Декер. Книга вторая. Фронтир скорби
«Только мой и эту бинарную суку я вырежу из твоей головенки! Только мой!»
Турели умолкли также внезапно, как и активировались, тишина громом ударила по слуху.
– Ох ты ж, бл…! – Гархар, опустив пулемет, прислонился к бетонной стене. Небольшой прозрачный экран, во время боя прикрывающий лицо, скрылся в грудных элементах берсерка, полуорк смахнул капельки пота и дерьма с узкой лобной доли. – Доложить о потерях, рвать вашу мать! – огляделся он по сторонам. Заостренных ушей коснулись стоны раненых соратников.
– Семеро погибших, двое тяжело раненых, – ответил Ингир, приволакивая ногу и приближаясь к командиру. Подающий впечатляющие надежды юноша в тяжёлой арамидной кирасе внешних пластин, высокого ворота с прямоугольным баллистическим щитом и дробовиком, дышал на зависть кузнечным мехам. – Опять остроухий всех на своем горбу вывез!
– Отряди четверых на вынос тел и транспортировку раненых, – сплюнул Гархар. – Броневик вернуть. Всем командирам групп эвакуировать раненых и тела, боеспособные – продолжаем операцию! – это разнеслось уже по общему каналу.
– Двинули! – изрядно помятая Сильраира, покинув отнорок, промчала мимо полуорка, метеором устремляясь в сторону, где скрылся её плотской носитель. Пред искином в кибернетической репродукции прекрасной эльфийки интенсивно гасли датчики мин, проломленные удаленным захватом.
Ошалев от такой вопиющей дерзости, былой сержант отвалил огромную аугментированную челюсть. – Грёбаные матрешки совсем схерели! – буркнул он себе под нос, направляясь следом и увлекая боеспособные остатки группы.
А идущая рядом с Гархаром Остара, приторачивающая к гранатомёту новый короб, краем уха услыхала что-то вроде: «Чет мотор сбоит! Не молодею, однако!»
Вместо бурных оваций Сеерина ожидала добротная колотушка, заботливо поданная в нагрудную броню здоровенной аугментацией Гархара. Пролетев пару метров, он впечатался в стену и осел, тряской головы гоня рябь пред глазами.
– Ну, с наградами и поощрениями разобрались, куда дальше? – поднял бровь над живым глазом полуорк, покуда декеру помогла подняться искин, так зыркнувшая на приблизившуюся Бритву, что та замерла. Она-то видела все!
«Ну что, опять за свое!» – не въехал в накал страстей декер, обращаясь к своей Альтер эго. Искусственный интеллект красноречиво замолчала, а Лелианна на вопросительный взгляд только улыбнулась.
– Потом разберёшься со своим борделем! Дальше куда? – не выдержал орк.
– Вниз на лифте! – едва разум декера, проломив демонами протоколы, внедрился в сеть канализационной инфраструктуры, он первым делом сбросил доп. линию питания орудийных систем, только затем огляделся по монолитам баз данных. Обычные сетевые кластеры, статистика, исполнительные базы, ворохи подпрограмм, поддерживающие жизнь в системе очистки целого сектора, но было что-то еще! Ментальная энграмма декера увидела несвойственные даже для такой огромной системы энергозатраты, коллекторы выжимали все соки из АЭС вблизи сто девятой мегабашни. Тщательно замаскированные несколькими слоями кода, вскрылись левые линии энергоснабжения, уходящие глубоко под основу десятки. Вот только туда пробиться не вышло, даже искин и та не смогла с этого узла преодолеть барьер черного льда отдельной зоны киберпространства, надежно упрятанной за фасадом подсети канализации.
– Всем отрядам, – коснулся ларингофонной гарнитуры выхвативший оплеуху заместитель полуэльф. – При обнаружении лифтовых шахт на нижние уровни – минируйте! Сбор по моим координатам!
– Ну, в сердце тьмы? – подмигнул он былому своему командиру.
– А то! – глаза орка, что линза в окружении сталепласта, что родное, загорелись предвкушением. Равно всем очам отряда, особенно после столь теплого приветствия.
– Да мы так свалимся с другого края планеты, – с неподдельным переживанием заметила Остара, чья серая кожа побледнела сильнее обычного.
