– Но что-то не так! – настаивал анестезиолог.
– Делаю повторную эхограмму! – доложил специалист по нейросканированию.
От безмятежности, царившей в операционной, не осталось и следа.
– Малое промывание! – сухо распорядился доктор Кобблер, увеличивая поступление кислорода.
Лорэн почувствовала себя бессильной. Она уставилась на доктора Фернстайна. По глазам профессора было видно, что положение вот-вот станет критическим.
– Возьмите ее за руку, – сказал ей шепотом наставник.
– Что делать? – спросил у Фернстайна Лалонд.
– Продолжаем! Адам, что на эхограмме?
– Пока ничего особенного, – был ответ.
– У меня начало аритмии, – доложила Норма, глядя на мигающий электрокардиограф.
Ришар Лалонд со злостью хлопнул ладонью по пульту.
– Рассечение задней мозговой артерии! – сухо проговорил он.
Все члены бригады переглянулись. Лорэн перестала дышать и зажмурилась.
Было семнадцать часов двадцать две минуты. Через минуту поврежденная стенка артерии, подававшей кровь в заднюю часть мозга Марсии, прорвалась на участке в два сантиметра. Под давлением хлынувшей потоком крови разрыв неуклонно увеличивался. Несмотря на спешно поставленный Фернстайном дренаж, кровь стремительно заливала мозг.
В семнадцать часов двадцать семь минут на глазах у всей бессильной что-либо изменить бригады – четырех врачей и медицинских сестер – Марсия навсегда перестала дышать. Ручка девочки, которую стискивала Лорэн, разжалась, словно выпуская последнее дыхание жизни, которое она еще удерживала в ладони.
Бригада молча вышла из операционной и разбрелась по коридору. Сделать ничего было нельзя. Опухоль, в своей злокозненности, прятала от самых современных приборов аневризму мелкой артерии в мозгу Марсии.
Лорэн осталась одна, не выпуская неподвижные пальцы девочки. Норма подошла и осторожно вынула мертвые пальцы из сжатой руки нейрохирурга.
– Ступайте.
– Я обещала… – прошептала Лорэн.
– Это – единственная ошибка, которую вы сегодня совершили.
– Где Фернстайн? – спросила она.
– Пошел, наверное, к родителям малышки.
– Лучше бы это сделала я.
– По-моему, вы уже исчерпали свою дневную норму переживаний. Позвольте дать вам совет: прежде чем ехать домой, побродите по большому магазину.
– Зачем?
– Чтобы увидеть жизнь. Сотни жизней!
Лорэн погладила Марсию по лбу и закрыла голову ребенка зеленой простыней, после чего покинула операционную.
Норма смотрела, как она удаляется по коридору. Покачав головой, она выключила свет над операционным столом. Помещение погрузилось в темноту.
***
Артур набрел на свое счастье на четвертом этаже огромного магазина: поводок-рулетка, который наверняка порадует мисс Моррисон. В ненастные дни она сможет оставаться под козырьком, скрытая от дождя, меж тем как Пабло будет всласть шарить на обочине.
Артур отошел от кассы в центре зала, где расплатился за свою покупку. Ему улыбнулась женщина, выбиравшая мужскую пижаму. Он улыбнулся в ответ и направился к эскалатору. На механической лестнице на плечо легла легкая рука. Артур оглянулся, женщина спустилась к нему на одну ступеньку.
Из всех своих любовных связей он сожалел всего об одной…
– Не говори, что не узнал меня, – сказала Кэрол Энн.
– Прости, я был занят своими мыслями.
– Знаю. Мне известно, что ты жил во Франции. Тебе полегчало? – осведомилась она сочувственным тоном.
– Да, а что?
– Я узнала, что та девица, из-за которой ты от меня ушел… В общем, что ты овдовел, какая жалость…
– О чем это ты болтаешь? – воскликнул пораженный Артур.
– В прошлом месяце я столкнулась на одном коктейле с Полом. Мне действительно очень жаль.
– Я в восторге от встречи с тобой, но, к сожалению, немного опаздываю, – бросил Артур.
Он хотел уйти, но Кэрол Энн вцепилась ему в рукав и гордо показывала кольцо на пальце.
– На следующей неделе мы отмечаем первый год нашего брака. Помнишь Мартина?
– Смутно, – отозвался Артур, огибая парапет и торопясь к эскалатору, ведущему на второй этаж.
– Ты не мог забыть Мартина. Он же капитан хоккейной команды! – с упреком и гордостью сказала Кэрол Энн.
– Ах да, высокий блондин!
– Наоборот, брюнет.
– Ладно, брюнет, но ведь высокий?
– Еще какой!
– Вот! – И Артур уставился на носки своих ботинок.
– Значит, ты так и не устроил свою жизнь? – продолжила Кэрол Энн с состраданием.
