Выгодная сделка

– Как бы не так… он живучий, – мягко проговорил Гирланд.

Молниеносным движением Марк натянул Брукману шляпу на глаза. Здоровяк, ругаясь, отступил назад. Гирланд ударил Брукмана кулаком в живот. Брукман, хватая ртом воздух, опустился на колени. Радостно замурлыкав себе под нос, Гирланд зашагал вниз по ступеням, перепрыгнул через распростертое тело О’Брайена и вышел на улицу. Нырнув в дождь, он подбежал к старенькому «Фиату-600».

«Жизнь все же неплохая штука», – подумал Гирланд.

Впервые за последние месяцы он испытал удовольствие.

Несколько медсестер покинули американскую больницу через служебный выход и зашагали по широкому бульвару Виктора Гюго. Одни шли под зонтами, других защищали от дождя только плащи.

Джоджо, сидевший в спортивном автомобиле Саду, ткнул грязным пальцем в сторону прошедшей неподалеку стайки девушек.

– Кто-нибудь из них знает, в какой палате она лежит, – сказал парень. – Время идет. Спроси их.

– Глупец! – выпалил Саду. – Так они мне и скажут. Мы только привлечем к себе внимание.

– Глянь-ка… эта идет одна. Скажи ей, что ты газетчик. Мы должны установить, где эта сучка.

Саду заколебался.

Группа медсестер исчезла во мраке. Он увидел одинокую девушку в плаще, вышедшую на внезапно обезлюдевший бульвар. Он понимал, что в словах Джоджо есть здравый смысл. Нельзя же до бесконечности сидеть тут. Как-то надо выяснить, где находится женщина.

Он вылез из машины, припаркованной возле недостроенного жилого дома. Незастекленные окна чернели на фоне белой стены, уходившей вверх. Сваленные стройматериалы, большая бетономешалка, штабеля досок и мотки проволоки преграждали путь ко входу в будущее жилище парижских богачей.

Медсестра поравнялась с Саду. В полутьме он разглядел, что она молодая и темноволосая.

– Извините меня, мадемуазель, – произнес он, отвесив глубокий поклон. – Я из «Пари матч». Вы не могли бы сказать мне, на каком этаже и в какой палате находится женщина, потерявшая память?

Медсестра с удивлением посмотрела на Саду:

– Пардон, месье?

– Это представляет интерес для моей газеты, – пояснил Саду, с трудом скрывая свое волнение. – Мы хотим знать, на каком этаже и в какой палате лежит эта женщина… ну, с татуировкой на теле.

Девушка отступила на шаг.

– Я не могу вам это сказать. Спросите в справочном бюро, – произнесла она. – Там вам это сообщат, если сочтут нужным.

Краем глаза Саду заметил, что Джоджо выбрался из машины; парень двигался стремительно и беззвучно, как змея, атакующая свою жертву. Он появился за спиной медсестры в тот момент, когда она собралась уходить. Правая рука Джоджо мелькнула в воздухе. Вскрикнув, девушка упала вперед. Саду инстинктивно подхватил ее, прижал к себе. Испуганно оглядел длинный темный бульвар. Вдали он увидел двух приближающихся к ним мужчин.

– Тащи ее в здание! – выпалил Джоджо. – Быстро!

Саду сообразил, что это единственный выход. Он поднял потерявшую сознание девушку на руки и побежал с ней к дому. Едва не растянулся в холле подъезда, споткнувшись о строительный хлам. Джоджо держался рядом.

– Опусти ее.

Саду положил девушку на мешки с цементом.

– Ты рехнулся! – выпалил он, переводя дыхание. – Она узнает меня! Что ты натворил?

Джоджо опустился на колени перед девушкой. Он сорвал с нее белую шапочку, схватил за волосы и принялся трясти ее голову.

Девушка тихонько застонала, затем открыла глаза. Грязная рука Джоджо зажала ей рот, пальцы вонзились в щеки.

– Один звук, и я прикончу тебя, – злобно прошипел он. – Слушай меня. Ты меня слышишь?

Глазами, округлившимися от страха, она посмотрела на него, попыталась отодвинуться от источника мерзкого запаха.

Он разжал пальцы, сжимавшие ее рот.

– Где эта женщина? Говори быстро! Где она?

Девушка перевела дыхание, снова попробовала отстраниться от Джоджо; парень, выругавшись, дал ей пощечину.

