Боже, Алиса, сейчас не тот момент, чтобы сидеть и пялиться на его губы!
– Я здесь закончил, – вскидывает на меня глаза, обжигая кожу, и протягивает листок обратно.
– Вот тут ещё нужно заполнить, – подсовываю ещё два листка.
Шторм подвигает листок и задерживает на мне взгляд на пару секунд. Всматривается прищурившись, заставляя кровь бежать быстрее по моим венам, а потом снова опускает глаза к бумаге и продолжает писать.
Я зависаю, будто под действием какой-то магии. А потом вдруг этажом выше что-то глухо падает на пол, и в это же мгновение Шторм вскакивает и бьёт локтем под дых конвоира. Наручники оказываются не закреплёнными, он их сбрасывает и защёлкивает на запястьях охранника. Ещё одно молниеносное движение – и тот оседает на пол, придерживаемый Русланом. Всё происходит так быстро, что я и понять толком не успеваю.
Внутренности мгновенно сковывает льдом от страха. Я пытаюсь вскочить со стула, но Шторм бросается ко мне, хватает за руку и резко дёргает на себя. Развернув спиной, крепко прижимает к груди, закрыв ладонью рот.
– Тише, детка, не кричи, – его негромкий голос так близко, что я чувствую тёплое дыхание на своей коже. – Всё будет хорошо, если будешь послушной девочкой.
Мне кажется, я сейчас умру от страха. Чувств уж точно лишусь – голова начинает кружиться. Трудно поверить, что всё это реально, что это не розыгрыш.
– Что ты творишь? – тихо шепчу, когда он убирает ладонь, позволяя мне судорожно вдохнуть, а сам к чему-то прислушивается.
– Сбегаю, – шёпот в ухо, от которого по всей спине бегут мурашки. – Сваливаю отсюда. Ты можешь мне не верить, но я не совершал того, в чём меня обвиняют.
– Суд разберётся, – ещё я хочу добавить «и мой отец тоже», но не решаюсь. – Ты сейчас можешь совершить большую ошибку. Потом точно будет хуже.
– Хуже уже точно не будет. Пока суд разберётся, я уже буду мёртв. К завтрашнему утру точно. Так что прости, но мне пора уходить. И ты пойдёшь со мной.
– Что?! – едва ли не задыхаюсь от шока.
– Да, малыш, мне нужна гарантия. Поэтому теперь ты – моя заложница.
Сжав моё запястье в стальном кольце своих пальцев, Шторм подаётся к двери, увлекая за собой и не оставляя выбора.
Глава 6
– Эй, стой, – пытаюсь выдернуть руку. – Куда ты меня тащишь?
Забрав ключи у конвоира, лежащего без сознания, Шторм открывает замок и, крепко сжав моё запястье, тащит за собой по коридору.
– Ты меня слышишь? – Я предпринимаю вторую попытку.
Он резко останавливается и прижимает меня к стене всем телом, заставляя задохнуться от его близости. Я слишком долго была влюблена в него на расстоянии, и сейчас от такого резкого наплыва эмоций вот-вот случится передоз.
– А ну тихо, я сказал, – говорит негромко, но грозно, приблизив своё лицо к моему. – Я не буду цацкаться с тобой. Сказал идти – и ты идёшь, девочка. Молча.
– Ты совершаешь ошибку, – пытаюсь вразумить его. – Побег – не выход. Остановись сейчас, иначе последствия будут катастрофические.
– Ты меня плохо услышала? – кладёт ладонь рядом с моей головой на стену и наклоняется ближе, заставляя вжаться в стену. – Оставь свои штучки при себе, психологиня. Я сыт по горло болтовнёй.
Я вдруг понимаю, что мне становится страшно. Я боюсь его. Это не шутки, и он сейчас – не далёкая идеальная подростковая мечта.
Настоящий. Из плоти и крови. Опасный. Злой. И он не на прогулку по набережной меня зовёт – он взял меня в заложницы. Это, мать его, совсем не шутки.
– Там десятки вооружённых охранников. Двери, замки, камеры. Как ты собираешься всё это преодолеть? А если и сможешь, то что дальше? Будешь в подворотнях прятаться?
– По-твоему, я идиот? – прищуривается. – Я всё это знаю. А ещё я знаю, что твари, которые подставили меня, сделали это не просто так. Но сейчас некогда. Пошли.
Он снова больно сжимает мою руку и дёргает на себя, понукая бежать за ним.
Удивительно, но следующая решётка по коридору оказывается незапертой. И все последующие тоже. Ни сигнала тревоги, ни сирен – ничего. Тишина.
Значит, ему помогают.
В одном из коридоров Руслан сворачивает направо, и мы спускаемся вниз на несколько пролётов. Мне кажется, это уже подвал. Шторм несколько раз негромко стучит в низкую, покрытую многолетними слоями серой краски железную дверь. Через секунду та открывается. За ней явно человек, но он остаётся в тени, пропуская нас в тёмное душное помещение.
Ритм пульса в моих жилах бешеный. Сигнал опасности на максимум. Я потрясена происходящим до такой степени, что у меня ноги подкашиваются. Волоски все на теле дыбом встают.
Я могла бы ему сейчас сказать, кто я и кто мой отец. Уверена, Шторм бы меня отпустил сразу же. Но… куда он пойдёт? Что будет делать? Где мы с отцом потом будем искать его?
– Пригнись, – командует Шторм, продолжая крепко удерживать меня за руку.
Он зажигает фонарик и светит перед собой. Вдоль стены видны несколько идущих параллельно толстых труб. Они уходят в стену, но возле них есть проход. Ну как проход… Скорее шахта. Пригнуться надо, и тогда получится протиснуться.
– Я туда не полезу, – упираюсь, пытаясь высвободить запястье.
– Темноты, что ли, боишься? – спрашивает с сарказмом.
– Вообще-то да, – отвечаю серьёзно. – И замкнутого пространства тоже.
И не просто боюсь, а до паники. Я и сейчас сплю с ночником, а уж в детстве, помню, до истерики доходило, когда нужно было ночью в туалет встать и идти самой по темноте. Поэтому у нас в доме всегда ночные лампы в коридоре горели.
– Не бойся, детка, ты со мной, – Руслан иронично выгибает бровь, а потом тащит в эту жуткую тёмную нору. – Тем более у нас есть фонарик.
Я предполагала, что он может быть засранцем, но, признаться, не думала, что таким.
Пока мы пробираемся в этой шахте, я считаю шаги, чтобы хоть как-то отвлечься от грохочущего пульса и нарастающей паники. Уже не только Шторм крепко сжимает мою руку, но и я вцепляюсь в его. Кажется, что воздух вот-вот закончится, и я попросту задохнусь.
– Долго ещё? – шепчу, ощущая, как под волосами выступает испарина.
– Нет, – негромко отвечает.
– А что ты дальше со мной собираешься делать? Кино насмотрелся и думаешь обменять на вертолёт и сто тысяч долларов?
Шторм негромко смеётся. Надо же, в такой ситуации он ещё и смеётся!
– Могу отпустить. Хочешь?
– Правда?
– Да. Но только здесь и сейчас. Потом – нет.
По рукам мурашки бегут, стоит представить, что он тут сейчас бросит меня. И даже если найдут скоро, я быстрее с ума сойду. Тут же сыро, темно, душно и, думаю, крысы водятся.
