Мир Налы

– Но оплата произведена через терминал с подтверждением ПИН-кода, – возразили мне на том конце провода.

И тут меня осенило! Будва! Ветеринарная клиника! Целая сеть клиник, расположенных в Боснии, Сербии и Черногории! Мои мысли так были заняты здоровьем Налы, что я даже не потрудился прикинуть, сколько, в пересчете на фунты стерлингов, будут стоить прививки. Дорого же мне обошлась моя самонадеянность!

Я попрощался с оператором, чувствуя себя последним болваном. Поначалу я злился, но затем успокоился. Ладно, не конец света, прорвемся! На счету еще есть деньги, а живу я до крайности умеренно. Ночую в палатке. Дешевой едой не гнушаюсь. Трудности делали мое путешествие только более увлекательным. Но даже с такими установками мне следовало затянуть пояс потуже. Но, как это всегда и бывает, сказать оказалось проще, чем сделать.

К тому времени мой трек отмахал, судя по одометру, уже больше трех тысяч километров, и я с трудом припоминал, каким он был только из коробки. Велосипеду требовался тщательный техосмотр: мы с ним пережили суровые испытания. Разбитые дороги Албании еще не самое страшное, что он повидал!

В первую очередь меня тревожили передние тормоза. Я подозревал, что износились колодки. В Интернете мне приглянулась одна веломастерская: ремонтами занимались какие-то молодые, но амбициозные ребята. Туда-то я и решил отдать свой трек. Дворами я добрался до гаража, записался на обслуживание и оставил велосипед. Меня заверили, что если новые детали не понадобятся, то осмотр обойдется мне недорого.

Мы с Налой отправились в парк неподалеку. Прошел час. Вернувшись в гараж и увидев лицо замявшегося мастера, я сразу заподозрил неладное. Он сообщил, что с велосипедом все тип-топ. За исключением тормозов. Он показал снятые колодки: от передних ничего не осталось, а состояние задних оставляло желать лучшего. Конечно, я и сам предполагал, что они поизносились – после швейцарских-то горок! – но не до такой же степени!

В очередной раз меня накрыла волна стыда за свое безрассудство. Пренебрегая здравым смыслом, я подвергал Налу огромному риску. Опасаясь худшего, я поинтересовался, в какую сумму встанут мне новые колодки. Но мастер оказался славным малым и предложил колодки по закупочной цене: пятьдесят фунтов вместе с работой по замене.

Перекантовавшись в кафе около часа, я наконец-то забрал велосипед из мастерской. Справились ребята на ура. Да еще, к моему стыду, отчистили ту грязищу, что я умудрился собрать за все время путешествия.

Затем мы с Налой вернулись в хостел. Кусая локти с досады за те бездумно растраченные деньги в Черногории, я решил экономить, взял дешевой еды навынос и поужинал в хостеле. Вечер я намеревался провести тихо и спокойно: поиграть немного с Налой и обновить «Инстаграм». Поздним вечером к нам подселили еще гостей: двух англичан и, к великому моему удивлению, Богдана! Из Шкодры Богдан добрался сюда на автобусе. Встретившись, они с Налой вновь, не теряя ни минуты, устроили возню. Вскоре Нала прыгала вокруг, вонзая коготки во все, до чего только могли дотянуться лапы. Я присоединился к игре. Пытаясь удрать от меня, Нала сиганула со второго яруса кровати на штору, намереваясь на ней повиснуть, но что-то пошло не так. Одна лапа сорвалась, и Нала, не удержавшись, полетела вверх тормашками на пол.

Кошки славятся своей способностью всегда приземляться на лапы, но Нала, похоже, была еще мала для такой акробатики. Она упала вниз головой. На мгновение воцарилась оглушительная тишина. Бедный Богдан побелел как полотно.

Я бухнулся на колени возле Налы.

Секунд пять, показавшихся мне целой вечностью, Нала лежала неподвижно. Сколько мыслей у меня пронеслось в голове! Только я подумал, что Нала разбилась насмерть, как она поднялась, отряхнулась и потянулась ко мне на руки. Минут через десять, к нашему с Богданом облегчению, Нала совсем пришла в себя.

Если у кошек и вправду по девять жизней, то после этого падения у Налы, надо думать, осталось восемь. Этот урок Нала усвоила надолго, потому что впредь ничего подобного повторить она не пыталась.

