Разновидности зла

© Афанасьев А., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

14 сентября 2012 года

Афганистан, Кабул

Лойя Джирга

Время разбрасывать камни и время собирать их…

Государство Афганистан, павшее в пламени междоусобной войны несколько лет назад, покорилось силе русского оружия как-то незаметно. Все изменилось буквально за несколько дней – в одну из ночей над Кабулом появились русские самолеты, а уже утром изумленные афганцы узнали, что теперь они живут в протекторате Афганистан и являются подданными Белого Царя, о котором много говорили на базарах. Некогда непобедимые британцы бежали быстро и растерянно: праправнук Кутузова, генерал граф Апраксин стремительным ударом в неожиданном направлении пробил непрочную британскую оборону и бросил в тылы моторизованные части. Паника была всеобъемлющей: русских остановили только в двадцати километрах от Карачи при поддержке авиагруппы с авианосца «Герцог Мальборо»[1]. Британия терпела поражение в этой стремительной и жестокой войне, и то, что происходило в британской Индии, было вовсе даже не катастрофой, если сравнить с тем, что происходило в метрополии. Убит монарх, погибло больше половины офицеров Имперского генерального штаба, был дан сигнал о неизбежности вторжения, и британцы готовились встретить подходящую с востока объединенную армаду русского Флота Атлантического океана и германского Флота открытого моря, в которой должно было быть то ли шесть, то ли семь авианосцев и два десятка крупных кораблей с десантом.

Но вместо этого было Бисмаркское урегулирование, и генерал граф Апраксин вынужден был переквалифицироваться из полководца в хозяйственника, будучи назначенным генерал-губернатором новообразованного протектората Афганистан и получив чин фельдмаршала русской армии. Протекторат этот, кстати, едва ли не на четверть увеличил свою территорию за счет территорий, присоединенных к нему, точнее возвращенных по условиям «урегулирования Дюранда»[2]. Он оказался полновластным властителем (с изъятиями, конечно, предусмотренными актом об учреждении протектората) тридцати миллионов человеческих душ, многие из которых были голодны, обозлены и привыкли нарушать законы с той же легкостью, как пьяница опрокидывает стакан вина. Хуже того – пуштуны привыкли к разбою, потому что именно это служило основным занятием многих из них на протяжении веков – ибо земля, на которой они жили, была скупа на урожай. Готового рецепта, как поступать в таком случае, не было, однако у теперь уже фельдмаршала Апраксина имелись честь, совесть, добронамеренность и желание хоть что-то сделать для этого гордого и, в сущности, не такого плохого народа. С чем он и приступил к исполнению обязанностей генерал-губернатора и протектора Афганистана.

Город Кабул, столица не признанного половиной государств мира протектората Афганистан, который мог стать Королевством Афганистан уже в недалеком будущем, пробудился ото сна еще до рассвета. Солнце еще не поднялось над горами, охранявшими древний город со всех сторон, подобно каменным стражам, а по улицам уже катили свои огромные телеги весело перекрикивающиеся о чем-то своем хазарейцы, дымились сотни земляных печей, в которых хозяйки готовили первый завтрак для семьи, и на минарет уже поднимался азанчи, чтобы своим мелодичным азаном возвестить правоверным о необходимости поблагодарить Всевышнего за начало нового дня и пробуждение ото сна, который, как известно, сродни смерти[3].

В высоком красивом дворце, расположенном на возвышении, на холме, с которого виден весь Кабул – дворец, кстати, назывался «Топаи Таджбек», – от тревожного, нехорошего сна проснулся человек. Этот человек еще не перешагнул порог своего пятидесятилетия, но в его волосах уже пробивалась седина, а виски были седыми полностью. Еще за последние месяцы у него появились морщины между глаз – так, по крайней мере, говорила его супруга, которая приехала на место службы мужа и привезла детей, на что решилась бы далеко не каждая. Но они были вместе уже двадцать четыре года, и слова «пока смерть не разлучит нас» не были пустым звуком ни для нее, ни для него.