Волнение орчанки всецело разделяли и остальные бойцы, забившиеся в кабину лифта, вместившую весь отряд. Опустившись изначально на три этажа в крайнюю, судя по экрану внутренней консоли, точку, кабина разъехалась решетчатыми ставнями, но декер остановил уже готовый вырваться изготовкой отряд, выставивший вперед щитоносцев. Пара манипуляций в системе через уже удаленное подключение – и вроде как глухая шахта под кабиной раскрылась герметичными взрывоустойчивыми створами под гул заново активирующихся электромагнитных линейных приводов. Лифт продолжил спуск в уже едва освящённых редкими навесными фонарями чуть отесанных скальных стенах с ржавыми направляющими полозьями.
– Эт мы уже насколько опустились? – поинтересовался Гархар, чуть не вжимаясь лбом в решётку попыткой заглянуть вниз, во мрак нескончаемого шурфа, пробитого в земной тверди.
– Сто пятьдесят метров! – под лихой свист Бритвы ответила репродукция эльфийки. – Этих шахт нет ни на одной схеме или чертеже по базам. Стерты из сети все напоминания, равно ретрансляторному узлу и лаборатории за станцией десятки.
Из всей группы только четверо были в ныне закупоренном Н.И.И. и виденное там нисколько не прибавляло оптимизма! Остара, несгибаемая на вид двужильная орчанка, и вовсе взглотнула, припомнив кошмарных технологий тела по операционным столам в окружении медицинских хирургических манипуляторов и сканеров.
Пот на раз выстлал виски Гархара, он неуверенно, даже боязно глянул в сторону своего заместителя.
– Еще одна тайна! В и без того малознакомом родном оплоте! – посуровел декер, доставая из разгрузочного жилета очередной магазин.
– Альфа прибыла! Ожидаем инструкций, – шипя помехами, вернулся к жизни общий канал связи.
– По возвращению лифта грузитесь и спускайтесь! – распорядился полуорк, получив от Сеерина едва видимый кивок.
Полуэльф уже переписал протокол шахты, дабы кабина без задержек доставил им подкрепление, пару раз его пытались вышвырнуть из системы декеры Детей распада. Дважды вернуть контроль и один раз лишить питания электромагнитные движки в надежде обрушить кабину с неизвестной доселе высоты. Обломались, куда им тягаться с военным искином, почитай, богиней в киберпространстве!
Плавный ход лифта замедлился, готовясь к остановке, Гархар шагнул вперед, за ним выстроились бойцы с баллистическими щитами. Припав на колено, декер взял решетчатые створы в прицел, глубоким вздохом стараясь отрешиться от мусора в голове, тысяч вопросов и предположений, куда опять занесла их нелегкая.
Чуть дернувшись, лифт наконец встал и еще впредь открытия его накрыло шквальным огнем из широкого туннеля, выстланного ржой по металлическим арочным балкам, намертво вмурованным в скалу тысячами анкеров.
Шмаляли разом десятки стволов из-за дотов ромбовидно выставленных металлических листов не выше метра с продолговатыми амбразурами.
– Покинуть лифт! – взревел предводитель умертвий, первым шагнув вперед, едва раздались решетчатые панели кабины. Его пулемет, лаская слух треском роторов, дал стволам оборотов, добротные вмятины по металлу укрытий и крики стали наградой Гархару, длинной очередью поливающему пространство пред собой.
Из-за поднятых щитов хлопнули пяток подствольников, чередою разрывов осколочных гранат накрыв туннель. Засев меж тяжеловооруженных бойцов, Сеерин взял в прицел гротескную собакоподобную фигуру самопальной гончей, но голос Сильраиры в подкорке сознания велел атаковать другую, ствол возмездия сместился на пару градусов. Мигом позже взбесившаяся сорвавшаяся с поводка протоколов животина начала стрельбу по своим. Грохот пальбы и взрывов эхом туннеля насиловал слух, по скромным прикидкам декера, короткими очередями бьющего в амбразуры, им противостояло около тридцати сектантов, серьезная сила.
Штурмовой отряд завяз в прорыве, накрепко прижатый огнем, по ним лупили зло и не скупясь, не давая клину, острием коего служил полуорк в берсерке, даже сдвинуться, а кабина позади, будто сжигая мосты, начала подъем.
Что-то путало картинку, поступающую с оптической биомеханической линзы, на левой стене в отсветах выстрелов как-то неправильно преломлялся свет. Двадцать последних в магазине снарядов Сеерин пульнул именно туда. Граненные наконечники, разорвав материю плаща и сбивая оптический камуфляж, просадили женственную фигуру с двумя дополнительными аугментированными механикой многосуставными конечностями, берущими начало из приводов сложного горба меж лопаток. Сектантка, явно вознамерившаяся ударить с тыла, сродни пауку ползущая по стене, завалилась, пойдя судорогой конвульсий.
