Сын Красного Корсара. Последние флибустьеры

Состязание выглядело очень простым, но оно вызывало живейший интерес у многочисленных зрителей, постоянно готовых побиться об заклад то ли на один пиастр, то ли на целую тысячу. А заключалось оно в следующем.

На прямолинейной дистанции выкапывали четыре-пять ям и в каждую сажали по петуху таким образом, что наружу выдавалась только шея. Бедных птиц присыпали песком или обкладывали камнями, стараясь не причинять им излишних мучений.

Всадникам, согласившимся принять участие в этой странной забаве, надо было на полном скаку подлететь к хохлатому пленнику, склониться до самой земли и подхватить одной рукой птицу.

Маневр предстоял нелегкий, потому что всадник рисковал вылететь из седла, а падение могло привести к серьезным повреждениям, хотя зрители встречали такой поворот скачек оглушительным хохотом. В награду победителю обычно разрешалось поцеловать в руку или же в щечку самую красивую сеньору среди присутствующих на состязаниях. Такова была испанская галантность, которой позднее, в восемнадцатом столетии, вздумалось подражать неотесанным янки.

На скачки явились четырнадцать всадников – все как один на маленьких, элегантных андалусийских лошадках. Они выстроились перед дворцом Монтелимар. Почти все были зелеными юнцами, сыновьями плантаторов или важных персон адмиралтейства. Все они страстно желали расцеловать щеки самой прекрасной вдовы Сан-Доминго.

Однако среди этих юнцов выделялся элегантнейший граф де Миранда, по-прежнему одетый в красное; он выбрал себе черного жеребца с горящими глазами, купив его тем же утром по дорогой цене. Увидев маркизу, появившуюся на мраморной парадной лестнице дворца, граф снял красную фетровую шляпу с длиннющим пером и, не покидая седла, поклонился.

Прекрасная вдова одарила его улыбкой и грациозным приветственным движением руки, а потом быстро прошла на некое подобие трибуны, воздвигнутой перед дворцом. Ее сопровождали дворецкий и горничные.

Четырех петухов усадили в ямы на расстоянии двадцати метров один от другого. Несчастные пернатые предпринимали отчаянные попытки освободиться из плена, вытягивая шею и кукарекая во все горло, но насыпанные в ямы камни удерживали птиц, не давая им убежать.

Двое полевых судей, оба отставные офицеры, заняли свои места с той и другой стороны от всадников.

Тем временем публика, собравшаяся уже в изрядном количестве, бойко делала ставки – по преимуществу на сына Красного Корсара, предпочитая его то ли за красивое лицо, то ли из какой-то иной необъяснимой симпатии.

Как бы ужаснулись эти люди, узнав, что ставят они на своего смертельного врага, на одного из тех страшных флибустьеров, которые поклялись разорить все испанские колонии в Центральной Америке!..

Судьи, тщательно осмотрев конскую сбрую, дабы не случилось какого несчастья, приблизились к помосту, где находилась маркиза.

– Готовы? – спросил один из них.

– Да, – в один голос ответили четырнадцать всадников, бросив взгляд на маркизу де Монтелимар.

– Пошли! – выкрикнул другой судья.

Лошади, почувствовав прикосновения шпор, подскочили и понеслись в неудержимом полете.

Сын Красного Корсара очень скоро возглавил скачку, держа в стременах только левую ступню, чтобы легче было нагнуться до земли.

Его вороной, выбранный с особым тщанием, преодолел дистанцию в необыкновенном порыве, опередив соперников на несколько метров.

Граф гарцевал так великолепно, что вызвал у зрителей настоящий взрыв энтузиазма. И мужчины и женщины отчаянно били в ладоши, когда он пролетал мимо, склонившись к шее скакуна и покачивая своим длиннющим красным пером. Так молодой всадник на ураганной скорости подскакал к первому петуху. Он наклонился к земле, крепко держась одной рукой за шею коня, и, ловкий, как арабский наездник, ухватил птицу, выдернул ее из ямки и торжественно взметнул вверх.

Он наклонился к земле, крепко держась одной рукой за шею коня, и, ловкий, как арабский наездник, ухватил птицу…

Мастерство всадника толпа одобрила единодушным криком восторга. Мужчины и женщины махали платочками, потрясали тростями и зонтиками, будто они присутствовали на корриде[21]. Всадника в красном приветствовали словно одного из самых знаменитых эспадас[22] в цирке Севильи или Гранады.

Граф свернул петуху шею и бросил птицу в группку попрошаек. Потом, доскакав до изгороди, отмечавшей конец дистанции, молниеносно развернул коня и пустился в обратный путь.

