Её Дракон
Здравомыслием, например.
Путь занял всего несколько минут. Мы нырнули в тот тупичок, где я нашла раненого рестлера и, остановились.
Я сжала в напряжённых пальцах ворот куртки и сглотнула. Мне отчаянно не хотелось признавать, что я ступила. Основательно так. Поверить на слово огромному парню, жизнь которого вертится вокруг нанесения тяжких телесных, ну такая себе идея. Он меня одной рукой раздавит и не заметит. Я сделала шаг в сторону от стены и поёжилась.
– Да не боись так, красавица, – гоготнул проводник. – Гля сюда.
Он утопил руку в тёмной нише, на что-то нажал и отступил. Заскрежетал механизм убитого сыростью замка, тяжёлая металлическая дверь скрипнула и отошла от стены. Теперь я видела, что в том месте, где несколькими часами ранее нашла себе приключений на задницу, таилось полуподвальное помещение.
Бугай приглашающе махнул рукой и усмехнулся.
– Нет. – Я постаралась придать лицу решительное выражение. Хотя при таком стрессе, всё, что я смогу правдиво изобразить – это отключение мозга. – Позовите Иру сюда. Я не буду спускаться.
– Да ты чё, ссышь, что ли? – возмутился он. – Алекс ни в жизни чёрную не устроит!
– И ладно. – Я кивнула. – Но Иру всё-таки позовите. Пожалуйста, – чуть тише добавила я, держа палец на кнопке быстрого набора.
Если он попробует меня похитить или сделать что-то гадкое, то я просто вызову отца. Он уже давно на мой телефон GPS подключил. Поэтому я сильно не волновалась. Наверное. Зубы нечаянно клацнули и я отчаянно сжала челюсть.
Бугай, больше похожий на гоблина из телека, чем на человека, пожал плечами и сильно согнувшись, нырнул в темноту и спёртую вонь подвала.
Я тут же привалилась плечом к стене и выдохнула. Получилось.
– Господи, как страшно-то.
– За пределами этого подвала он и мухи не обидит. – Голос в темноте вывел меня из равновесия. – Без повода, по крайней мере.
То есть, в том месте, куда меня зазывали, руки-ноги переломать он запросто сможет. Был бы повод. Классно, чё.
Я приготовилась бежать.
Ноги потяжелели, тело сжалось, готовое в любой момент устроить спринт.
– Салют. – Фонарик осветил лицо недавно спасённого мною бойца. Он был спокоен и только глаза выдавали нахальную усмешку. Мол, смотри, я жив и здоров. А всё, что было, тебе почудилось. – Пошли. Твоя подруга там.
Свет фонарика коснулся чёрного проёма, выхватывая тянущиеся по потолку трубы.
– Я вызову полицию, – предупредила я, поворачивая телефон экраном в его сторону, где уже высвечивался номер папиного участка. – Позови Иру сюда. И лучше без глупостей. Мой отец полицейский и он уже давно облизывается на вашу Клетку.
– Ммм? – Он сунул руки в карманы спортивных штанов и покачнулся. – Так ты о нас знаешь.
В его голосе звучало превосходство сильного и та расслабленность, с которой он отреагировал на мою угрозу, говорила только о том, что он вообще отбитый. Клетка – незаконный ринг, любого, кого там поймают, упекут за решётку. Пусть ненадолго, но подобное точно испортит портфолио. А он говорил и вёл себя так, будто всё происходящее его не касалось.
Надменный говнюк.
Меня передернуло от отвращения. Захаров был из той же когорты парней, мнящих себя вершителями судеб.
– Знаю. – Я встала так, чтобы было удобнее бежать и предложила: – Поэтому давай не будем ссориться.
– Не будем. – Парень хмыкнул и склонил голову набок, вроде как изучая меня. – Тебя ведь Нина зовут?
– Какая разница. Просто позови сюда Иру и…
– Есть хочешь, Нина?
– Чего? – Я проглотила всё, чем ещё хотела угрожать и уставилась на нечаянного знакомца.
– Пошли, поедим?
– Я не хочу. – И надо же было такому случиться, что желудок уже второй раз подал голос именно в его присутствии.
– Да ладно тебе, – фыркнул он, будто я глупость сморозила. – Я не страшный. Меня, кстати, Алексом зовут.
– Золотарёв? – помимо воли вырвалось у меня.
– Ага. – Он широко улыбнулся. – Вспомнила?
– Неа. Твой друг сказал.