Раскрытые заслонки, выпустившие пар, непрозрачно намекнули, дескать, перезаряжай. Сеерин полез в подсумок на боку, карманы нагрудного разгрузочного жилета уже опустели. И в ту же секунду пред щитоносцами, за коими засел декер, упала граната с минимальной задержкой. Огненная круговерть, разрывом перекрывшая крики, и он, едва разомкнувший пред собой щит эгиды, потеряв даже намеки на ориентацию, летит, длинной чередой чувствительных приземлений сбивая инерцию, завершив неуправляемую скачку затылком о камень.
– Остара, где твой долбанный крумультук! Заснула, что-ль, – будто издалека доносятся до лежащего у стены декера крики былого сержанта.
– Заклинил, сука! Выберусь, предками клянусь, Терилу жопу разору! Оружейник, мать его! – расплывчатый силуэт посреди лихо убавившего в численности строя умертвий возится с коробом автоматического гранатомета.
Лежащий на боку Сеерин встряхнул буквально раскалывающейся головой, в коию не иначе дрель вогнали, но пробки, будто он был под водой, так и не покинули заостренных ушей. Полуэльф кое-как поднялся в сидячее положение, чувствуя, что что-то теплое стекает по затылку аккурат за шиворот, и, облокотившись спиною о стену, сызнова завертел маковкой. В каменную твердь туннеля чуть не в него клацнули несколько пуль, уйдя рикошетом. Первую волну агонии, разрывающей мозг, смыли активировавшиеся инъекторы, впрыснувшие стимуляторы в кровь, дикую смесь седативных, адреналина и антибиотиков.
Гархар, прекрасно осознавая, что последует дальше, взревел богом войны древности, отбрасывая пулемёт и отстегивая командой нейроматрицы раздатчик. Полуорк, чей взор застила кровавая пелена исступления, достал поочерёдно из-за громоздких наплечников оружие ближнего боя. В аугментацию легла рукоять молота с головкой по форме вороньей головы, на одном конце клюв-чекан, на другом – било, ощетинившееся шипами-перьями. Оружие, доработанное оружейниками умертвий, озарилось едва сдерживаемой мощью высокого напряжения, от коего побелели клюв и перья. В плотской руке обосновалась рукоять секиры, вспыхнувшей на разложившихся обоюдных лезвиях плазменными резаками.
Те из сектантов, что первые углядели его рывок, накрыли фигуру плотным огнем, но куда там! Взбешённый серокожий, отвлекая внимание от остатков своих бойцов, мчал словно товарняк, а бронь берсерка свела их потуги на нет. Первый толстослойный лист своеобразного дота и головы двух мразей, явивших из-под капюшонов отвратные на кривой хром хари, мах молотом лопнул обе фаршем из мозгов костей и обломков хрома. Перескочив препятствие, Гархар, наискось рубанув секирой, разложил дольками следующего врага, а после обратился в смерч мелькания ярящихся пламенем лезвий и колющего напругой била.
– Редрар урук хардарах! – гремел по туннелю древний орочий клич.
Взбесившаяся кибергончая, поливающая огнём, съехавшая протоколами на перехваченный процессор, орк в силовой броне, остервенело секущий все, что видит, отстреливающиеся ошметки штурмового отряда резко сбросили поначалу явное преимущество детей распада, но это, как вышло, было еще не все, уж если и мертвые боги срут в душу, то до самых гланд. Довершением их злосчастья стала потрошительница под саваном термооптического камуфляжа, миновавшая укрепленное дотами горло туннеля. Ох и отвела Лелианна душу, покуда фигуры в серых плащах и сегментных бронях всецело были поглощены адом, в коий обратилась площадка пред стволом лифтовой шахты. Когти, непрестанно трансформируясь жуткими формами, секли с оттягом, а их хозяйка, плюя на скрытность, жутко хохоча, скользила равно чуме меж вражьих рядов и все никак не могла насытиться своим кровавым страшным ремеслом.
Четыре минуты поднимался лифт в коллекторы и ещё пять, если считать погрузку отряда, спускался. Отряд альфа, ведомый Аргоком, высыпался из кабины, спеша на помощь, вот только отряд главаря уже довершал начатое, малым числом перебив авангард фанатиков.
