Секс и тщеславие
Люси подняла глаза и увидела Изабель и Дольфи, призывно машущих с террасы.
– Все, поздняк метаться, – шепнула она кузине, бросаясь по ступеням к своим друзьям.
– Ты все-таки приехала! – взволнованно защебетала Изабель (Американская школа Тайбэя / Французский лицей / Браун), крепко обнимая Люси. – Я так рада, что ты здесь! Разве Капри не прекрасен? Очень красивые сады, да?
– Ну, даже вполовину не такие красивые, как ты, – ответила Люси, любуясь плиссированным платьем «Тиби» лавандового оттенка, которое Изабель дополнила золотыми браслетами и массивным поясом-цепочкой из золота и бриллиантов.
– Ой! Спасибо. Дольфи, я ведь предупреждала тебя, что Люси – самая милая девушка из всех моих знакомых? Я называла ее маленьким ангелочком. Она никогда ни о ком слова худого не сказала. В отличие от меня! – Изабель хихикнула.
Дольфи (Международная школа в Риме / школа Ле Розе / Браун) повернулся к Люси и произнес с акцентом, в котором, казалось, слились воедино произношение выпускника британского пансиона и тембр итальянского Казановы:
– Буквально на днях я говорил Изабель, что мы слишком давно не виделись. Эта учеба – такой отстой. Тебе стоит просто бросить колледж и рвануть с нами на Фиджи.
– Отличная идея! – воскликнула Люси.
– Не уверена, что твоя мама согласится, – перебила ее Шарлотта.
Дольфи наклонился к ее руке и галантно поцеловал.
– А вы, должно быть, телохранительница?
– Ну, я предпочитаю думать о себе как о голосе разума, – протянула Шарлотта, полностью обезоруженная Дольфи.
Она изучала крепкого молодого итальянского аристократа с волосами до плеч и идеальной щетиной в стиле Нейта Арчибальда[18], стоявшего рядом со сногсшибательной невестой. Изабель, с ее точеной фигурой, угольно-черными волосами, собранными в высокий хвост, и невероятно длинными густыми ресницами, выглядела как участница «Танцев со звездами» – шоу, которое Шарлотта тайком посматривала. Да что лукавить, оба так выглядели – и жених, и невеста!
Они немного поболтали, и тут Изабель внезапно закатила глаза:
– О боже, сюда прется друг моей матери Мордехай! Поверьте, я делаю вам одолжение: спасайтесь, пока можете! Посмотрите на вид с верхней террасы до захода солнца!
Кузины поднялись по лестнице на высокую террасу, и здесь Шарлотту прорвало:
– Почему ты не сказала мне, что Дольфи такой высокий и породистый? Я бы приоделась! Видела его нос? Такой нос пластические хирурги не смогли бы создать за все деньги мира! Этот идеальный патрицианский профиль достается только людям, рожденным в римских семьях, которые не менее пятнадцати поколений пили воду прямо из древних акведуков! Тебе нужно последовать примеру Изабель и привести домой такого молодого человека! Не сейчас, конечно, а лет через десять!
Люси весело рассмеялась. Непривычно было, что двоюродная сестра расточает кому-то комплименты. Они поднялись на самый верх и были очарованы панорамным видом на Салернский залив, простирающийся до горизонта насколько хватало глаз. Женщина лет сорока делала снимки, прислонившись к зеленым металлическим перилам. У нее были густые кудри, как на полотнах прерафаэлитов. Обернувшись, она улыбнулась сестрам:
– О, супер! Я рада, что не только мне забыли отправить напоминание нацепить сегодня диадему.
Люси в ответ тоже улыбнулась, подумав, что дама выглядит очень круто в черном комбинезоне, черных ботильонах и черной джинсовой куртке. Она задавалась вопросом, уж не Рик ли Оуэнс сшил ее наряд.
– Это «лейка»? – спросила она, указывая на серебристо-черный фотоаппарат.
