Аврора и Сократ
Она довезла бабушку до десятого этажа, и бабушка пожала ей руку и поблагодарила её, как только могла.
– Я так вам обязана!
И она вышла из лифта. Ноги снова слушались её и передвигались, куда она хотела. В коридоре её уже ожидала Аврора и дежурила, папа сказал ей, чтобы она проводила бабушку, ведь та, наверное, не знала, в какую дверь ей идти.
– Вот я, здесь! – воскликнула Аврора. – Папа уже ждёт нас.
Папа стоял в пальто и ждал их, собираясь идти.
– Хорошо, бабушка, – сказал он. – Аврора знает, где стоит микстура от кашля, если Сократику она понадобится, а если будет нужно ещё что-нибудь, спрашивайте её, а я должен бежать, уже опаздываю.
Когда папа ушёл, бабушка уселась на кухонную табуретку.
– Вы не заболели? – спросила Аврора.
– Нет-нет, – сказала бабушка. – Но я перепугалась до смерти.
– На вас кто-то напал? – испуганно спросила Аврора.
– Нет-нет, – ответила бабушка. – Я проехалась в лифте, а до этого никогда в нём не была.
– Понятно, – сказала Аврора. – Но к лифту можно привыкнуть. Надо только проехать на нём много раз. Я сама так и сделала и теперь не боюсь ездить в нём совершенно одна.
– Ты думаешь, это поможет? – спросила бабушка.
– Поможет.
В это утро лифт корпуса «Ц» потрудился на славу. Он ездил вниз и вверх много раз, а в нём стояли Аврора с бабушкой, и никто из них не прятался по углам. Под конец Аврора предложила:
– А теперь, бабушка, поезжайте на нём самостоятельно!
– Нет-нет, я не смею.
– Вы сможете. Поезжайте на пятый этаж, а там впустите в лифт меня.
Бабушка опять осталась в лифте одна и испугалась, примерно как раньше. Она уже направилась в свой привычный угол, но на полпути выпрямилась и нажала кнопку. Она съехала вниз на первый этаж, а потом поднялась на пятый за Авророй.
– Ну вот, у вас получилось, – сказала Аврора. – Теперь вы самая ловкая из всех бабушек.
Когда они поднялись на десятый этаж, там уже стояли несколько человек и дожидались лифта.
– Как хорошо, что вы приехали, – сказали они. – Иначе мы бы никогда не поймали лифт. Мы ждали и дождаться его не могли.
– Вот как? – сказала бабушка. – А куда вам надо?
– Нам надо вниз.
– Сейчас я вас отвезу.
Люди немного удивились, но ничего не сказали. Бабушка стояла выпрямившись, как генерал на поле боя. Потом она нажала на нужную кнопку, и они съехали вниз.
– Большое вам спасибо, – поблагодарили её люди.
– Не стоит благодарности, – ответила бабушка и снова умчалась на десятый этаж.
– А сейчас пойдём к Сократику! – предложила Аврора.
– Пойдём, – со вздохом сказала бабушка, потому что в эту минуту ей больше всего хотелось стать лифтёром, а не детской нянькой. Но с этим она ничего поделать не могла.
– Вам бы лучше снять рантовые сапоги, – сказала Аврора, когда они вошли в квартиру.
– Да, пожалуй. Ваши полы не привыкли к такой грубой обуви.
– И ещё те люди, кто живут под нами, – добавила Аврора. – Они могут подумать, что кто-то ходит по их головам. Вы принесли тапочки?
– Нет, но я обойдусь и без них, – сказала бабушка. – Похожу в своих толстых носках.
Она сняла сапоги, поставила их в ванную комнату и заскользила по полам в своих толстых носках так тихо, что никто бы не подумал, что она вообще находится в квартире. Бабушка сняла с себя не только сапоги. В её доме в лесу сильно сквозило, дом был старый, и бабушка привыкла надевать на себя сразу две вязаные кофты, здесь же в квартире и без них было слишком жарко.
