Джек Ричер: Часовой
– Хорошая новость, – сказал голос в трубке. – Центр согласился. Группу отправили обратно. И они сразу же восстановили контакт.
– Превосходно. Где?
– Входят в ресторан. Напротив дома, где живет Резерфорд.
– Могут взять его прямо там? Какой план?
– Нет, только не внутри. Будут ждать. Возьмут их на выходе.
– Их?
– Да. Резерфорда и этого бродягу.
Сперанский секунду подумал. Неужели осведомитель в полицейском участке соврал? Или не смог грамотно провести допрос?
– Они нарисовались вдвоем, – сказала трубка. – Похоже, шли от здания суда. Судя по докладу, только что познакомились. Вероятно, их отпустили одновременно, они встретились и разговорились.
«Звучит как предположение», – подумал Сперанский. А предположений он не любил. Пожалуй, пришло время проверить надежность источника. Или его компетентность. Или и то и другое. Да-да. Надо будет обязательно этим заняться. В свое время. Сначала разобраться в текущей ситуации. Если не получится, все остальное не имеет значения.
– Значит, брать их будут на улице? – спросил Сперанский.
– В переулке. Мне сообщили, это совсем рядом с ресторанчиком. Думаю, вы знаете, где это. Их туда заманят. Перекроют въезд, чтобы не было лишних свидетелей. И шарахнут электрошокерами.
Сперанский, конечно, знал этот переулок. Он живо представил себе, как все будет происходить: «Да, местечко подходящее». План прост, но иногда бывает, чем проще, тем лучше. А если захватят еще и бродягу, так это просто удача. Ведь трогать Резерфорда ему никак нельзя. Он не мог позволить себе оставлять никаких отметин. Ничего такого, что могло бы вызвать подозрение при вскрытии. Придется надеяться, что он испугается. Но вот с этим бродягой можно делать все, что душе угодно. А уж это, в свою очередь, поможет развязать язык Резерфорда.
Было бы здорово.
Надо будет позвать домоправительницу. Пусть подготовит генераторную. Хотя бы помоет инструменты. Стены и пол можно оставить так, это подождет.
Ричер глянул на стоящего перед ним дядьку в дутой куртке и промолчал.
– В переулок, – повторил тот и свободной рукой показал направление. – Двигай. Вон туда. Спиной вперед. Быстро. Скажу, когда повернуться.
– Куда спешить? – сказал Ричер. – Принимать решение надо обдуманно. И информации маловато. Давай-ка начнем с того, что ты объяснишь, зачем мне надо двигать в переулок.
– Затем, что я тебе так сказал.
Ричер покачал головой:
– Видите ли, этот довод не вполне убедителен. Я бы сказал, даже наоборот. Секунду назад, перед тем как вы открыли рот, была такая возможность, что я там окажусь. Чисто по какой-нибудь случайности. Но с малой степенью вероятности. Вот если б случайно мимо проходила какая-нибудь крутая математичка, она бы смогла подсчитать вероятность, хотя и вряд ли такое могло бы случиться. Хотя, с другой стороны, даже если создать качественно новую отрасль математики, вряд ли можно даже представить себе столь малую величину.
Мужчина переступил с ноги на ногу:
– Ладно. Ты лучше прикинь вот что. Если не пойдешь, куда я сказал, – пристрелю.
– Опять же неубедительно. Раз вы хотите, чтобы я оказался в переулке, у вас должна быть веская причина, не предполагающая пальбу по мне на улице, иначе вы уже давно бы это сделали. Но самое главное, чтобы по мне пальнуть, нужно как минимум иметь пистолет.
– У меня есть пистолет, – сказал мужчина и пошевелил рукой в кармане куртки. – Он смотрит прямо на тебя.
– Так это пистолет у вас в кармане? Ух ты. Хорошо. Я и не знал. Какой системы?
Мужчина раскрыл рот, но не проговорил ни слова.
– Просто пистолет или револьвер?
Молчание в ответ.
– А какого калибра? Тридцать восьмого или сорок пятого?
Ноль эмоций.
– Ну-ка, достаньте. Покажите его. Может, чему-нибудь научитесь.
Тот не пошевелился.