– Еще дедушкин, тридцатых годов, – ответила женщина с резким британским акцентом, который Шарлотта и Люси сразу сочли шикарным.
– Я всегда хотела «лейку». Только-только начала снимать на старый дядин «никон» семидесятых.
– И где ж он?
– Дома остался. Так привыкла щелкать на телефон, что даже не подумала взять фотик с собой, – немного смущенно сказала Люси.
– Да, в этом-то и заключается проблема. Все считают, что раз есть смартфоны, то настоящие фотоаппараты больше не нужны. Капри был бы идеальным местом для твоего «никона». На этом острове просто невозможно сделать плохой снимок. Как и в Индии. С любой точки в любом направлении получается великолепно. – Женщина протянула Люси свою камеру. – Вот, попробуй.
Люси посмотрела через видоискатель на океан. Недалеко от них в спокойной бухте стояла огромная яхта. Люси даже разглядела несколько фигур на верхней палубе и название яхты: «О́дин».
Шарлотта, которой нечего было делать, протянула руку женщине:
– Я Шарлотта Барклай, а это моя двоюродная сестра Люси Черчилль.
– Я Оливия Лависток (детский сад Уилкокс / Французский лицей / Американская школа в Париже / Ля Феми)[19]. Полагаю, вы из Нью-Йорка?
– Да. А что, это так бросается в глаза? – поинтересовалась Шарлотта.
– Я бы вас за версту опознала. По тому, как вы одеваетесь и как говорите.
Шарлотта смерила ее взглядом с ног до головы:
– Дайте угадаю, откуда вы… Из Лондона?
– Вы почти правы. Я выросла в Лондоне, но перебралась в Америку и сейчас живу в Лос-Анджелесе. Давайте перейдем на «ты»?
Шарлотта кивнула и попробовала снова:
– Думаю, вы… то есть ты работаешь в сфере развлечений.
– Признаю себя виновной! Я снимаю кино.
– Мы могли видеть ваши фильмы? – заинтересовалась Люси, опуская фотоаппарат.
– Скорее всего, нет. Я сняла короткометражку, за которую получила приз на Венецианском фестивале, и какое-то время работала в Париже с Клер Дени и Эженом Грином. Все, над чем я сейчас тружусь, пока что в разработке. Кстати, я видела вас обеих в отеле сегодня за обедом. Это напоминало сцену из фильма кинокомпании «Мерчант-Айвори»! Что в итоге? Мадам Цзао удалось убедить вас занять ее суперпуперлюксы?
Шарлотта помялась немного, а потом ответила:
– Ну, вообще-то, да. За что мы ей благодарны!
– Повезло! И как там вид?
– Нормальный, – сдержанно сообщила Шарлотта.
– Просто невероятный! – поспешно выпалила Люси.
– Ох, жаль, что я не посетовала, что мне не нравится мой номер в присутствии мадам Цзао. Очень своеобразная дама, да? Лично мне она нравится. Сейчас мало таких, особенно среди богачей. Все, у кого есть деньги, – как под копирку: одеваются одинаково, собирают одних и тех же десять художников, останавливаются в одних и тех же отелях по всему миру и даже едят в одних и тех же ресторанах. Все они хотят быть несчастными и неудовлетворенными в одном и том же месте.
– Вы правда так думаете? – Люси не решалась перейти на «ты».
– Почему бы не провести маленький эксперимент? В каком районе ты живешь?
– Верхний Ист-Сайд.
– Пфф, проще простого. В Верхнем Ист-Сайде богачи могут поесть только в таких заведениях, как «Свифти», «Орсэй», «Кафе Булуд», «Элио» и «Сетте меццо». Обедать всей толпой идут в «Сант-Амброус» или «Виа Квадронно», а если ты вегетарианка, то твой путь лежит в «Кэндл 79». Поездка в центр означает смещение на юг, а там только «Даблс». Я ведь права?
