Казалось бы, Англия беззащитна от вторжения русских орд, но Конолли выяснил, что не все обстоит столь однозначно. Какой бы путь ни избрали русские, в обоих случаях у них будет одно главное препятствие – Афганистан – огромная природная крепость на границе азиатского и индийского миров.
В своей книге Конолли писал: «Афганцы мало что выиграли бы, если бы русские вошли в их страну, зато им было много чего опасаться… Если афганцы, как нация, решат сопротивляться захватчикам, трудности похода легко смогут стать непреодолимыми».
В этом английский лейтенант был, безусловно, прав. Но он сказал не всю правду об Афганистане, так как афганцы были противниками ЛЮБОГО вторжения в свою страну. Об этом важном моменте Конолли в своей книге промолчал. Если по причине непонимания ситуации – это простительно. Но если из-за псевдоанглийского патриотизма, тогда Конолли просто преступник. Почему? Об этом мы узнаем немного позднее…
Одним из аргументов разведчика был тот факт, что афганцы традиционно ненавидят персов, от которых, по его мнению, будут зависеть русские. Но ведь с самими русскими афганцы еще никогда не сталкивались. С чего же им их ненавидеть заранее?
В данном случае, по мнению Конолли, у русских был только один выход – действовать старым испытанным английским методом – подкупать и ссорить между собой местную элиту, натравливая одну группировку на другую. Такая политика обещала бы успех и поддержку части афганцев. Кроме этого, русские могли пообещать нищим афганцам несметные богатства Индии и привлечь их к себе в качестве вспомогательных войск.
Отсюда Конолли делал два чрезвычайно важных политических вывода. Во-первых, Афганистан в интересах англичан должен быть единым и иметь в Кабуле единого правителя. Во-вторых, этот правитель должен быть лояльным Англии и недоверчивым ко всем остальным. В качестве лучшего кандидата на такого правителя Конолли видел Камран-шаха Дуррани. «Понадобились бы чрезвычайно большие посулы, чтобы соблазнить правителя отказаться от надежного и выгодного союза с нами и вовлечь его в предприятие, которое, будучи в лучшем случае сомнительным, привело бы к его краху в случае неудачи», – писал об афганском шахе Конолли.
Конечно, русские, по мнению разведчика, попытались бы подкупить Камран-шаха, но для этого следовало лишь поднять ставки, а если бы Камран-шах заупрямился, то организовать государственный переворот. В данном случае, делая ставку на одного Камран-шаха, Конолли выдавал желаемое за действительное. Камран-шах действительно был жестоким и авторитарным правителем, но дела его обстояли не лучшим образом. Некогда могущественная империя Дуррани уже давно трещала по швам.
После смерти деда нынешнего правителя Тимур-шаха в 1793 году Афганистан распался на множество частей. После десятилетия всеобщей резни трон занял сын Тимура Махмуд-шах и его фактический соправитель, весьма влиятельный визир Фатех-хан Баракзай. В 1818 году Фатех-хан завоевал для Махмуда Герат, но попал к нему в немилость, после чего Махмуд-шах и его сын Камран зарезали Фатех-хана. Убийство влиятельного визиря спровоцировало новый виток гражданской войны, и падение империи Дуррани ускорилось. После кровопролитного конфликта Махмуд-шах был лишен всех своих владений, кроме Герата (https://translated.turbopages.org/proxy_u/en-ru.ru.4731ed89-623735cb-b00ea2ab-74722d776562/https/en.wikipedia.org/wiki/Herat). Остальные его земли были разделены между братьями Фатех-хана. После смерти Махмуд-шах Дуррани в 1829 году его гератский трон унаследовал Камран-шах. Поэтому Афганистан был уже фактически разделен на отдельные государства. В этих условиях русским не составляло труда опереться на братьев Фатех-хана и с их помощью решить вопрос с проходом через горные перевалы.
Уже знакомый нам генерал Николай Муравьев (совершивший в 1819 году разведывательную поездку в Хиву) остался очень доволен сочинением своего английского коллеги.
– Теперь мы можем вторгаться в Индию, руководствуясь этими английскими рекомендациями! Лучшего подарка для желающих захватить британские владения невозможно и придумать! Браво, лейтенант Конолли! Ты заслужил от России если не орден, то стакан водки уж точно! – провозгласил Муравьев, прочитав книгу.
* * *
Что касается лорда Лоу и его единомышленников в Калькутте, то за год отсутствия Конолли они продолжали нагнетать истерию вокруг русской опасности Индии.
За время путешествия Конолли кабинет Веллингтона ушел в отставку, и новое правительство заняло более спокойную позицию по отношению к русскому вопросу в Азии. Зато ушедшие в оппозицию «ястребы» Веллингтона во главе с Лоу продолжали истерить относительно русской опасности для Индии.