Человек прислушался. Было тихо – лишь рядом мерно посапывала во сне Ольга.

Он осторожно, стараясь не шелохнуть кровать, протянул руку, взял со столика будильник, посмотрел. Пять часов по Кабулу. Надо бы еще поспать, но уже не уснешь…

Он аккуратно встал с кровати, сунул ноги в тапочки. Стараясь ступать как можно тише, пошел к двери…

– Не уходи!

Он обернулся как от выстрела. Жена сидела в кровати и смотрела на него своими зелеными, ведьмиными глазами. Собственно говоря, эти глаза и привлекли молоденького лейтенанта на балу много лет назад.

– Спи. Еще рано.

– Володя, не уходи! Не надо!

В голосе женщины плескался страх.

Он подошел к кровати, взял руку жены и поднес ее к губам.

– Спи. Все нормально.

– Нет! Нет, не все!

– О чем ты?

– Я опять видела! Опять…

Господи…

– Перестань. Это всего лишь сон.

– Нет, Володя, нет! Ты знаешь, у меня бабушка… умела! Это не просто сон! Ты опять там… падаешь с коня!

Цыганская кровь говорит…

– Господи, здесь нет коней. Я поеду на машине… упасть мне грозит только вечером, если я напьюсь во время банкета.

– Нет! Послушай меня… тебе нельзя сегодня идти!

– Но я должен, ведьма ты моя. Это же Лойя Джирга. Все соберутся. Я должен там быть, чтобы зачитать приветствие от Его Величества.

Рука жены бессильно опустилась на роскошное покрывало.

– Не переживай. Все будет нормально.

– Да… – безразлично отозвалась она.

Чтобы хоть немного ее успокоить, он достал кобуру с подарочным от Его Величества «орлом». Он редко делал это, понимал – если перебьют всю охрану, то никакой пистолет не поможет. Но все равно…

Она безразлично наблюдала за его действиями.

– Я пошел. Что тебе привезти?

– Что хочешь…

Черт…

Он вышел в коридор – как был в халате и тапочках. Стоявший на посту лейб-гвардеец вытянулся, отдал честь.

– Господин фельдмаршал!

Настроение было ни к черту.

– Как наш гость? Спит?

– Так точно. Прикажете будить?

– Нет, нет. Не вздумайте! Я в кабинет. Извольте – завтрак в семь ноль-ноль. Как обычно.

– Слушаюсь! – Гвардеец заговорил что-то в рацию.

Фельдмаршал, граф Апраксин – звание присвоил Государь именным указом, в нарушение порядка производства – отпер ключом, который носил всегда на шее на цепочке, дверь кабинета. Тут хранились нужные бумаги и форма, он никогда не переодевался в спальне при жене. Провел ладонью над нужным местом на косяке, отключая сигнализацию.

Надо было переодеваться, но переодеваться не хотелось. Прямо так, в халате фельдмаршал сел в кресло, которое привез сюда, в чужую страну, из своего дома. Задумался…

Сегодня – Лойя Джирга. В столице страны – большая часть шейхов и амиров племен, в том числе впервые – с той стороны границы, до этого они юридически не относились к Афганистану. Учитывая, с какими буйными и своенравными людьми приходится иметь дело, проблем не избежать…

Другое дело – проблемы как раз сыграют и в плюс. Дело в том, что многие шейхи и эмиры не могли согласиться, что королем станет один из них, это казалось несправедливым. А вот если королем Афганистана станет Белый Царь, о котором хорошо говорят на базарах и воины которого разбили и унизили британскую армию, – вот это будет решением, не унижающим и не оскорбляющим никого. Такое решение проговаривалось при личных встречах, неторопливо и осторожно – собственно, вопрос о будущем государственном устройстве Афганистана поднялся с самых первых дней присутствия. На словах решение было найдено – оставалось узаконить его.