Люси ахнула:
– Откуда вы знаете?
– Я слукавила. Мой отец живет на Девяносто первой, между Лексингтон-авеню и Третьей. Его жена питается только в «Свифти».
– Скучища! Вот почему я живу в Грамерси-парке – лучшая еда в центре города. Да и вообще, это и есть настоящий центр[20], – фыркнула Шарлотта.
– Не стану возражать, но хочу заметить, что в наши дни среди богатеев мало оригиналов. Жаль, что мы не застали те времена, когда внучка нефтяного магната Миллисент Роджерс выскочила замуж за австрийского графа и объявила, что медовый месяц проведет в Африке, чтобы открыть новую породу обезьян! Кстати, человек, разбивший эти сады, был настоящим оригиналом. Я про Круппа, в свое время он считался богатейшим человеком Германии. Вы знаете, на что он потратил свои бабки?
– На что же? – спросила Шарлотта.
– Он любил устраивать пышные оргии, обычно с участием тридцати-сорока молодых людей. Местных рыбаков. Вероятно, он сношался с ними прямо здесь, на этой террасе.
У Шарлотты отвисла челюсть, в то время как Люси попыталась подавить смешок.
Оливия продолжила пикантный рассказ:
– Вы знаете, что он был женат и имел двух дочерей, когда стал с регулярностью наведываться на Капри, а его жена в Германии внезапно начала получать анонимные письма и компрометирующие фотографии.
– И что потом? – спросила Шарлотта, осознав, что ей до странности любопытно узнать финал этой грязной истории.
– А что бывает в таких ситуациях? Об этом пронюхала пресса; разумеется, грянул скандал на всю Германию. Крупп покончил жизнь самоубийством, а его жена оказалась в психушке.
– Шокирует, – пробормотала Шарлотта, качая головой.
– На самом деле по здешним меркам довольно банальная история. Капри всегда был островом сибаритов, и люди приезжали сюда с древних времен, чтобы предаться всяким удовольствиям, которые их будоражат. Крупп был не первым. Хотите знать, что император Тиберий делал с девственницами в своем дворце?
Люси стало не по себе: уж больно странный оборот принимала беседа. Она заметила официантов, входивших на нижнюю террасу. Они несли серебряные тарелки с коктейлями и канапе.
– Пожалуй, я принесу нам выпить, – сказала она, направляясь к ступеням.
Прогуливаясь по нижнему саду, она внезапно наткнулась на Джорджа Цзао. Он застыл перед зарослями деревьев, пристально глядя куда-то.
– Ой, привет, – пробормотала Люси, пытаясь быть вежливой, хотя ей жутко хотелось узнать, на что это он уставился.
– Ленин, – вдруг произнес Джордж, разворачиваясь к ней.
– Что?
– Скульптурный портрет Ленина.
– Ух ты! Похоже, и впрямь он, – сказала Люси, впервые заметив белый мраморный барельеф с изображением Ленина в профиль, частично скрытый листвой.
– Ты не находишь это странным?
– Что именно?
– То, что здесь такая скульптура.
– Ну, здесь много всяких изваяний.
– Да, но почему памятник одному из самых известных коммунистов стоит на острове, где поют оды демонстративному потреблению?
– Такого ты мнения о Капри?
– А ты оглянись вокруг, – процедил Джордж с полуулыбкой, прежде чем уйти.
Люси нахмурилась, не зная, что и думать об этом, но ощущая странное раздражение. Значит, он ее критиковал? Типа она невнимательная или тупая? Или, что еще хуже, заклеймил ее, обозвав потребительницей?