Тем временем преследовавшие его всадники, скакавшие плотной группой, почти догнали графа, но никому из них не повезло с птицей в этой первой гонке, и петухи по-прежнему оставались в своей тюрьме.

– Ну и растяпы эти кавалеристы! – пробормотал граф. – Видно, мне придется самому управляться с птицами. Это было бы очень скучно, если бы только победа не давала права поцеловать самую прекрасную женщину Сан-Доминго.

Он ослабил поводья и возобновил скачку, пришпоривая правой ногой своего вороного и оставив левую ногу свободной, чтобы можно было нагнуться как можно удобнее.

Он был один, более тридцати метров отделяли его от галопировавших группой соперников, граф за несколько секунд добрался до второго петуха и выдернул его из ямки.

Уже не крик, а торжествующий рев приветствовал всадника.

– Да здравствует красный граф! – вопила толпа, исступленно отбивая ладони.

Другим всадникам тоже повезло: двое из них выдернули по петуху, однако победа осталась за графом, дважды добившимся успеха.

Он спрыгнул с коня, приблизился к улыбавшейся ему маркизе и положил ей на колени птицу, сказав:

– Сохраните ее на память обо мне, сеньора; когда я уеду, вы всякий раз будете вспоминать меня при взгляде на этого крикуна.

– Стало быть, вы хотите уехать? – спросила прекрасная вдова.

– Возможно, уже сегодня вечером меня не будет в Сан-Доминго, – ответил граф.

– В таком случае вы должны позавтракать со мной.

– Никогда не отказываюсь от компании сеньоры, особенно если она такая красивая и любезная, как вы.

– Ах, граф!..

Она поднялась, поприветствовала на прощание всадников, вытянувшихся в шеренгу перед открытым помостом, и стала медленно подниматься по величественной каменной лестнице, тогда как толпа зрителей постепенно рассеивалась.

Граф ди Вентимилья последовал вместе с дворецким и горничными за прекрасной вдовой.

Маркиза провела его через несколько богато украшенных и изящно меблированных залов и наконец ввела в столовую, не очень большую, но с обитыми красной замшей стенами и золоченым потолком.

В центре комнаты находился стол, сервированный золотыми тарелками, ложками, вилками и ножами. В великолепных серебряных вазах красовались самые разнообразные фрукты тропических краев.

Возле стола, одно подле другого, стояли два кресла.

– Господин граф, – заговорила маркиза, – сегодня у меня нет других приглашенных, поэтому мы можем поговорить свободно, как старые друзья.

– Благодарю вас, маркиза, за предупредительность.

– Я должна кое о чем спросить вас.

– Меня? – удивился корсар.

– Вас! – ответила маркиза де Монтелимар, на прекрасном челе которой появилась легкая морщинка.

– А если я скажу вам, что непременно хотел увидеться с вами и получить у вас кое-какие сведения, что вы на это скажете?

На этот раз пришел черед удивляться маркизе.

– У меня? Значит, вы знали меня, граф, еще до того, как бросили якоря в этом порту?

– Нет, я только слышал о Монтелимаре.

– О моем муже?

– Нет, о вашем девере, который много лет назад занимал пост губернатора Маракайбо.

– У мужа в самом деле был брат-губернатор.

– Вы когда-нибудь видели этого Монтелимара?

– Да, два года назад я познакомилась с ним в Пуэрто-Рико.

Беседу прервало пришествие четырех черных слуг, принесших на широких серебряных чеканных подносах еду и несколько корзин с запыленными бутылками.

– Давайте теперь позавтракаем, – предложила графу маркиза. – У людей моря, говорят, хороший аппетит, и я надеюсь, сеньор Миранда, что вы окажете честь моим поварам.

– Когда колокол звонит на обед, наши желудки, маркиза, всегда готовы. Если бы вы видели, как идут на приступ обеденного стола мои матросы!

– Хотелось бы посмотреть.

– Останься мы еще на несколько дней в порту, я имел бы честь принять вас на борту моего судна. К сожалению, весьма сомнительно, что завтра я еще буду здесь.

– Но вы же мне сказали, что присланы для защиты города от совместной атаки флибустьеров и буканьеров.

– Такой опасности больше нет, – слегка смутившись, ответил граф. – Мне сообщили, что несколько подозрительных судов, за которыми наблюдали в водах Хонайреса, ушли к югу. Сегодня же утром стало известно, что они удалились в сторону Тортуги. Я отправляюсь в эти широты, чтобы выяснить обстановку.

– И потопить эти корабли?