– Да нет у вас никакого пистолета. Но это нормально. Можете смело признаться. Но вы понимаете, что игра кончена? Ведь ваша реальная проблема заключается вот в чем. Вы уже догадались, что заставить меня сделать что-то в одиночку невозможно. Поэтому и сделали вид, что у вас там пушка. Но у вас ее нет. Так вот, послушайте, к какому решению я пришел. Я отклоняю ваше приглашение. И предоставляю вам выбор. Вы скажете, кто вас послал и зачем они хотят, чтобы я вышел в переулок, а я позволю вам спокойно уйти. А иначе… У вас есть мобильник?
Мужчина ничего не ответил.
– Если есть и вы решили не отвечать на мои вопросы, советую достать его. И набрать девять-один-один. Прямо сейчас. Потому что я брошу вас в это окно. Вы же не хотите подвергнуться риску истечь там на полу кровью.
– Набирать девять-один-один никто не будет, – раздался за спиной Ричера мужской голос. – А если кто и полетит в это окно, так это будешь ты.
Ричер повернулся и увидел еще двоих, с самодовольным видом выходящих из переулка. И оба тоже где-то футов шести ростом. Оба лысые и с окладистыми бородами. В грязных рабочих комбинезонах, кряжистые, с толстыми, обезьяноподобными ручищами, которые они выставили перед собой. Ричер представил себе, как в какой-нибудь мастерской по ремонту грузовиков они с утра до вечера таскают гигантские автомобильные покрышки.
– Теперь вы понимаете, почему мне не нравятся переулки, – сказал Ричер. – Потому что там всегда много крыс. Там, небось, еще найдутся? Если да, то пусть лучше вылезают все сразу. Я не знаю, что там у вас на уме, но, что бы там ни было, два набитых салом мешка ничего мне не сделают.
– Нас, вообще-то, трое, – сказал первый мужик, вытащил руку из кармана и сложил пальцы в кулак.
Ричер мгновенно схватил его за ухо, крутанул и запустил вперед, и тот, отскочив от толстых животов второго и третьего, рухнул к их ногам.
– Вы все, конечно, разной весовой категории, но все равно оставайтесь там, чтобы я вас видел.
Ричер подождал, пока злодеи помогут товарищу встать. Те привели его в вертикальное положение и плотно зажали между собой. Что это? Подсознательное желание защитить более слабого? Или просто глупость? Ричер не знал. Но какой бы ни была причина, диспозиция у них ни к черту. В такой ситуации следовало бы рассредоточиться. Встать треугольником. Тогда мощь их многократно увеличится. Более крупные должны стоять на внешних углах. И наступать должны дружно. Атаковать одновременно. А потом, даже если Ричер с успехом обоих блокирует, он же какое-то время будет этим заниматься. При этом более худенький останется свободен. И будет стоять по центру. Тут у него возникнет шанс отличиться.
– Я полагаю, вы хотели передать мне какое-то сообщение, – сказал Ричер. – Хотите доложить содержание?
Двое толстых обменялись быстрыми взглядами, потом тот, кто появился первым, сделал шаг вперед.
– Нам прекрасно известно, чем ты занимаешься. Ты это прекрати. Шагай домой. И прихвати с собой своего босса.
– А кто, интересно, мой босс?
– Тот, с кем ты сюда пришел.
– Хорошо. Только теперь у нас возникла реальная проблема. А знаете почему? Если вы думаете, что этот парень мой босс, то должны считать, что я здесь нахожусь для того, чтобы работать. А если я работаю, то мне за это платят. Если перестану работать и уйду, мне не заплатят. И я останусь внакладе. То есть, выходит, вы пытаетесь выудить денежки из моего кармана. А знаете, что бывает с теми, кто так себя ведет?
Мужчина бросил быстрый взгляд на своего подельника, но ничего не сказал.
– Если касаться подробностей, то бывает по-разному, но конец всегда один и тот же. Долгое лечение в больнице. Хотя сегодня вам повезло. Я дам вам шанс избежать обычного наказания. Скажите, кто вас послал, и будем считать, что мы квиты.
– Этого нам делать нельзя.
– Вы что, нарочно пытаетесь меня рассердить? Я очень не люблю, когда со мной так разговаривают. То есть вы хотите сказать, что ничего мне не сообщите. Как это нельзя? Можно! Более того, нужно! И вы все расскажете! Просто нужно набраться мужества.
Ричер схватил худенького и толкнул его вперед. Их диспозиция сразу изменилась. И возможности значительно сузились.
– Попробуем еще раз. Скажите, кто вас послал.
Никто не ответил.
Ричер крутанул руку худенького, развернул внутренней поверхностью вверх и схватил его за запястье.