– Понятно. – Улыбка исчезла и Алекс нахмурился. – Ладно. Сейчас она выйдет. – Он сунул голову в проём и свистнул. Через несколько секунд прозвучал приказ вывести гостью.
Пока мы ждали Ирку, я успела перебрать в голове всех возможных Алексов, но Золотарёва так и не нашла. Уточнять у гостеприимного рестлера мне не хотелось. Так что я просто молча сверлила напряжённым взглядом подвал, в надежде, что наши с ним пути больше никогда не пересекутся.
Ира выходить не хотела.
Встала в проходе, сжимая дорогую сумочку в трясущихся руках, и даже головы не подняла. Стыдно было. Наверное. Хотя я сомневалась, что понятие стыда ей вообще было известно. Фетисова не из тех, кого волновали простые человеческие отношения.
Я просто надеялась, что ей станет стыдно. Тогда мне, может быть, и не было бы так обидно. Из свидетелей нашего противостояния был только Золотарёв, но он усиленно прикидывался ветошью и не отсвечивал.
– Пошли. – Я не выдержала и разочарованно вздохнула. – Я с ног валюсь и замёрзла. Так что… пошли, Ирина. Если не хочешь, чтобы я за тобой домашних вызвала.
– Эт-то… – Она неловко поправила платье и едва заметно кивнув Алексу, нырнула в темноту. Ко мне. – Прости, – буркнула она, стараясь идти чуть быстрее меня.
Я скрипнула зубами и решила молчать.
Потому что, если открою рот, то вылью на бессовестную весь запас дерьма, что успел накопиться за сегодняшний день. Мало мне было Захарова с его свитой тупоголовых отбросов, и штрафа за опоздание из-за Алекса. Теперь мне надо было как-то просить прощения у Вещего, за то, что оставила кафе на него, выбрав подругу. Лживую, бессовестную подругу.
Тьфу.
Настроение скатилось к асфальту и поднимать его не хотелось. Наоборот, состояние тихого бешенства подпитывало тщательно скрываемую агрессию. Я вскинула голову к небу и прикрыла глаза, считая до десяти, чтобы тут же не вцепиться ей в волосы.
С меня хватит.
Беспредел Фетисовой и раньше доводил до истерики, но здесь уже совсем отбитая на всю голову девица. Она, заранее зная, как я отреагирую на просьбу, надавила на жалость, сорвала с работы, из-за чего я обязательно получу выговор, да ещё и номер мой какому-то мужику дала. И не просто какому-то. Этот Золотарёв…
Смутная догадка помаячила на краю сознания и скрылась.
– Ира.
Подруга дёрнулась и застыла на границе переулка и улицы. Её огненно-рыжие волосы сверкнули несколько раз в свете автомобильных фар. На тщательно прорисованных глазах не было ни единой слезинки, хотя покраснение и припухлость выдали недавнюю истерику. Всё-таки плакала, но не по озвученной мне причине и в ожидании спасения успела поправить макияж.
– Я хочу знать зачем ты это сделала.
– О-он м-меня…
– Не надо врать, – тяжело предупредила я и сунула руки в карманы, чтобы не дать ей затрещину. – Этот твой Алекс ни на секунду не стал нас задерживать. Если бы он действительно заставлял, то мы бы здесь сейчас не стояли, а сидели где-нибудь внутри этой Клетки и…
– Попросил, – тихо сказала она, теребя в пальцах ремешок сумки. – Он попросил, Нин. И я не смогла отказать. Это же Алекс. – Она отвела взгляд и поникла. – Прости.
Ха! Как просто у неё получается. Твою-то мать! Я прижала пальцы к бровям, а потом начала массировать виски.
– То есть, ты хочешь сказать, что какой-то незнакомый мужик попросил тебя соврать мне и ты согласилась? Реально согласилась? Нин, ты чё дура, что ли?! А если бы он изнасиловать меня захотел?! Ты об этом подумала? – крикнула я, взмахнув рукой. – Да ты хоть знаешь, кто они такие?!
– Саша не такой!
Я опешила и округлила глаза. Верней было бы сказать, что выпучила, но… В общем, но. Самым большим моим желанием было – как следует оттаскать идиотку за волосы и бросить её прямо здесь. Но кто знает, чем этот порыв может закончиться.
Я скривилась.
– Понятия не имею, почему ты решила, что и в этот раз твоё прости сработает. Я устала от твоих выходок, Ир. Правда. Очень устала. В понедельник верни все конспекты. Раз помощь не нужна, я пойду.
