– Кто этот загорелый человек, Джон? – спросил я его. Он поднял на меня глаза и посмотрел, на кого я показывал.
– Кажется, его зовут Тюдор, – сказал он. – У него несколько собственных лошадей. Он приехал недавно. Миллионер. Я мало знаю о нем. Похоже, он недоволен, что не может уехать.
Действительно, у Тюдора был очень рассерженный вид, он упрямо выпячивал нижнюю челюсть. Мне все еще казалось, что я должен что-то вспомнить об этом человеке, но я никак не мог сообразить, что именно. Он ничего не добился у полицейского, который отрицательно мотал головой. Машины стояли пустыми.
– В чем тут дело? – спросил я журналиста.
– Междоусобная война, как сообщила мне агентура, – ответил он весело.
Пятеро шоферов лежали навзничь на холодной мокрой земле, один из них непрерывно стонал.
Журналист сказал:
– Половину из них отправят в госпиталь, половину – в полицию. Какой материал!
Человек, стонавший на земле, перекатился на живот, его стошнило.
– Пойду позвоню в редакцию, – сообщил репортер. – А вы сейчас домой?
– Жду этого проклятого Джо Нантвича, – сказал я. – Обещал подбросить его в Доркинг, но он как в воду канул после четвертого заезда. Похоже, он поехал с кем-нибудь еще, а меня забыл предупредить.
– В последний раз я видел его, когда он ругался с Сэнди и получил от него по первое число.
– Да, эти двое здорово ненавидят друг друга, – заметил я.
– Знаете почему?
– Понятия не имею. А вы знаете?
– Нет, – сказал журналист.
Он улыбнулся мне на прощание и пошел на ипподром звонить по телефону.
Подъехали две кареты «скорой помощи», чтобы подобрать раненых таксистов. В кузов каждой машины забрался полисмен, другой уселся рядом с водителем. Со всем этим грузом машины медленно двинулись по дороге к главным воротам.
Оставшихся шоферов трясло от озноба – пламя битвы угасло, и их стал пробирать сырой февральский ветер. У них одеревенели суставы, они все были в синяках и кровоподтеках, но нисколько не раскаивались в том, что произошло. Человек из одной группы вышел вперед, скорчил рожу противникам и оскорбительно плюнул в их направлении. Его рубашка превратилась в лохмотья, а лицо распухло от синяков. Его бицепсы сделали бы честь кузнецу, шелковистые темные волосы падали на лоб. На вид это был опасный тип. Когда полицейский взял его за руку, чтобы отвести обратно к его группе, он резко обернулся и зарычал. К ним стали придвигаться еще двое полицейских, и темноволосый неохотно подчинился.
Я решил уже махнуть рукой на Джо, когда он вдруг вышел из ворот и окликнул меня, даже не подумав извиниться за опоздание. Но не я один заметил его появление.
Высокий загорелый мистер Тюдор шагнул в нашу сторону.
– Нантвич, будьте добры, подбросьте меня в Брайтон, – произнес он уверенно. – Как видите, такси на приколе, а у меня через двадцать минут важное свидание.
Джо рассеянно посмотрел на шоферов.
– Что случилось? – спросил он.
– Не все ли равно! – нетерпеливо фыркнул Тюдор. – Где ваша машина?
Джо мутным взором посмотрел на меня. Казалось, его мозг работает на самых малых оборотах. Он сказал:
– Э… моя машина… она не здесь, сэр. Меня самого обещали подвезти.
– Вы? – обернулся ко мне Тюдор. Я кивнул. Джо, с характерной для него небрежностью, не представил нас друг другу.
– Я буду вам обязан, если вы подвезете меня в Брайтон, – быстро сказал Тюдор. – Я уплачу вам, как за такси.
Он был очень напорист и явно очень спешил. Было бы трудно отказать ему в услуге, которая мне ничего не стоила, а ему была так важна.
– Я отвезу вас даром, – сказал я, – но вам придется потесниться: машина у меня двухместная.
– Если она мала для троих, Нантвич останется здесь, а вы потом заедете за ним, – заявил Тюдор решительно.
Джо не выказал удивления, но я подумал, что мистер Тюдор чересчур привык не считаться ни с чьими удобствами, кроме собственных.
Мы обогнули группу избитых шоферов и направились к моему «лотосу». Тюдор уселся в машину. Он был весьма массивным, и не оставалось надежды, что Джо втиснется третьим.
– Я вернусь за тобой, Джо, – сказал я, подавляя раздражение. – Подожди меня на шоссе.
Я сел в машину, отъехал от стоянки по дороге к ипподрому и повернул на Брайтон. Моему «лотосу» было слишком тесно при таком движении на дороге, он не мог показать всю мощь двигателя фирмы «Клаймакс». Я ехал со скоростью сорок миль в час и мог спокойно подумать о моем удивительном пассажире.
Переключая скорости, я глянул вниз и случайно увидел его руку, лежащую на колене. Пальцы ее были широко расставлены и напряжены. И вдруг я вспомнил, где я его видел. Я узнал эту руку с синеватым отливом под ногтями.
Он стоял тогда в баре в Сандауне спиной ко мне, и его рука лежала на стойке рядом со стаканом. Он разговаривал с Биллом, а я стоял позади него, не желая прерывать их разговор. Потом Тюдор осушил свой стакан и ушел.
Теперь я поглядел ему в лицо.
– Жаль Билла, – сказал я.
Коричневая рука слегка дернулась на колене. Он повернул голову и посмотрел на меня.
– Да, конечно жаль, – медленно проговорил Тюдор. – Я надеялся, что он будет скакать на моей лошади в Челтенхеме.
– Вы любитель лошадей? – спросил я.
– Да, конечно.
– Я был как раз позади него, когда он упал, – сказал я и, подчиняясь какому-то импульсу, добавил: – Слишком много вопросов возникает в связи с этой трагедией.
Я почувствовал, как огромное тело Тюдора напряглось рядом со мной. Я знал, что он все еще смотрит на меня, его присутствие давило почти физически.
– Да, наверно, – согласился он.
Тюдор явно хотел еще что-то добавить, но передумал и посмотрел на часы.
– Подвезите меня, пожалуйста, к отелю «Плаза». У меня там деловая встреча, – сказал он.
– А где это? – спросил я.