– Вы знаете, когда говорят, что ребенок сломал руку, кость у него частенько разделяется не до конца. Получается лишь надлом, типа «зеленая ветка», как говорят медики. Кость просто согнута. Это потому что у молодых кости мягкие. Но с возрастом кости становятся более хрупкими. И больше не гнутся. Они ломаются. Этот ваш дружок уже не ребенок. Хотя и не старый. Интересно, долго ли выдержат его кости, перед тем как начнут трескаться?
Ричер стал сгибать его руку. Мужик отчаянно завопил. «Пока не столько от боли, сколько от страха перед болью», – подумал Ричер, судя по тому, какую он прикладывает силу, одновременно не спуская глаз с толстяков. Время у них уже истекало. Им бы сейчас сделать вот что: худенькому броситься на землю, а толстякам одновременно на Ричера, прижать его к стене и нейтрализовать руки. А если повезет, и ноги тоже.
Но они не двинулись с места.
Ричер еще больше согнул руку худенького. Тот поднялся на цыпочки и заорал громче. Теперь броситься на землю он уже не способен, но даже так этим двоим стоило бы атаковать. Кончилось бы тем, что они сплелись бы в клубок; напарнику пришлось бы очень несладко, его слегка помяли бы, но все равно лучшего варианта им не придумать.
Но они не пошевелились.
Ричер еще поднажал на руку худенького. Тот опять закричал, еще сильнее. И на цыпочки поднялся еще выше. Мужик справа двинулся вперед. Медленно. И один. Правой рукой Ричер схватил худенького за шею и стал поворачивать ему голову так, чтобы тот следил за движениями толстяка. Подождал, пока между головами обоих стало не больше нескольких дюймов. Подровнял голову худенького, чтобы виски обоих смотрели друг на друга. Словно кий в бильярдный шар, вогнал левый кулак в череп худенького с другой стороны, тот, в свою очередь, с силой врезался в череп толстого. Ричер отпустил худенького, и парочка беспорядочной кучей рук и ног рухнула на землю. Ричер отпрянул назад, одновременно подняв локоть на тот случай, если другой толстяк последует примеру первого. Но тот не рыпался. Стоял как столб, разинув пасть, и толстые горилловы руки его без толку свисали перед ним.
– Ну что, остались мы с вами с глазу на глаз, – сказал Ричер. – О чем будем разговаривать?
Тот ничего не ответил.
– Ладно, скажу я. Ответите на мой вопрос, кто вас послал, и можете увозить своих приятелей в больницу. Иначе вас увезут туда вместе с ними. Выбирайте.
Тот сделал шаг назад, будто отступая, но ногу поставил уж как-то больно обдуманно. Постоял немного и вдруг, расставив в стороны руки, ринулся вперед, словно хотел задушить Ричера в медвежьих объятиях. Движение вполне разумное, только надо было его хорошенько замаскировать. Ребрами ладоней Ричер нанес противнику рубящий удар с двух сторон шеи, потом схватил за грудки, развернул и шмякнул о стенку. Глаза того остекленели, и дух из него вышел вон. Ричер добавил еще в солнечное сплетение, но не сильно. Ему не нужно было вырубать его полностью, только усмирить. Во всяком случае, пока он не назовет имя. Тот сложился пополам, коленки его подкосились, и он смирно уселся на землю у ног Ричера. Но добиться от него слова Ричер не успел: послышался вой сирены. И через несколько секунд на улице замигали красные и синие огоньки.
– Не двигаться! Держать руки так, чтобы я их видел!
Голос был искажен мегафоном, но Ричер все равно узнал его.
– Ага, на этот раз ты у меня ляжешь мордой в тротуар!
Глава 6
В ту самую минуту, когда Ричера вели в здание суда, Сперанский спускался в генераторную. Отчасти для того, чтобы проконтролировать, как там идут дела. И еще потому, что был возбужден и с нетерпением ждал горячей ночной работы. Может быть, даже не одну ночь, если бродяга окажется таким же живучим, как и журналистка. Пока он пребывал под землей, до него пытались дозвониться двое. Те же самые, что и раньше. Один на одноразовую трубку. Другой на трубку с защищенной линией. Только на этот раз, когда он поднялся из подвала, первым зазвонил защищенный мобильник.
– Ну что, дело сделано? – спросил Сперанский.
– Никак нет, – ответила трубка. – Группе пришлось свернуть операцию.
Сперанский подавил желание швырнуть мобильник в стену.
– Почему? В чем облажались на этот раз?
