Вопрос времени

Шейла ступила на тротуар, и Паттерсон пробежался по ней взглядом. Простенькое белое платье с блестящим пояском на тонкой талии. Белая пластиковая сумочка. Великолепное зрелище.

– Привет. – Он тепло улыбнулся. – Нам есть о чем поговорить. Как насчет того, чтобы пообедать со мной? Я умираю от голода и… повторюсь, нам есть о чем поговорить.

Голубые глаза раскрылись чуть шире. Шейла вроде бы заколебалась, затем кивнула:

– Благодарю. Давайте пообедаем.

– Тогда прыгайте в машину. Вам нравятся моллюски, крабы?

– Мне нравится все.

Она села, следя за тем, чтобы юбка не задралась слишком высоко. Так что Паттерсон увидел только ее колени.

Он захлопнул дверцу, вновь обошел машину, скользнул за руль. Шейла отметила, что он, похоже, побывал дома, ибо побрился, надел темный костюм и чистую рубашку. Пахло от него лосьоном после бритья.

– Думаю, все будет нормально. – Паттерсон вывел машину в транспортный поток. – Кое-что еще надо обговорить, но пока я смотрю в будущее с оптимизмом. Далее многое будет зависеть только от вас.

– Понятно. – Шейла уселась поудобнее. – Я доставила вам столько хлопот, мистер Паттерсон.

– О, пустяки. Я сторона заинтересованная. – Он рассмеялся. – Мне приходится часто бывать у миссис Морели-Джонсон. Некоторые вопросы я обсуждал с ее прежней компаньонкой. Особой радости мне это не доставляло, потому что она невзлюбила меня. – Снова смех. – А мы с вами, я думаю, поладим.

– Да.

Паттерсон искоса взглянул на нее. Шейла смотрела прямо перед собой, на красные огни машин, идущих впереди. Какая шея! Он представил себе, как обнимает Шейлу, прижимается губами к бархатистой коже. По собственному опыту он знал, что поцелуи в шею особенно возбуждают женщин.

Он сбросил скорость и свернул с бульвара.

– Мы уже приехали. Мой любимый ресторан. Тут не только хорошо кормят, но и швейцар присматривает за машинами.

Он остановился у подъезда под сине-желтым навесом. Швейцар, также в сине-желтой униформе, открыл Шейле дверцу, приподнял фуражку.

– Добрый вечер, мистер Паттерсон. Добрый вечер, мисс.

– Привет, Фред. Тебя не затруднит отогнать ее? – Паттерсон обошел машину, подал руку Шейле и повел ее в ресторан. Перед ними был короткий коридорчик, а за ним виднелся переполненный зал, но Паттерсон направился к узкой лестнице. – Нам сюда. На второй этаж.

На площадке их поджидал улыбающийся метрдотель со стопкой меню в кожаных корочках.

– Добрый вечер, мистер Паттерсон… мадам. – Шейла всем телом почувствовала его острый взгляд, улыбка его стала шире, – похоже, он одобрил выбор Паттерсона. – Сюда, пожалуйста.

Он открыл дверь и ввел их в маленький кабинет, где стол был сервирован на двоих. Золоченые, обитые красным плюшем кресла, стены, затянутые той же тканью, канапе под зашторенным окном.

– Два крюшона, Генри, – заказал Паттерсон. – Прямо сейчас.

– Разумеется, мистер Паттерсон, – кивнул метрдотель и вышел из кабинета.

Шейла осмотрелась, взгляд ее задержался на широком канапе, обратила она внимание и на латунную задвижку на двери.

– Я не знала, что такие места еще существуют.

Паттерсон отодвинул от стола одно из кресел.

– Таких мест немного. Я иногда бываю здесь… провожу деловые встречи. – Он улыбнулся. – Производит впечатление на клиента, и банк платит.

Шейла села, посмотрела ему в глаза:

– Банк платит и сегодня?

Паттерсон рассмеялся, садясь напротив нее.

– Нет… Сегодня я не работаю, а отдыхаю. Вы любите устрицы?

– Да… очень.