Не такой.
Я пнула какой-то булыжник и свернула к остановке. Не такой.
Этот её возмущённый возглас задел больше всего. Откуда ей известно, что не такой? Встречалась она с ним, что ли? Хотя нет. Ирка бы ни за что не стала к своему визави вызывать другую. Даже меня. Здесь что-то другое. Я цыкнула и вытянула голову, чтобы посмотреть, едет ли автобус. Дождь всё не утихал, поэтому я спряталась под козырёк, всё больше накручивая себя.
Боже. Как же хочется дать кому-нибудь в морду.
Я поправила рюкзак и облокотилась на прозрачную стенку остановки. Дождь всегда нагонял на меня тоску. Я не любила осень со всей этой кашей, промозглыми ветрами и неизменно плачущим небом. Казалось, вместе с ним каждый раз плакала и я.
Глава 3
До дома добралась далеко за полночь. Благодаря непогоде и опоздавшему автобусу, я протащилась пешком добрых пять километров, каждый раз сворачивая на самую освещённую улицу. Кажется, опыт хождения по переулкам ради экономии времени навсегда останется в моей памяти.
Дверь открыла почти бесшумно, стараясь даже не дышать. Если мне повезло, то папа взял ночную смену, если нет, то сейчас…
– Пять минут второго.
Я вздрогнула.
Щёлкнул выключатель и передо мной появился отец. Полностью одетый, с телефоном в руках. Мне даже смотреть на экран не нужно, чтобы знать, что прямо сейчас там высвечивается карта с моим маршрутом.
– Извини. – Я скинула рюкзак на пол и привалилась к двери. – Автобус не приехал, пришлось идти пешком.
– Ты вышла из кафе без семи минут одиннадцать.
Отец был моим авторитетом с самого детства, просто потому что других в моём поле зрения не было. Всегда беспрекословное послушание выработало у меня привычку извиняться там, где это можно было не делать. Но отец считал иначе.
После смерти матери, он как с цепи сорвался, старательно контролируя каждый мой шаг. Если бы Вещий не понравился отцу и не имел безупречного прошлого, то я бы там и вовсе не работала.
– Мне пришлось помочь Ирке кое с чем. – Воспоминание о подставе столь ярко жгло душу, что я с трудом удержалась от мата.
– В переулках? – Отец положил телефон на шкаф и сложил руки на груди. – Нина, я ведь уже говорил, что эта девушка абсолютно и безвозвратно потеряна для общества. Общаясь с ней ты лишь опускаешься на её уровень.
– Я помню. – Я разулась и сунула в кроссовки сушитель для обуви. – Можешь больше не переживать. Сегодня мы выяснили, что у нас абсолютно разное понятие дружбы.
Отец помолчал, потом тяжело выдохнул и погладил меня по голове.
– Хорошо. Я тебе верю. Просто будь аккуратнее, я ведь беспокоюсь.
– Знаю.
– Иди в душ. – Он взял заранее подготовленное полотенце и как следует вытер мне лицо с волосами. – Совсем вымокла. Есть хочешь?
Отвечать сил не было. Я не только устала как собака, но ещё и поесть за целый день не смогла. Народу было тьма тьмущая, а всё из-за Вещего, что устроил акцию двойной порции.
Я кивнула и поплелась в ванную.
Прохладная вода помогла привести мысли в порядок. Сейчас вся ситуация с участниками боёв и Иркой казалась каким-то розыгрышем. Ну не бывает в жизни таких совпадений. Пока сушила волосы феном, вспомнила с каким отчаянием смотрела бывшая подруга на Золотарёва, как раз тогда, когда я ей выговаривала. Неужто влюблена в него? Тогда отчаяние понятно, ведь её семья никогда в жизни не допустит этих отношений. Да и сам Алекс был далёк от того типажа мягких мальчиков, способных на длительные отношения. Он скорее выглядел как завоеватель. Как человек абсолютно не обременённый моралью и ответственностью.
Фух.
Я повесила фен на крючок и оперлась руками на раковину, рассматривая своё отражение. И почему он не выходит у меня из головы? Казалось, что я определённо что-то упускаю. А мне не нравилось балансировать на грани правды и недостатка информации.
Может, у отца спросить?
Я представила, как совершенно буднично интересуюсь у него портретом рестлера и поёжилась. Не-не-не.
Ладно.