– Ни в чем не облажались. Решение было принято верное. Бродяга вышел из ресторана первым, Резерфорд задержался. Сделал вид, что собирается остаться, и группа заняла позицию и стала ждать, чтобы или взять Резерфорда, или убрать бродягу. Потом все пошло непредсказуемо. Бродяга затеял драку. Ни с того ни с сего, прямо на тротуаре. Никто этого не мог предвидеть.
– Ну хорошо. И с кем он подрался?
– С тремя. Два здоровенных шкафа и один тощий. Скорей всего, местные. Раньше никто их не видел.
– И как он, пострадал сильно? В больницу отправили?
– Нет. Нисколечко. Расправился со всеми тремя. Легко. Раскидал, не сходя с места. Но как только драка закончилась, явилась полиция. И его арестовали.
– А Резерфорд? Он не пострадал?
– Нет. Он не участвовал. Бог миловал. Он сидел в ресторане до последнего, а потом, наверно, незаметно удрал через черный ход в переулок. Видели, как он переходил улицу и вбегал в свой подъезд.
– Видели? А почему ничего не предприняли?
– Там все еще оставалась полиция. Ребятам пришлось дать ему уйти. Другого выхода не было.
– Ну и где сейчас Резерфорд?
– Дома, наверно. Вряд ли он теперь скоро выйдет.
Сперанский секунду подумал.
– Значит, в этом участвовали только бродяга и полицейские? Наши люди не вмешивались?
– Нет.
– Их там никто не видел? Никакого цирка? Ничего такого, чтобы в Центре снова устроили истерику?
– Ничего такого.
– Хорошо. Где сейчас группа?
– Наблюдает за домом Резерфорда.
– Прекрасно. А знаете, это может сработать нам на пользу. По отдельности разделаться с ними будет легче. Мы точно знаем, где они находятся, бродяга никуда не денется как минимум до утра. Ладно. Вот что я предлагаю. Наблюдать за домом Резерфорда оставьте двоих. Остальным отдыхать. Если к шести утра Резерфорд не появится, отправить их в одно местечко. Куда – сообщу в свое время. Там пусть затаятся и ждут. И потом доставить туда к ним бродягу. Я все подготовлю сам. Любыми средствами они должны укротить его и привезти сюда. А потом вся группа может заняться Резерфордом. Бродяга им уже не помешает, и у них больше не будет никаких проблем.
Следующий звонок поступил на одноразовый. Разговор был короткий. С человеком, который находился неподалеку. Доклад. Сначала факты. Потом соображения. Кратко и сжато. Именно так, как любит Сперанский. Только на этот раз Сперанский дополнил полученную информацию рядом указаний. А это означало, что, когда через несколько минут одноразовый снова зазвонил, Сперанский уже знал, что ему скажет голос в трубке.
– Это Марти. У меня есть для вас интересная информация.
В подвале здания суда было четыре камеры, и все стояли пустые, кроме той, куда посадили Ричера. Он не знал, насколько нормальна такая пропорция. Может быть, в этом городе низкий уровень преступности. А может, просто полиция работает спустя рукава и не ловит мышей, то есть преступников. Или текущая ситуация дала повод не заводить уголовных дел, не заполнять анкет и не принимать написанных от руки заявлений. Но какова бы ни была причина, результатом Ричер был доволен. Он как раз нуждался в таком тихом местечке, где можно выспаться, а этот вариант его устраивал еще и потому, что не нужно было за это платить, – ведь расставаться с деньгами всегда неприятно. Ричер снял пиджак и скатал его: получилась подушка. Лег на металлический топчан. Закрыл глаза, расслабился и пустил на волю голос Хаулина Вулфа. За ним в голове запел Мэджик Слим. Ричер дал им исполнить по паре блюзов каждому. Потом досчитал до трех и сразу уснул.
Проснулся Ричер в семь утра и час лежал с закрытыми глазами, взвешивая свои приоритеты на день грядущий, как вдруг услышал приближающиеся шаги. Быстрые и легкие. Он открыл глаза и увидел перед собой незнакомого полицейского в форме. Причем женщину. Ростом она была примерно пяти футов и восьми дюймов, спортивного вида; глядя на нее, можно было подумать, что по утрам перед завтраком она запросто могла бы пробегать марафон. Густые, темные и блестящие волосы ее были скручены узлом на затылке; на губах играла теплая, доброжелательная улыбка. На груди красовалась пластинка с именем: Рул. Можно представить, как над ней подшучивали в полицейской академии[1].
