Восстань и убей первым. Тайная история израильских точечных ликвидаций
Однако то, чего не одобрял Шаретт, люди Шарона стали осуществлять самостоятельно. Сестра одного из известных бойцов отряда 101, Меира Хар-Сиона, была жестоко убита бедуинами во время нелегального перехода через иорданскую границу. Хар-Сион и два его товарища, при моральной и организационной поддержке Шарона, отправились на место трагедии и в отместку убили четырех бедуинских пастухов. Шаретт требовал, чтобы их отдали под трибунал, однако Даян и Шарон с одобрения Бен-Гуриона помешали этому.
Шаретт писал в своем дневнике 11 января 1955 года: «Я задаюсь вопросами относительно природы и судьбы этой нации, способной на такую тонкую духовную чувствительность, такую глубокую любовь к человечеству, такое стремление к прекрасному и возвышенному, но которая в то же время порождает в рядах своей молодежи юношей, способных хладнокровно и в полном сознании убивать людей, направляя кинжалы в плоть молодых беззащитных бедуинов. Какая из двух этих духовных традиций, пропитывающих страницы Библии, одержит в этом народе верх?»[137]
Мустафа Хафез был еще жив. Капитан египетской разведки и его коллега в Иордании, Салах Мустафа, продолжали управлять отрядами палестинцев, проникавших на землю Израиля и наносивших стране все новые удары.
17 марта 1954 года банда из 12 арабских террористов устроила засаду на гражданский автобус, следовавший из Эйлата в Тель-Авив по Дороге Скорпионов – извилистому пути в центре пустыни Негев. Стреляя в упор, боевики убили 11 пассажиров. Девятилетний мальчик, Хаим Фюрстенберг, который спрятался под сиденьем, после ухода бандитов вылез в салон и спросил: «Они ушли?» Террористы услышали его голос, вернулись в автобус и выстрелили мальчику в голову. Он выжил, но был парализован до самой смерти, наступившей через 32 года. Арабы изуродовали тела своих жертв и оплевали их. Позднее выяснилось, что это были палестинцы и бедуины, которые пришли из Иордании и пользовались поддержкой Салаха Мустафы.
На Шаретта оказывалось сильное давление, чтобы отомстить за эту акцию, но он не соглашался одобрить операцию возмездия. «Такая месть только затмит ужасный эффект от этого преступления и поставит нас на одну доску с убийцами», – записал он в своем дневнике.
Тем не менее подразделение 504 военной разведки АМАН получило от своих агентов информацию о трех нападавших из группы убийц-бедуинов.
Бойцы подразделения отправились в Иорданию до зубов вооруженными, прихватив с собой два взрывных устройства, изготовленных Натаном Ротбергом. Они нашли деревню на юге Иордании, где жил один из террористов, и, приняв решение не взрывать его дом, дождались, пока он остался один, а затем застрелили его. «Наши агенты нашли удостоверение личности водителя автобуса среди вещей, которые он украл, и принесли его нам», – рассказывал Игал Симон, пожилой ветеран подразделения 504.
Эта точечная операция отряда была оценена как успешная, однако мало что меняла во всей картине. «Целевые» ликвидации с их ограниченной успешностью не смогли остановить или хотя бы существенно уменьшить число трансграничных атак арабских террористов. Акции возмездия, вызывавшие гнев во всем мире, не остановили кровавую бойню со стороны арабов.
В середине 1950-х годов Хафез был победителем[138]. Подготавливаемые им террористы совершали все более жестокие атаки на израильскую территорию: собирали разведывательную информацию, осуществляли акты саботажа на объектах инфраструктуры, грабили и убивали израильтян. Израиль, который не обладал соответствующими ресурсами: точной разведкой, опытом, ноу-хау и крупными, хорошо подготовленными и снаряженными силами, – мог отвечать только все более хаотичными акциями возмездия и мощными бомбардировками сектора Газа.
Имя Хафеза все чаще появлялось в сообщениях, которые отряд 504 получал на юге. Тем не менее это была неясная фигура, прятавшаяся в тени[139]. «У нас даже его фотографии не было, – говорил Яаков Нимроди, командовавший южной базой отряда. – Но мы знали, что это молодой человек примерно тридцати лет, с привлекательной внешностью и очень харизматичный. И наши пленники, и наши агенты говорили о нем с восхищением и благоговением».