Люси подошла к официанту, стоящему у небольшого круглого фонтана, в котором плавали цветы лотоса, и взяла с серебряного подноса три фужера с шампанским. Когда она осторожно поднималась по ступеням, стараясь не пролить ни капли, ей навстречу попалась Розмари Цзао, одетая в мерцающий золотой кафтан с павлиньими перьями. Люси показалось забавным, что мать и сын представляют собой полную противоположность: на Джордже были коричневая льняная рубашка и ужасно узкие джинсы горчичного цвета, и выглядел он так, будто случайно попал не на ту вечеринку и вообще не в то десятилетие, тогда как его нарядная мать воплощала собой дух этого празднества.
– Ах, Люси! Как тебе идет голубой! Тебе понравился номер? Миленький? – возбужденно закудахтала Розмари.
– Да, очень милый. Еще раз спасибо, миссис Цзао. Так приятно насладиться видом.
– Я рада! Я же говорила, что этот суперлюкс восхитительный. А теперь позволь мне кое о чем тебя спросить. Ты ведь хапа?[21]
– Э-э-э… да… – кивнула Люси, застигнутая врасплох: этот вопрос редко задавали в лоб.
– А китайцы с какой стороны?
– Мама – китаянка.
– Как мило. Мой муж Эмерсон тоже был хапа – его дед был австралийцем. Так что Джордж на одну восьмую австралиец, хотя и выглядит как китаец, да? Но именно поэтому он такой красивый. Как Брюс Ли. Ты вот знала, что мать Брюса Ли была наполовину немкой?[22]
– Если честно, нет, – вежливо сказала Люси, хотя мысли путались. Миссис Цзао только что заявила, что ее сын такой красавчик из-за того, что на одну восьмую австралиец?!
– Думаю, у вас с Джорджем много общего. Вам нужно подружиться.
Люси чувствовала, как ее челюсти сжимаются от злости. О чем говорит эта женщина? У нее, Люси, нет ничего общего с ее сыночком!
– Ты могла бы положительно повлиять на Джорджа. Он слишком серьезен для своего возраста. И слишком много переживает.
– О чем же он беспокоится? – спросила Люси и сразу пожалела. Зачем уточнять, если надо попросту быстро ретироваться?
– Ой, да обо всем! Таяние ледников, мировая бедность, пингвины – его тревожит что угодно. Не понимаю почему, но мой сын ощущает всю тяжесть мира на своих плечах. С тех пор как четыре года назад умер его отец, Джордж считает, что несет ответственность за меня. Но я говорю ему: «Не беспокойся обо мне! Иди развлекайся!» Я в его возрасте каждый вечер бегала на танцы. Боже мой, как я веселилась в «Диско-диско» и «Клубе 97» в Ланькуайфоне![23]
– Мне кажется, наше поколение чувствует больше угроз, чем ваше. Я имею в виду, что изменение климата, бедность и пингвины – все это реальные проблемы.
– Да, но должен быть баланс. Знаешь, золотая середина. Слушай, я не прошу тебя становиться его девушкой, не подумай ничего такого. Но возможно, ты могла бы… ну знаешь… будь с ним поласковее.
Люси смешалась, не зная, что ответить на такое предложение, но это не имело значения, потому что Розмари не затыкалась.
– Знаешь, мне пришлось силком тащить Джорджа на эту свадьбу. Он ни в какую не хотел ехать. Сказал, что не хочет смотреть, как огромные суммы денег пускают на ветер.
– Не уверена, что я понравлюсь вашему сыну, миссис Цзао. Дело в том, что я не считаю эту свадьбу пустой тратой денег. Изабель – моя любимая подруга, и она во все вкладывает душу. Думаю, свадьба получится чудесной!
Люси резко повернулась и рысью поскакала вверх по лестнице, по пути расплескивая шампанское. Она понимала, что повела себя грубо, но ей было плевать. Люси казалось, что Шарлотта была права с самого начала, и теперь она сожалела о решении поменяться номерами с Цзао. Слова Розмари все еще звенели в ушах. Но возможно, ты могла бы… ну знаешь… будь с ним поласковее. Что, черт побери, эта тетка имела в виду?!