– Где она?

– Не трогай меня! Она… она на пятом этаже, в 112-й палате, – дрожащим от страха голосом выговорила медсестра.

– Палата 112-я. Пятый этаж. Верно?

– Да.

– Почему ты не сказала это сразу, дура? – спросил Джоджо.

Он резко взмахнул рукой, блеснула сталь. Девушка приподнялась и тут же откинулась назад с долгим, свистящим вздохом.

Джоджо встал.

Саду заметил движение его руки и услышал, как вздохнула девушка. У него по спине поползли мурашки. В темноте он не мог разобрать, что именно там произошло. Саду смертельно испугался.

– Что ты сделал? – Он вцепился в Джоджо. – Боже, что ты сделал?

Джоджо вырвался из его рук. Он вытер лезвие выкидного ножа о плащ девушки.

– Идем! – раздраженно бросил он. – Теперь мы знаем, где она. Идем! Мы теряем время!

Дрожащей рукой Саду вытащил зажигалку; вспыхнул огонек, осветивший мертвое лицо девушки. Оно появилось из темноты лишь на короткий миг: Джоджо тотчас задул пламя.

– Идем, – рявкнул Джоджо. – До завтра ее не найдут.

– Ты убил ее! – выдохнул Саду.

– А что мне оставалось делать? Она опознала бы тебя, и мы погорели бы. Идем… мы теряем время!

Он осторожно вышел из здания и направился в больницу.

– Заходи, Гирланд, – сказал Дори, когда Марк появился на пороге его кабинета. – Как поживаешь?

Гирланд вошел в просторную комнату и закрыл за собой дверь. Усмехнувшись, он сказал:

– А тебе-то что? Да, видно, плохо дело, если понадобился я. – Он плюхнулся в одно из кресел. – Значит, все-таки удостоился позолоченной таблички? Вашингтон, видно, совсем оскудел талантами.

– Ты несносный грубиян, – с улыбкой произнес Дори, – но обладающий определенными способностями. За них я готов заплатить. – Откинувшись на спинку кресла, он изучающе поглядел на собеседника. – Я слежу за твоей карьерой, если это можно так назвать. Последнее время тебе не везет, верно? Уличный фотограф – это почти дно общества, правда?

Гирланд взял сигарету из серебряной папиросницы, стоящей на столе Дори:

– Не знаю. Это как посмотреть. Люди твоего склада рвутся к деньгам, власти и язве желудка. Я же ни к чему не стремлюсь. По-моему, лучше фотографировать хорошеньких женщин, чем наживать рак желудка.

Дори пожал плечами:

– Это твое дело. Давай прежде всего выясним, хочешь ли ты снова работать у меня.

– Работать у тебя? – Гирланд засмеялся. – Нет, не хочу, но я слышал что-то насчет десяти тысяч франков. За такие деньги я готов работать на кого угодно.

– Тебя интересуют только женщины и деньги, – заметил Дори. – Наверно, так уж ты устроен, но…

– Я живу так, как мне нравится, и это никого не касается. Что за работа?

Мужчины посмотрели друг на друга. Дори испытал удовлетворение, заглянув в серьезные глаза Гирланда. Этот человек неоднократно проявлял исключительную находчивость, подумал Дори, он весьма силен.

Дори был уверен в правильности своего выбора. Он вкратце рассказал об Эрике Ольсен.

– Эта женщина способна поведать нам многое о Кунге, – заключил он, – а мы хотим узнать о нем как можно больше. Из Китая поступают сведения, что он разработал новое оружие. Эта информация требует проверки. Мы также хотим узнать, что движет Кунгом. Никто не сможет ответить на этот вопрос лучше любовницы Кунга.

Гирланд устроился в кресле поудобнее:

– Откуда такая уверенность, что она заговорит?

– Это будет зависеть от тебя. По моим сведениям, ты умеешь найти подход к любой женщине. Иначе почему бы я поручил тебе это дело?

Гирланд посмотрел на свою тлеющую сигарету и усмехнулся:

– Видно, оно не по зубам вашим гориллам. Знаешь, Дори, а ты умнее, чем мне казалось.

– Поменьше высокомерия, – выпалил Дори. – Значит, согласен?

– Этого я не говорил. Не надо спешить. Что именно я должен сделать?