Но не успела она стянуть с себя одну кофту, как тут же заторопилась к двери на балкон и выглянула наружу.
– Вы что-то ищете, бабушка? – спросила Аврора.
– Нет-нет. – Я просто ещё не научилась у вас дышать.
Бабушка не привыкла к тёплому и сухому воздуху корпуса «Ц» и время от времени подходила подышать свежим воздухом у двери на балкон. Но на балкон она хотела заглянуть ещё по одной причине. Теперь, оказавшись на десятом этаже, ей было интересно попробовать взглянуть на Тириллтопен с такой высоты. В первый раз, оказавшись на балконе, она увидела только небо, но во второй ей удалось кинуть взгляд вниз на ель, которая отсюда казалась маленькой.
– Ой, какая она маленькая! – пробормотала про себя бабушка.
Она снова взглянула вниз и отшатнулась. И прошло какое-то время, прежде чем она осмелилась подойти к перилам. Она постояла немного, закрыла глаза и осторожно перегнулась за край. «Неужели я посмею», – сказала она, открыла глаза и посмотрела… Ей казалось, будто она летит – всё вниз и вниз.
– Ой как страшно! – воскликнула бабушка и заскочила обратно в комнату.
– Вы чего-то испугались? – спросила Аврора.
– Нет, – ответила бабушка, – но у меня появилось желание прыгнуть вниз, хотя я этого и не хотела.
– Тогда вам не стоит ходить туда. А если вам захочется подышать воздухом, зайдите в мою комнатку и немного приоткройте окно.
Вообще-то кроватка Сократа стояла в Аврориной комнатке, но теперь он болел и лежал в спальне мамы и папы, чтобы они могли быстро услышать, когда он заплачет.
Сократ сидел в своей кроватке и кричал:
– Соккат пить!
Бабушка была на кухне и налила апельсинового сока в бутылочку. Правда, она торопилась и забыла, что пол в квартире был намного более гладким, чем у неё в доме. Поэтому её носок заскользил, и она вмиг растянулась на полу. Хорошо ещё, что на бабушке было много одёжек и она почти не ударилась.
– Я, кажется, не сломала ни одной косточки, – сказала бабушка и стала ходить осторожнее, особенно на поворотах.
– Вы не будете против, если я пойду погуляю? – спросила Аврора. – Что-то мои санки заскучали.
– Иди сходи, милая, – сказала бабушка. – А я посмотрю за Сократиком.
– А можно я покажу вас Нюсси и Бритт-Карен, если увижу их.
– Почему бы и нет.
И Аврора выскочила на улицу, а бабушка немного поговорила с Сократом, а потом снова зашла в гостиную. Она хотела там кое-что испытать. И думала об этом с тех самых пор, как зашла в квартиру, но ничего не говорила Авроре. Её интересовало пианино. В лесном домике пианино не было. Бабушка долго стояла перед инструментом и смотрела на него. Крышка была откинута, и клавиши словно бы ждали, когда бабушка ударит по ним. Она наложила указательный палец на одну клавишу и медленно надавила на неё, так что пианино не отозвалось никак.
– Гм, – сказала бабушка, – что-то оно не хочет со мной разговаривать.
Как же роскошно выглядит пианист, который сидит и играет на своём инструменте обеими руками, глядя прямо перед собой и не обращая внимания на свои пальцы, свободно перебирающие клавиши. Бабушка положила обе руки на клавиатуру, и пианино произвело сразу много различных звуков.
И тут в дверях появился маленький мальчик. Это был Сократ. Он вылез из своей кроватки, стоял голыми ножками на полу и смотрел на бабушку.
– Соккат игает… – сказал он.
– Ага, – сказала бабушка. – Мы с тобой сейчас будем играть, как они говорят, «в четыре руки».
