– Как-то не подумал об этом, – с запинкой ответил Мур, чувствуя, как он неловок.
– Что ты привезла мне, мама? – живо вскакивая на ноги, вскричал Питер. – Дай посмотреть. Скорее! Ой, скорее!
Не двигаясь и глядя на сына с некоторым недовольством, она позволила ему завладеть свертками. Неужели он думает только о вещах, которые она может подарить ему?
– Так и надо, – пожурила его Люси. – Давай рви бумагу. Устрой здесь разгром. – Сделав над собой усилие, она стала снимать шляпу и перчатки. Нельзя быть смешной. Ерунда – стакан эля вечером. И разве мог Фрэнк обнять ее при Анне? С напускной легкостью Люси воскликнула: – Во всяком случае я рада, что вы снова подружились!
– Мы всегда были друзьями, – спокойно откликнулась Анна.
И, нисколько не смущаясь под пристальным взглядом Люси, она прихлебнула пиво из стакана, потом скрестила ноги перед пылающим камином.
– Понятно, – процедила Люси.
Ее радость омрачилась без причины, и казалось, что приезд получился каким-то бестолковым.
– Приятно видеть тебя дома, – смущенно сказал Фрэнк, потирая подбородок. – Мы скучали по тебе.
– Да, у вас действительно довольный вид, – ответила Люси со смешком – какая пародия на смех! – Пойдем, Питер! Тебе давно пора быть в постели.
Это было ужасно нелепо, но глаза ее затуманились слезами, и она вспомнила о прошлой встрече после разлуки, о былом восторге… Глубоко в груди закипела мучительная обида. Люси резко повернулась и вышла из комнаты.
Глава 5
Но на следующее утро того дня, когда была намечена поездка к Эдварду, Люси вполне воспрянула духом. Ей нравились такого рода путешествия – обязательных визитов нет, однако есть возможность со вкусом одеться, показать, какой у нее чудесный сын, как он развит и как примерно себя ведет. К тому же Люси, с ее природной общительностью, хваталась за шанс навестить родственников мужа, поскольку сам Фрэнк легкомысленно относился к укреплению семейных связей, вернее, открыто пренебрегал ими.
Утро было погожим: над морем сверкало солнце, в воздухе еще чувствовалась летняя мягкость – все предвещало приятное короткое плавание по заливу.
Надев на Питера килт, сшитый в честь ее рода из шотландки цветов клана Мюррей, она объясняла ему огромную важность вежливого поведения.
– Не забывай всякий раз говорить «спасибо» и «пожалуйста», – внушала она, туго стягивая ремнем кожаную сумку сына. – Боюсь, Анна баловала тебя. И никаких глупых замечаний, а иначе я сильно рассержусь.
Во время предыдущего визита два года назад сын совершенно опозорил ее, наивно поинтересовавшись, отчего это у мисс О’Риган нос такого странного цвета.
Питер обещал хорошо себя вести и выказывать самые тонкие и благородные манеры. В волнении от предстоящей поездки он непрестанно подскакивал, и Люси никак не удавалось застегнуть прямоугольные металлические пуговицы на его темно-зеленом пиджаке.
– Интересно, как там поживает желтая кошка Эйлин? А на тот берег нас переправит Дейв или Ангус? – сыпал Питер вопросами, переминаясь с ноги на ногу. – Надеюсь, будет штормить. Я люблю качку.
– Да что ты говоришь? – с легким кивком пробормотала Люси. От одного только вида бурного моря ее начинало мутить. – А как же твоя бедная мама? Стой спокойно, сынок.
– Возьми с собой лимон – пососешь, – с невинным видом предложил он.
Она искоса посмотрела на него, подумав о том, что он сын своего отца. Во время последнего морского путешествия ее уговорили воспользоваться этой фруктовой профилактикой, и Фрэнк на протяжении многих недель не давал ей забыть пагубных последствий этого.
– Ну вот, – удовлетворенно сказала Люси, наконец отстраняя сына и внимательно осматривая напоследок его ногти и уши.
Затем она занялась собственным туалетом. Поскольку эта поездка не ставила целью облегчение чьих-то страданий, Люси, конечно, наденет лучшую одежду – темно-малиновый костюм из шерсти с рисунком из белых крапинок, напоминающих снежинки. Зибелин – роскошное, звучное название для ткани. А какой богатый крой – расклешенная юбка, короткий жакет с баской из темно-красного бархата! Со шляпы – тока из черной синели – кокетливо свисали черные петушиные перья. Черные лайковые перчатки были отделаны белой строчкой, изящная кожаная сумочка на цепочке соответствовала последнему слову моды.
И последний штрих – без сомнения, стильный: Люси сбрызнула свой носовой платок несколькими каплями одеколона. Вздохнув, она посмотрела на себя в зеркало – элегантная, сияющая сдержанной радостью. Потом легко постучала в дверь напротив и вошла в комнату Анны.
– Ты почти готова? – спросила она.
– А знаешь, – протянула Анна, сидевшая на краю кровати, – мне не очень хочется ехать. Я не питаю к Эдварду особой симпатии – он такой высокопарный малый. Поезжайте вы с Питером. Я останусь и накормлю Фрэнка ужином.
Помимо своей воли, Люси поскучнела.
– Фрэнка вполне может накормить Нетта, – медленно произнесла она и, помолчав, добавила: – Тебя приглашали особо.
– Мне-то какая забота, – уронила Анна с тем же равнодушием.
– Но почему? День такой чудесный, – настаивала Люси. Очевидно, ей было не понять подобного отношения. – И пикник будет замечательный.
– Ты любишь делать все по-своему – правда, Люси? – мило улыбаясь, спросила Анна.
– Ну… – Люси покраснела. – Конечно…
– Хорошо, – вдруг сказала Анна, – я поеду.
На миг воцарилось молчание, потом Люси повернулась и в задумчивости пошла вниз.
– Ну что – прилично я выгляжу? – рассеянно спросила она, медленно кружась в центре кухни.
Отношения у Люси с прислугой были доверительными.
– Если уж вы неприлично, то не знаю, кто прилично, – откликнулась Нетта, уперев руку в бок и оценивающе разглядывая Люси.
Из уст Нетты этот сомнительный комплимент прозвучал как высшая похвала.
– Ты чудесно выглядишь, мама, – искренне восхитился Питер.
Последовала пауза, они ждали Анну.
– Пока меня не было, все шло хорошо? – спросила Люси, лениво поправляя свои наручные часы.
Она не совсем понимала, зачем задала этот вопрос – к тому же Нетте, надежной Нетте, «настоящему сокровищу», – и слова, слетевшие с ее губ, показались ей ненужными.
– Хорошо – да, хорошо, – уверенно ответила служанка.
В этот момент распахнулась дверь, и в комнату медленно вошла Анна, даже не извинившись за опоздание. На ней было скромное темное платье, и Люси, с ее быстрой реакцией, моментально решила, что ее зибелин чересчур яркий.
– Жаль, здесь нет Фрэнка, – сказала Анна, – тогда мы поехали бы все вместе.
– Увы, – довольно сухо произнесла Люси, направляясь в коридор, – ты же знаешь, он занят делами.
Действительно, Фрэнк заранее написал Эдварду ироничную записку с выражением сожаления, которую Люси обещала не передавать.
Они шли по дороге к каменному молу, выдававшемуся в море прямо из двора Боуи. Женщины шагали рядом, Питер чуть отставал, держась за руку матери.
– Этот путь короче – и приятнее! – воскликнула Люси со всей ответственностью чичероне.