– Занять позиции по туннелю! Херачьте всех, кого увидите! – распорядился новоприбывшим Гархар, чья силовая броня буквально лоснилась сгустками алой и белесой синтетической крови. – Дожидаемся бету и прорываемся дальше, – орк, глянув куда-то за спины подчинённым, скривил остатки полоцкого лица. (Ох ты ж, бл…)
Средь тел боевиков банды и наскоро обихаживаемых раненых показалась фигура мотыляющегося Сеерина, словно обдолбанного Озарением или грогом Спокатычем. Сказать, что декер выглядел неважно – было не сказать ничего. Лицо бледное, оплечья брони поверх приводов все в крови, а глаза смотрели куда-то не иначе в дальние дали, будто с богом напрямую общался. У полукровки оказались две хромированные бестии, разом усадившие своего подопечного, передавая в руки Остаре с перевязочным комплектом.
Орчанка, едва глянув на затылок, вынесла врачебный вердикт длинным свистом, а Гархар, обойдя все еще прибывающего в нирване заместителя, лихо выматерился. Ошметок плоти и мяса болтался стягом, обнажив часть черепной коробки, аугментированный углепластиковый элемент с разъёмами нейролинка был и вовсе расколот. Неизвестно каким чудом штифты коммуникаторы интерфейса управляющего блока экзоскелета удержались в нижних гнездах, это оставалось тайной.
– Ему теперь с таким чердаком только к Тикке в мед капсулу, – Остара, облив рану антисептиком, быстро прихватила лоскут медицинским степлером.
– Нет! – завертел головой декер, мешая врачевательнице наложить повязку. – Всади мне что-нить, лишь бы в голове посветлело!
Ворох возмущений со стороны Лелианны, Сильраиры и самого предводителя был погашен небывало яростным взором самого декера. Орчанка, пожав плечами, достала из поясной сумки инъектор и всадила в бедро декера.
– Смесь гремучая, в четыре раза ядреней твоих стимуляторов, но действует не боле часа, а дальше с вероятностью пятидесяти процентов ты превратишься в овощ на целые сутки! – предупредила она.
– Мне большего и не надо! – тяжело поднимаясь, сказал он, нетвёрдо направившись искать среди кровавого болота потрохов и тел свою электромагнитку.
Постепенно скальный коридор частых перекрытий сменился более ровным, с зашитыми проржавевшим металликом стенами.
Три группы, собравшись воедино, единым фронтом наступали по неведомой базе самого ущербного из обществ Серарсеваля. Вот только теперь они были готовы ко всему! Тяжелой поступью, единым шагом двигался кордон щитоносцев, а впереди, метрах в пятидесяти, разведку проводила Бритва. Несколько раз они натыкались на небольшие очаги сопротивления в виде разрозненных отрядов сектантов и турелей, но быстро и безжалостно расправлялись с первыми, а дистанционно управляемые огневые точки брала на себя искин, здесь под неимоверной толщей скал системы по большей части были разрознены и автономны.
С каждым шагом уверенность в движении возвращалась к Сеерину, как и взор потихоньку избавлялся от смутной пелены, вновь обретая четкость. Что бы не вколола ему Остара, но эта панацея, едва не разорвавшая мотор, дело свое делала, возвращая какую-никакую боеспособность.
Несколько поворотов и умертвия вынужденно брызнули по укрытиям, огромные устланные охряными подтёками ржи гермоврата, мельком увиденные, скрылись за завесой тяжелого огня двух стационарных орудий, лазерных целеуказателей. Настоящих башен, появившихся из отворившихся полостей свода, вглухую зашитых бронированными кожухами. Они не отреагировали на Бритву, теперь вынужденно прильнувшую к створам.
– Тридцатка, не меньше! – с высот богатого военного опыта резюмировал Гархар по общему каналу, уважительно глядя, как заминают металлические стены попадания.
– Дайте мне несколько минут! – Сильраира попыталась проломить защиту удалённо, обломалась, не было точки доступа в противовес прочим средствам обороны этого уровня.
– Остара, сможешь разнести? – полуорк глянул назад на тайную возлюбленную где-то посреди строя, лелея надежду на мощь её гранатомёта.
– Лучше спроси, смогу ли я высунуться? – поинтересовалась орчанка, боязно пробиваясь вперед.
– Стойте, я разберусь. – обмолвился Сеерин, уходя с общей частоты.
– Лелианна, ты видишь какие-нибудь интерфейсы или панели доступа позади? – уже на отдельной частоте поинтересовался декер.