Она посадила Сократа к себе на колени и сделала это не очень-то осторожно. Он словно бы лёг на клавиши, и тогда бабушка тоже набралась храбрости. Такого множества звуков в одно время пианино никогда ещё не издавало. К тому же Сократ запел заодно с пианино, и бабушка тоже стала выводить мелодию без слов. Оба музыканта сохраняли серьёзность на лицах и веселились вовсю. Поэтому они ничего, кроме себя самих, не слышали. Тут же послышался стук в стену, и в дверь зазвонили один раз, потом два раза и потом три, пока они не сделали в своей игре паузу и не услышали наконец звонок.
– Никакого тебе покоя, – сказала бабушка. У себя в лесном доме она ничуть не боялась чужих людей, но, когда зазвонили в дверь, тут она призадумалась: должна ли она пойти к двери и её открыть? Неизвестно, кто там стоял за дверью и ждал.
– Как ты думаешь, мне открыть? – спросила она у Сократа.
– Игать ещё, – ответил Сократ и обрушился на клавиши.
Бабушка немного подумала, поднялась и прихватила одной рукой Сократа.
– Я положу тебя в кроватку, – сказала она, – а потом схожу для тебя за бананом на кухню. И послушаю у двери, кто это шумит и звонит.
Она прокралась в прихожую. «Да что же это такое? Никого нет дома? – услышала она голос. – Дети, наверное, одни. Меня это не удивит!»
Прозвучал ещё один звонок, сильный, но бабушка беззвучно прошла к Сократу, дала ему банан и стала разглядывать книжку с красивыми картинками.
В дверь стучали и звонили ещё несколько раз, но бабушка не открыла. Голос того, кто стоял и шумел за дверью, показался ей угрожающим.
Больше она играть на пианино не осмеливалась, она только сидела у Сократа и вполголоса разговаривала с ним. Через некоторое время в дверь позвонили снова, и теперь уже бабушка не побоялась открыть. Сквозь щель для газет она услышала, как Аврора звала её.
Перед ней стояли три девочки: Нюсси, Бритт-Карен и Аврора.
– Вот, сами посмотрите! – сказала Аврора. – А теперь идите!
Бабушка заговорила об игре на пианино, только когда домой пришёл папа. И тогда она рассказала ему всё.
– Мы с Сократиком поиграли вместе на пианино. А потом кто-то пришёл к двери и зазвонил, но я не открыла.
– Я обо всём этом знаю, – улыбнулся папа. – Пришлось поговорить с людьми, которые живут под нами, я повстречался с ними, когда входил в лифт. Я вам, бабушка, вот что скажу. Часто, когда я играю на пианино, я накрываю его ковром, а под крышку кладу полотенце. Тогда пианино звучит не так громко.
Бабушка сидела, прикрыв глаза руками, ей было ужасно стыдно. Папа погладил её по щеке и сказал:
– Да пожалуйста, играйте сколько угодно. Я ведь рассказал вам, что его надо накрывать ковром. Кстати, как вам всё-таки у нас понравилось?
– У вас очень гладкие полы. И ещё мне внутри плохо дышится, хотя скоро я к вашему воздуху тоже привыкну.
– К следующему вторнику Сократик наверняка выздоровеет. Так что вам не придётся сюда приходить.
– А бабушка научилась управлять лифтом, – объявила Аврора, – так что она свободно сможет прийти.
– Это хорошо, – сказал папа. – Я ведь совсем не знал, что вы до этого лифтом не пользовались.
– Хорошо другое. Я ещё не настолько стара, чтобы разучиться учиться, – сказала бабушка. С этими словами она заторопилась домой, и в этот же вечер все в лесном доме узнали, каково это – жить в корпусе «Ц».
Бала
Следующий день был папиным. Аврора почувствовала это в тот же миг, когда проснулась. Бабушкин день она считала уютным, дни, когда в квартире появлялся дядя Бранде, интересными, но самые лучшие были те, когда папа оставался дома. Этим утром Аврора соорудила на постели из одеяла конуру для Пуфика, а потом поиграла, притворившись, что превратилась в собаку. Ведь сидеть в собачьей конуре было очень приятно. Аврора настолько увлеклась игрой, что папа зашёл к ней, чтобы её разбудить.