– Да, если удастся.

– Так ужасны эти флибустьеры!

– Маркиза, они идут на абордаж как черти, а когда стреляют из ружей, то всегда попадают в цель.

Он взял бутылку, уже откупоренную слугами, и наполнил два бокала, провозгласив тост:

– За вашу красоту, маркиза!

– За ваш корабль, капитан! – ответила сеньора де Монтелимар.

Граф залпом осушил бокал и сделал знак чернокожим слугам выйти, после чего, глядя маркизе прямо в глаза, заговорил:

– А теперь, сеньора, если вы согласны, продолжим нашу беседу. Вы сказали, что познакомились со своим деверем в Пуэрто-Рико?

– Это правда, граф.

– Когда?

– Два года назад.

– Вы можете сказать, где он находится сейчас?

– В Пуэбло-Вейо… Так мне сказали. Я знаю, что там у него обширные плантации сахарного тростника.

– А! – нахмурился граф. – Ваш муж никогда не говорил вам о казни двух знаменитых корсаров, совершенной по приказу вашего деверя? Не говорил ли он вам, что этих пиратов звали одного – Красный Корсар, другого – Зеленый Корсар и что оба они были итальянскими дворянами?

Маркиза опасливо посмотрела на графа, а потом ответила:

– Да, он мне часто говорил про тех двух корсаров, но был еще один, он потом погиб с дочерью герцога ван Гульда.

– Того звали Черный Корсар, – сказал граф, – того не повесили, как его братьев. Не можете ли вы назвать мне имена тех, кто выносил приговор и кто его исполнял?

– Нет, но об этом вам может сказать мой деверь. Я тогда была еще ребенком и не жила в Маракайбо. А теперь я хотела бы знать, почему вас так интересует столь давнее событие? Может быть, вы знали этих жестоких флибустьеров, много лет наводивших ужас на наши колонии по берегам Мексиканского залива?

– Это мой секрет, и я не могу его вам раскрыть, маркиза, – помрачнев, ответил сын Красного Корсара. – Вы сказали, что ваш деверь должен находиться в Пуэбло-Вейо, этого для меня пока достаточно. Здесь у вашего родственника должно быть имущество, а значит должны быть управляющий и секретарь.

– Вы говорите о кабальеро Баркисимето?

– Именно так, маркиза.

– Он и в самом деле находится здесь. Но с минуты на минуту он должен отбыть на галеоне «Санта-Мария» в Мексику. Думаю, он везет с собой большие деньги, собранные на плантациях моего деверя.

– Вы сказали – на «Санта-Марии»! – воскликнул граф, и живой огонек сверкнул в его глазах.

– Он сам мне об этом говорил три дня назад.

– Теперь я узнал даже больше, чем хотел, маркиза, благодарю вас за ценные сведения.

– Ценные?

– Более, чем вы думаете, – ответил граф.

– В таком случае, надеюсь, вы мне сообщите такие же.

– Ладно, вы сказали, что хотели бы узнать обо мне побольше. Говорите, сеньора, я сделаю все возможное, чтобы удовлетворить ваше любопытство.

Маркиза немного помолчала, в свою очередь внимательно разглядывая графа, потом указала пальцем на шпагу корсара и произнесла:

– Вчера вечером, во время праздника, у вас не было этой шпаги. У той – другая рукоять. Почему вы сменили оружие?

– Вчерашнюю я потерял, когда садился в шлюпку, отправляясь на свой фрегат, – ответил корсар, краснея, подобно девушке.

– Или оставили в груди некоего человека, слишком докучавшего вам? – строго спросила маркиза.

Граф ди Вентимилья не мог не вздрогнуть.

– Сеньора, – с трудом проговорил он, – как истинный кабальеро, я не могу лгать. Признаюсь, что оставил кусок клинка моей шпаги в груди графа де Сантьяго, но, клянусь честью, не я начал распрю.

– Верю вам, граф. Капитан был человеком очень буйным и большим любителем поединков. Я даже боялась, что он будет поджидать вас, чтобы пустить в ход свою шпагу. Поразительно, что он сам получил смертельный укол.

– Почему, маркиза?

– Все его боялись, потому что знали, какой это опасный противник.

– Но, сеньора, я вышел из семьи превосходных дуэлянтов; многих уложили графы де Миранда, хотя и в честных поединках.

– И вы его убили!

– Я вынужден был защищать свою жизнь.

– В одиночку?

– Почему вы мне задаете этот вопрос?

– Мне сказали, что с вами было еще двое мужчин.