– Похоже, она действительно страдает амнезией. Доктор полагает, что память будет восстанавливаться медленно и постепенно. Ты должен будешь жить с этой женщиной и сообщать мне все, что она расскажет о Кунге.

Гирланд приподнялся в кресле:

– Жить с ней? Что ты имеешь в виду?

– Тебе придется сыграть роль ее мужа, – сказал Дори, положив локти на стол. – Сейчас Эрика Ольсен понятия не имеет, кто она такая, каково ее прошлое… ей ничего не известно. И вот появляешься ты – ее муж. Ей придется принять тебя в этом качестве. На тот случай, если понадобится подтверждение, у тебя будут необходимые доказательства. Я подготовлю ваше свидетельство о браке и паспорт на имя Эрики Гирланд. Ты – богатый бизнесмен, отдыхающий на юге Франции. Эта женщина… твоя жена… исчезла, когда ты был занят делами в Париже. Ты разыскал ее в американской больнице и везешь обратно на вашу виллу в Эз. Там ты помогаешь ей восстановить память. Рано или поздно она выдаст нужную мне информацию, за которую я плачу.

Гирланд подался вперед и недоверчиво покачал головой.

– Вот это идея! – с искренним восхищением произнес он. – Но давай ее обсудим. Что, если память вернется к ней мгновенно и полностью? Я попаду в дурацкое положение, верно?

– Это маловероятно, но ты получаешь деньги и за то, что рискуешь оказаться в дурацком положении, – невозмутимо парировал Дори.

Гирланд засмеялся:

– Что это за вилла в Эзе?

– Она принадлежит мне, – не без самодовольства пояснил Дори. – Она уединенная, комфортабельная и безопасная. Мои люди будут обслуживать вас обоих.

– Отлично! – Вид у Гирланда был удивленный. – Теперь мне стало понятно, ради чего ты рискуешь нажить язву. Неплохо о себе позаботился, да?

Дори пожал плечами:

– Так ты согласен?

– Не торопись. Если верить Россланду, ты еще никого не облагодетельствовал просто так. Вдруг эта шведка толстая и страшная? Даже за десять тысяч франков я не соглашусь стать мужем некрасивой женщины.

– Теряем время, Гирланд, – сказал Дори, вытаскивая из ящика стола глянцевую фотографию. – Вот часть ее тела с татуировкой. Можешь убедиться в том, что она, во всяком случае, не толстуха.

Гирланд уставился на фотографию. В его глазах вспыхнул интерес. Он негромко присвистнул:

– Бюст у нее такой же замечательный, как зад?

Дори протянул ему американский паспорт:

– В жизни она гораздо лучше, чем можно судить по снимку, но и он дает некоторое представление о ее красоте.

Гирланд изучил фотографию на поддельном паспорте и откинулся на спинку кресла.

– Считай, мы договорились. Когда я приступаю к работе?

– Немедленно. Я приготовил для тебя автомобиль. Ты поедешь в больницу, посадишь женщину в машину и отправишься в Эз. Рано утром будешь на вилле. Чем скорее вы покинете Париж, тем лучше. Ты отвечаешь за операцию. Постарайся не совершить ошибку.

– Какой автомобиль ты мне даешь? – спросил Гирланд.

– «Мерседес-202». Он внизу, в гараже. Грэфтон познакомит тебя со спецоборудованием. – Дори придвинул бумажный пакет к Гирланду. – Здесь все необходимые бумаги, в том числе свидетельство о браке.

– Я уже чувствую себя женатым человеком.

– История просочилась на страницы «Франс матэн». Будь бдителен… думаю, теперь китайцы и русские проявят интерес к женщине. Я не зря советую быть начеку.

– Мне следовало догадаться, что тут есть подводные камни. – Гирланд встал. – Ты что-то говорил о деньгах?

Дори бросил на стол пачку стофранковых купюр:

– Здесь две тысячи. Остальное получишь в обмен на информацию.

Гирланд сунул деньги в задний карман брюк:

– Не подкинешь на расходы? Мне придется обновить гардероб. Я же должен сыграть роль преуспевающего бизнесмена. Мне потребуется минимум…

– Больше ты ничего не получишь, – отрезал Дори. – Диалло, мой слуга, приобретет для тебя все необходимое. Я позвонил в банк, ему выдадут деньги с моего счета. Тебя к моим деньгам не подпустят, Гирланд. Понял?

– Какое трогательное доверие! – насмешливо заметил Гирланд.