– Я каждый день вижу один и тот же сон! – выступая, говорил лорд Лоу. – Что Турция и Персия разгромлены русскими и стали протекторатами Петербурга! Возможно ли это? Конечно, возможно! И что же будет дальше? – вопрошал слушателей Лоу. И сам же сразу отвечал на свой вопрос: – А следующей будет Индия!
– Но ведь Россия так далеко от Индии!
– Увы, Россия гораздо ближе к Индии, чем Британия, и с каждым годом она все больше и больше сокращает эту дистанцию, выводя свою армию для последнего решающего броска через Гиндукуш! Пока вперед идут купцы, но за ними, помяните мое слово, придут русские солдаты.
Впрочем, Лоу верил, что превосходство английских товаров должно остановить продвижение русских купцов.
* * *
Фактически Лоу требовал того же, за что в свое время напрасно агитировал своих начальников покойный Муркрофт. Теперь же, всего пять лет спустя, мечты бедняги Муркрофта стали официальной английской политикой.
Муркрофт мечтал увидеть, как по Инду будут доставлять британские товары к границам Центральной Азии, а там, уже караванами через горы и пустыни, можно было перебросить английскую продукцию на базары древнего Шелкового пути. Однако к страстным доводам тогда не прислушались. Однако известно, что если идея уже витает в воздухе, то ее рано или поздно, но кто-то обязательно озвучит. Так произошло и в этом случае.
На этот раз к планам покойного Муркрофта, помимо оппозиционера Лоу, обратился и новый генерал-губернатор Индии лорд Элленборо. Надо ли говорить, что теперь руководство Ост-Индской компании восприняло его идею с восторгом.
– Какой стратегический ум! – восхищались одни.
– Какой масштаб мысли! – поддакивали другие.
О Муркрофте и его записках никто даже не вспомнил.
Идея Элленборо была действительно хороша. Смущало только то, что отсутствовали надежные сведения о судоходности верховьев Инда. Поэтому логичным было вначале обследовать реку, чтобы убедиться в ее судоходности. Делать это было непросто, ведь Инд протекал по обширным территориям, не контролируемым компанией, особенно в Синде на юге и в Пенджабе на севере. Поэтому Элленборо нашел блестящее, хотя и несколько окольное решение.
Правитель Пенджаба Ранджит Сингх совсем недавно прислал английскому королю несколько великолепных кашмирских шалей. И возник вопрос, что Вильям IV мог бы послать ему в ответ? Совершенно ясно, что служившие любимой забавой стареющего магараджи женщины исключались. Следующим в списке его увлечений были лошади, и у Элленборо родилась идея – подарить Ранджиту Сингху пять лошадей. Но это должны были быть не обыкновенные лошади. Подарить следовало самых крупных лошадей, когда-либо виденных в Азии, – мощных английских тяжеловозов, дюжину кобыл и несколько жеребцов. Было решено, что они послужат эффектным и впечатляющим подарком для азиатского владыки, только недавно отправившего своего представителя в Петербург. Одновременно губернатор Бомбея Джон Малкольм приказал соорудить роскошную парадную карету, чтобы Ранджит Сингх мог запрягать в нее своих огромных лошадей и с комфортом объезжать владения во всем царственном великолепии.
Однако дело было не только в подарке. Было сочтено, что из-за размеров, непривычного климата и местности лошади да и парадная карета вряд ли смогут своим ходом одолеть 700 миль до столицы Ранджита Лахора. Кони могут просто не выжить. Поэтому их предложили доставить… по Инду на борту судна. Это давало возможность скрытно провести обследование реки и убедиться, судоходна ли она, по крайней мере, до Лахора. Для выполнения этой любопытной шпионской миссии был избран молодой толковый офицер Александр Бёрнс.
План Элленборо тайно обследовать Инд поначалу не встретил в Индии поддержки. Одним из самых строгих его критиков оказался Чарльз Меткалф, член всесильного Высшего совета и бывший секретарь секретного и политического департамента.
– План обследования Инда под видом доставки даров Ранджиту Сингху является трюком… недостойным нашего правительства, – недовольно брюзжал он. – Англичан и так зачастую несправедливо обвиняют в двуличии, а если затею разоблачат, что весьма вероятно, это только укрепит подозрения местных правителей.
Меткалф, которому суждено было стать генерал-губернатором Канады, стремился к консолидации земель компании и укреплению их границ.
А вскоре генерал-губернатор Индии Элленборо был отправлен в отставку и Индию возглавил лорд Вильям Бентинк.