– Да, двое моряков, которые, подчиняясь моему приказу, только лишь присутствовали при поединке. Я ни в коем случае не позволил бы, чтобы они вмешались в дело, касающееся меня одного. Капитан был дворянином, а не каким-нибудь бандитом, на которого можно напасть втроем или просто застрелить из пистолета.

– А вы смелы! – воскликнула маркиза, разглядывая собеседника с восхищением. – Ни один забияка не посмел бы напасть на графа де Сантьяго.

– Из местных, возможно, – ответил граф. – Но я ведь родился не на здешних островах. Фехтованию меня учили испанские, французские и, наконец, итальянские мастера.

– Вы знаете, что вас подозревают?

– В убийстве капитана?

– Да, граф.

– Что тут сказать? Может быть, в Сан-Доминго двум кабальеро запрещено разрешать спор между собой при помощи шпаг?

– Я не говорю «нет», но ваш поединок проходил без свидетелей, и потом…

– Простите, маркиза, но там были мои матросы. А теперь продолжайте.

– Я хотела бы спросить, где вы приобрели шпагу, навсегда успокоившую капитана?

Граф поднялся и с беспокойством посмотрел на маркизу:

– Вы задали мне вопрос, который мог бы…

Он прервался, увидев входящего дворецкого.

– Что вам нужно? – спросила сеньора де Монтелимар, немного раздраженная этим неожиданным появлением.

– Простите, госпожа, – ответил дворецкий, – но в соседней комнате находятся два моряка. Они настаивают, что им срочно надо сообщить господину графу нечто важное.

– Белый и метис? – спросил капитан «Новой Кастилии».

– Да, господин граф, и еще…

– Продолжайте, – сказала маркиза.

– Внизу ждет капитан алебардщиков с двадцатью солдатами. Он желает осмотреть дворец.

– По какой причине?

– У него есть приказ об аресте.

– Кого?

– Господина графа, – немного поколебавшись, ответил дворецкий.

Граф подскочил и положил правую руку на рукоять шпаги.

– Им придется свести счеты с этим клинком! – крикнул он. – Скажите капитану алебардщиков, чтобы он подождал десять минут, пока маркиза де Монтелимар не закончит завтрак, а если капитан будет настаивать, прикажите своим людям поколотить его… Мендоса! Мартин!

Услышав призыв, моряки вошли в гостиную, оттолкнув в сторону бедного дворецкого и обнажая шпаги.

– Граф! – закричала сильно побледневшая маркиза. – Что все это означает?

– Сейчас я вам объясню, сеньора. Разрешите мне только сначала расспросить моих людей… Если не ошибаюсь, речь идет о жизни и смерти.

– Что вы такое говорите?

– Всего полминуты, маркиза. Говори ты, Мендоса!

– Господин граф, нас, кажется, готовятся схватить или, по крайней мере, хотят напасть на наш корабль, – ответил старый моряк. – Все галеоны и каравеллы несколько часов назад перегородили выход из порта, словно намереваясь помешать нам покинуть гавань. Видимо, кто-то выдал наш секрет.

– Что делает мой помощник?

– Сеньор Верра приказал зарядить пушки, подготовившись к обстрелу галеонов и каравелл, а потом обязал всех матросов вооружиться. Стоим мы только на одном якоре.

– Превосходно! Этот смельчак никогда не позволит застать себя врасплох. Ах, эти генуэзские моряки! Никто не может с ними сравниться.

– Граф! – вскрикнула маркиза. – О чем вы говорите?

– Еще немножко, сеньора, – ответил отважный молодой моряк. – Мендоса, все наши люди на борту?

– Все, капитан.

– Нас восемьдесят храбрецов, и мы вгоним в холодный пот тех, кто попробует помешать нам выйти в море… А теперь ваш черед, сеньора де Монтелимар. Я победил в петушиной скачке, и вы должны мне поцелуй. Позвольте же мне почтить поцелуем ваши прекрасные руки. Это, конечно, будет первый и последний поцелуй, потому что, если только не произойдет чуда, через пару минут исчезнет последний граф ди Вентимилья, ди Роккабруна и ди Вальпента!

– Вы сказали: ди Вентимилья? – воскликнула маркиза.

– Да, сеньора, я сын того самого Красного Корсара, которого повесили ваши соотечественники!

Маркиза, в смятении чувств, помолчала несколько мгновений.

– Сеньор граф, – наконец заговорила она, – я не позволю арестовать у себя на глазах и вообще в моем дворце такого благородного человека, как вы.

– Что вы собираетесь сделать, сеньора?

– Спасти вас!

– Каким образом?