– Подъем! – скомандовала она и жестом поманила Ричера вон из камеры. – С вами хочет поговорить следователь.
– Гудиэр? – спросил Ричер, даже не шевельнувшись.
– Нет, какой-то новый, – пожала плечами Рул. – Мне не знакомый. Только что прибыл. Наверно, он из другого ведомства.
– Предположим, я с ним встречусь, – сказал Ричер, вставая. – А дальше что?
– Это уж как он решит. И инспектор Гудиэр.
– А что известно про идиотов, которые на меня напали?
– Они… самая свежая информация должна быть у нового следователя.
– А зачем они это сделали? Есть идеи?
– Вы сами уже сказали об этом, – улыбнулась Рул. – Идиоты.
– А кто они вообще такие?
– Да просто банда местных отморозков. Тут вам волноваться нечего.
Рул помолчала, приглядываясь к Ричеру:
– Хотя у меня такое чувство, что вы вообще мало о ком волнуетесь.
– Это не совсем так, – возразил Ричер, взял пиджак и вышел из камеры. – Как раз на днях я ввязался в одну острую дискуссию, касающуюся благополучия группы подающих надежды музыкантов.
– Я не это имела в виду, – сказала Рул, взяла Ричера под локоток и повела по коридору. – И мне кажется, вы меня понимаете.
Новый следователь заставил Ричера ждать ровно полчаса. На минуту больше одного простого числа. И на минуту меньше другого[2]. Ричер очень огорчился.
Этот человек был одет в черный костюм с белой рубашкой и узеньким галстуком бордового цвета. Возрастом постарше Гудиэра. Этот факт сомнений не вызывал. Но вот насколько старше, сказать было трудно. Ричер прикинул, что минимум лет на десять, однако на пухленьком лице следователя почти не было морщин и кожа не обвисала складками. Он был лыс, но голова обрита, и ничто не указывало на то, где у него проходит граница волосяного покрова. Худощав, на вид довольно крепок, спортивного типа, но это не очень бросалось в глаза и казалось естественным.
Когда Ричер вошел, следователь сидел за столом. Он достал из кармана пиджака черный блокнот и жестом пригласил Ричера подойти поближе.
– Меня зовут Уоллуорк. Сейчас еще рано, а я не жаворонок, рано вставать не привык, так что давайте сразу перейдем к делу. Зачем вчера вечером вы напали на тех людей?
– А куда девался другой следователь, Гудиэр?
– Должен быть где-то здесь, – ответил Уоллуорк. – Но это дело передали мне. Итак. Рассказывайте. Про драку возле ресторана. С чего она началась?
– Начали эти кретины, – ответил Ричер, сложив на груди руки. – Они явно за мной охотились. Я дал им шанс уйти. И если они оказались такие дуболомы, что не сумели этим воспользоваться, я тут ни при чем.
– Но почему они на вас напали?
– Вы следователь. Вы и выясняйте.
– А вам не приходит в голову никаких причин?
– Кроме их тупости, что ли?
– Ну хорошо. Значит, так и запишем: спонтанное, неспровоцированное нападение?
– Неспровоцированное, да. Но не спонтанное. Они, похоже, считали, что я работаю с каким-то страховым агентом. И пытались меня запугать.
– Зачем?
– Повторяю еще раз: вы следователь.
– Прекрасно. Не помогайте мне, не надо. Но себе-то помочь вы должны? Послушайте. Я только что был в больнице. Вы здорово отделали этих парней. Они еще долго не смогут работать. Не смогут вообще что-то делать. И им это нравится не очень. Они думают, как отплатить. Говорят, что подадут в суд для возмещения ущерба.
– Пусть подают. У них ничего не выйдет.
Уоллуорк пожал плечами:
– Может быть. А может, и нет. Но это приведет к судебному разбирательству. Обойти закон тут никак нельзя. А суды в этих местах завалены работой. Пока вы предстанете перед судьей, много воды утечет. И до этого придется держать вас под стражей. И еще… не забывайте про присяжных. Все они будут из местных. Думаете, им понравится, что какой-то чужак-хулиган явился к ним в город и избил земляков? И еще кое-что. Эти парни уже успели сфотографироваться. У профессионала. Наделали массу снимков. Множественные опухоли. Кровоподтеки. Рассечения. Выглядит очень впечатляюще.
– Во-первых, они с самого начала выглядели так себе.