Хафез и Нимроди, который сам был молодым и харизматичным офицером, стояли по разные стороны арабо-израильского конфликта. «Хафез считался одним из лучших умов в египетской разведке, – продолжает Ним-роди. – Сквозь его пальцы сумели проскользнуть немногие наши агенты. Многих он ловил и ликвидировал или превращал в двойных агентов умелым с ними обращением. Затем направлял их против нас. В этой игре умов побеждали и выживали только лучшие».
На фоне своей неспособности решать вопросы безопасности страны и под сильным давлением общественности Шаретт был вынужден сначала сделать Бен-Гуриона министром обороны, а затем, в ноябре 1955 года, вернуть ему и премьерство. Шаретт снова занял пост министра иностранных дел, а позже под давлением Бен-Гуриона подал в отставку.
Возвращение Бен-Гуриона побудило АМАН снова запланировать мощные атаки на фидаинов. Одной из важных идей было избавиться от Хафеза. «Он был головой змеи, – вспоминает Нимроди, – которую нужно было отсечь».
«Это было нелегко по трем причинам, – рассказывал Авраам Дар, который в то время, став майором АМАН, отвечал за сбор развединформации о Хафезе. – Первое – было трудно собрать достаточное количество данных о нем самом и тех местах, которые он посещал. Второе – трудно было подобраться к нему и убить. И третье – существовали дипломатические проблемы. Он являлся старшим офицером в армии суверенного государства. Его ликвидация могла рассматриваться как пересечение красной линии в отношениях с Египтом и привести к их ухудшению».
Попытки ООН сыграть роль посредника между Израилем и Египтом провалились, и организованные Хафезом рейды арабских боевиков продолжились в течение 1955 года и вплоть до весны 1956-го.
29 апреля 1956 года отряд палестинских боевиков, подготовленных Хафезом, открыл огонь по фермерам, работавшим на полях Нахал-Оза, кибуца на южной границе Израиля. Рой Ротберг, молодой лейтенант резерва АОИ, отвечавший за безопасность этого кибуца, выехал на лошади, чтобы отогнать террористов. Палестинцы убили его, выкололи ему глаза и протащили тело по полю через траншею, обозначавшую линию демаркации, пытаясь таким образом доказать, что Ротберг сам напал на сопредельное государство.
Моше Даян воспринял смерть Ротберга очень близко к сердцу. Он виделся с ним накануне, когда объезжал поселения на юге. На следующий день Даян стоял над открытой могилой Ротберга, читая некролог, который в последующие годы станет считаться первой открытой декларацией израильского милитаризма[140]:
Вчера рано утром убили Роя. Тишина весеннего утра ослепила его, и он не увидел людей, залегших в канаве.
Давайте сегодня не будем проклинать убийц. Кто мы такие, чтобы оспаривать их ненависть к нам? В течение восьми лет они сидели в лагерях беженцев в Газе, и на их глазах мы превращали их землю и деревни, в которых жили их предки, в наше достояние…
Мы являемся поколением поселенцев, и без стальных касок и жерл пушек мы не сможем посадить ни единого дерева, построить ни единого дома. Наши дети не смогут остаться в живых, если мы не будем рыть убежища, а без ограждений с колючей проволокой и пулеметов мы не сможем покрывать асфальтом дороги или бурить водяные скважины. Миллионы евреев, уничтоженных потому, что они не имели собственной страны, неотрывно смотрят на нас сквозь пыль веков и требуют, чтобы мы обосновались на этой земле и воскресили ее для нашего народа.
…Мы не должны отступать перед той ненавистью, которая переполняет сердца тысяч арабов, живущих вокруг нас и ждущих момента, когда они станут достаточно сильными, чтобы высосать нашу кровь. И мы не отведем свой взгляд перед этой ненавистью, чтобы не ослабли наши руки. Это судьба нашего поколения[141].
Если говорить простым языком, Даян имел в виду, что евреи, живущие в государстве Израиль, приехали сюда в качестве поселенцев, возвращающихся на свою историческую родину, однако, с точки зрения арабов, они прибыли как захватчики. Поэтому арабы – вполне оправданно, по их мнению, – ненавидели евреев. И дальнейшее существование евреев напрямую зависело от их способности защитить себя от арабов, которые хотели убить их. Все остальное – вопросы развития Израиля, его экономики, общества и культуры – отходило на второй план и должно было быть подчинено нуждам обороны и выживания. Именно это, с точки зрения Даяна, составляло судьбу Израиля, родившегося из нескольких тысяч лет истории еврейского народа.