Я хлопнула ладонями по раковине и попыталась натянуть улыбку. Получилось плохо, но ничего лучше этого я выдать всё равно не смогу. Обидно было потерянного с Фетисовой времени. Надо было ещё тогда, когда она впервые подошла просить меня о помощи в подготовке – резко отказаться и от неё, и от её денег. Всё равно из меня репетитор не ахти какой получился. Ирка как была на последнем месте по успеваемости, так на нём и осталась.
***
Есть в тишине невкусно. Есть под пристальным надзором расстроенного отца – почти тошнотворно. Я отложила вилку в сторону и отодвинула пустую тарелку. Разговор не клеился. Я не хотела делиться наболевшим, он не рассказывал о проблемах на работе и с деньгами. После смерти мамы мы редко переходили от молчаливого сочувствия к открытому диалогу.
Но сегодня внутри меня что-то щёлкнуло и рот открылся сам собой:
– Ира… предала меня.
Отец даже не шелохнулся. Так бывало всегда, когда он старался запомнить каждую деталь разговора, но то работало с задержанными. Я же хотела иного.
Помолчав с минуту я всё-таки добавила:
– Вещий оштрафовал за опоздание. – Отец и на это ничего не ответил. Я вздохнула и подняла взгляд от стола. Он смотрел на улицу, где качались и гнулись деревья, а большие капли дождя штурмовали окно. – Ладно. Я спать.
– Да. – Он моргнул. – Хороших снов.
Вот и поговорили.
Я закрыла дверь и осмотрела комнату. На первый взгляд ничего не изменилось, но я дочь копа, поэтому такие мелочи замечаю, пусть и не сразу. Я дошла до стола и перевернула папку с докладом. Корешок папки, обычно загнутый, был распрямлён и аккуратно воткнут в паз.
Ругаться с ним бесполезно. Просить, умолять и требовать тоже.
За годы, проведённые без неё, он разучился слышать. В приоритете всегда была безопасность, всё остальное было лишь досадным приложением к работе родителя. Я сжала пальцы на страницах доклада и подумав, сунула его в мусорную корзину. Если хочу занять первое место на факультете, то надо придумать нечто, что потрясёт преподавателей, а не будет из разряда – неплохо, но в следующий раз постарайся как следует.
Почему я старалась быть лучшей? Почему работала, даже когда об этом не просили? И почему не хотела заводить близких друзей?
Ответ лежал на поверхности, но я также, как и отец делала всё, чтобы заглушить возникшую однажды пустоту. Мама была очень ярким человеком, и всегда умудрялась связывать семейные нити, не позволяя нам отдалиться.
А теперь её нет. Нить натянулась и готова порваться.
– Какое разочарование, – громко выдохнула я, прислонившись спиной к столу и смотря на противоположную сторону.
Завтра снова на работу, доклад не исправлен, а в телефоне…
Я сунула руку в карман домашних штанов и выудила вибрирующий мобильник. Кто-то, кто не был знаком с элементарными правилами сосуществования, настырно дозванивался.
– Ну и наглость. – Я раздула от возмущения ноздри и сбросила звонок. – Сначала использует мою подругу, а потом смеет звонить.
Я быстро занесла номер в чёрный список и пошла спать. Писать новый доклад в два часа ночи не самая лучшая идея, особенно, когда мозги не варят. Авось, завтра будет возможность поработать из кафе. А если нет… Я повернулась к столу, смотря на краешек листа, белеющего поверх корзины. Буду сдавать то, что есть.
Первые десять минут сон не шёл. Следующие полчаса я боролась с желанием разбить сотовый об стену. Выключить его нельзя, так как отец начнёт задавать вопросы, но и слушать это тупое журчание сил уже нет.
Он придумал странную игру.
Звонил с незнакомого номера, я его блокировала и он тут же набирал снова. С нового. Это была игра на выносливость? Или такой вид садизма?
А может он считает, что хорош настолько, что любая девица в три часа утра готова говорить с ним?
На десятом звонке я не выдержала и рявкнула как можно тише:
– Да!
– Привет. – У Золотарёва был странный голос. Такой присущ сорокалетним дядькам, уставшим от жизни. – Хотел узнать, ты поела?
Как саранча. Такой же неотвратимый.
Я посмотрела на экран мобильника и поднесла его к уху.
– Ты специально разбудил меня, чтобы поинтересоваться этим? – Я сжала пальцами пододеяльник и вздохнула. – Послушай, не знаю, что там тебе наплела эта дура, но я определённо не та, кто захочет иметь дело с таким, как ты.