– Я не спорю. Но если в жюри присяжных окажутся женщины, у которых есть дети? И они представят себе, что ты можешь сделать то же самое с их сыновьями? Ты очень рискуешь.
Ричер ничего не ответил.
– Разумеется, мы могли бы пойти и другим путем… Эти персонажи – далеко не самые высокоорганизованные представители рода человеческого. И я бы мог сделать так, чтоб они передумали. Заставить их прекратить любые разговоры о предъявлении вам обвинения. Но в таком случае я бы хотел получить кое-что взамен.
– Например?
– Возьмем предыдущий инцидент. В котором участвовал Расти Резерфорд. У инспектора Гудиэра осталось чувство, что вы были с ним не вполне откровенны. Давайте поговорим начистоту, и тогда я позабочусь о том, чтобы вы вышли отсюда.
– Поговорим начистоту? Но как? Какие-то типы пытались похитить Резерфорда. Я им помешал. Вот и все, тут и говорить больше не о чем.
– Некоторое время вы шли по тротуару за Резерфордом, верно?
Ричер кивнул.
– Вы, случайно, не заметили, бросал ли он что-нибудь? Скажем, в мусорную урну или в канализацию?
– Нет.
– А после того, как вы вмешались, но перед тем, как прибыла полиция, он не пытался что-то спрятать?
– Нет.
– Что-нибудь совсем маленькое. Ключ, например, или флешку.
– Нет, ничего он не прятал.
– Вы не видели, он отправлял что-нибудь по почте?
– Нет.
– В ресторане вы наверняка разговаривали. Он что-нибудь говорил о хранилище памяти? Или о персональной банковской ячейке?
– Нет.
– Он не упоминал о том, что недавно ездил куда-то?
– Нет. Зато он точно говорил, что через пару дней отправится в свой рыбацкий домик в Новую Шотландию. А когда достал бумажник, чтоб расплатиться за обед, я заметил у него там мексиканский паспорт. И билет на самолет. И пачку валюты в песо.
Уоллуорк закрыл блокнот и положил на стол.
– Вы что, смеетесь надо мной, мистер Ричер?
– С какой это стати? Это вы смеетесь надо мной, инспектор. Или лучше называть вас просто агент?
Уоллуорк ничего не ответил.
– Тут дело немного в вашем костюме, – продолжил Ричер. – В ваших вопросах тоже. Но главным образом – в ваших туфлях.
Уоллуорк невольно опустил глаза на свои ноги.
– Держу пари, они обошлись вам в три раза дороже, чем туфли инспектора Гудиэра. И еще держу пари на тысячу баксов, что он бы с вами меняться не стал. Даже если б они были его размера и новенькие. Посмотрите сами. Подошва не пружинит. Носок плотно облегает пальцы. Кожа тонкая. Ни один коп такие носить не станет.
Уоллуорк сделал медленный, долгий вздох:
– Я знал, что это ошибка. Читал ваш послужной список. И с самого начала хотел быть с вами до конца честным, но начальница была против. Сказала, что лучше схитрить. Я понимаю, что теперь просить, чтобы вы доверяли мне, было бы слишком, но посмотрите на дело под таким, например, углом. Я бы мог просто уйти. От всего отказаться. Сказать, что этого разговора не было. Но я этого не сделаю. Я выложу вам всю правду.
Уоллуорк достал бумажник, вынул ламинированную карточку и поместил ее на столе рядом с блокнотом. В центре ее был сине-белый орел. В одной лапе он держал пучок стрел числом тринадцать. В другой – оливковую ветвь с тринадцатью листиками и тринадцатью ягодами. С левой стороны – щит, на котором символически изображены горы, с правой – водная поверхность. По внешнему кругу читалась надпись: «США, Министерство национальной безопасности». А под этим – «Джефферсон Уоллуорк, оперативный сотрудник, бюро инфраструктурной безопасности».
– Это моя настоящая работа.
– И что же вы хотите знать? – спросил Ричер.
– Все про кибератаку на этот город. Вы о ней слышали?
Ричер кивнул.
– В компьютерную сеть вредоносная программа может проникнуть двумя способами. Через интернет. Или через что-то такое, с чем он физически связан. Через флешку, например. Или дисковод. Что-нибудь в этом роде.
– Резерфорд этого не делал.
– Вам это достоверно известно?
– Вы же читали мой послужной список. Я был следователем. А у всякого следователя на людей вырабатывается чутье. Я разговаривал с Резерфордом. Провел с ним вместе какое-то время. Он этого не делал.