Дори пропустил его реплику мимо ушей. Он выдвинул ящик стола и извлек оттуда маленькую пластмассовую коробочку:

– Эта штучка может пригодиться. – Он придвинул коробочку к Гирланду. – Это радиопилюля размером с виноградную косточку. Пусть женщина проглотит ее. Если ты, не дай бог, упустишь Эрику Ольсен, с помощью радиопилюли мы отыщем ее снова.

– Чудесно. – Гирланд взял коробочку со стола и открыл ее. Посмотрел на крохотную черную пилюлю. – Как она работает?

– Тепло человеческого тела активирует полупроводниковую термобатарею. Сигналы этого передатчика можно ловить с помощью специального приемника в радиусе до ста километров. Пилюля работает в течение сорока восьми часов.

Гирланд спрятал пилюлю под ноготь большого пальца и сказал:

– Значит, ждешь неприятностей?

– Я всегда жду неприятностей. Если удается их избежать, я испытываю удивление. Лучше перестраховаться, чем проявить беспечность. Ты будешь не один, Гирланд. Мои люди будут следовать за тобой. Твоя забота – доставить ее в Эз. Не рискуй. На вилле вы будете в безопасности.

– Похоже, за эти деньги мне придется попотеть, – с иронией в голосе произнес Гирланд. – О’кей, я отчаливаю. Приехав в Эз, сразу позвоню.

Покинув кабинет, он направился к лифту. Энтузиазм, с которым он шел сюда, немного поубавился.

Рядовой первого класса Вилли Джексон переложил автоматическую винтовку из одной руки в другую, чтобы поглядеть на часы. Они показывали десять минут одиннадцатого. Джексон подавил зевок. Его сменят лишь через два часа. И все же ему еще повезло: приятнее все-таки нести службу в больничном коридоре, чем на улице под дождем возле штаб-квартиры НАТО. Значительно приятнее, решил он, когда появившаяся в коридоре медсестра приветливо улыбнулась Вилли и зашагала дальше, покачивая бедрами и поправляя прическу привычным жестом женщины, которая знает, что на нее смотрят.

Рядовой Вилли Джексон был дисциплинированным и честолюбивым солдатом. Как известно, каждый солдат носит в своем ранце маршальский жезл, – эта крылатая фраза имела к Джексону прямое отношение. Он считал Эйзенхауэра, Брэдли и Паттона самыми выдающимися личностями в истории человечества. Лет через двадцать он тоже станет генералом. Он верил в себя: Джексон был одним из лучших стрелков, чемпионом батальона по боксу в полутяжелом весе и лучшим питчером бейсбольной команды НАТО. Джексон обладал многими достоинствами, делавшими его превосходным солдатом… но его надеждам не суждено было осуществиться.

Пока он с удовольствием размышлял о том, чем они с медсестрой могли бы заняться в свободное время, двери лифта раскрылись и в коридоре появился человек в форме полковника американской армии.

Чины имели большое значение для Вилли Джексона. Любой капитан внушал ему почтение, в присутствии майора Джексона бросало в жар, приближение полковника превращало его в немого идиота.

Больше всего на свете Джексон мечтал получить звание полковника до тридцати лет. Увидев атлетически сложенного человека в безукоризненной форме с тремя нашивками, он почувствовал, что у него пересохло во рту, и тотчас взял на караул, грохнув прикладом о пол.

Смирнов, еще не успевший привыкнуть к новой форме, протянул руку к револьверу, который висел у него на поясе, и посмотрел на Джексона. Он уже знал кое-что о солдате. Смирнов надеялся, что Джексон не доставит ему хлопот.

– Что вы здесь делаете, рядовой? – рявкнул он, остановившись перед Джексоном.

– Стою на посту, сэр, – ответил Джексон; на его веснушчатом лице выступили капельки пота.

Впервые за всю службу Джексона старший офицер обратился к нему.

– В какой палате находится генерал Уэйнрайт?

– В 147-й, сэр.

– Вы охраняете генерала Уэйнрайта?

– Нет, сэр. Женщину из 140-й палаты.

– А, эту… – Смирнов немного успокоился. Он не думал, что все окажется так просто. – Я читал о ней. Вольно, рядовой.

Джексон расслабился. Взгляд его наивных голубых глаз наткнулся на темные глаза-бусинки Смирнова. Джексон тут же отвел взгляд.