Метрдотель вернулся, следом вошел официант с двумя бокалами на подносе.

Паттерсон быстро просмотрел меню и, не советуясь с Шейлой, заказал две порции устриц по девять штук и рыбный пирог.

– Вино, как обычно, белое, мистер Паттерсон? – спросил метрдотель.

Паттерсон кивнул.

– Рыбный пирог, возможно, звучит неаппетитно, но тут он очень вкусный, – объяснил он, когда они вновь остались вдвоем. – Это их фирменное блюдо. Мясо омаров, мидии, креветки в винном соусе, запеченные в тесте. Подают его с артишоками. Думаю, вам понравится.

– У меня уже текут слюнки.

Паттерсон поднял бокал:

– За ваш успех.

Чокаться Шейла не стала, но пристально посмотрела на него.

– Мистер Паттерсон, вы всегда так отбираете компаньонок?

Паттерсон приподнял левую бровь, улыбнулся.

– Меня впервые попросили найти компаньонку, – ответил он. – Так что в этом деле я новичок. Но ответ, я думаю, таков: все зависит от компаньонки.

Шейла отпила из бокала, поставила его на стол.

– Вы думаете, у меня есть шанс?

– Да… неплохой шанс. – Он глотнул крюшона, затем продолжил: – Но, имея дело со стариками, ни в чем нельзя быть уверенным. Настроение у них переменчивое. Сегодня я попал в удачный момент, а что будет завтра, известно лишь Господу Богу…

Принесли устрицы. Пока официант суетился с лимоном, соусом, хлебом, они молчали.

– Беда в том, мисс Олдхилл, – вновь заговорил Паттерсон после ухода официанта, – что ваш возраст все-таки смущает миссис Морели-Джонсон… Я предупреждал вас об этом.

– Я помню.

Паттерсон вилочкой подцепил устрицу и отправил ее в рот.

– Но эту преграду мы преодолеем, если вы будете во всем содействовать мне.

Прежде чем ответить, Шейла съела устрицу.

– В чем именно?

Паттерсон наклонился вперед, широко улыбнулся:

– Кто-нибудь говорил вам, как вы красивы?

Какое-то время она смотрела на пустую раковину устрицы, затем подняла на него взгляд.

– Да… в том числе и доктор Фосдик.

Паттерсон взялся за другую устрицу.

– Действительно… я забыл про доктора Фосдика… Так вот, миссис Морели-Джонсон наполовину слепа, но что-то она все-таки видит. И завтра, при встрече с ней, вы должны выглядеть как можно проще.

– Я увижусь с ней завтра?

– В одиннадцать часов, и, пожалуйста, не опаздывайте. Точность – ее пунктик.

Ели они молча. Паттерсон изредка поглядывал на Шейлу. Но бесстрастное лицо ничем не выдавало ее мысли. Они покончили с устрицами, пришедший официант забрал грязные тарелки. Паттерсон занервничал. А вдруг она фригидна? Но как-то не верилось. Наоборот, по всему выходило, что огня в ней хватало. Но она никак не реагировала на его обаяние. Он это чувствовал. Ее не трогала его улыбка. А ведь эта улыбка в прошлом позволила ему одержать немало побед. Официант тем временем принес рыбный пирог.

Вновь они молча принялись за еду.

– Действительно объеденье, – на этот раз первой заговорила Шейла.

– Я знал, что вам понравится. – Паттерсон подхватил вилкой кусочек пирога. – Я рассказал ей о вас. Как я и ожидал, она очень оживилась, узнав, что вы – дочь Генри Олдхилла. Но потом добавила: «Она, должно быть, еще ребенок». Я возразил, что вам тридцать восемь, и упомянул о вашей травмированной руке. «Но почему столь юная особа хочет присматривать за такой старухой, как я?» – спросила она. Тут меня осенило. – Паттерсон улыбнулся, довольный собой. – Я сказал, что вы всегда восхищались ее игрой, ставили ее выше Майры Хесс и почитаете за честь помогать ей.

– Вы сказали правду, – заметила Шейла. – Действительно, я считаю за честь хоть чем-то помочь ей и вновь услышать, как она играет.