Опасаясь, как потом выяснилось, напрасно, что проект обследования Инда могут отменить, губернатор Бомбея Малкольм настаивал, чтобы капитан Бёрнс отправился как можно скорее. Тот же, будучи сам большим любителем приключений, не нуждался в напоминаниях. Не теряя времени, 21 января 1831 года он в сопровождении топографа и небольшого эскорта отплыл из Кутча с каретой и пятью лошадьми для Ранджита Сингха.
Глава шестая
Итак, на горизонте Большой Игры появилась новая фигура – капитан британской армии Александр Бёрнс – кузен всемирно известного шотландского поэта Роберта Бёрнса.
Провожая кузена в Индию, Роберт Бёрнс написал ему:
На черта вздохи – ах да ох!
Зачем считать утраты?
Мне двадцать три, и рост неплох —
Шесть футов, помнится, без трех.
Пойду-ка я в солдаты!
Своим горбом
Я нажил дом,
Хотя и небогатый.
Но что сберег, пошло не впрок…
И вот иду в солдаты.
Не имея влиятельных родственников и друзей, он мог рассчитывать исключительно на себя. Поэтому Бёрнс стремился быть лучшим из лучших. Толкового офицера заметили и перевели из 1-го Бомбейского полка легкой кавалерии в элитную индийскую политическую службу. Молодой шотландец отличался быстрым умом, склонностью к языкам и здоровым авантюризмом. Уже через несколько лет службы он выучил хинди и фарси, получив затем должность переводчика на запад Индии в Сурат. Помимо этого, Бёрнс был наделен удивительным обаянием, которое также с успехом использовал в своей работе. Отлично зарекомендовав себя в Калькутте, Бёрнс был переведен еще дальше на северо-запад в Кач, где стал помощником британского политического агента. С этого времени он вплотную занялся вопросами разведки, изучая историю и географию Северо-Западной Индии (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%98%D0%BD%D0%B4%D0%B8%D1%8F) и сопредельных стран.
Бёрнсу повезло, и он попал в подчинение губернатору Бомбея генерал-майору Малкольму, уже знакомому нам как посол в Персии в 1800 году. Как и Бёрнс, Малкольм был шотландцем, и два земляка быстро нашли общий язык. Именно Малкольм и рекомендовал генерал-губернатору Бёрнса как толкового разведчика, которому можно поручить самые опасные и ответственные дела. Бёрнс не подвел куратора и в 1829 года сам предложил организовать разведывательное путешествие вверх по Инду. До этого англичане в верховьях священной реки еще никогда не были.
Новый генерал-губернатор Бентинк вскоре снова вспомнил о Бёрнсе. 30-летнего лейтенанта немедленно вызвали в Калькутту, и все завертелось. Плывя вверх по Инду и исследуя его на предмет проходимости, Бёрнс должен был достигнуть государства сикхов и установить отношения с правителем Ранджитом Сингхом.
Махараджа Ранджит являлся основателем Сикхской империи на северо-востоке Индии в Пенджабе. В младенчестве он пережил оспу и потерял левый глаз. Впрочем, ему хватало и одного! Свою первую битву Ранджит провел бок о бок с отцом в возрасте десяти лет. После смерти отца участвовал в нескольких войнах, изгнал афганцев и в возрасте двадцати лет был провозглашен махараджей Пенджаба. Империя Сингха росла и крепла с каждым годом, а ее правитель по праву заслужил прозвище «Лев Пенджаба». По этой причине Ранджита Сингха англичане откровенно побаивались и заискивали перед ним. Причины были вескими. Во-первых, Сингх жестко и твердо правил весьма обширным и богатым государством. Во-вторых, у него была большая и весьма неплохо обученная на европейский манер армия. Офицеры компании считали ее равной по силе всем военным британским силам в Индии. Поэтому считалось, что с Сингхом лучше дружить и торговать, чем конфликтовать.
Единственной причиной беспокойства в Лондоне и Калькутте относительно Ранджита был его возраст. Правитель сикхов был уже немолод, а его смерть грозила неизбежной борьбой за власть и междоусобицей. Поэтому одной из задач Бёрнса было выяснение здоровья правителя и изучение возможных преемников.
Вскоре в Карачи построили грузовую барку с плоским дном, чтобы подняться как можно выше по реке.
Курировавший будущую экспедицию резидент компании в Дели Чарльз Меткалф (будущий генерал-губернатор Индии), человек умный и дальновидный, был с Бёрнсом предельно откровенен:
– Не скрою, реальная цель вашей экспедиции не будет ни для кого секретом и подозрительные эмиры сразу же начнут препятствовать проходу по их водам.
– Но ведь я везу лошадей для Сингха? – выразил сомнение Бёрнс. – Неужели это не доказательство наших добрых намерений!