V
Пляжный клуб «Да Луиджи»
Капри, Италия
– Валентино раньше жил на той вилле. На этой улице находятся самые старые исторические дома, – сказала Изабель, указывая на холм, пока они с Люси шли по виа Трагара.
По одной стороне улицы высились каменные стены, внушительные изгороди и богато украшенные ворота, через которые лишь мельком открывался дразнящий просвет в скрытый за ними мир. На другой стороне стены были ниже и не мешали любоваться красивыми садами и террасами вилл с видом на море.
– Пока что мне больше всего понравилась виа Камерелле. Она прекрасна, и чем дальше идешь по ней, тем она красивее, правда? – заметила Люси, пробегая пальцами по листьям гибискуса, растущего вдоль стены.
– Да, в этом прелесть острова. Он делится своими секретами постепенно. Я бывала здесь, наверное, раз пять или шесть, а все равно с каждым приездом открываю для себя Капри с совершенно новой стороны, – сказала Изабель.
– Я так рада, что ты написала мне утром, – промурлыкала Люси, шагая по залитой солнцем улице рядом с подругой и вдыхая запах цветков апельсина, – казалось, этот тонкий аромат витал повсюду.
– О чем речь! Мне нужно было провести хоть какое-то время с тобой наедине!
Они встретились на террасе гранд-отеля «Квисисана» и позавтракали круассанами, яичницей с трюфелями и капучино, а теперь направлялись в пляжный клуб, чтобы встретиться с подругами Изабель.
– Так приятно провести с тобой время накануне свадьбы! Ты уверена, что я не могу чем-нибудь тебе помочь? – допытывалась Люси.
– Обо всем уже позаботились. Джиллиан заправляет целой армией помощников, чтобы мне не приходилось нервничать и я действительно могла наслаждаться собственной свадьбой. Но очень любезно с твоей стороны предложить помощь, – ответила Изабель, в сотый раз подумав о том, как хорошо воспитана Люси.
Изабель всегда питала слабость к подруге и, с тех пор как умер отец Люси, считала своим долгом опекать ее и присматривать за ней. Люси было всего восемь лет, но она выдержала похороны стоически, став настоящей опорой для раздавленной горем матери. Люси ни разу не заплакала на поминальной службе, зато довела до слез всех собравшихся в церкви, когда подошла к алтарю и исполнила а капелла «Золотые поля» Стинга.
Отогнав грустные воспоминания о тех днях, Изабель продолжила:
– Знаешь, мы с Дольфи думали, что на свадьбу, устроенную в каком-то экзотическом месте, приедет меньше народу, соберутся только самые близкие. Но мы допустили ошибку, выбрав Капри. Сюда захотели приехать все!
– И сколько ожидается гостей?
– Ну, вчера насчитали четыреста восемь…
– Четыреста восемь? – взвизгнула Люси.
– Я знаю, это безумие. Все отели в городе забиты под завязку. Но если бы мы справляли свадьбу в Тайбэе, то меня вынудили бы пригласить тысячу гостей. Легко! Этим себя и утешаю.
Они дошли до развилки, где Люси заметила прикрепленную к каменной стене небольшую керамическую доску с надписью: «Пляжный клуб „Да Луиджи“». Изабель повела Люси по нижней дороге, уходящей вниз по склону все круче и круче. На полпути они свернули, и Люси громко ахнула, остановившись как вкопанная. Перед ней открылся потрясающий вид. Три известняковых рифа выступали из моря недалеко от побережья острова, а перед ними тянулась частная бухта, где располагался пляжный клуб. Вода вокруг береговой линии переливалась от легчайшего оттенка бирюзы до самого насыщенного оттенка лазури, маня искупаться у подножия скал.
– Самое красивое место, которое мне доводилось видеть в своей жизни, – призналась Люси, разглядывая пейзаж. – Это и есть знаменитые скалы Фаральони?