Он помолчал. Потом послышалось шуршание пакета и хруст.
Ещё и жрать вздумал во время разговора!
– Так ты поела?
– Да.
– Хорошо. Спокойной ночи.
И он отключился.
Вау. Вот это офигеть просто.
В шоке я смотрела на погасший экран и искала подходящие слова. Но их не было. Только мат и крик. Но из-за того, что буквально за стенкой спал отец, я только шипела и била кулаком подушку.
Блин.
Я прижала пальцы к пульсирующему лбу и попыталась выбросить из головы несносного парня. Завтрашняя смена после двенадцати, так что успею выспаться, даже если лягу в три.
Думала я.
Плохо думала.
До самого рассвета я глаз сомкнуть не смогла. В голове всё время вертелись картинки подворотни и окровавленных рук Алекса. Пока я была на работе, он умудрился привести себя в порядок и любой другой на моём месте даже не заподозрил бы, что совсем недавно этот человек был избит до бессознательного состояния.
Как у него ещё сил хватило на приглашение Ирины?
А. Кстати.
Я села и взъерошила волосы.
Ирка ведь плакала, когда звонила. Это странно. Получается, она так сильно поднаторела в актёрских способностях? Хотя… Чему я удивляюсь. С её родоками только на этом и можно выезжать.
И ещё. Золотарёв сказал странную фразу. Он почему-то решил, что я его вспомнила. Мы встречались где-то. Точно встречались. Но я никак не могла вспомнить где и при каких обстоятельствах.
И вдруг, осознание моей промашки вызвало приступ безудержного смеха.
Я вспомнила. Действительно встречались. На вечеринке первокурсников он был представлен как лучший студент нового набора с безупречным прошлым и горой золотых медалей.
Твою мать.
Я упала на кровать и расплакалась, потому что смеяться сил уже не было. Это ведь Сашка Зыков, после развода родителей взявший фамилию матери. Медалист, олимпиадник и тот, кому я проиграла. Правда, на момент поступления у него ещё не было этой звучной фамилии и татуировки дракона. Да и вообще, этот Зыков-Золотарёв держался ото всех особняком, предпочитая посасывать алкоголь через трубочку. Снисходительный взгляд в мою сторону из-под длинной чёлки оставил тогда неизгладимое впечатление. И я зареклась когда-либо с ним общаться.
Потому что мне всегда не нравились заносчивые страусы с раздутым самомнением. А ведь он пользовался бешеной популярностью и среди девчонок именовался не иначе как Са-аша. С таким томным придыханием его имя звучало в каждом коридоре и каждом туалете до тех пор, пока он просто не исчез.
Ходили слухи, что Саша взял академ, но большинство сошлись во мнении, что он перевёлся в более престижный вуз, ведь с его оценками и умом это было бы плёвым делом.
А я, занятая учёбой и подработками, никогда не стремилась пополнить ряды восхищенцев и сплетников, предпочитая баскетбольному полю библиотеку.
Оказывается, даже у такого, как он была тёмная сторона, о которой знала Ирка, а теперь вот ещё и я. Только бы это знание не принесло мне проблем.
Я посмотрела на светлеющий потолок и поморщилась.
Глава 4
Работы было много.
Работы было очень много. По какой-то неизвестной мне причине, это воскресенье стало днём сходки всех парней универа. Правда, в основном здесь были третий и четвёртый курсы. Я уж было понадеялась на содействие Вещего, обещавшего нанять помощника, но была наглым образом обманута.
– Это тебе за побег с рабочего места, – мстительно сказал он, надевая на меня фартук. – В следующий раз будешь правильно расставлять приоритеты.
Опять двадцать пять.
– Игнат Абрамович. – Я решила напомнить. – Ты уже вычел из дневного заработка неотработанное время.
– Ничего-ничего. В твоём возрасте подобное запоминается через болезненный труд и потерю имущества. А будешь клювом щёлкать, я тебя и премиальных лишу, – тихо сказал он, всовывая мне в руки поднос. – Иди работать, жопа ленивая, и чтоб я больше не слышал никаких жалоб.
Да пусть он напомнит хотя бы об одном разе!
Я фыркнула и пошла собирать посуду. В мои обязанности входила уборка, своевременная замена посуды и подготовка кафе после закрытия. Приёмом заказов и их разносом обычно занималась Женька. Но сегодня её не было!
– Ты где? – шёпотом спросила я, прячась в туалете. Только спустя три часа непрерывной работы я смогла отвлечься на пять минут. – Сегодня же твоя смена!