Когда Даян выступал у могилы, рядом с ним стоял двоюродный брат Роя, Натан Ротберг, изготовитель бомб. После похорон Натан обещал своему дяде, Шмаръяху, что отомстит за его сына Роя[142].
Как оказалось, Даян тоже был полон решимости отомстить за Роя и всех израильтян, убитых и затерроризированных отрядами Хафеза. На этот раз Даян убедил Бен-Гуриона не только осуществить рейд возмездия против палестинской деревни, но и разрешить ему дать разведке команду ликвидировать египтян, засылавших убийц в Израиль, – полковников Хафеза и Салаха. Это было серьезное повышение ставок.
Авраам Дар написал приказ на операцию, которая носила название «Евнух» (или «Сарис» по названию деревни). По всем имеющимся данным, это был первый в истории государства Израиль оперативный приказ на «целевое» убийство, сделанный в письменной форме и исполненный.
«В свете действий Египта по развертыванию деятельности фидаинов в секторе Газа и Иордании, – писал Дар, – было решено осуществить акции против ее организаторов, Мустафы Хафеза в секторе Газа и египетского военного атташе в Иордании. Цель: физическое устранение вышеназванных лиц при помощи взрывных устройств». В случае с Хафезом, вспоминает Дар, «нам было ясно, что это должна быть бомба, которую ему передаст кто-то, кому он доверял».
Такого человека израильтяне нашли в лице Мухаммада аль-Талалка, молодого бедуина, проживавшего в секторе Газа и работавшего одновременно и на Хафеза, и на подразделение 504. Талалка и Хафез не знали, что израильтянам известно о двурушничестве араба. АМАН решил использовать это обстоятельство и вручить арабу некий пакет, который он сочтет настолько важным, что немедленно постарается передать Хафезу.
Что может представлять собой такой предмет? Например, книгу, в которой содержались все шифры для азбуки Морзе, использовавшиеся израильтянами, которую подразделение 504 поручит Талалке передать другому агенту в Газе.
И снова оперативники обратились к услугам Натана Ротберга. И он смог отомстить за своего двоюродного брата.
«Задок (Офир, офицер с южной базы подразделения 504) позвонил мне и рассказал о плане, – вспоминал Ротберг через пятьдесят лет. – Я понял, о ком идет речь, и испытал чувство удовлетворения. Я сказал им, что если они берутся доставить достаточно толстую книгу Хафезу, я позабочусь обо всем остальном».
«Я сделал вырез внутри книги и влил туда 300 граммов своего вещества. Было ли этого достаточно? Конечно. Детонатор весит 20 граммов. Если он взорвется у вас в руках, вы останетесь без пальцев. Так что 300 граммов, которые взрываются у лица человека, наверняка его убьют».
«Механизм представлял собой металлический рычажок, твердый мраморный шарик и пружину. Когда книга закрыта и обернута бумагой, да еще обвязана лентой, металлический рычаг прижат и не двигается. Как только вы снимете ленту и развернете книгу, сработает пружина, поднимающая рычаг, который с силой толкает вперед шарик, пробивающий детонатор, – происходит взрыв!»[143]
И план, и бомба сработали отлично. 11 июля 1956 года Талалка пересек границу, направился прямо в штаб-квартиру египетской военной разведки в Газе и в большом волнении передал книгу Хафезу. «Когда Хафез достал книгу из упаковки, – сообщал очевидец происшествия во время следствия, – из нее выпал листок бумаги. Полковник наклонился, чтобы поднять его с пола, и тут произошел взрыв»[144]. Хафез был смертельно ранен. Некоторые из присутствовавших свидетельствовали, что он лежал распростертым на полу и кричал: «Вы победили меня, собаки!»
На следующий вечер Натан Ротберг пришел к своему дяде, отцу Роя. Он специально надел военную форму. «Я сказал ему: “Шмаръяху, я разобрался со счетом, по которому тебе задолжал Мустафа Хафез”. Стало ли ему легче? Не уверен, но лично мне стало легче. Я был счастлив. Шмаръяху молчал. В его глазах появились слезы, и он поблагодарил меня за сообщение».