Наутро мы с Налой пожелали Богдану всего хорошего и выехали в Химару. Живописная дорога бежала через горные ущелья. Тут и там попадались руины времен Римской империи и бункеры из коммунистического прошлого Албании. Когда ранее Богдан заявил, что по всей стране будто бы разбросано около 750 тысяч бункеров, я, конечно же, ему не поверил. Но похоже, он не шутил.

Первый день путешествия прошел легко и весело, а второй обернулся настоящим кошмаром. Дорога постоянно шла в гору. Местами подъем становился таким крутым, что приходилось спешиваться. Я двигался ну очень медленно! У одной горной деревеньки меня даже обогнала повозка, запряженная ослами. Заслышав мерное цоканье, я обернулся и увидел ухмыляющегося беззубым ртом седовласого старика. Он вскинул руку и показал большой палец, мол, давай-давай, ты все сможешь! Ну, по крайней мере, хоть погода на этот раз не подвела.

В Химару я прибыл лишь к десяти часам вечера, на несколько часов позже, чем планировал.

Хостел располагался на узкой холмистой дороге возле залива. Добравшись до места, я обнаружил, что хостел пустует. Заправлял всем хозяйством длинноволосый парень по имени Майк. Он одновременно и гостил там, и следил за порядком.

Несмотря на неприглядный облик хостела, внутри оказалось уютно: огромная гостиная, несколько оборудованных гамаками веранд с видом на залив и просторная спальня с тремя двуспальными кроватями. Стоило только положить Налу на постель, как она тут же уснула. Оставив дверь открытой, на случай если Нала вдруг проснется и испугается, я вышел поболтать с Майком. В хостеле было тихо, а самое главное, безопасно.

Майк оказался интересным собеседником, и мы не умолкали до глубокой ночи. Родился Майк в Германии. На пару лет моложе меня. Он путешествовал и выступал с диджей-сетами в клубах. В хостеле же Майк задержался по просьбе хозяев: пара отправилась встречать Рождество на греческий остров Корфу. За проживание, приглядывая за хостелом, Майк, естественно, не платил.

– Может, и тебе интересна такая работенка? – спросил он меня.

– Конечно интересна! – ответил я, ни секунды не раздумывая.

В те дни я спал и видел, как бы сэкономить.

Майк слово сдержал и на следующее утро созвонился с хозяевами. С лучезарной улыбкой он вошел в комнату, показал мне большой палец и объявил, что обо всем договорился.

– Супер! Что нужно делать? – спросил я.

– Нарубить дров, выжать апельсиновый сок к завтраку и выгулять собак.

– Нет проблем! – Я был на седьмом небе от счастья.

В этом году Рождество наступило раньше. Весь оставшийся день – кстати, канун Рождества – я летал как на крыльях. Коммунистический строй и большой процент мусульманского населения наложили свой отпечаток на культуру и традиции Албании. Короче говоря, Рождеством здесь и не пахло. Тем не менее в некоторых окнах домов все же виднелись наряженные елки. Изредка в витринах магазинчиков на глаза попадался даже рождественский кекс. В отличие от Великобритании, на время рождественских каникул сходившей с ума, здесь все было очень и очень сдержанно. Но по мне, так было даже лучше.

Нала притягивала людей, как магнит. Местные подходили и просили разрешения погладить ее, а подростки – сфотографироваться. Пока мы сидели на стене и любовались видом, подошла старая женщина в платке. Минут пять она завороженно смотрела на нас и что-то восхищенно бормотала. Понять, что эта особа вещала, я не мог, но одно ясно было точно: Нала обладает сверхспособностью заставлять людей улыбаться вне зависимости от религии, возраста или культуры.

Тем вечером сон рано сморил Налу. Я оставил в комнате много еды и питья, а сам отправился на пару часов с Майком в бар. Дружелюбные завсегдатаи тут же предложили попробовать традиционный напиток – фруктовый бренди под названием ракия. После первого стакана мне пришла мысль, что нас угостили ацетоном, но вскоре к этому странному вкусу я привык. Хотя бар ничего особенного собой не представлял, посидели мы душевно. Была даже живая музыка в исполнении какой-то местной группы! А уже к десяти часам вечера я вернулся к Нале.

Рождественское утро выдалось тихое. Поднявшись с постели, я сразу приступил к новым обязанностям: нарубил дров, нарвал апельсинов в саду и покормил четырех собак во внутреннем дворе. Овчарка недавно ощенилась. Пока я наполнял миску едой, она свирепо рычала на меня, оберегая потомство.