– Аврора! – позвал он.
– Гав! – ответила она.
– На помощь! – закричал папа. – Мама, к нам в дом пробралась собака. Это ведь ты всегда хотела завести собаку?
Мама ещё не совсем проснулась. Но она зашла и, сощурившись, посмотрела на одеяльный домик.
– Гав! – ещё раз пролаяла Аврора.
Мама заглянула под одеяло.
– Хорошая у меня конура?
– Превосходная, – сказала мама. – Может, ты пойдёшь на работу вместо меня. А я бы осталась дома.
– Ты сегодня идёшь в суд? – спросила Аврора.
– Да, – ответила мама. – Мы будем слушать дело об одном мальчике, который угонял машины. Как ты думаешь, что нам с ним делать?
– А он хороший или плохой?
– Он – человек, – сказала мама. – А это значит, что он и тот и другой, как все мы.
– Скажи ему, что он должен работать и получать за работу деньги, – сказала Аврора. – Тогда он сможет купить машину. Он сможет купить подержанную.
– И какая работа ему, как ты думаешь, подойдёт?
– Чинить машины, – нашлась Аврора.
– Мари, – строго сказал папа. – Если ты ещё будешь медлить, то опоздаешь. Ты ещё успеешь наговориться с Авророй.
Сократ немного сердился. Когда мама уже совсем собралась уходить, он пристально посмотрел на папу. Он, наверное, испугался, что папа тоже уйдёт, и поэтому закрутился на одной из папиных штанин и повис на ней в то время, как папа помогал маме надеть пальто.
– Ну, счастливо вам всем троим! – сказала мама. – Встретимся за обедом, Сократик!
– За обедом, Соккатик, – сказал тот.
В этот день папа был весел. Он насвистывал мелодии и напевал песенки, убираясь дома, а Аврора с Сократом всячески помогали ему, за что бы он ни брался. Как только папа убрал постели, Сократ залез на них, чтобы сделать результат его работы ещё красивее, а когда папа взялся за швабру, Сократ взял одну из его рубашек ополоснул её в ведре с водой и тоже стал мыть полы.
– Гм… Отличная работа, Сократик, – вздохнул папа, – но лучше бы ты собирал пылинки с ковра в гостиной.
Сократ тут же взялся за дело и, как папа потом обнаружил, собирал пылинки с ковра себе в рот, вместо того чтобы выбрасывать их в мусорное ведро.
– Сократик, пылинки нужно бросать сюда, – показал папа.
– Ага, – промычал Сократ. Он нашел пылинку, положил её в мусорное ведро, а потом сунул её себе в рот.
– Сейчас я дам тебе яблоко, – прошептала ему Аврора. – Смотри, что Сократик получит!
– Спа-спа, – сказал Сократик и положил яблоко в мусорное ведро, где оно и осталось.
– Пускай лучше он помогает нам мыть посуду, – предложил папа.
И с мытьём посуды дело пошло лучше. Сократу вручили маленькую миску с тёплой мыльной водой, и в ней он помыл две чайные ложечки и свою собственную чашку. Аврора протёрла все ножи и вилки, а всё остальное папа уложил в сушильный шкаф, так что никаких других происшествий не было.
И тут позвонили в дверь. Это пришла мама Нюсси.
– Твой папа занят историей? – спросила она Аврору.
– Нет, он сочиняет список. Я отправлюсь с ним в магазин.
– Я могу отвлечь его на пару минут?
– Конечно, – сказала Аврора. – А вот и он сам.
– Дело вот в чём. Мы купили на Рождество пианино и пылесос, – стала объяснять мама Нюсси.
– Да, – сказал папа и рассеянно взглянул на неё. – Как приятно, что у вас теперь есть пианино.