Конечно же, будут против Дуррани. Это племя пуштунского народа, родом из джелалабадских гор, сто с лишним лет было у власти. Во время последней войны британцы победили и унизили их. И если в тайной, террористической войне они ничего не могли противопоставить пуштунам – они унизили их, сделав афганским королем полукровку Гази-Шаха. Так Дуррани потеряли власть.

Они попробуют собрать коалицию. Но против них будут многие. Главными против них будут представители племени Сулейманхейль, их давние конкуренты. Вряд ли обрадуются претензиям Дуррани на власть и Гильзаи, а они тоже имеют немалое представительство. И вряд ли обрадуются представители новых племен, такие как Африди и Шинвари, которые впервые присутствуют на всеафганской Лойя Джирге. Эти будут поддерживать Белого Царя сознательно – как гаранта единства афганского народа. Никому не хочется, чтобы англичане снова забрали свое, тем более что оно им никакое не свое вовсе.

Только бы большинство пуштунских вождей стали на их сторону. Афганистан практически невозможно покорить силой, это познало немало великих завоевателей прошлого. Но здесь можно обо всем договориться. Территории к востоку от линии Дюранда будут козырной картой – никто не захочет их лишиться, и все понимают, что Британия их отдаст Российской империи, но не Афганистану, Афганистан и афганцы для Британии ничто. И многие пойдут на то, чтобы принести клятву верности Белому Царю – взамен на то, чтобы территории, где живут их братья, остались в составе нового, большого Афганистана.

Проблема в Афганистане в том, что эта страна, по сути, никогда не была единой, это был конгломерат племен, многие из которых признавали кабульскую власть лишь формально, получая взамен включенность вождей племен в некие почетные консультативные органы. И это – не изменить, наверное, даже за поколение.

Покорение Кавказа шло на протяжении жизни двух поколений. Генерал понимал, что на Афганистан может уйти не меньше времени.

Как и все дворяне, граф был разносторонне образованным человеком – он, например, в совершенстве знал английский, французский, немецкий, арабский[4], выписывал газеты и литературу на всех этих языках и читал ее. В журнале Foreign affairs глаз запнулся за одну знаковую фразу, которую он запомнил наизусть. Демократия – это не когда проходят честные выборы, а когда после выборов соблюдаются права проигравших. Граф немного поразмыслил и решил, что если эту фразу понимать немного расширенно, то получится одно из ключевых отличий мира цивилизованного от мира нецивилизованного. Действительно, в мире цивилизованном после проигрыша, и неважно чего: выборов, религиозного спора, энной суммы денег в карты – выигравший не пытается уничтожить проигравшего. Они просто расходятся, чтобы встретиться, возможно, вновь в будущем. Они действуют в рамках игры, в рамках правил, не покушаясь друг на друга. В мире нецивилизованном кто-то обязательно хватается за автомат – причем это может быть как выигравшая, так и проигравшая сторона. Выигравшая – чтобы лишить противника шансов на реванш и предупредить возможную месть. Проигравшая – чтобы переиграть партию уже с автоматом Калашникова в руках. И Афганистан в таком случае относится к явно нецивилизованным странам. Граф понимал, что если даже собрать конституционное большинство в Лойя Джирге – а это две трети, – то оставшаяся одна треть никогда не смирится с проигрышем. И этого будет достаточно, чтобы началась гражданская война.

Но если стремиться собрать абсолютное, стопроцентное большинство – Лойя Джирге ни к чему не придет никогда. Просто потому, что, если вождя каждого афганского племени спросить, кто, по его мнению, достоин править Афганистаном, он ответит – я. А так как Афганистан один, удовлетворить запросы всех племен совершенно невозможно. Тем более что надвигается еще один раскол. Афганцы больше ста лет жаждали воссоединиться с пуштунами, которых отрезала от Афганистана линия Дюранда. Теперь же, когда объединение состоялось, коренные пуштуны крайне негативно отнеслись к амбициям новообретенных братьев, особенно к амбициям племени Африди. Вот тебе и еще один раскол – «коренные» против «понаехавших».