В обед я поздравил родных с праздниками. Мы впервые отмечали Рождество порознь. Я растрогался, услышав, что они тоже скучают. Родные же, в свою очередь, порадовались новостям, что дела у меня пошли в гору и что Рождество я буду справлять не в дороге.

– Такой шанс выпадает раз в жизни, сынок, – подбадривал папа. – Ни в коем случае не сдавайся! Бери от жизни все!

Напутствие отца подняло мой боевой дух.

Рождественский ужин – традиция, которой в нашей семье ни разу не изменяли. Я знал, что вечером родные соберутся за праздничным столом. Стараясь от них не отставать, я приготовил пасту и потушил овощи, обнаруженные в кладовой хостела. Как по мне, получилось вкусно.

Вечером я посмотрел с телефона фильм и стал продумывать свои дальнейшие шаги. Прикидывал, что если к Новому году с прививкой никаких заминок не возникнет, то в первую неделю января мы будем в Греции. Дела шли на лад. Ну, или мне так казалось.

День рождественских подарков выдался самым солнечным на неделе. Синева Средиземного моря в бухте вдохновила меня пройтись с Налой по пляжу. К радости местных, гулявших в этот солнечный денек целыми семьями, Нала вовсю резвилась, забавляясь мышью на шнурке. Некоторые подходили, фотографировали и гладили Налу. Я не возражал, если не возражала Нала, а ей, как и прежде, внимание нравилось.

Вечером, загружая в «Инстаграм» фотографию Налы, резвящейся на пляже, я вдруг понял, что едва слышу ее дыхание. Ко всему прочему она еще и подкашливала. Все мое праздничное настроение вмиг улетучилось. Я-то наивно полагал, что ее легкие окрепли, а проблема решилась сама собой, но, похоже, я ошибался. И зачем только я потащил Налу на море?

Майк сказал, что на каникулах ветеринар обещал забегать и проверять щенков. Созвонившись с ним, он узнал, что тот сможет посмотреть Налу только через пару дней. Ветеринар посоветовал держать ее в тепле. До этого я додумался и сам: Нала теперь сидела дома, тем более температура на улице снова опустилась ниже нуля.

Ветеринар появился у нас тридцатого декабря. Он оказался веселым малым в мешковатом костюме. Ветеринар приложил стетоскоп к груди Налы, и весь окружающий мир в одно мгновение потерял для него значение – так внимательно он слушал Налу. Как это свойственно всем врачам, он качал головой и тихонько хмыкал себе под нос. Каждое такое похмыкивание пугало меня до чертиков. Но язык я прикусил и не мешал. Закончив осмотр, ветеринар залез в сумку, извлек пузырек и шприц.

– У нее легочная инфекция, – сообщил он на ломаном английском, поднимая шприц кверху. – Нужно вколоть антибиотик. Один укол сейчас, второй – через три недели.

Я лишь кивнул. Бедная Нала, скоро она будет походить на подушечку для игл и булавок! Но ничего не поделаешь – надо лечить! Проблемы с легкими были у Налы с самого начала, и этот вопрос рано или поздно все равно пришлось бы решать.

От укола Нала чуть вздрогнула, но и только. Когда речь зашла об оплате, я весь внутренне подобрался. Останется ли у меня хоть пенни на счету? Доктор наконец-то озвучил сумму. Я облегченно выдохнул: всего двадцать фунтов!

Майк передал ветеринару мои слова о том, что в январе Нале еще понадобится прививка от бешенства.

– Только если Нале станет лучше! – ответил он и погрозил мне пальцем.

Когда ветеринар ушел, какое-то время я сидел с Налой на руках и обдумывал услышанное. Хоть мой замечательный план и развалился в мгновение ока, меня это мало беспокоило. Ошибок прошлого я повторять не собирался. Я дал себе зарок следовать во всем советам ветеринара. Путешествие может подождать, пока Нала окончательно не поправится. Если понадобится, то останусь тут зимовать, но в этот раз я поступлю как должно!

Остаток дня и весь канун Нового года мы провели с Налой в хостеле. Она не возражала: вероятно, инстинкт подсказывал, что так будет лучше. Чтобы окрепнуть, Нале нужен был покой. К утру хрипы уменьшились, но я все равно не отходил от нее ни на шаг – работа подождет!