«Вот это человек! – подумал Джексон. – Образец для подражания! Надо научиться так смотреть на людей».

– Вы видели эту женщину? – спросил Смирнов, засунув большие пальцы в карманы брюк.

– Нет, сэр.

– Говорят, у нее на ягодице вытатуированы три китайских иероглифа. Это правда?

– Не знаю, сэр.

– Как здоровье генерала?

– Не знаю, сэр.

– Рядовой первого класса, вы счастливый человек. – Смирнов начал получать удовольствие от беседы. – Вам и дела нет до всех этих чертовых генералов. В какой палате, вы сказали, лежит старый хрен?

Джексона передернуло. Он преклонялся перед генералом Уэйнрайтом. Тон Смирнова шокировал солдата.

– В 147-й, сэр.

– О’кей, рядовой.

Смирнов зашагал по коридору уверенной походкой, расправив плечи. У него был вид настоящего полковника. Вдруг он остановился и, повернувшись, чертыхнулся.

– Эй… рядовой!

Джексон снова вытянулся в струнку:

– Да, сэр!

– Спуститесь к моему джипу. Я забыл там проклятый портфель!

Джексон непроизвольно шагнул к лифту, потом замер:

– Извините, сэр. Я нахожусь на посту.

Смирнов едва удержался от смеха, почувствовав испуг солдата.

– Я вас отпускаю! Я же здесь, верно? Принесите мой портфель.

– Есть, сэр!

Джексон нажал кнопку вызова лифта; когда двери открылись, он шагнул в кабину и поехал вниз.

Возле больницы стоял армейский джип. Джексон подбежал к машине. Двое рядовых первого класса разговаривали, стоя возле автомобиля. Они повернулись к Джексону.

– Портфель полковника, – выпалил Джексон.

– Пожалуйста, – отозвался один из солдат.

Дальнейшее произошло так быстро, что Джексон не успел ничего понять. Солдат, стоявший ближе к Джексону, ударил Вилли в челюсть кастетом. Его напарник подхватил винтовку, выпавшую из рук Джексона. Первый солдат запихнул потерявшего сознание Джексона в джип, протянул своему товарищу пухлый портфель, накрыл рядового брезентом и быстро уехал.

Кордак, оставшийся солдат, бросился в больницу. При входе он замедлил шаг, кивнул сидевшему в приемном покое служащему, который бросил на него скучающий взгляд, вошел в кабину лифта и поднялся на четвертый этаж.

Смирнов прогуливался по коридору.

– Ну?

Кордак, худощавый темноволосый молодой человек с мордочкой хорька, уже давно работал на Смирнова. Он кивнул и усмехнулся:

– Все в порядке.

Он отдал Смирнову портфель, закинул винтовку на плечо и начал прогуливаться по коридору.

Смирнов скрылся в ближайшем туалете. Он вытащил из портфеля белый докторский халат и надел его на военную форму. Сунул фуражку с высокой тульей в корзину для грязного белья. Извлек из портфеля стетоскоп, который повесил на шею, а также маленькую плоскую коробочку со шприцем и ампулу с бесцветной жидкостью. Его движения были быстрыми: за несколько секунд американский полковник превратился в деловитого больничного доктора.

Он вышел в коридор.

Кордак направился к Смирнову.

– Раздобудь каталку! – приказал тот. – Они должны стоять где-то на этаже!

Смирнов торопливо зашагал по коридору к палате номер 140. Открыл дверь и зашел в полутемную комнату, где на больничной койке лежала женщина. Золотистые волосы обрамляли ее красивое белое лицо. Крупные темно-синие глаза сонно посмотрели на приблизившегося к кровати Смирнова.

– Добрый вечер, – произнес Смирнов. – Надо сделать укол. Вы должны много спать.

Женщина ничего ему не ответила. Она молча следила за движениями Смирнова. Он долго учился обращаться со шприцем и теперь уверенно держал его в руке. Когда он коснулся своими горячими пальцами прохладного запястья женщины, она вздрогнула.

– Все будет хорошо, – успокаивающим тоном произнес Смирнов; он проткнул иглой загорелую кожу.

Обхватив коленями водосточную трубу, Джоджо карабкался вверх. Держась цепкими грязными пальцами за выступ стены, он подтянулся; вскоре ему удалось встать на выступ. Он замер, перевел дыхание. Внизу он видел Саду, нервно шагающего туда-сюда возле своего автомобиля. Джоджо прильнул к мокрой от дождя стене. Прямо под ним остановился черно-белый «ситроен» «скорой помощи». Крупный седой мужчина в белом халате покинул место водителя.