Сильно ослабившая чувствительность слуховых аугментаций Бритва, у коей челюсти щелкали под канонады двух спаянных стволов в башнях по обе стороны, принялась изучать ту, что слева. Алые линзы сузились, углядев управляющий блок, мелькнувший при небольшом повороте орудия, частью сокрытый в хитросплетении приводов и проводки за кожухами.
– Есть, и что, я ведь не декер!
– Зато я – да! Дай добро на синхронизацию наших нейроматриц!
– Я, конечно не против, если бы ты в меня вошёл, но не думала, что это будет так напористо и экстравагантно, – отшутилась в привычной манере Бритва, а уже следующим мигом, едва убрала защитные барьеры церебрального импланта, ощутила, как её сознанию стало неожиданно тесно в голове. Это единение разумов стало для неё откровением, ведь декеру тоже пришлось полностью обнажить свои мысли и чувства.
Тело былой потрошительницы, в коем она оказалась как пассажирка, метнувшись влево, грациозным прыжком заскочило на харкающее стрельбой орудие, уцепившись насколько вообще это было возможно. Правая рука, выдернув затылочный шлейф коммуникатора, вонзила его в разъем для прямого подключения.
Бритва, получив равносильный доступ к мозгу Сеерина, покуда тот воевал с протоколами защитных систем, не без удовольствия обнаружила, что полуэльф испытывает к ней довольно теплые чувства. Решив копнуть глубже, она, без стеснения игнорируя протесты Сильраиры, ушла в более отдаленные части его естества и тут её будто взаправду окатило нестерпимой мукой, нет, не физической – душевной, с коей день ото дня жил её подопечный. Ведь совесть – это тот клинок, что хуже врага разит своего хозяина.
Она безвольным мешком болталась на плечевой пластине берсерка, обгорелая рука – кусок выжженной до кости плоти – агонией отзывалась от каждого движения.
– У вас пятнадцать секунд. Больше модуль ждать не будет! – донеслось из динамиков шлема, а встроенный экран предавал изображение с визоров.
Изображение, что до конца дней осталось в памяти Сеерина, как теперь и Бритвы. Живописующая картина горящего на всех концах сектора, заволочённого черным, как сам смертный сон, дымом, выстланного словно ковром обезображенными телами. Сами его нерушимые столпы-мегабашни со стоном живого существа рушились. И еще были крики ужаса и боли, всеобъемлющий вопль агонии, проникающий даже сквозь оболочку шлема.
Вот она, спасительная аппарель и орк аккуратно, будто ребёнка, снимет его с плеча. Закопчённые солдаты забивают нутро, что-то орет лейтенант. А она, вернее он, смотрит назад. На бегущую к десантному модулю фигуру. Женщину в грязной одежде, протягивающую ребенка, совсем грудничка. Она не хотела спастись сама, хотела передать захватчикам свое дитя, дабы даровать ему жизнь. Но лейтенант решил иначе, короткая очередь – и её тело, как и сверток, раскрылся кровавыми бутонами. Орк не успел, он даже не мог помыслить, что израненный Сеерин уцелевшей рукой сможет поднять стандартный десятимиллиметровый. Дульный тормоз со встроенным глушителем харкнул всего один раз, а пуля чуть не в упоре расколола шлем офицера.
Бритва, только теперь, находясь глубоко в подкорке сознания Сеерина, прозрела, что его боль, многие годы глодающая бессонными ночами совесть, нисколь не меньше, чем её прошлое, обрушенное сектой, которую они сегодня должны окончательно уничтожить. Дальнейшую мысль ей развить не удалось, её будто молотом вышибло из синхронизации.
Декер вторгнулся в защитную сеть Детей распада, искин проломила защитный барьер, буквально разметав черный лед внедрением изнутри. Сеть была огромна, её масштабы поражали воображение, она проникала подобно росткам сорняка во весь информационный мир улья. Сеерин даже вздрогнул, их влияние просачивалось в каждой подсети, в каждом секторе, от гидропонных ферм и великого множества предприятий до корпораций и силовиков. Каждая гребанная подстанция фильтрации воды, даже система, мать её, рециркуляции каждого из секторов огромного Оплота Серарсеваль имела хоть и малый, но отпечаток воздействия Детей распада. Они не просто высасывали средства и информацию, полня безмерно свои активы, но и тихо, незаметно прокачивали пропаганду! Ведь даже в рекламах и новостях просачивалось влияние, двадцать пятым кадром суя ужасные, в стиле самой секты, изображения, пудря мозги обывателям.