Новый год в Химаре не имел ничего общего с Новым годом в Шотландии. К полуночи главная улица бухты наводнилась семьями, но только пробили куранты, как всех точно ветром сдуло. Никаких тебе ночных гуляний! Я даже было заскучал по Шотландии, но Нала меня от этих грустных мыслей быстро отвлекла. За ней требовался уход, поэтому я кутал ее в одеяло и все переживал, как бы она не напугалась – кругом гремели фейерверки. Но длилось светопреставление совсем недолго. Все-таки Албания – это вам не Шотландия!

Албания находится в другом часовом поясе, и Новый год в Шотландии наступает на два часа позже. Поздравлять друзей и родных раньше времени я не стал. Эти два часа разницы я провел, обмениваясь с ними сообщениями в мессенджерах. «Инстаграм», кстати, просто ломился от поздравлений подписчиков со всего мира, многие из которых присоединились к нам с Налой только лишь на прошлой неделе.

Нашим путешествием заинтересовался один известный нью-йоркский веб-сайт про животных – «Додо». Журналисты «Додо» хотели взять у меня интервью. Условились на том, что обсудим все детали после Нового года. Мне почему-то не верилось, что я могу представлять для них интерес. Тем не менее все это заставило меня призадуматься. Надо попробовать, вдруг это интервью подскажет мне дальнейшее направление?

Я не раз слышал про людей, делавших карьеру в «Инстаграме», но никогда не предполагал, что смогу пополнить их ряды. Не думал до того мгновения, пока не осознал, как много может значить наше путешествие для других. Тем вечером я впервые всерьез озадачился этой новой идеей сделать свое путешествие значимым не только для себя, но и для всего остального мира.

И чем дольше я размышлял, тем больше мне нравилась эта идея. Я мог привлечь внимание людей к жестокому обращению с животными и к загрязнению окружающей среды – эти две проблемы беспокоили меня сильнее всего.

Когда мысль окончательно оформилась и улеглась в голове, я уже не сомневался, что выбрал единственно возможный и верный для себя путь.

«Отличная установка на будущий год, – подумал я. – Пора делать добро, Дин. Время пришло!»

7

Ковчег

Две недели ожидания ветеринара показались мне целой вечностью. К этому еще и похолодало. Одним январским утром вершины гор вдалеке побелели от первого снега. В Шотландии в это время года снег на холмах Ламмермур-Хилс, расположенных на юго-западе Данбара, – обычное дело. Но здесь, в часе езды от Греции, снег казался чем-то фантастическим. С другой стороны, холод не давал заскучать: чтобы поддерживать тепло в хостеле, приходилось колоть дрова. Да и Нала любила свернуться клубком возле камина. Я же не мог усидеть на месте. Моя мать даже шутила, что я страдаю от синдрома дефицита внимания и гиперактивности. Несмотря на мороз, я оставался в тонусе и приступил к исполнению своих новогодних клятв.

Начал я с проблемы, которая не давала мне покоя не только в Албании, но и в Черногории, Хорватии и даже Италии. Проблема мусора. Невозможно было пройти по пляжу и не наткнуться на какие-нибудь пластиковые отходы. Что-то, конечно, выносило на берег прибоем, но большая часть мусора – все-таки заслуга местных: жестяные банки, упаковки из-под продуктов и очень много полиэтиленовых пакетов. Такое наплевательское отношение меня невероятно злило.

Я видел немало документальных фильмов на эту тему и знал, что от мусора гибнут животные по всему миру. Рыбы и птицы, принимая кусочки пластика за еду, постоянно давились и погибали, а черепахи на побережье Южной Америки задыхались в брошенных рыболовецких сетях.

Гуляя по пляжу с Налой, я не раз отбирал у нее кусочки пластика – я все боялся, как бы она не порезалась об острые зазубренные края!

Спустя пару дней после Нового года я отправился на маленький пляж в километре от Химары, чтобы очистить его от мусора. За каких-то двадцать минут я насобирал два больших мешка пластиковых бутылок. И до полудня занимался тем, что выгребал остальной мусор: оберточная бумага для продуктов, пакеты, одежда, сломанная техника – чего тут только не было. Кто-то даже умудрился забросить на скалы клавиатуру от ноутбука. Случилось это, судя по всему, давным-давно – все клавиши покрылись водорослями. Ну надо же было додуматься! Хотя слово «думать» тут совершенно неуместно. Тот гений, который сотворил это, думать, похоже, не умел совсем.

