отца вот были крайне характерные запонки, с первого взгляда позволяющие определить принадлежность. Пусть и к верхней половине среднего звена. Не правящая верхушка, но близко к ним.

Одна, ярко-рыжая, словно голова у нее горела, смерила меня равнодушным взглядом. На лице отчетливо читалось: «Еще одна». Понять я ее могла, последнюю такую как я она забирала буквально год назад. Очередная блондинка сбежала через месяц после свадьбы, успела показаться на одной из центральных улиц города с каким-то парнем, а потом ее тело нашли в переулке. От Михеля тогда негласно отвернулась значительная часть магов. Даже дела вести перестали, хотя при прямом приказе от магистра – подчинялись. Детей своих маги ценили. И, как я уже говорила, если чьи-то жены слишком часто мрут при странных обстоятельствах – это повод задуматься. Ведь даже если он не избавляется от них специально, он может оказаться домашним тираном, ведь так? Так рассуждало большинство. Это в моем случае других вариантов не было. Мало кто согласиться тянуть на себе бракованную полукровку.

Два изгоя «приличного» магического сообщества. Ладно, не буду себя накручивать.

В пустом холле бабушка, как глава семьи, накинула на меня темный плащ. Домашняя магическая подпитка почти сошла на нет, но слабости пока не было. Мне должно хватить сил доехать до нового места, а там уже я подсоединюсь к магическому источнику семейства Вирт. Ба мягко улыбается, касаясь моей руки на прощание и кивает.

Поездка предстоит молчаливая – так положено, да и говорить мне с магичками особо не о чем. Вся эта перевозка из дома в дом – сравнение с путешествием души по ту сторону жизни и смерти. Скитание во мраке без имени, лица, плоти и голоса. Без собственной силы – ткань плаща не дает моему магическому фону стать заметным, так же как не позволяет мне получать подпитку извне. Полная изолированность от мира живых.

Я сидела в машине между двумя орденскими девицами, слушая тихий шорох шин. В какой-то момент даже начало клонить в сон, но спать было нельзя. Вообще, по идее я должна была во время поездки настраиваться на грядущий ритуал, думать о своей будущей совместной жизни. Трястись от волнения перед первой брачной ночью, наконец. В голове не было ни первого, ни второго, ни третьего. Только пустая дорога за окном.

Магистр жил за городом, переехал подальше от людей сразу после травмы. В чем-то это желание можно понять, тем более, ходили слухи о скандале в благородном семействе, но было это до травмы или после… Я попыталась представить себя в такой ситуации – наверняка залезла бы в самую отдаленную дыру, лишь бы не дергали лишний раз, напоминая о собственном увечье. На миг прикрыла глаза, вспоминая ощущение ладони на шее. А если у него вспышки гнева? С этой тревожной мыслью пробежалась глазами по ученицам мага, но те выглядели здоровыми, нетронутыми и довольными жизнью. Личных дел их я не видела – допуска родственников не хватало, и выяснить, из какой дыры их вытащили, оказалось невозможно. Но я все-таки надеялась, что какой-никакой, а общий язык мы найдем. Все равно под одной крышей жить.

Пейзаж плавно сменялся. Город оставался позади, а я начинала волноваться все сильнее. Кажется, это даже было заметно со стороны. Хотя – не удивительно. Никогда не умела держать лицо. Уголок губ рыжей – той, что побледнее – дернулся в намеке на ободряющую улыбку, но та быстро поборола порыв. Вторая, та самая, с пылающей головой, только прикрыла глаза, замечая наши переглядки. Спокойная, словно скала, с отметкой боевика, спрятанной в вышивке на рукаве. Даже в чем-то по-своему красивая.

Темнота снаружи была практически непроглядной. Еще и дождь заморосил, навевая странную тоску. Пока еще не по дому – хоть я и была уверена, что меня и ею накроет – а по чему-то неясному. Пальцы сами сжали цепочку кулона так, что звенья впились в кожу. Вдох. Выдох. Соберись, Рина, сейчас важный момент.