Он не знал, что сказать ей о пылесосе, но тут уж ему помогла сама мама Нюсси, она за словом в карман не лезла.
– Так вот, мы купили обе эти вещи в рассрочку, – сказала она, – и вполне справимся с ней. Мы уже выплатили деньги за миксер и морозильный шкаф, и ещё я поступила на работу в магазин, который буду убирать на половину ставки.
– И это отлично, – согласился папа.
– Так вот что я надумала, – продолжала мама Нюсси. – Если вам это не подойдёт, то скажите сразу! Я подумала, что, если бы твой папа немного поучил Нюсси играть на пианино, я бы отдала ему наш пылесос, ну то есть наш старый, он совсем как новый, только не самой последней модели.
Она взглянула на Аврору, но папа тоже стоял рядом и слышал её, и как раз этого мама Нюсси и добивалась.
– Вот как, – промолвил папа.
– Я сама так и не выучилась играть. Вот и подумала, что хорошо бы выучиться Нюсси – у нас же теперь пианино есть.
Папа всё стоял и раздумывал, но под конец сказал:
– Кажется, я понимаю вас. Я занят три дня в неделю, но в другие дни мог бы найти для неё время. Скажем так: два раза в неделю по полчаса?
– Отлично, – сказала мама Нюсси. – Я очень рада, что вы согласились.
– Правда, ближе к защите диссертации мне придётся пропустить несколько недель, – предупредил папа.
– Понимаю. Вы тогда станете доктором.
– Да, – сказал папа. – Если всё пойдёт хорошо.
– Я сразу же уволюсь после выкупа пылесоса, – сказала мама Нюсси. – Очень сожалею, что пошла на работу и какое-то время не смогу помогать вам с Сократиком.
– Не берите в голову, – сказал папа. – Мы справляемся.
Через некоторое время в дверь снова позвонили. В ней опять стояла мама Нюсси, но теперь уже с пылесосом.
– Боже мой, – сказал папа. – Вот не думал, что заполучу такую роскошь.
– Ну вот, а теперь я побегу, – сказала мама Нюсси. – Я должна уже быть на работе. Пылесос собран, его можно включать и использовать.
– Тогда остаётся подключить его к розетке. Скажите Нюсси, чтобы она пришла завтра к десяти часам.
– Покорно благодарю! – крикнула мама Нюсси уже из глубины коридора.
Папа, Аврора и Сократ остались наедине с пылесосом.
– Попробуем его сразу? – предложил папа и взглянул на напольный ковёр, который за последние дни успел собрать множество соринок.
– Давайте! – сказала Аврора и запрыгала по полу.
Папа нашёл розетку и вставил в неё вилку пылесоса, но ничего не произошло. Немного погодя он нашёл на пылесосе кнопку, которую требовалось нажать, чтобы пылесос заработал. И тот страшно зашумел, заворчал и заклокотал, а чуть поодаль совершенно самостоятельно зашипел шланг. Папа надел на него щётку, приложил щётку к ковру, и все соринки и пыль устремились внутрь шланга. Они запрыгали и застучали внутри его, и было очень весело на это смотреть. Папа с Авророй пытались заговорить, но это оказалось нелегко, пылесос говорил гораздо громче их. Наконец папа кивнул головой и передал пылесос Авроре, чтобы она испытала его сама.
– Кстати, а где Сократик?! – прокричал он ей на ухо.
Аврора замотала головой и продолжила пылесосить.
Папа заглянул в ванную комнату, в спальню, на кухню и в Аврорину комнатку. Сократа нигде не было. Папа начал обходить квартиру во второй раз. Он зашёл в спальню, встал на колени и заглянул под кровати. Там-то он и обнаружил Сократа.
– Бала! – кричал тот. – Ой, ой, Бала!
– Ничего подобного, – сказал папа, хотя понятия не имел, что это такое или кто это такой – Бала. Он знал только, что это что-то ужасно неприятное. – Иди сюда, Сократик! Я уберегу тебя.