«Люди должны знать, что происходит в мире, когда никто ни за что не отвечает. Если уж такие отдаленные пляжи завалены пластиком, то что нас ждет завтра? – задавался я вопросом. – И будет ли это завтра?»

В хостел я вернулся, полный решимости изменить все. Первым делом я загрузил новую фотографию, где чистил пляж, в «Инстаграм». Под ней я оставил краткое, но емкое сообщение. Поучать подписчиков мне не хотелось – в конце концов, я не претендовал на место Дэвида Аттенборо или Греты Тунберг и не строил из себя экологического активиста, – но и промолчать я не мог. Я призвал подписчиков сохранять пляжи в их первозданном виде и использовать только биоразлагаемый пластик.

Загружая эту фотографию в «Инстаграм», я сильно нервничал, ведь за моим путешествием следило больше двух с половиной тысяч человек по всему миру. Но страхи оказались напрасными. Совсем скоро я стал получать слова поддержки.

«Ну вот видишь, – сказал я себе, – не надо бояться! Каждый имеет право свободно выражать свое мнение, и ты не исключение».

Позаимствовав в хостеле каяк, следующие несколько дней я посвятил поискам бухточек и пляжей, требовавших уборки. Мне так хотелось оценить масштаб загрязнения, что я даже нырнул в ледяную воду с трубкой, но в итоге лишь занозил ладонь иглами морского ежа. Вынимать эти черные иглы было совсем невесело: рука болела и чесалась как проклятая.

Мои попытки обратить внимание людей на проблему мусора, конечно же, имели кое-какой успех, но он не шел ни в какое сравнение с той славой, которую снискала своими фотографиями Нала. Обманывать себя я не собирался. Я прекрасно понимал, почему люди подписываются на мою страничку. Они интересовались Налой, ее здоровьем и ждали новых фотографий и видеозаписей с ее участием. Восстанавливалась Нала быстро и к концу недели уже с прежней живостью носилась по всему хостелу, избегая только заднего двора: там хозяйничала немецкая овчарка. Впервые повстречав Налу, собака сразу показала характер: зарычала, а затем облаяла. Нала была смелой девочкой, но не безрассудной: с тех пор от овчарки она держалась на расстоянии.

Январь близился к концу, а Нале день ото дня становилось все лучше. Она чувствовала себя настолько умиротворенно, что проспала легкое землетрясение, случившееся в Химаре в первые дни нового года.

Мы с Майком как раз сидели на улице, когда произошел первый толчок. Сперва завыли и залаяли собаки. Спустя мгновение застонало здание хостела, а стены заходили ходуном, точно желе. Со всех сторон зазвенела сигнализация автомобилей и домов. Послышались крики и вопли. Толчки продолжались всего несколько секунд, но перепугаться я успел будь здоров. До того я никогда не видел землетрясения. Позже Майк рассказал мне, что землетрясения в Албании не редкость, особенно на севере, близ Тираны.

Как только задрожала земля, я вбежал в дом проведать Налу и, к своему удивлению, обнаружил ее мирно спящей на излюбленной софе.

На третьей неделе января появился ветеринар – осмотреть щенков, а заодно и Налу. На многое я не надеялся, но оказалось, что ветеринар моей просьбы не забыл. Он вколол Нале антибиотики и сделал прививку от бешенства. У меня сердце кровью обливалось, когда он колол Налу, но я успокаивал себя, что это для ее же блага. Я питал надежду, что в ближайшее время прививки ей больше не понадобятся.

Ветеринар, кажется, остался доволен здоровьем Налы. Он приложил к ее груди стетоскоп, а затем поднял большой палец. Все случилось, как и предсказывал доктор из Черногории: стоило только Нале чуть подрасти, и легкие окрепли, а хрипы сошли на нет.

– Я бы хотел отправиться с ней в Грецию, – сообщил я ветеринару. – Как думаете, это возможно?

– Почему бы и нет, – пожав плечами, отозвался он.

Безразличный ответ ветеринара меня не воодушевил, но, с другой стороны, это был и не отказ. В Химаре мы жили вот уже как месяц. Я так привык, что хостел стал казаться мне вторым домом – разумеется, сразу после Шотландии. Но я чувствовал, что загостился. Тем более со дня на день возвращались хозяева и присматривать за хостелом надобности уже не было. Через два дня после визита ветеринара я начал собирать снаряжение и готовить велосипед к путешествию. Погода радовала. Стало значительно теплее. Лучшего времени для отъезда было и не придумать.

