– От чего? Не похоже, чтобы по Земле прокатилась ядерная война.
– Я не добрался до указаний причин, тем более что книга напечатана, а точнее – синтезирована на 3D-принтере, незадолго до Апокалипсиса. Вероятнее всего, люди вымерли от неизвестного вируса, созданного в военных лабораториях. Чёрный лес, по всей видимости, тоже вылез из этих лабораторий, где создавались новые виды биокомпьютеров на основе нанотехнологий. Вырвавшиеся на волю вирусы кардинально изменили флору Земли, которая и стала основой уникального вида разумной жизни – растительной.
– Вы хотите сказать, что чёрный лес…
– В какой-то степени интеллектуальная система, чрезвычайно агрессивная и опасная. Она, наверно, и фауну Земли уничтожила.
– Не всю, раз остались шмели.
– Она злобная… – прошептала Вероника.
– Я бы так категорически не утверждал. Это другой уровень взаимодействий, для которого человеческие категории добра и зла неприменимы.
– Но для нас он абсолютный злобный враг! – покачал головой Максим.
Карапетян пожевал губами, однако возражать не стал.
– В общем, вывод такой: чёрный лес – результат каких-то экспериментов. Кстати, ещё в начале двадцать первого века американцы экспериментировали с созданием мёртвых зон в океане. Вот и доэкспериментировались.
– Что такое мёртвая зона? – спросила Вероника.
– Ограниченные по территории слои воды в морях, практически лишённые кислорода. Вероятно, чёрные леса возникли сначала на берегах водоёмов, а потом захватили всю Землю.
– Но каким образом чёрному лесу удалось проникнуть в мир Большого Леса?
– Столкнулись браны, – пожал плечами физик, – и переплелись, соединив разные времена. Понимаю, что это звучит ненаучно, но предложить другую идею не могу.
Внезапно Максим всей кожей головы и спины почувствовал порыв морозного ветра. Замер, прислушиваясь к своим ощущениям: холодный поток начал проникать в мозг, путая мысли.
Застонала Вероника, сжимая виски ладошками.
Что-то пробормотал Карапетян, роняя книгу под ноги.
Снаружи раздались крики.
Максим преодолел ступор, метнулся к двери кабины, отодвинул, едва не вывалившись наружу.
Лётчики, крепившие лист обшивки на хвостовой балке, свалились под вертолёт, так же, как Вероника, схватившись за головы руками.
Мерадзе и Редошкин отступали к вертолёту, одной рукой держа оружие, другой прикрывая макушку, будто это могло помочь им отбить психотронный импульс.
Что был нанесён именно такой незримый, но действующий на сознание удар, Максим понял, увидев, что здание музея окружают уже не столбовидные рои «шмелей», а настоящие стены!
– В машину! – рявкнул он, ища глазами Костю.
К счастью, тот сидел под брюхом вертолёта и пытался встать, цепляясь за колёса.
Максим спрыгнул на крышу, помог ботанику влезть в кабину.
Редошкин остановился, повернул к лётчикам, помог подняться пилоту. Мерадзе, отстав на секунду, подставил плечо второму лётчику. Спотыкаясь, они побрели к двери, натыкаясь друг на друга, с трудом забрались в вертолёт.
– Взлетаем!
– Что… происходит?! – слабым голосом выговорила скорчившаяся на сиденье Вероника.
– Чёрный лес включил психотронный прожектор!
– Что?!
– Шмели образовали систему излучателей! Нас хотят запрограммировать! Шевелитесь, парни!
Редошкин помог пилоту добраться до кресла.
Застонал электрический пускатель, раскручивающий несущий винт Ми-171. Взревел двигатель.
Словно дождавшись этого момента, «шмелиные стены» упали на вертолёт сверху чёрно-жёлтой тучей! Шелест их крыльев перекрыл даже рёв двигателя вертолёта! В кабине стемнело, будто наступила ночь.
Однако винт уже набрал нужную скорость, превращаясь в мясорубку, точнее – в «шмелерубку», вертолёт оторвал колёса от крыши, начал подниматься, и струи насекомых веерами посыпались во все стороны, не в силах остановить взлёт тяжёлой винтокрылой машины.
Но как оказалось, чёрный лес подготовил попаданцам из двадцать первого века ещё один сюрприз.
Сквозь гул вертолётных двигателей послышался приближавшийся дробный грохот – словно одновременно захлопали сотни кастаньет. И через несколько секунд сквозь разрывы в струях шмелей стали видны стремительно увеличивающиеся птицы.
Впрочем, это были не птицы.
Первая из них подлетела ближе, и стал виден четырёхкрылый крокодиловидный монстр, с какими земляне уже сталкивались во время боя в Большом Лесу.
Действуя на уровне рефлекса, Максим откатил дверцу кабины, выхватил у Редошкина огнемёт и выпустил в сторону гиганта струю огня длиной в десять метров.
Он ни на что особенно не рассчитывал, предполагая лишь предупредить приближавшуюся «эскадрилью» о том, что земная машина способна защищаться. Но гигантского четырёхкрыла с крокодильей мордой это не испугало и не остановило.
Покрытый чешуями, напоминающими комки застывшей грязи, он спикировал на вертолёт, и Максим встретил его ещё одной струёй пламени, превращая в летящий сгусток огня и дыма, распадавшийся в полёте на отдельные лохмотья.
К счастью, псевдокрокодил сделал маневр и миновал корпус вертолёта, иначе мог врезаться и повредить винт.
Остальные твари разом прекратили атаку, закружили карусель над вертолётом, винты которого продолжали кромсать на куски тучи насекомых.
– Егор Левонович, – гаркнул Максим, – командуйте, ищите иномериану! И дранг нах остен отсюда! Жора, помоги ему!
Редошкин выцарапал Карапетяна с сиденья, усадил перед компьютером.
Мерадзе подсел к Максиму, дал очередь из пулемёта по ближайшему «крокодилу». И хотя пули выбили из ажурного тела монстра несколько фрагментов (эти создания были смонтированы из множества взаимосвязанных узлов, способных передвигаться самостоятельно), он лишь сделал финт крыльями и подскочил на десяток метров выше.
Максим выглянул из проёма двери, дал для острастки струю огня в сторону верхней стаи «драконов».
Вертолёт содрогнулся: какой-то пикировщик всё-таки врезался в его борт.
Мерадзе чуть не свалился на пол кабины, давая длинную очередь.