Так что единственным выходом из ситуации, по мнению генерала, было установление в Афганистане власти Его Императорского Величества Николая Третьего Романова…

Если королем Афганистана будет один из вождей племен, начнется все то, что было и до прихода англичан. Став королем, он рассует по всем своим постам своих родственников и соплеменников, потому что это требует принцип «нанга», единства со своим племенем. Если он не сделает этого, он будет «бинанга», то есть подлецом. И в таком случае он потеряет связь со своим племенем, его не будет уважать и поддерживать свое племя, не будут уважать и поддерживать чужие – как поддерживать подлеца? Обнаглевшие и малограмотные представители победившего племени начнут угнетать другие племена просто потому, что власть в Афганистане берется именно для этого. А проигравшие племена возьмутся за оружие. И ни о какой нормальной сменяемости власти нельзя будет говорить – да и зачем она здесь, сменяемость власти? Пограбил сам – дай другим пограбить, так, что ли?

А вот если королем Афганистана станет русский Император – дело совсем другое.

Наличие русского на высшем посту парадоксальным образом не делает проигравшими никого, потому что главное, это чтобы не выиграли другие. Русские находятся вне межплеменных разборок, поэтому и спроса с них никакого нет. Они просто здесь чужие. Опыт Кавказа, Турции, арабского Востока времен замирения показывает, что русских ненавидят, но в то же время предпочитают за правосудием идти к русским. Потому что знают и верят: русский судья будет рассматривать дело беспристрастно, в то же время от «своего» правды не дождешься, он будет судить не по закону, а в соответствии с межплеменными отношениями.

Англичане тоже приходили сюда со своей правдой, правда несколько с другой. Они приходили сюда как оккупанты, в то время как русские приходят как хозяева. В Индии британский новобранец в индийской армии сразу получал звание майора, в то время как пределом званий для индуса было звание капитана – считалось и считается, что англичанин не может подчиняться индусу. В то же время сын имама Шамиля, лидера кавказского сопротивления, стал полковником русской армии. Именно поэтому на Кавказе сейчас порядок, а вот в Индии порядком и не пахнет. Права подданных Российской империи, бесплатные школы, возможность для воинственных и амбициозных горцев делать карьеру в русской армии – вот что мог предложить генерал Апраксин в обмен на переход в подданство Белого Царя. Конечно, взрослые не смогут стать полноправными подданными вследствие недостаточности образования, но вот дети, отучившиеся в русских школах, получат полные права.

Не в последнюю очередь за подданство России будет говорить то, что многие афганцы, которым удалось побывать в Империи, из уст в уста передают истории про город, где воды столько, что по ней ездят, как по дорогам, про богато живущих людей с белой кожей и про Белого Царя, справедливого и мудрого, который не притесняет и не угнетает свой народ, не рассылает по своей стране орд боевиков, не терпит на своей земле англизов и не торгует дурманом.

Что же касается экономики – ситуация в Афганистане сейчас настолько плоха, что ухудшить ее практически невозможно. Само по себе прекращение сопротивления, прекращение террористических актов, британских бомбежек уже будет способствовать росту благосостояния людей. Введение в обиход твердой валюты, позволяющей делать накопления, прекращение поборов с купцов, сокращение разбоев на дороге – все это могло довольно быстро оживить местную экономику и способствовать тому, чтобы люди могли прокормить сами себя хотя бы на минимальном уровне. Конечно, это не Персия, где до махдистского мятежа была высокоразвитая промышленность, но этим и проще: восстанавливать почти нечего. Если не считать заброшенной англичанами добывающей промышленности. Если что-то и строить, то строить с нуля.

