– И тем не менее я не чувствую себя абсолютно спокойным. Достаточно малейшей неосторожности – и нас разнесут в щепки пушки фортов и кораблей.
– Никто не совершит неосторожного поступка, граф. Команду на берег не выпускают, а я еще поставил часовых возле обоих трапов и даже приставил надежных людей к шлюпкам.
– Несмотря ни на что, я хотел бы уйти отсюда как можно скорее. Наша комедия долго продолжаться не может, а дело свое мне надо здесь уладить. Ах, если бы я смог увидеться с маркизой хотя бы на десять минут, это значительно облегчило бы поиски неуловимого кабальеро. Она должна очень хорошо знать о подлости, совершенной ее деверем.
Он помолчал немного, а потом добавил:
– Не легла ли она спать? Что ж, проверим! Держите наготове шпаги, храбрецы, а также пистолеты.
– Вот уже три часа, капитан, как мы только и ждем случая подраться, – сказал Мартин.
– Следуйте за мной.
Убедившись, что на улице никого нет, они бесшумно пересекли ее и направились к дворцу Монтелимар, находившемуся неподалеку. Граф, не подходя к воротам, обогнул великолепный сад, огражденный железной решеткой, которая тянулась и вдоль торцов здания. Он взглянул вверх и заметил два освещенных окна.
– Она еще бодрствует, – прошептал граф.
Внезапно он вздрогнул.
Из неприкрытых окон до него донеслись нежнейшие звуки.
Кто-то во дворце играл на мандолине. Кто? Ясно, что не слуга и не горничная. Они бы не осмелились взять в руки инструмент, если бы маркиза отправилась почивать.
– Неужели она? – спросил себя граф.
Он повернулся к морякам, обнажившим свои длинные шпаги, дабы избежать всякой неожиданности, и сказал им:
– Придется перелезть через ограду.
– Для моряков это детские игрушки, – ответил Мендоса.
– Пойдем на абордаж, – сказал Мартин.
Граф ухватился за решетку, полез наверх, ловкий, как белка, перемахнул через зубцы и скользнул вниз, приземлившись посреди великолепной цветочной клумбы. Почти одновременно с ним спрыгнули в сад моряки.
– Нам предстоит схватка? – спросил Мендоса.
– Пока оставь в покое шпагу, – ответил граф ди Вентимилья. – Позже увидим, появится ли нужда в хорошей стали. Идемте, но без лишнего шума.
Они пересекли сад, стараясь не хрустеть гравием, которым были посыпаны дорожки, и остановились под освещенными окнами.
На мандолине продолжали играть сладчайшую сигнадилью[16 - Сигнадилья (ит. signadilla) – справочники утверждают, что это слово придумал и всего пару раз употребил сам Э. Сальгари. Возможно, речь идет о сегидилье (исп. seguidilla), подвижном испанском народном танце-песне, появившемся в Кастилии, но с XVII в. распространившемся по всей Испании. Танец с песнями лирического или шутливого характера сопровождается игрой на гитаре, бандурриях, кастаньетах.].
– Это может быть только маркиза, – пробормотал граф. – Эту сигнадилью играли сегодняшним вечером на балу, и маркиза пытается воспроизвести ее… Неужели мне так повезло?
Гигантский бомбакс[17 - Бомбакс – речь идет о гигантской, или пятитычинковой, сейбе (она же – капоковое, шерстяное, шелковое или хлопковое дерево); родина сейбы – Южная Америка.], высотой в добрых тридцать метров, с покрытым колючими наростами стволом, рос возле дворца, протягивая свои ветки почти к самым освещенным окнам и прямо над ними.
– Вот именно то, что мне нужно, – пробормотал граф. – Стойте здесь и ни о чем не думайте. Долго я не задержусь.
Он полез вверх по стволу, избегая наростов, чтобы не поранить руки, тогда как Мендоса и Мартин растянулись под деревом, почти полностью укрывшись в густой траве.
Сильному и ловкому молодому человеку хватило всего нескольких секунд, чтобы добраться до кряжистого сука, касавшегося одного из полуприкрытых освещенных окон.
Он взглянул через стекло.
Его взгляду открылся элегантный кабинет со стенами, увешанными гранадскими гобеленами, столь же элегантной была и его меблировка, хотя мебель стояла тяжеловесная, как это полагалось в те времена.
Комнату ярко освещали несколько свечей, вставленных в серебряный подсвечник.
Однако никого в комнате не оказалось, тем временем мандолина продолжала звучать.
Внимание молодого графа привлекло шелковое, усыпанное изумрудами платье, в котором маркиза появилась на празднике. Оно было брошено на маленький мавританский диван и поблескивало золотыми и серебряными искорками.
Граф уже готовился прыгнуть, когда услышал голос Мендосы:
– Кто идет?
Голос, который граф узнал сразу, ответил:
– Это я вас хочу спросить, мошенники: «Что вы здесь делаете?»
– Это мы-то мошенники?! – возмутился Мартин.
– Граф де Сантьяго! – процедил сквозь зубы сын Красного Корсара.
Он находился на высоте всего около четырех метров, а потому не раздумывая спрыгнул с дерева. Мендоса и Мартин, со шпагами в руках, стояли лицом к лицу с капитаном алебардщиков, тоже обнажившим клинок.
– Ба! – с издевкой протянул граф де Сантьяго. – Граф де Миранда упал откуда-то сверху! Вы, видимо, решили запастись плодами бомбакса? Уверяю вас, они несъедобны и годятся только для выделки скверного хлопка.
– А вы пришли сюда собирать цветы, не так ли? – спросил покрасневший от гнева граф ди Вентимилья.
– Возможно, и так, но я их, по крайней мере, собираю на земле, тогда как вы ищете плоды возле окон и совершенно не задумываетесь о том, что можете лишиться жизни, если вдруг нога соскользнет с ветки. Жаль будет такого красивого молодого человека!
– Вы шутите, я полагаю, – сказал граф ди Вентимилья.
– А если и так? – спросил капитан.
– Полагаю, что здесь не место для шуток. Окна наверху освещены, а мне не хотелось бы, чтобы нас увидели.
– Маркиза де Монтелимар? – насмешливо бросил капитан. – Если эта персона вас волнует, мы можем поискать другое место, где нам никто не помешает. Мне знаком этот сад, и я знаю отличную лужайку, словно специально подготовленную для тех, кто желает скрестить шпаги!
– Вы меня вызываете?
– Понимайте как хотите, меня это не трогает.
– Где эта лужайка? – взбешенно спросил граф ди Вентимилья.
– Торопитесь умереть?