– Следуйте за мной, и побыстрее. Капитану алебардщиков скоро наскучит столь долгое ожидание.

Она открыла дверь гостиной и ввела троих корсаров в спальню, видимо в собственную, судя по богатству обстановки. Здесь она подошла к камину, прикрытому бронзовой плитой, украшенной богатой резьбой. Она дотронулась рукой до одного из украшающих плиту цветков и резко надавила на него. Плита тотчас дрогнула и раскрылась: за нею показались ступеньки, ведущие вверх.

– Это секретный проход, пробитый в толще стены, – объяснила маркиза, – о нем никто не знает. Он ведет в одну из маленьких башенок, выступающих над крышей. Поднимайтесь и ждите меня наверху.

– Поцелуй, маркиза, – сказал граф.

Очаровательная женщина протянула ему руку.

Корсар запечатлел на ней жаркий поцелуй и сразу же начал взбираться по лесенке, за ним следовали Мендоса и Мартин.

Маркиза задвинула плиту и прошептала:

– Бедный юноша! Убить такого достойного кабальеро? Нет, не хочу этого. Пусть он враг моей страны, но я спасу его, что бы со мной ни случилось. Я не хочу, чтобы пошли разговоры, будто кто-то из рода Монтелимар предал своего гостя.

Она закрыла дверь и вошла в гостиную, где уселась за стол и начала маленькими глоточками пить из чашечки шоколад, пытаясь казаться совершенно спокойной.

Мгновение спустя появился дворецкий, объявив о приходе капитана Пинсона.

– Пусть войдет, – ответила маркиза, попивая шоколад.

В комнату вошел, сняв шляпу, капитан алебардщиков, высоченный служака с огромными седеющими усами и очень живыми глазами.

– Чем обязана вашему визиту? – спросила, предлагая кресло, маркиза, остававшаяся внешне спокойной. – Надеюсь, вы не откажетесь испить чашечку шоколада. Я получила его из Гватемалы, из страны, где производят самый лучший шоколад в мире.

Капитан немного удивился:

– Простите, сеньора, за беспокойство, но меня послал губернатор.

– Арестовать меня? – спросила, улыбаясь, прекрасная вдова.

– Не вас, а того человека, который совсем недавно завтракал с вами.

– О, что вы говорите, капитан? – воскликнула маркиза, нахмурившись и резко поднимаясь. – Кого арестовать?

– Графа, одетого во все красное.

– Дворянина?

– Бандита, сеньора!

– Это невозможно!

– Этот человек – родственник тех самых Вентимилья, жестоких корсаров, которые вместе с Пьером Ле Граном, Лоренсом, ван Хорном и л’Олоне[23] разграбили столько городов на побережье Мексиканского залива.

– Боже мой! – вскрикнула маркиза, падая в кресло. – Вы не ошиблись?

– У нас есть неоспоримое доказательство, что это был в самом деле Вентимилья.

– Каким образом вы его смогли получить?

– На обломке клинка, застрявшем в груди графа де Сантьяго, было выгравировано имя его убийцы.

– Тогда вы уже уничтожили его фрегат?

– Пока еще нет, маркиза, – ответил капитан. – Мы подождем приступа до наступления ночи. Где же этот господин?

– Он уже ушел.

– Ушел? – побледнев, вскрикнул капитан.

– Он оставил меня полчаса назад, позавтракав со мной. Он сказал, что пойдет прогуляться в парке.

Капитан стукнул себя кулаком по кирасе.

– А если он увидел, как я прохожу за ограду? – спросил он себя, яростно накручивая свои усы. – Бежал! Но куда? Вероятнее всего, он где-нибудь спрятался… Диас!

На этот призыв в гостиную вошел сержант алебардщиков.

– Возьми десяток солдат и обыщи дворцовый парк. Возможно, корсар еще там.

– Сию минуту, капитан, – ответил сержант и быстро удалился.

– Сеньора маркиза, – сказал командир отряда, когда они снова остались одни, – мне приказано тщательнейшим образом осмотреть ваши комнаты.

– Выполняйте приказ, капитан, – ответила прекрасная вдова. – Только я уверена, что в моем дворце вы его не найдете.

– И тем не менее я уверен, сеньора, что смогу отыскать его где-нибудь, – возразил капитан. – Из города он не мог выбраться, потому что все выходы хорошо охраняются, попасть на свой корабль – тем более, так как мы послали на пристань несколько отрядов солдат, а его фрегат окружен галеонами и каравеллами. Пришло время покончить с этими Вентимилья, и мы это сделаем. Сеньора, я иду осматривать дворец.