– Бала забеёт Сокката, – не унимался Сократ.
– Мы пошлём Аврору в магазин за апельсином для Сократика? – предложил папа.
– Апельсин! – повторил Сократ, пополз и молниеносно выбрался из-под кровати с противоположной стороны.
А Аврора стояла и всё пылесосила. Ковёр со всех сторон становился чистеньким. На нём не было ни соринки. Но ковёр закончился. Что бы ещё пропылесосить? Аврора оглянулась.
На столе лежали серёжки, которые мама надевала, когда прихорашивалась. Обычно они лежали в шкатулке, которую она держала в спальне, но на этот раз серёжки лежали тут. Они были маленькие, золотые, с жемчужинками. Какие-то они сегодня тусклые, подумала Аврора. Может, когда она их пропылесосит, они станут чище и заблестят? Вот мама обрадуется! Аврора поднесла к ним щётку пылесоса, и серёжки вмиг в ней исчезли. Она слышала, как они застучали по шлангу, прежде чем исчезнуть в пылесосной утробе. Только тут она испугалась и выронила из рук шланг. Как раз в этот момент вошёл папа.
Он выключил пылесос и сказал:
– Сократик так испугался, что, я думаю, мы на время отключим пылесос, чтобы он к нему попривык.
– Папа… – начала было Аврора.
– Наверное, и ты тоже его испугалась, – перебил её папа, он заметил, какой у его дочки испуганный вид.
– Нет, но я, – снова завела речь Аврора. Она хотела рассказать о серёжках, но тут к ним подошёл Сократ.
Он всё ещё плакал, но всё-таки вымолвил:
– Ауоа, а апельсин! Балы нет. Бала ушла, – сказал Сократ, но в это время заметил пылесос, который теперь молчал. Это задержало Сократа на миг у двери, но потом он тут же набрал скорость и ринулся прочь.
– Эй! – крикнул папа. – Сократик, подожди!
– Папа, – опять начала Аврора.
– Да, – продолжал папа. – Нужно побыстрее его успокоить. Одевайся, Аврора, сходи в магазин и купи четыре апельсина. Их нет в списке, но ты это не забудешь?
– Нет, не забуду. – Ей казалось, что, пока папа говорил, серёжки всё глубже и глубже тонули в пылесосе. Ну ничего, она о них расскажет потом.
– Мама, наверное, удивится, когда вернётся сегодня домой, – сказал папа.
– Конечно.
Когда Аврора пришла в магазин, первым делом она попросила четыре апельсина, чтобы о них не забыть. Всё остальное было записано на бумажке, и продавщица помогла отыскать продукты. Выходя из магазина, Аврора заметила Бритт-Карен с Нюсси.
У них были такие странные лица.
– Нам некогда сейчас стоять и разговаривать, – сказала Нюсси. – Можно мы пойдём с тобой?
– Хорошо, – согласилась Аврора. Она хотела выяснить, что с ними случилось.
Печальней всех выглядела Бритт-Карен. А огорчённую чем-то Нюсси страшно занимало что-то другое.
– Что с вами? – спросила Аврора.
– Мы расстроились по двум причинам, у Бритт-Карен она одна, а у меня две, но одна из них та же, что у Бритт-Карен.
– Да, – согласилась Бритт-Карен, – но она самая печальная.
– Вот как? – сказала Аврора. Она попыталась представить себе причины, но никак не могла их придумать.
– Ну что, скажу я? – вымолвила Нюсси. – Или ты, Бритт-Карен?
– Я скажу сама. Ведь она касается меня. Или нет, лучше скажи ты!
– Бритт-Карен переезжает, – сказала Нюсси. – И мы больше никогда не увидимся.
– Что?! – воскликнула Аврора. – Какое несчастье, Бритт-Карен!
– И я тоже несчастная, – продолжила Нюсси. – Подумай, ведь мы с ней познакомились, когда были совсем маленькие.
