Глава 8
Ежусь от холода, пока Руслан возится, откручивая проволоку, которой обвязан засов. Открутив её, Шторм шарит пальцами за деревянной обшивкой дверной коробки и извлекает оттуда большой ключ. Проворачивает его и открывает тяжёлую дверь.
Скрип этой двери не внушает надежды, что внутри может быть хотя бы относительно тепло и безопасно. А в этих лесах, между прочим, медведи водятся. Или вдруг ещё какие-нибудь… беглые… шастают.
– Прошу в хоромы, – кивает мне Шторм, делая картинный жест рукой.
Желания нырять в эту дыру нет никакого. Но и выбора тоже нет.
– Ты первый, – ёжусь ещё сильнее, плотнее запахивая чужую куртку. – Вдруг там какой-нибудь людоед.
– Вот и проверим, – усмехается Руслан, светя внутрь дома фонариком.
– Очень смешно, – бормочу недовольно. – Или боишься, что сбегу?
– Да некуда бежать тебе, – качает головой. – Ты теперь и шагу не сделаешь в сторону, видно же, что принцесса, зацелованная во все места.
– Знаешь что! – Горячая волна возмущения подкатывает к груди.
– Тут, боюсь, как бы тебя в туалет водить за ручку не пришлось. Сама же побоишься.
Вот кстати. Действительно проблема ведь. Одна я без Шторма носа не высуну из этой сторожки, даже днём тут страшно мне. Что говорить про ночь.
Я подхожу ближе к двери, когда Руслан заходит внутрь. Запах из домика идёт не настолько ужасный, как мне представлялось. Немного спёртый и чуть сырой, но не критично.
– Ты здесь как будто уже бывал, – делаю пару осторожных шагов внутрь, чуть пригнувшись на входе, когда Шторм, клацнув выключателем, зажигает слабый свет. Надо же, даже электричество тут есть.
– Бывал, – отвечает уклончиво. – В детстве.
Интересно, а папа знает про это место? Вдруг Шторм рассказывал ему, и отец найдёт нас скоро.
К моему удивлению, в домике не так уж и грязно. Всё очень аскетично, но убрано, ничего нигде не валяется. Немного пыльно только. Видно, что периодически тут кто-то прибирается. Может, это делал и сам Руслан, пока не попал за решётку.
Кровать у стены, стол под небольшим окошком, лавка, невысокий шкафчик – всё из дерева. Сбоку под стеной небольшой старый диванчик, накрытый пледом. Такие я на выставке видела, их из полос ткани крючком вяжут. Старый, наверное, плед. На полу несколько таких же, только в виде кружков.
Руслан запирает дверь изнутри на большой деревянный засов с металлическими скобами. Я такой сама ни за что сдвинуть не смогу, поэтому придётся молиться, чтобы он меня тут не запер, пока сам надумает сходить куда-нибудь.
– Холодно здесь, – понимаю, что у меня уже зуб на зуб не попадает.
– Сейчас буржуйку раскочегарим – согреемся.
Он вытаскивает из-под стола небольшой сундук, откидывает крышку и достает несколько поленьев. Буржуйкой оказывается странная приблуда в углу – цилиндрической формы и с трубой, что уходит в потолок, наружу, видимо.
– Там в шкафу в мешках свёрнуто постельное бельё и одеяла. Достань и постели, – отдаёт мне распоряжение.
Не двигаюсь с места. Складываю руки на груди и смотрю на него сердито, пока он, присев на корточки, закладывает поленья внутрь этой странной печки.
– Белоручка, что ли? – Понимая, что ничего по его приказу вдруг не происходит, Шторм оборачивается ко мне и смотрит снизу вверх.
– Если и так, – фыркаю. – Но суть не в этом. Ты взял меня в заложницы, а теперь ещё и приказы раздавать решил?
– А ты смелая, – качает головой, усмехнувшись. – Вот не боишься, что если уж я тебе похитил, то сейчас вон в том сундуке запру? Или в подвале – тут есть. Ну, чтобы не доставала.
Проследив за его взглядом, я замечаю в полу кольцо и что часть досок немного неплотно друг к другу прилегают. Люк в подвал, похоже.
Сглатываю, представив, что он действительно меня туда засунет. Мало ли что у него на уме. Я вот подумать не могла, что Шторм решится на побег, ещё и заложников прихватить решит.
– Ты обещал мне не вредить, – всё ещё хорохорюсь, но уверенность моя тает.
– Так я и не наврежу. Запру на какое-то время и всё. Целёхонькая-то останешься.
Закатив недовольно глаза, иду и открываю шкаф. Вытаскиваю оттуда два толстых, ватных, видимо, одела и бросаю их на кровать. Потом возвращаюсь за постельным и подушками.
Заправляю постель, складываю одеяла. Чувствую, как от буржуйки по дому начинает ползти удушливый запах.
– Мы так задохнёмся же.
– Сейчас разгорится и дым уйдёт. Пока чайник поставлю. Есть хочешь?
– Не откажусь от чая. Согреться бы…
– Кстати, – Руслан ставит чайник на ободок буржуйки, а потом идёт к шкафу. – Держи. А то ты в своих модельках на рыбьем меху… Мы хоть и не в Сибири, но всё же.
Он протягивает мне большие вязаные носки. Новые, неношеные. Пушистые и мягкие, будто из заячьей шерсти связанные. Хотя, может, так и есть.
– Спасибо, – беру без возмущения.
Скидываю туфли и натягиваю носки, кайфуя от того, как в тёплой шерсти моментально начинают согреваться ноги. Да и в домике теплеет, хотя всё ещё немного пахнет дымом.
Я умащиваюсь в углу дивана, подтянув к себе коленки, и какое-то время просто наблюдаю за Русланом. За тем, как он вытаскивает из сундука оставшиеся поленья и раскладывает их возле печки. Отсырели, наверное, – надо, чтобы подсохли.
Как наливает в кружки чай, а потом подходит и одну мне протягивает. Зависаю взглядом на его руке, сжимающей металлическую ручку кружки. Длинные пальцы, огрубевшая кожа на костяшках, ведь как ни прикрывай её бинтами и перчатками, всё равно разбивается. Набухшие вены, уходящие под спущенный рукав спортивной кофты.
Мне почему-то хочется съёжиться, сжаться в комок. Спрятаться от тех странных ощущений, что простреливают где-то внизу позвоночника то ли током, то ли щекоткой.
– Осторожно, кружка тоже горячая, – басит он, когда я, почти обхватив пальцами горячий металл, резко отдёргиваю руку. Если бы Руслан не продолжал крепко держать кружку, я бы облилась горячим чаем.
– Спасибо, – натягиваю на руки рукава куртки и беру кружку через них.
Горячий ароматный чай обжигает, но я не могу себе отказать хотя бы в нескольких маленьких глотках. Внутри всё согревается и плавится. Даже щёки начинают румянцем гореть.
Шторм раскрывает рюкзак, который взял в багажнике машины, и достаёт оттуда продукты: несколько консервов, пару банок горошка, три качалки колбасы, нарезанный хлеб и несколько пачек каких-то то ли снеков, то ли сухариков.
Достаёт нож, нарезает колбасу и делает несколько бутербродов.
– Держи, – один протягивает мне.
– Я не очень хочу есть.