Египтяне были слишком потрясены для того, чтобы публично признать такой провал в своей безопасности. Через день после смерти Хафеза в египетской газете Al-Ahram появилась заметка: «Полковник Мустафа Хафез, со штаб-квартирой в секторе Газа, погиб, когда его автомобиль подорвался на мине… Он был одним из героев войны в Палестине и боролся за свободу этой территории. Его героические деяния вошли в историю. Его имя сеяло страх и панику в Израиле».
В тот же день, когда был убит Хафез[145], Салах Мустафа, египетский военный атташе в Аммане, получил по почте экземпляр книги «Внимание, танки!», написанной героем танковых сражений Второй мировой войны Гейнцом Гудерианом, одним из авторов концепции блицкрига. Авраам Дар, любитель военной истории и стратегии, выбрал эту книгу, посчитав, что она будет воспринята Салахом как достойный подарок. Двое «мистаравим» отправились в Восточный Иерусалим, который находился под управлением Иордании, и оттуда отправили книгу адресату, чтобы почтовые марки не вызвали подозрений. Салах, еще не знавший об акции против своего коллеги в Газе, открыл книгу, которая взорвалась в его руках, смертельно ранив военного атташе. Позже он умер в госпитале.
Начальник Генерального штаба Моше Даян по достоинству оценил важность двух этих акций и в саду своего дома устроил мероприятие со щедрым угощением, чтобы отметить успех операций по устранению Хафеза и Салаха. Авраам Дар составлял список приглашенных.
4
Все верховное командование, одним ударом
Убийства Хафеза и Салаха потрясли военную разведку Египта, после них отмечалось некоторое уменьшение количества террористических проникновений на территорию Израиля. С точки зрения израильтян, это был успех.
Затем тучи над регионом вновь сгустились, но уже по другой причине.
26 июля 1956 года президент Египта Гамаль Абдель Насер, действуя в антиколониальном духе, национализировал Суэцкий канал – жизненно важную транспортную артерию между Средиземным и Красным морями. Правительства Великобритании и Франции, чьи граждане являлись главными акционерами в чрезвычайно прибыльной компании, управлявшей этим морским путем, были в ярости. Израиль, в свою очередь, был заинтересован в том, чтобы восстановить свое право пользоваться каналом, а также в направлении Насеру ясного послания: тот заплатит высокую цену за отправку боевиков из сектора Газа для организации атак против Израиля, и его явные намерения уничтожить новую страну встретят решительный отпор.
Совпадение интересов трех стран стало основой секретного альянса между ними. Ведущую роль в разработке амбициозных военных планов сыграл энергичный молодой министр обороны Израиля Шимон Перес. Израиль должен был вторгнуться на Синайский полуостров, создавая тем самым для Франции и Великобритании предлог – угрозу кризиса Суэцкому каналу, – чтобы тоже вторгнуться в регион. Франция пообещала Израилю создать для него воздушный зонт против атак египетских ВВС.
Незадолго до дня «Д» израильская военная разведка АМАН получила сведения о том, что египетская военная делегация, в которую входили влиятельный начальник Генерального штаба фельдмаршал Абдель Хаким Амер и ряд других военных руководителей Египта, вылетела из Каира в Дамаск. Прекрасная возможность, казалось, сама шла в руки. Одним точным ударом Израиль мог уничтожить почти все верховное командование Египта.
Израильские ВВС начали интенсивные тренировки по ночному перехвату целей – трудной операции с учетом тогдашних технических возможностей. Бен-Гурион и Даян решили, что Израиль сделает все от него зависящее, чтобы скрыть свое участие в этой акции, и постарается, чтобы она выглядела так, будто самолет потерпел аварию из-за технической неисправности[146].
Операция получила кодовое название «Петух».
Египтяне должны были совершить короткий обратный перелет из Дамаска в Каир на двух самолетах Ил-14. В АМАН задачу по идентификации и слежению за самолетами поручили специальному подразделению радиоразведки (SIGINT)[147]. Сегодня оно известно как подразделение 8200. Подразделению удалось добиться заметных успехов в период войны 1948–1949 годов. Впоследствии АМАН вложил много средств и ресурсов в его развитие, и оно в конечном счете превратилось в крупнейшее (некоторые говорят, что и важнейшее) подразделение радиоэлектронной разведки в Армии обороны Израиля.