Паттерсон сосредоточенно разрезал хвост омара. Эта женщина озадачивала его. То ли она говорит серьезно, то ли подтрунивает над ним. Неужели она не понимает, что за все труды должна отблагодарить его в постели? Или действительно воображает, что по горло занятый заместитель управляющего банком взвалит на себя новую ношу и угостит ее дорогим обедом, ничего не ожидая взамен, за исключением слов благодарности?

– Да, ей это понравилось. – Омар просто таял во рту. – Итак, она хочет вас видеть. Кстати, она спросила, не нашел ли я кого-то еще, и я ответил, что такая женщина у меня есть, на случай, если она сочтет вас слишком молодой. – Он посмотрел на Шейлу, ожидая ее реакции, но та продолжала есть рыбный пирог, словно и не поняла, что ее строптивость может быть наказана. – Видите ли, мисс Олдхилл, дело это довольно тонкое. Мне нельзя терять доверие миссис Морели-Джонсон. Сами понимаете, банк не может разбрасываться такими клиентами. И я обязан подстраховаться запасным вариантом. Надо отметить, ваша соперница в большей степени соответствует требованиям миссис Морели-Джонсон. У нее обширный опыт, и ей пятьдесят пять лет. Миссис Морели-Джонсон встретится с ней в десять утра. С вами – в одиннадцать. Потом она примет решение.

Шейла кивнула:

– Конечно. – Этот холодный, сдержанный тон всегда так раздражал Хэммета. – Я понимаю.

Они доели пирог, и Паттерсон дернул шнур колокольчика, вызывая официанта.

– Десерты тут превосходные. Клубничный шербет…

– Мне только кофе, пожалуйста.

– Два кофе, – сказал Паттерсон официанту, пока тот убирал грязную посуду, потом вытащил из кармана тяжелый золотой портсигар, еще один подарок миссис Морели-Джонсон, и предложил Шейле сигарету.

Они закурили, официант накрыл стол для кофе и снова оставил их вдвоем.

– Мистер Паттерсон, что, по-вашему, мне следует сделать, чтобы выглядеть менее привлекательной?

Паттерсон изучающе посмотрел на нее.

– Изменить прическу. Никакой косметики. Наденьте что-нибудь темное. Юбка должна быть ниже колен. Никаких высоких каблуков.

– Вы, однако, специалист, – удивилась Шейла. – Я последую вашим указаниям.

Паттерсон достал из нагрудного кармана очки, строгие, с оправой прямоугольной формы, и положил их на стол.

– Я хочу, чтобы вы надели эти очки. Купил их после разговора с миссис Морели-Джонсон. В них обычные стекла. Разумеется, совсем не обязательно носить их постоянно, только в ее присутствии. Они полностью изменят ваш облик.

Официант принес кофе. Когда он ушел, Шейла надела очки, встала, подошла к настенному зеркалу. Вернулась к столу.

– Вы совершенно правы, мистер Паттерсон… очень дельное предложение, благодарю вас. Едва ли вы могли оказать мне бóльшую услугу.

Паттерсон прижал указательный палец к ямочке на подбородке.

– Я просто хочу, чтобы вы получили это место. Я даже готов поспорить, что вы его получите, и в будущем мы будем часто видеться. Так что не пора ли нам отвыкать от мистера Паттерсона и мисс Олдхилл? Меня зовут Крис, Шейла.

– Конечно.

Неожиданно она улыбнулась, впервые за время их знакомства. И даже в очках показалась ему ослепительной.

– Ради бога, снимите эти очки… в них вы похожи на школьную мымру.

Шейла рассмеялась и сняла очки.

– Так лучше? – Она пододвинула к нему сахарницу. – Я пью без сахара.

– Я тоже. Значит, мы обо всем договорились. Вы придете в отель «Плаза-Бич» к одиннадцати утра. Скажете портье, что миссис Морели-Джонсон ждет вас, и назовете свою фамилию. Я его предупредил. Так что вас пропустят.

– Вы не упускаете ни одной мелочи, Крис.