– Ага, – подтвердила Аврора.
– Так что и ты будешь горевать тоже, – сказала Нюсси.
– Но сначала я отнесу домой то, что купила, – решила Аврора.
– Мы пойдём с тобой, – вызвалась Нюсси.
В результате три несчастные девочки отправились на десятый этаж. Папа даже испугался, когда открыл дверь и увидел их лица.
– Что случилось, Аврора? – спросил он.
– Бритт-Карен переезжает. И мы больше не увидимся.
– Какое несчастье! – сказал папа. – И куда вы, Бритт-Карен, переезжаете?
– В корпус, который стоит в конце улицы, – махнула рукой Бритт-Карен и указала пальцем.
– Ну, так это недалеко, – сказал папа.
Аврора немного удивилась, когда услышала её слова, в то время как Нюсси, пристально взглянув на папу, сказала:
– Вы кого-нибудь из последних корпусов знаете? Или видели малышей, которые приходили к нам и играли здесь? Сами мы никогда туда не ходили.
– Конечно, – объяснил папа. – Ведь вы были маленькие. Но, когда вы пойдёте в школу, вы подружитесь со всеми ребятами из всех домов и наверняка встретитесь друг с другом снова.
– Это будет нескоро, – огорчённо сказала Нюсси.
– Я не понимаю, зачем им понадобилось переезжать так недалеко? – удивился папа. – Я уж думал, они уезжают в другую часть страны.
– Мама хочет наверх, – объяснила Бритт-Карен.
Но папа этого не понимал.
– Она имеет в виду этаж, – объяснила Нюсси. – Сейчас они живут только на двенадцатом.
– Ага, – подтвердила Бритт-Карен. – В нашем корпусе освободился верхний этаж, но нам его не дали. Зато такой же освободился в другом корпусе. Вот мы и переехали.
– Понимаю, это очень печально, но ты, Бритт-Карен, в любой момент можешь нас навещать, понимаешь?
– Большое спасибо за приглашение, – отозвалась Бритт-Карен.
– А ты, Нюсси, ты уже раскрыла подружке нашу общую тайну? – спросил папа.
– Ещё нет. – И лицо Нюсси расплылось в улыбке. – Это вторая причина, которая меня расстраивает. Понимаете, я расстраиваюсь не только потому, что Бритт-Карен переезжает. Теперь из-за того, что я буду учиться играть на пианино, у меня будет меньше времени, чтобы играть во дворе. И Бритт-Карен к тому же переезжает. Я её жалею.
Действительно, как только Нюсси заговорила о пианино, Бритт-Карен почувствовала себя совсем брошенной и покинутой.
– Не расстраивайся, – посоветовала Аврора. – Мы с Нюсси будем встречаться с тобой на полпути до вашего корпуса.
Как только она это сказала, лицо Бритт-Карен немножечко посветлело.
– А теперь, – спросила Нюсси, – куда мы отправимся, чтобы ещё немного погоревать?
– Идёмте ко мне, – предложила Бритт-Карен. – Мама купила для нас сдобные булочки.
Они поели булочек у Бритт-Карен, а после этого Аврора сходила за своими санками, и они отправились кататься на них с горки позади их дома.
– Я эту горку никогда не забуду, – сказала Бритт-Карен.
Аврора поднялась к себе только тогда, когда мама пришла домой и обед был готов.
– Слушай, Эдвард, – спросила мама, – а когда состоится защита твоей докторской диссертации?
– Семнадцатого числа следующего месяца, – сказал папа.
– И тогда в честь нового доктора мы устроим банкет?
– У моих коллег так уж заведено.
– И ты, мамочка, к празднику разоденешься, – сказала Аврора.
– Ну, должна же я хоть иногда выглядеть прилично, – сказала мама и рассмеялась.
– И ты наденешь свои серёжки? – спросила Аврора.
– Конечно, вон они лежат там, в шкатулке, на столике.