«Да мы с Сильраирой, раздувавшей щеки своим виртуальным могуществом, просто дети в песочнице по сравнению с этой шоблой. Десятилетия! Да какие на лысого тянуть десятилетия, тут века кропотливой работы по внедрению скриптов и протоколов!» – охренел декер от калейдоскопа исполняемых баз и подпрограмм.
«Это после! Сначала дело!» – сказала самой себе энграмма полуэльфа, ведь такой клубок не расплести разом. Декер вернулся обратно в основную сеть, внедрился червём в её защитные исполнительные базы. И тут по нему ударили, да так, что чуть не выжгло мозг, не смотря на защитные протоколы и содействие искина. Сильраира только смягчила удар, но сила кодировки была столь колоссальна и чужда пониманию, что он мигом осознал: это не другой искин и не вражеские декеры, нечто совсем иное, ранее невиданное. Сеерин не сумел прогнуть оборонительные системы всего убежища, но хоть на турели его хватило, две орудийные башни умолкли, опустив стволы.
– Ну и рожа у тебя была! Приходи смотреть! Будто с тем, нами конченным троллем сношался! – заметил Гархар, выходя из-за укрытия одной из балок перекрытий, глянув на то, как его заместитель вертит головой да часто промаргивается.
Отряд наскоро собрался боевым строем, вернулась и Бритва. Сеерин, кое-как отойдя от потрясения, встал подле неё и Сильраиры.
– Ну, сука, очередная пещера чудес! – сказал полуорк, заслышав, что магнитные сцепки и механизмы запоров гермоврат начинают расцепляться, а ставни со скрежетом расползаться.
– Не уверен, что мы встретим там чудеса, только мрак и ужас! – тихо, чтобы никто не слышал, прошептал Сеерин отчетливо осознавая не его вмешательством открывается этот зев в преисподнюю. Как вышло, не прогадал.
И снова ураган стрельбы, коий приняли бойцы с баллистическими щитами. Безумие схватки среди отсветов дульных всполохов, криков, тявканья гиен и разрывов гранат. Но умертвия, клином рванув вперед, смели сектантов диким натиском, в этом им помогла Остара, наконец вернувшая к жизни свой ручной станковый гранатомет.
«Я издох и попал в ад!» – решил было декер, и взгляды вылезавших из орбит глаз ближайших бойцов, замеревших, отворив рты и аугментированные хромом челюсти, красноречиво ему вторили.
Более не было изъеденных ржой металлических панелей по стенам. Их изуверским орнаментом покрыла плоть, кожа вперемешку с высушенными телами некогда живых существ, часто пронзенная искрящими кабелями и проводкой. Два ряда ламп по высокому потолку горели будто светом боеготовности, алым пронизывающим свечением. Но и его хватало что-бы углядеть разводы по рифлёному полу частых решёток.
– Ох ты ж, рвать! Дегенераты! Да у них вообще чердак сорвало! Нет! Не в Дералиере нужно было грязные взрывать, а здесь, аккурат под десяточкой! – даже всякого повидавшего на своем веку сержанта и того проняла окружающая обстановка. Воплощённая в жизнь гекатомба мучений и смерти. И это были его последние слова, что слышали от командира боевики до самого конца операции. Грозное молчание и суженная в угольное ушко линза оптического импланта говорили многогранней всяческих слов.
Стремительными рывками и перебежками продвигая сплошной кордон щитов применяя самую древнюю из тактик хода напролом, умертвия, часто завязая в схватках, необоримо продвигались по комплексу Детей распада.
Сотни, тысячи тел разной степени разложения и распотрошения, сдобренные гирляндами кабелей и потрохов, украшали каждый угол. Дверные консоли частых помещений, коие штурмовали по всем канонам, и те были вмонтированы в головы, где в черепах, а где в застывших в криках муки лицах. Встречались некое подобие алтарей, сплетённых хитро из костей, непонятного назначения. Частые вентиляционные решётки едва подавали признаки жизни, а уж про состав затхлого, всепоглощающе пронизанного трупной гнилью кислорода вообще стоило промолчать, ведь буквально спустя пятнадцать минут непрерывных боев в глазах стало двоиться. И если теплообменники в вентиляции функционировали, то компрессоры, гоняющие через турбины рециркулированный кислород, наверняка спецом, почти омертвели.