– Да. Легенда гласит, что именно там жили сирены, там они пели свои песни, завораживая моряков, – сообщила Изабель.
– Охотно верю! Скалы так и манят. Я бы спрыгнула с палубы и поплыла к ним!
– Видишь вон ту, дальнюю?
– Да, это место обитания голубой ящерицы[24], которая больше нигде не встречается, – с улыбкой ответила Люси.
Изабель засмеялась:
– Я и забыла, с кем имею дело. Разумеется, ты уже знаешь об острове больше, чем я!
– Нет, просто прочитала в самолете весь фодоровский[25] путеводитель.
Они добрались до клуба, и администратор проводила их к побеленному зданию в деревенском стиле, где находился ресторан. Шезлонги с ярко-синими подушками и синими зонтиками в тон были расставлены вдоль скал, тянущихся к морю. Изабель подлетела к своим подружкам – они тесной компанией загорали, выбрав местечко повыше. Здесь была добрая дюжина девушек со всего мира – все из разных эпох жизни Изабель: университетские подруги, коллеги, девушки, с которыми она водила знакомство на Тайване. Изабель представила Люси всем собравшимся.
– А где Дольфи? – спросила Люси.
– Парни наняли лодку и отправились на рыбалку с утра пораньше, – торжественно объявила Изабель.
– Слава богу, избавились от них хоть ненадолго, – пробурчала Амелия (Американская школа Тайбэя / Северо-Западный университет / Школа бизнеса Штерна), подруга Изабель из Тайбэя, по совместительству подружка невесты.
Изабель быстро скинула пляжную накидку от «Миссони», а Люси сняла шорты и расстегнула молнию на легком хлопковом худи. Под ним был новый сплошной купальник в бело-голубую полоску с глубоким V-образным вырезом. Когда Люси сделала покупку в небольшом бутике в Нолите, ей казалось, что это классный вариант в стиле ретро, но теперь, стоя среди этих взрослых и более искушенных женщин, она подумала: не выглядит ли ее наряд немного по-детски? Остальные были в спортивных купальниках, гораздо более модных и откровенных. Изабель выбрала темно-зеленое с фиолетовым бикини от Эмилио Пуччи, Амелия щеголяла в слитном купальнике от «Эрес» с о-о-очень глубоким вырезом, Даниэлла (детский сад «Ган Исроэль» / начальная школа «Уилбер-авеню» / средняя школа Портола / школа Тафта / старшая школа в Беверли-Хиллз / Университет штата Калифорния в Нортридже) из Лос-Анджелеса в черном купальнике от Нормы Камали с асимметричными вырезами, Софи (детский сад Эмануэля Вуллахры / Квинвудская школа для девочек / Браун) из Австралии в крошечном красном бикини от Валентино, а одна из итальянок, Талита (Британская школа Милана / «Интернешнл комьюнити скул» в Лондоне / школа Святой Анны / Ле Розе / школа дизайна «Парсонс»), так и вовсе загорала топлес.
Внезапно испытав неловкость, Люси сбежала по ступеням к бетонной платформе у кромки воды. Наконец-то! Купание в море она обожала больше всего на свете. С пирса, на котором она стояла, прозрачная вода казалась прохладной. Насколько она на самом деле холодная? «Это можно выяснить лишь одним способом», – подумала Люси. Сделав глубокий вдох, она нырнула.
– Как вода? – крикнула ей Изабель.
– Отлично! – крикнула в ответ Люси. – Идеальная температура!
Был июль, Средиземное море успело нагреться за последние месяцы, и Люси с удовольствием скользила по волнам. Большую часть лета она проводила, купаясь в холодном океане у Лонг-Айленда, – а здесь просто тропики по сравнению с Лонг-Айлендом! Она быстро доплыла до буйков с натянутой веревкой, обозначающей границы участка, где течение было безопасным, и перевернулась на спину.