– Да? – сонно протянула Женя, явно теряя нить разговора. – Прости, Нин, сегодня никак. Вещий меня ещё вчера отпустил, так что я в клубешник завалилась до утра. Булки растрясла как следует, а то из-за этой долбанной работы уже давно на себя забила. Да и ваще, – она громко зевнула, – сегодня воскресенье, самый слабый день. Ты же знаешь Игната, он предпочтёт потерять в выручке, чем трудиться весь день…
Женя засопела и всхрапнула.
Я тыкнула в экран и попыталась успокоиться.
Получается, этот хрыч решил мне отплатить по полной и заранее отпустил Женьку, зная, что она обязательно наклюкается и раньше семи вечера встать не сможет. И каким-то невероятным образом сегодня у нас ажиотаж. Как будто две отрицательные кармы наложились друг на друга, выдав мне фейерверк какашек.
Я сосчитала до десяти, нажала кнопку смыва и только полезла открывать дверь, как услышала голос Фетисовой:
– Нет. Она сегодня не должна работать. Не видела. Сам звони. Я к этой козе ближе, чем на пять метров подходить не собираюсь. Саша, хватит!
Тьфу.
Я аккуратно вернула замок на место и притаилась. Выходить сейчас – значит выдать себя, да и лицом к лицу встречаться с предательницей мне не хотелось. Звенел ещё в голове её плач и брошенное сквозь зубы прости.
– Как же задолбало всё.
Ирка громко выдохнула и включила воду.
Через минуту, умывшись, как мне показалось, и приведя себя в порядок, она ушла, оставив меня в сомнениях.
Стало ясно, что не всё ему она готова сообщать. Например то, что сегодня моя смена. Ирина об этом знала, но предпочла соврать. Или… речь шла о Женьке? Но у них с Алексом большая разница в возрасте. К тому же, сомневаюсь, что он сюда когда-либо приходил, так что и познакомиться не смог бы.
Вероятнее всего в разговоре речь шла обо мне.
Почему же Ира соврала?
Убедившись, что в туалете, кроме меня, больше никого точно нет, я вышла и наскоро помыв руки, вернулась к работе. Правда, не ожидала, что уже к концу дня вновь столкнусь с неприятностями.
Потому что ближе к концу смены, под грохот пьяного хохота, дверь в кафе открыл сам декан. Он, конечно, был большой любитель дружеских посиделок со студентами, но на этот раз его приход смотрелся странно. Словно в повседневную рутину с ноги влетела неудача.
Бегло осмотрев веселящихся ребят, он взглядом нашёл Фетисову и двинулся прямо к ней. Словно ледокол или таран. Пёр напролом, сверля пристальным взглядом вдруг затихшую любительницу приключений и наскоро придуманных отговорок для преподов. Кажется, на этот раз она действительно попала. Ведь этот человек был близок с её родителями. И если он здесь, то…
– Ты идиотка, – резко бросил он ей, кидая на соседний с Ирой стул сумку. – Только в четверг всё решили, а сейчас… Вот чего ты добиваешься?
К слову, декан был довольно симпатичным и даже совсем не старым. Должность получил за исключительные заслуги перед отечеством и универом, хотя между студентами ходила шутка, что Тоша просто выбрал правильную жену.
– Отвали.
– Ира.
– Я сказала, отвали. Можешь доложить родителям, как обычно это делал. Можешь отчислить. Срать я хотела на твои проблемы с ректоратом, понял?!
Ого.
Я задержалась у соседнего столика, что был позади, и начала очень медленно елозить тряпкой по столешнице. Это что-то новенькое. Чтобы Ира, да так разговаривала с Тошей…
– Ира. – Он вдруг накрыл её руку своей. – Так не может больше продолжаться. Я же знаю, что ты это всё специально. Ещё и Королёву зачем-то втянула в свои заморочки. Оставь девчонку в покое.
– Я сказала. – Она выдернула руку и подняла глаза. В них отразилась такая гамма чувств, что я не сразу уловила изменение атмосферы. – От-ва-ли.
Тоша вздохнул. Посидел с минуту понурившись, а потом поднялся и бросил:
– Имей в виду, это твой последний шанс. Если ты… В общем, я жду от тебя внятного ответа к среде. И надеюсь на положительное решение. В конце концов, это было решено ещё два года назад. Больше нет смысла тянуть.
Она нахмурилась и отвернулась.