Вдали показалось человеческое жилье. Ворох однотипных построек, скорее всего служебных. Обширные владения. На миг вспыхнул ограждающий внутреннюю территорию защитный купол. Любопытно, на чем он держится… наш домашний тянут на себе бабушка и отец. А тут? Есть свой источник магии или же Вирт тянут дом на себе? Если второе, то они жуткие. В хорошем смысле, но все-таки. Но, скорее всего, у такой семьи есть свой источник.

Кулон на шее на миг кольнул кожу, вступая в резонанс с защитным полем. А я вдруг расслабилась, почему-то почувствовав себя дома. На своем месте. Под защитой. В зеркале поймала едва заметную улыбку глазами от одной из учениц мага. Попыталась взять лицо под контроль, но уголки губ сами дернулись в ответ. Что ж, по крайней мере явной неприязни ко мне не выражают. Знать бы еще, что на это повлияло.

У крыльца меня уже ждали. Миловидная блондинка, невысокая, примерно одного со мной роста – те же самые полтора метра в прыжке с табуретки. Лина Вирт, сестра магистра, моя, получается, пока еще будущая золовка. Девушка улыбнулась и жестом пригласила следовать за собой в дом. Я шагнула через порог, ощущая волну тепла.

Поток силы, густой словно смола, прошел меня насквозь. Дом приветственно прошелся по мне своим вниманием. Вот это сила в семействе… создать псевдоразум для постройки. Такую мощь передавать надо, а у них вся надежда только на Лину. И то: при условии, что ее потенциальный избранник согласится перейти в ее семью. Но отторжения я не ощущала, мне здесь нравилось, даже несмотря на некоторую мрачноватость. По первому впечатлению, по крайней мере.

Рассмотреть убранство полутемного дома мне не удалось, да и внимание было сосредоточено на том, чтобы удержать себя в руках. Начала ощущаться нехватка собственной магии, а остатки старой подпитки от родной семьи сходили на нет, порождая пока не слишком мешающую, но противную слабость. Хозяйка дома у входа в подвал придержала меня за локоть, когда я оступилась, запутавшись в полах плаща. У тонких девичьих пальчиков оказалась железная хватка, наверняка утром останется синяк. Но это померкло, когда я шагнула под своды ритуального зала, невольно выдыхая.

Сердце дома представляло собой несколько необработанных каменных глыб. У плоского камня – жертвенной части алтаря – сидел «виновник торжества». Меня затрясло, стоило ему поднять глаза – на фотографиях не было видно их оттенка, а вот вблизи, вживую, я понимала, что у людей настолько насыщенного синего цвета радужки не бывает. Он настолько пропитался магией, что стал чем-то иным, не человеком. И когда это нечеловеческое существо посмотрело на меня, я невольно сглотнула, ощущая прошедший по спине холодок.

Верхушку магической власти так близко я никогда еще не видела. Обернувшись через плечо на миг, попыталась рассмотреть глаза его сестры. Такие же яркие, словно светящиеся, но цвет иной, золотисто-рыжий, как будто они отражают пляшущее на стенах пламя. Лина не дала себя долго рассматривать, указала на место с другой стороны алтарного камня.

Ритуал отличался от общепринятого, что выбивало из колеи, но и не позволяло провалиться в свои размышления. Устаревшая форма языка не давала шанса понять смысл того, что читала Лина, как проводящая обряд. Я различала только слова «связь» и «смерть». Кажется, только она будет способна нас разлучить. Вздрогнула, когда она ухватила меня за предплечье, заставляя держать руку на весу, рядом с рукой Михеля. Мое синюшно-бледное запястье казалось еще меньше рядом с ним. По нам обоим слитным движением туда и обратно прошелся ритуальный нож. Когда на рану попала чужая кровь, внутри все словно загорелось, но девушка перевернула руки к камню, сжимая сильнее. Кровь начала впитываться в алтарь.

Меня повело, я держалась только за тяжело падающие в пространство слова и внимательный взгляд напротив. Сил хватило, чтобы синхронно произнести завершающее «Принимаю тебя», а потом я накренилась вперед, рискуя разбить лицо об алтарь. Рывок – и я уже снова сижу, удерживаемая горячими, словно в лихорадке, руками.