Заботы о развитии подразделения оказались не напрасными. За несколько дней до того, как делегация вылетела из Каира в Дамаск, специалисты SIGINT сумели вычислить частоту радиовещательного диапазона, которую египтяне должны были использовать при возвращении в Каир. Двадцать израильских радиооператоров, все моложе 25 лет, находились в напряженном ожидании на базе SIGINT в Рамат-Хашом, к северу от Тель-Авива. Они дежурили круглосуточно и посменно, ждали вылета египтян из Дамаска. Высшее командование АОИ держало работу подразделения под неослабным контролем, поскольку на 29 октября было запланировано израильское вторжение на Синайский полуостров. Деморализующий эффект от хаоса, связанного с потерей высшего военного руководства страны, должен был поставить египтян в очевидно невыгодную позицию. Время поджимало.
Дни тянулись медленно, а радиооператоры терпеливо ждали появления звуков в своих наушниках[148]. Наступил рассвет 28 октября, дня накануне часа «0», однако египтяне еще не покинули Сирию. Наконец в 14:00 28 октября был получен сигнал, которого операторы давно ждали: пилоты самолета Ил-14 готовились к взлету.
Маттиас «Чатто» Биргер, командир 119-й эскадрильи израильских ВВС[149] и один из лучших военных летчиков того времени, был выбран для осуществления этой сложной миссии. Около 20:00 SIGINT проинформировал ВВС, что из Дамаска вылетел только один Ил-14. Тем не менее в подразделении радиоразведки были уверены, что в нем находится все военное руководство Египта. Операция «Петух» началась.
Чатто забрался в кабину своего реактивного самолета Meteor Mk 13 и вместе со штурманом Элияшивом «Шиви» Брошем поднялся в воздух. Ночь была очень темной. Настолько темной, что в окружающей черноте исчезала даже линия горизонта.
Чатто поднялся до 3500 метров и выровнял машину. Радар захватил приближающуюся цель – самолет. «Контакт, контакт, контакт! – крикнул Шиви по переговорному устройству. – На два часа, в пяти километрах впереди, движется по направлению на три часа! Четыре часа! Возьми круто вправо! Сбрось скорость! Ты слишком быстро приближаешься к объекту!»
В огромном черном небе Чатто увидел небольшие оранжевые вспышки. Это выстреливали язычки пламени из выхлопных труб самолета. «Зрительный контакт», – доложил командир наземному пункту управления.
«Мне нужна позитивная идентификация самолета, – сказал командующий ВВС Израиля Дан Толковски, который находился на контрольном пункте. – Абсолютно позитивная, не допускающая никаких сомнений. Ты меня понял?»
Чатто взял чуть левее, пока не увидел свет в окнах пассажирского отделения. Окна кабины были больше других. «Да, позитивная идентификация, – подумал Чатто. – Только у Илов есть такие окна». Он также рассмотрел людей в военной форме, ходивших по салону между кресел.
«Идентификацию подтверждаю!» – сказал он.
«Разрешаю открыть огонь только в том случае, если у тебя нет сомнений», – ответил Толковски.
«Вас понял».
Четыре двадцатимиллиметровые пушки, установленные в носу самолета, изрыгнули снаряды. Чатто был ослеплен неожиданным ярким светом: кто-то из группы техников на земле, стараясь помочь, снарядил пушки трассирующими боеприпасами. Яркие вспышки на фоне почти полной темноты резанули по глазам.
Через несколько секунд зрение восстановилось. В небе Чатто увидел огонь. «Попал! – доложил Чатто на пункт управления. – Левый мотор в огне, и похоже на короткое замыкание, потому что все огни погасли».
Чатто снова нажал на гашетку. Ил-14 взорвался, образовав в ночи огненный шар, разбрасывавший вокруг себя горящие обломки. Самолет начал снижаться по спирали в сторону моря.
«Ты видел падение?» – спросил Толковски, когда Чатто вывел свою машину из спирали.
«Падение подтверждаю», – ответил Чатто.
На последних каплях топлива Чатто посадил свой самолет и прямо на взлетно-посадочной полосе получил поздравления от Моше Даяна и генерала Толковски, которые сказали ему, что в последнюю минуту Абдель Хаким Амер, видимо, решил дождаться второго самолета.