Какое блаженство! Море позволяло держаться на плаву без особых усилий, и Люси томно потянулась, глядя на нависшие над ней скалы Фаральони.
В центре одной из этих громад виднелась арка, и Люси решила проплыть сквозь нее, но внезапно туда промчалась небольшая лодка, подняв за собой волны, и девушка передумала.
Тихо покачиваясь на воде, Люси расслышала плеск. К ней кто-то плыл.
– Люси! Люси в небесах с алмазами![26] – раздался чей-то голос, Люси повернулась и увидела рядом с собой Одена Биба. – Или правильнее сказать: Люси в синем море-океане. Ты прямо русалочка!
– В смысле?
– Ну, ты сюда доплыла за рекордное время. У меня это заняло в два раза дольше, – сказал Оден, переводя дух и хватаясь за буек.
– Я плавала за школьную команду.
– Ясно! Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь так отлично плыл вольным стилем.
– Спасибо. То есть вы тоже были в команде по плаванию?
– Пока не бросил учебу – да. Ты теперь в команде колледжа?
– Не-а. В Брауне таким не занимаются.
– Ах да. Недавно я слышал, как кто-то назвал Браун «отличным вузом для людей, которые хотят много читать и много переживать».
– Ой, такого я еще не слышала… – Люси закатила глаза.
– Итак… Чем же занимаются в Брауне?
– Ну… в основном я много читаю и много переживаю.
– Ха!
– Извините, надеюсь, что это не показалось грубым.
– Люси, никогда не извиняйся за идеально остроумный ответ. Кроме того, я как раз учу людей не сдерживать эмоции, помнишь? Я вот помню, как ты волновалась в прошлом году перед поступлением. Скажи, что тебе больше всего понравилось на первом курсе?
– Хм… Наверное, уроки рисования.
– Что вы рисовали?
– По большей части всякие абстракции. Я рисовала на холстах без грунтовки. Мне это очень нравится.
– Ты видела картины Мориса Луиса? Лучше всего ему удавались работы именно на холстах без грунтовки.
– Конечно! Обожаю его серию «Вуали». В начале лета я нарисовала несколько картин, меня вдохновило его творчество, а еще работы Хелен Франкенталер.
– Звучит чудесно. Я бы хотел их когда-нибудь увидеть.
– У меня в телефоне есть парочка фотографий, но вы всегда можете посмотреть подлинники, когда в следующий раз будете в Ист-Хэмптоне.
– Давай сделаем и то и другое. Ты уже побывала в какой-либо из художественных галерей Капри?
– Еще нет, но надеюсь пойти.
– Хотя Изабель составила для нас довольно плотный график мероприятий…
– А мне все это нравится! Единственное, что я хотела бы сделать вне расписания: искупаться в Голубом гроте.
– Это будет непросто. Там больше не разрешают плавать, но можно отправиться туда на маленькой лодочке.
– А если поплыть на лодочке, то нельзя ли окунуться на пару минуток?
– Да ты бунтарка!
– А вы сами были в этом гроте?
– Ага, много лет назад.
– Там правда так красиво, как все говорят?
– О, просто невероятно. Тебе действительно стоит там побывать, раз уж ты такая русалка. Кроме того, обязательно съезди на виллу Сан-Микеле.
– Это дом Акселя Мунте? Я слышала, там потрясающие произведения искусства.
– Да, больше антиквариата, чем картин, но я думаю, тебе понравится. Прекрасное расположение дома и садов тебя вдохновит. Итак, скажи, ты решила поступить в Браун, но почему не в Род-Айлендскую школу дизайна?[27] Она же чуть ли не через дорогу, в Провиденсе.
– Ну, я пытаюсь найти баланс и выбрала биологию[28]. Не уверена, что мама пришла бы в восторг, если бы я сразу решила поступать в художественную школу.
– Она тебе это сказала?
– Ну, напрямую не говорила, но, знаю, она хотела бы, чтобы я выбрала что-то более практичное.