Граф задумывался о струннике Юницкого. Передовая технология скоростной транспортировки грузов, возможно и людей, получила в Российской империи очень ограниченное распространение. Прежде всего, потому, что уже были созданы мощнейшие железнодорожные компании, они вложили огромные деньги в инфраструктуру, привлекли деньги банков, а потому и банки и железнодорожники не были заинтересованы в конкурентах. Благодаря стратегической железной дороге удалось максимально сбить цены на трансграничные перевозки, поезд с шестиметровой колеей перевозил столько же груза, сколько и небольшой сухогруз, причем со скоростью в двести километров в час. А струнник надо было прокладывать. Поэтому струнник был широко распространен лишь в Заполярье, где прокладывать железнодорожную колею проблематично из-за низкой несущей способности грунтов, и кое-где в Сибири. Но вот здесь…

Длина железной дороги в Афганистане была равна примерно полутора километрам, это был путь в центре города, проложенный по указанию короля еще в двадцать первом году. На этом дело встало. Ветка имперской железной дороги идет почти по самой границе с Афганистаном, станции можно расширить и подготовить к приему грузов. Но вот дальше…

Старая дорога через Саланг со знаменитым тоннелем не справляется с грузопотоком уже сейчас, расширить ее невозможно. Строить железную дорогу через Саланг – безумие. Затраты просто невероятные, потребуются десятки мостов, тоннелей, инфраструктура будет крайне неустойчивой из-за возможных лавин и оползней. Но вот если провести гораздо более дешевый и быстро возводимый струнник Юницкого до Кабула, а потом и дальше – до Кандагара и Карачи…

Тогда удастся по-настоящему воссоздать Великий шелковый путь. Кабул превратится в город-базар, равно как и Джелалабад, как и Кандагар, русские товары будут закупать здесь купцы и контрабандисты как из Британской империи, так и из континентальной Японии. Британия уже не сможет без конкуренции поставлять в Индию свои плохие и дорогие товары, ей придется конкурировать с контрабандой русского происхождения – а это значит, что Британия не сможет быстро аккумулировать деньги на свое восстановление и выпадет из ряда великих держав. Плохо придется и континентальной Японии – хотя не так плохо, как Британии. Работу – строительство, торговля, охрана – получат большинство афганцев, впервые за все время существования своей страны. Конечным пунктом пути пока будет Карачи – город с населением в двадцать миллионов человек. Его Величество уже пожаловал Карачи такой же статус, как Одессе, – открытого торгового города. А это значит, что Карачи скоро будет азиатскими торговыми воротами Империи.

И все это упирается в сегодняшнюю Лойя Джиргу…

Фельдмаршал Апраксин быстро оделся. Пристегнул к поясу наградное, «анненское» оружие, которое он заработал в честной схватке с боевиками в Польше. Форма фельдмаршала русской армии не изменилась не протяжении веков и представляла собой узкий мундир-сюртук старого стиля с высоким красным воротником, белые, обтягивающие штаны, высокие кавалерийские сапоги, широкая, фиолетовая перевязь через плечо. Фельдмаршальский жезл, входивший в состав положенной формы, обязателен был лишь на Императорском Смотре, поэтому фельдмаршал не взял его с собой. Зато пристегнул справа то, чего фельдмаршалы русской армии обычно не носили: массивную кобуру с тяжелым автоматическим пистолетом «орел» ручной работы. Пистолет был отлажен, смазан, заряжен и поставлен на боевой взвод.

В полной парадной форме фельдмаршал вышел из своего кабинета. Стоящие на посту солдаты взяли «на караул».

Фельдмаршал прошел к лестнице, спустился по ней на первый этаж – именно там, в комнате, которую раньше занимала охрана, жил человек, с которыми они долгими-долгими вечерами спорили о судьбе и о будущем Афганистана.