«Если время еще есть, то мы сейчас заправимся и вылетим вновь», – сказал Чатто.
«Мы подумали над этим и пришли к заключению, что в таком случае операция станет слишком очевидной и мы раскроем источники информации, – ответил Даян. – Мы решили позволить Абдель Хакиму Амеру пока остаться в живых. Даже в этом случае, в ту минуту, когда ты ликвидировал египетский Генеральный штаб, ты выиграл половину войны. Пойдем выпьем за успешное окончание второй половины»[150].
Операция «Петух» была для Израиля, без сомнения, блестящим достижением разведки и военно-воздушных сил. Участники этой операции позднее стали называть ее «сбитый египетский Генеральный штаб» и утверждать, что возникший в связи с этим в верховном командовании Египта хаос существенно способствовал достижению Израилем победы в войне, которая разразилась на следующий день.
Неизвестно, был ли эффект от этой операции настолько велик, как они утверждали, но Армия обороны Израиля тогда достаточно легко справилась с египетской армией. Эта война продемонстрировала миру: государство Израиль стало серьезной боевой силой. Бен-Гурион, находившийся в состоянии эйфории, направил открытое письмо солдатам и офицерам 9-й бригады, употребив новое словосочетание «Третье царство Израилево».
Вместе с Синайским полуостровом Израиль захватил и сектор Газа. Когда Армия обороны Израиля оккупировала сектор, Рехавия Варди послал своих людей из подразделения 504 обыскать здание Управления военной разведки в городе Газа, где несколько месяцев тому назад был убит Мустафа Хафез.
В одном из шкафов было спрятано настоящее сокровище, которое египтяне не успели уничтожить в спешке, – сохранившуюся в целости картотеку палестинских террористов, которых Хафез и его подчиненные использовали против Израиля в течение пяти лет, предшествовавших Синайской кампании.
Получилось, что египтяне оставили израильтянам список целей. Варди встретился с начальником Генерального штаба Моше Даяном и попросил у него разрешения начать уничтожение палестинцев, чьи имена были в картотеке. В свою очередь Даян получил одобрение Бен-Гуриона. После этого Варди приказал Натану Ротбергу приступить к делу.
Специальный состав, созданный по формуле Ротберга, заливали в плетеные корзинки, зажигалки, фрукты и овощи и даже в предметы мебели. Агенты подразделения 504 из числа арабов заложили эти изделия в подходящих местах или передали в качестве подарков минимум тридцати палестинским фидаинам в Газе. С ноября 1957-го по март 1958 года люди Варди пунктуально работали по списку, уничтожая тех, кто терроризировал израильтян в течение многих лет. «Целевые» убийства в основном завершались успехом. Однако этот успех был больше тактическим, чем стратегическим. «Все эти ликвидации имели ограниченную ценность, – говорил Ротберг, – потому что после убийства одних появлялись другие».
Очень быстро тайный сговор Великобритании, Франции и Израиля вылился в резонансный международный дипломатический кризис. США заставили Израиль выйти с Синая и из сектора Газа. Франция и Британия тоже были зажаты в угол и потеряли контроль над каналом. Лидеры обеих супердержав вскоре были вынуждены подать в отставку.
Египетский режим теперь воспринимался как сила, восставшая против всюду сующего свой нос западного колониализма и заставившая две великие европейские державы и своего заклятого врага Израиль отступить. Из Насера сделали героя, и он стал лидером арабского мира.
Правда, Насер разрешил израильским судам пользоваться Суэцким каналом и прекратил поддерживать операции фидаинов в Газе. Он понял, что опасность возникновения большой войны с Израилем из-за этих операций больше, чем польза от них.
Наконец-то в 1957 году начало казаться, что террор перестанет захлестывать Израиль через границу.
Синайская кампания ясно показала арабским государствам, что разрушить Израиль будет очень трудно, и дала стране передышку от полномасштабной войны на 11 лет, вплоть до Шестидневной войны 1967 года. Армия обороны Израиля использовала это время, чтобы превратиться в большую, мощную, хорошо обученную и технически обеспеченную военную силу, оснащенную современным оружием и гордящуюся огромными возможностями своего разведывательного направления – военной разведкой АМАН.