– Ты молодец, – от голоса по спине пробежали мурашки, – хорошо держалась. Силы разговаривать есть?

Неопределенно жму плечами. Над ухом хмыкают, зачарованное кресло медленно движется куда-то вверх. Главное, чтобы меня не укачало. Говорят, перестройка организма может затянуться на месяц. Надо просто подождать, и я не буду постоянно ощущать свое тело качественно отбитым куском мяса. Хоть пойму, как себя чувствуют нормальные люди.

Прикрываю глаза, потому что от бесконечных поворотов начинает подташнивать. Положение немного смущает, но возмущение сейчас выше моих сил, да и есть в происходящем своя прелесть. Чуть ниже по лестнице стучат каблуки Лины, но когда холод подвальной лестницы сменяется теплом – первого? да, вроде первого – этажа, она уходит в другом направлении. Тяжелая рука ненавязчиво лежит поперек туловища, удерживая на месте, не давая рухнуть на пол.

– Твоя дверь справа, – негромко произносит он. – Но сегодня тебе придется спать со мной в одной постели, чтобы магические связи окончательно закрепились. Потом ты спокойно переедешь в свою часть дома.

Я приподнимаю голову, рассматривая деревянную дверь. Киваю, с трудом воспринимая слова. Он заезжает в свои комнаты. Просторная гостиная. Еще одна дверь. Спальня. Сонливость спадает, я понимаю, что у меня горят щеки, пылают уши и шея. Мужчина хмыкает и кивает на ширму. Я неловко соскакиваю с его колен, едва не путаюсь в подоле платья. Он отправляется за другую перегородку, я же прячусь за ту, на которую указали мне. Нахожу там же свой чемодан. От обилия переживаний начинает потряхивать, поэтому вытягиваю теплую пижаму, первое, за что цепляется взгляд и по странному совпадению лежащее сверху. Стоит раздеться – по телу проходится очищающее заклинание, его якорь, небольшой фрагмент резьбы на основе ширмы, на миг начинает искриться. Быстро одеваюсь, ныряя под одеяло, зажмуриваясь.

В тепле постели снова начинаю засыпать, но расслабленное тело напрягается, когда матрас с другого края проседает. С невольно вырвавшимся тяжелым вздохом поворачиваюсь к теперь уже мужу. Даже вот так, максимально близко, он не выглядит на свой возраст, все еще мальчишка мальчишкой. Только глаза взрослые, уставшие от происходящего в жизни.

– Если хочешь что-то спросить – спрашивай. И двигайся ближе. Не бойся, не трону. Моя репутация сильно преувеличена.

– Я не боюсь. В голове пока столько мыслей, что не знаю с чего начать, – осторожно придвигаюсь к нему.

Блондин вытягивает руку, давая возможность устроиться под боком, аккуратно приобнимая. Тепло. И даже почти не напрягает. Есть в нем что-то располагающее, и я надеюсь, что мне не придется увидеть его другое лицо. В то, что Вирт белый и плюшевый, я не верила. Бесхребетные магистрами не становятся, да и из того пекла, куда кидали его прежними не возвращаются.

– Есть что-то, что мне нужно знать? Ну, там, комната, которую нельзя открывать…

– Неоригинально, придумай другую отсылку.

– Что? – я даже приподнялась на локте. – В каком смысле?

– Сказка про синюю бороду уже избита. Но – нет. Таких комнат нет. Лаборатории тебя сами не пустят без меня или Лины, алтарная тоже. А больше ограничений нет. Вру, еще мой кабинет. Знаешь, мне нравится, что ты от ужаса не трясешься. А как же стереотип о тиране, не дающем вздохнуть чуть громче, выбирающим молодых, чтобы подпитываться их магией? – он приоткрывает один глаз, рассматривая меня.

– А как же стереотип о малолетке, скачущей в постель к сильным состоявшимся магам, чтобы исправить собственные проблемы с магией?

Он тихо засмеялся, укладывая меня обратно и натягивая выше одеяло. Я хотела спросить что-то еще, но он только шепнул «Давай с утра» и прикрыл глаза.