Этому человеку только исполнилось сорок, но выглядел он на все пятьдесят с хвостиком: местная жизнь старит людей. Он был ниже ростом своего отца, но никто не смел отказать в уважении ему, шейху почти исчезнувшего племени. Большая часть его племени погибла, сгорела в атомном огне – это было еще одно преступление британцев на этой земле, – но он выжил, и выжили те, кто собрал под свое крыло разрозненные и разбитые англичанами остатки племенных ополчений. Благодаря помощи русским оружием и русскими деньгами, шейху Дархани удалось создать эффективную афганскую милицию, практически единственную в стране, которую боялись агрессивные исламисты и даже англичане. Это было единственное нерелигиозное и неплеменное вооруженное объединение, пуштунская милиция, которая имела в стране реальную силу. Опорной точкой этой милиции было ущелье Пяти Львов – Пандшер. Ни одному завоевателю ни в древности, ни сейчас не удалось завоевать это место. Никому. Никогда.

Этого человека нельзя было назвать русским агентом – русские не выдвигали таких требований, на тот момент им гораздо важнее было создать в стране антибританскую оппозицию. Этот человек до сих пор хранил снайперскую винтовку, подаренную ему русским офицером-советником. И он был за лучшее будущее для пуштунского народа, оставаясь при этом типичным пуштуном, с намусом и нангой. Именно с ним спорил вечерами фельдмаршал, вырабатывая в спорах аргументы, которые следовало применить в спорах с другими старейшинами.

Граф посмотрел на часы – чтобы не попасть на время первого намаза: нельзя отвлекать человека, когда он говорит с Богом, нужно уважать веру людей. Тем более, если это единственный человек, на которого хоть как-то можно положиться в этом бурлящем котле…

Граф постучал. Затем вошел.

Человек уже закончил намаз и убрал молитвенный коврик, саджаку, с глаз. И успел одеться. Он оделся как простой афганец – одежда их почти не изменилась с тех пор, как изобрели ткань машинной выработки – за исключением обуви: растоптанные чувяки сменила добротная армейская обувь, купленная на базаре или снятая с ноги убитого. В остальном… широкие штаны грубой ткани, рубаха с широкими рукавами, похожая на русскую, но не белая, а из грубой темной ткани, теплая безрукавка мехом вниз – ее носят все афганцы, даже в помещении. На голове – небольшая шапочка из овчины, паколь, подобно московской «боярке», только примитивнее. Часы на руке – для афганца один из символов успеха и одновременно приобщенности к ценностям цивилизованного мира. Здесь часы есть не у всех, даже у тех, кто может себе это позволить. Время здесь течет по-другому, неспешно, но и неумолимо.

Этот человек должен был получить в будущем правительстве пост министра по делам племен, и пост этот был, наверное, более важен, чем пост, скажем, премьер-министра. Потому что от племен зависит спокойствие в Афганистане, мир в Афганистане. От нескольких десятков племенных князьков со всеми их амбициями будет зависеть, будет мир или нет.

План мирного развития Афганистана, который они предложат Лойя Джирге, был разработан в этом дворце, он проговаривался долгими вечерами между этими двумя людьми, потом подключили еще небольшую группу востоковедов – специалистов по дари. В основе плана лежала широкая автономия, предоставляемая племенам, по типу казачьих войск на территории самой России. Каждое крупное племя, или племенная группа, получает свою землю, свою территорию, на которой живет как будто в отдельном государстве. В частности, племена получают право формировать местную полицию (фактически легализовать племенное ополчение, которое и так есть, и разоружить его невозможно) и племенной суд, где будут судить по законам племени. Племя получает право участвовать в переговорах в качестве стороны по разработке тех природных ископаемых, какие найдут на его территории, а также право взимать плату за проезд по дорогам, которые проходят по территории племени. Фактически это так и было, сделать с этим было ничего нельзя, оставалось только узаконить, введя в приемлемые рамки. Так, плата должна была устанавливаться не произвольно, а в соответствии с качеством и длиной дороги, а племя в обмен должно было гарантировать безопасный проход по дороге и отсутствие нападений боевиков-душманов. Душман – так в Афганистане назывались лихие люди, грабившие купеческие караваны. Во время британского присутствия британцы стали называть так тех, кто нападает на военные базы и караваны. Душманы были препятствием на пути установления нормальной жизни в Афганистане – и сделать что-то с этим могли только сами афганцы.