– Стараюсь. – Паттерсон самодовольно улыбнулся. – О, ваше жалованье. Вашим казначеем буду я, поскольку веду все ее счета. Прежняя компаньонка получала сто долларов в неделю… разумеется, не считая жилья и питания. Вы будет жить в ее пентхаусе. У вас будет своя комната, с телевизором… со всем необходимым. Я предложил ей платить вам сто сорок долларов. Она согласилась. Вас это устроит?

– Спасибо. Такой щедрости я не ожидала.

Лицо Паттерсона вытянулось. Он-то рассчитывал на нечто большее, чем спасибо. В конце концов, сто сорок долларов в неделю, на всем готовом, – чертовски хорошее жалованье, а она восприняла его слова как должное. Ему-то пришлось потрудиться, чтобы старуха согласилась с такими условиями.

Они допили кофе. Возникла неловкая пауза, затем Шейла повернулась и выразительно посмотрела на плюшевое канапе. Паттерсон проследил за ее взглядом.

– Вас что-то заинтересовало? – как бы между прочим спросил он.

– Я просто подумала, что канапе иногда может оказаться весьма кстати. – Взгляд Шейлы остановился на нем. – Да еще задвижка на двери.

У Паттерсона гулко застучало сердце.

– Задвижка не нужна. – Голос его дрогнул. – После кофе сюда никто не зайдет.

Шейла не мигая смотрела на него. Ему стало не по себе.

– Вам это известно по собственному опыту?

Он натянуто улыбнулся:

– Можно сказать, да.

– Крис… – Шейла вдавила окурок в пепельницу, на ее губах появилась легкая улыбка. – Я привыкла платить долги, но не так.

– Ну что вы! Как можно, Шейла… – Паттерсон изобразил возмущение. – Это ничего не значит… Никак не связано… Я не хочу, чтобы вы…

– Пожалуйста! – Шейла подняла руку. – К сексу я отношусь серьезно. Я думаю, это одна из тех немногих радостей, что Бог дал человеку. Но я не могу снять трусики, задрать платье до шеи и лечь на плюшевое канапе в кабинете дорогого ресторана, куда не заходят официанты после того, как подан кофе. Повторю, я всегда плачу долги. Давайте вернемся к этому после того, как я получу работу.

Пожалуй, впервые за свою сознательную жизнь Паттерсон не нашелся с ответом. Он также почувствовал, что краснеет, а на лбу его выступили капельки пота. Он, в общем-то, и не верил в легкую победу, но и не ожидал такой откровенности.

– О чем вы говорите, – забормотал он. – Откуда у вас такие мысли…

Шейла отодвинула кресло.

– Я позвоню вам, как только узнаю ответ.

Она встала, и Паттерсон теперь смотрел на нее снизу вверх.

– Вы уже хотите уйти?

– Мне пора. Перед сном я должна написать несколько писем, а время позднее.

Теперь у Паттерсона отпали последние сомнения в том, что встретил он женщину неординарную, перед которой его обаяние бессильно. Но желание обладать ею нисколько от этого не уменьшилось. Правда, он понял, что решение будет принимать она. «Я всегда плачу долги».

«Терпение», – сказал он себе.

– Как вам будет угодно.

И он последовал за Шейлой к двери. Пока он подписывал чек, она вышла на улицу. Пару минут спустя Паттерсон присоединился к ней.

– Не знаю, как мне благодарить вас, Крис. Вы подарили мне такой приятный вечер и взяли на себя столько хлопот с…

– Будем надеяться, что наши усилия не пропадут даром. – В голове вертелись ее слова: «К сексу я отношусь серьезно. Я думаю, это одна из тех немногих радостей…» Похоже, она не отказывалась лечь с ним в постель.

Швейцар подогнал «уайлд кэт» к дверям ресторана. До отеля «Франклин» они доехали молча. Перед тем как выйти из машины, Шейла наклонилась к Паттерсону, коснулась губами его щеки. И умчалась, прежде чем тот успел обнять ее.

– Спокойной ночи, Крис… еще раз благодарю.

Каблучки застучали по ступеням, и она скрылась в вестибюле, где ее дожидался Хэммет.