Это не заинтересовало Джоджо. Он посмотрел на следующий выступ, тянувшийся десятью футами выше. Джоджо продолжил свое восхождение. Ему пришлось пережить опасный момент. Труба была мокрой, скользкой. В какой-то миг китайцу показалось, что ему не удержаться; он балансировал между жизнью и смертью. Проскользив вниз три фута, Джоджо замер и злорадно усмехнулся. Он не боялся смерти. Ради больших денег он был готов пойти на риск.

Саду следил за напарником. Когда Джоджо едва не сорвался, Саду в ужасе втянул в себя воздух. Темная фигурка парня поднялась на карниз четвертого этажа; передохнув минуту, Джоджо полез на пятый этаж.

Капли дождя падали на разгоряченное лицо Саду. Он слышал, как бьется его сердце. Еще одна стайка оживленно беседующих и смеющихся медсестер, покинув больницу, прошла мимо Саду. Боясь, что его запомнят, Саду сел в автомобиль и дрожащей рукой закурил сигарету. Он обрадовался тому, что нашел предлог не смотреть, как Джоджо передвигается по карнизу, заглядывая в поисках Эрики Ольсен в освещенные окна.

Джоджо не знал, что убитая им медсестра обманула его. На пятом этаже не было женских палат.

Он все еще, чертыхаясь, двигался по выступу, когда элегантный черный «мерседес» подкатил ко входу в здание. Вышедший из машины Гирланд захлопнул дверцу. Краем глаза он заметил стоявший в тени «ситроен» «скорой помощи». Этот автомобиль не привлек его внимания: возле больниц часто стоят машины «скорой помощи».

Он взбежал по ступеням подъезда и вошел в холл.

– Месье? – окликнул его служащий приемного покоя, строго посмотрев на Гирланда. – Время посещений уже истекло.

– Мне нужен доктор Форрестер, – без задержки отозвался Гирланд.

– Его уже нет. Он ушел домой.

– Мне надо забрать жену, – сказал Гирланд. – Она лежит в палате номер 140. Вы ее знаете?

Лысеющий маленький администратор с темными мешками под глазами немного оживился. Кто в больнице не слышал о пациентке с татуировкой?

– Это женщина, которая потеряла память?

– Да, – сказал Гирланд. – Я забираю ее домой. Кто ею занимается?

Администратор раскрыл регистрационный журнал, посмотрел в него и произнес:

– Меня предупредили… вы – месье Гирланд?

– Верно.

– Медсестра Рош. – Он позвонил по телефону и сказал: – Она сейчас спустится.

Гирланд удержался от соблазна закурить. Он внезапно почувствовал, что голоден. Все произошло слишком стремительно. От Дори он направился в гараж, где прослушал лекцию о спецоборудовании машины; заехав к себе, взял бритвенные принадлежности и другие предметы первой необходимости, после чего помчался в больницу. Времени поесть у него не было. Теперь ему предстояло проехать девятьсот километров с женщиной, от которой следовало ожидать уйму хлопот. Ночь будет не из легких, подумал он, покачав головой.

Молоденькая медсестра вышла из лифта. Ей не было и двадцати. Ее живое маленькое личико и веселые глаза привлекли внимание Марка.

– Вы приехали за вашей женой, мистер Гирланд?

– Совершенно верно.

– Доктор Форрестер меня предупредил. Вы на машине?

– Да. Как она себя чувствует? Она способна ехать в автомобиле?

– Да. Доктор Форрестер находит ее состояние удовлетворительным. Она может ехать в машине.

– Тогда идем к ней.

Когда они подошли к лифту, медсестра, которую звали Джинни Рош, спросила Гирланда:

– Мы все тут умираем от любопытства, мистер Гирланд. Сделать эту татуировку было вашей идеей?

Гирланд с серьезным выражением лица посмотрел на девушку:

– Нет. Это старая семейная традиция. Вы бы видели ее мать.

Глаза медсестры округлились.

– Какой ужас!

– Моя жена гордится своей татуировкой, – сказал Гирланд, когда они оказались в лифте. – Мне приходится следить за Эрикой. Она все время хочет продемонстрировать ее кому-нибудь… возникают неловкие ситуации.