Собраться в дорогу оказалось не так-то и просто: барахла у нас за это время накопилось будь здоров. Столько всего нужно было упомнить! Меня не покидало ощущение, словно я что-то забыл.

К полудню, обменявшись с Майком контактами и попрощавшись, мы отправились в путь. Мне не терпелось увидеть Грецию. Она всегда стояла для меня особняком среди других стран. Греция – пограничное государство между Европой и Азией. Через Грецию я планировал оказаться в Турции, а к лету, если повезет, в Таиланде.

Мы ехали уже около часа, когда Нала вдруг вскарабкалась на руль велосипеда – это означало, что она хочет в туалет. «Убью двух зайцев одним выстрелом, – подумал я, останавливаясь и намереваясь заодно и покормить Налу. – Может, Нала уснет, а я тем временем, ни на что не отвлекаясь, сделаю рывок к границе».

Решив от Налы не отставать, я тоже надумал перекусить. Обед я приготовил еще в хостеле. Я начал было рыться в сумках, но ничего не нашел. И тут наконец осознал, что все-таки забыл, собираясь в дорогу. Перед глазами возникла яркая картинка, как мой аппетитный обед, тщательно завернутый в фольгу, так и лежит на кухонном столе хостела. Я даже чуть было не повернул назад, но вовремя одумался. К границе я продвигался быстро. Впереди вырисовывался остров Корфу – Греция совсем близко, возвращаться не дело! Несмотря на пустой желудок, я решил поднажать на педали. Авось смогу подкрепиться чем-нибудь по дороге.

И действительно, через пару километров в поле зрения появилась апельсиновая роща. Фрукты! То, что доктор прописал! Я остановил велосипед, потом аккуратно спустился с дороги в рощу, дотянулся до ветки дерева и сорвал апельсин. Кожура показалась мне твердой, но на вид апельсин выглядел спелым. Я очистил фрукт, откусил и тут же выплюнул. Сказать, что апельсин горчил, значило ничего не сказать!

Пока я полоскал рот водой и отплевывался, к моим ногам вдруг что-то придвинулось. Краем глаза я разглядел черно-коричневые пятна. Ящерица! Или даже змея! Но в следующее мгновение я понял, что существо не было ни тем ни другим.

– Да ладно! – пробормотал я, разглядывая щенка.

Я будто вернулся в прошлое – аккурат в день нашей встречи с Налой.

– Как вообще такое возможно? – восклицал я. – Какого черта тебя сюда занесло?

Я огляделся вокруг: ни ферм, ни зданий – ничего на многие километры. Мы находились посреди нигде. Щенок выглядел совсем маленьким – несколько недель от роду, еще меньше, чем Нала, когда мы впервые встретились. Щенок был ужасно худой, постоянно дрожал и подергивался: может, от голода, а может, от лихорадки. Кажется, у него что-то серьезно болело: только я до него дотронулся, как он громко взвизгнул. Все-таки подняв щенка, я обнаружил, что весит он совсем ничего. Щенок тяжело дышал, а его шкурка выглядела плачевно. «Тут либо блохи постарались, либо это парша, – подумал я, разглядывая беднягу.

Нала, игравшая неподалеку, засекла меня и тут же подскочила. Видели бы вы ее мордочку! Наверное, пару минут назад мое лицо выражало то же самое:

«Какого черта?»

В этот раз я уже четко знал, что мне надо делать. Налу я вернул в сумочку на руле, а щенка посадил в переноску на багажнике. «Не забыть продезинфицировать, – сказал я себе. – Еще Нале не хватало подхватить какую-нибудь заразу!»

Я открыл навигатор. Возвращаться назад я не собирался, поэтому клинику решил искать в прибрежном городке на пути к границе. Саранда показалась мне подходящим местом, но ветеринарная клиника там открывалась только на следующее утро. Я опять попал в ту же самую ситуацию, что и несколько недель назад. «Снова ждать!» – воскликнул я в сердцах. Мне уже казалось, будто все в этом мире против меня.

– Очередной визит к ветеринару меня разорит, – пробормотал я себе под нос. – Но бросить не брошу. Рука не поднимется!