Я пропустил это мимо ушей.
– Элдред дал клятву? – переспросил я у Хивела.
– Дал. Вот только какую? Нам это не известно. После клятвы с Элдредом никто не смог побеседовать, зато нам сообщили, что теперь он олдермен и мы должны называть его лордом! Но олдермен чего? Или где?
Наступила тишина, если не считать легкого шороха капель по крыше шатра; дождь налетел и быстро прошел.
– Мы не знаем где? – спросил я.
– В Камбрии? – предположил Хивел. – Или в Нортумбрии?
– А может, в Беббанбурге? – буркнул Селлах.
Я отвернулся и сплюнул.
– Не нравится мое гостеприимство? – с иронией осведомился Хивел.
Я сплюнул вновь, выполняя обещание, данное Бенедетте, потому что не хотел верить в предположения Селлаха.
– Я только что повстречался с Элдредом, – сообщил я Хивелу.
– Ого! Я бы тоже сплюнул. Надеюсь, ты не забыл, что его следует называть лордом?
– Помнится, я обозвал его куском дерьма с крысиной мордой или вроде того.
Хивел расхохотался, потом встал. Мы тоже поднялись.
– Время позднее, – сказал валлиец. – Но я бы хотел прогуляться с тобой, лорд Утред.
У входа в шатер ждали два десятка моих людей. Они потянулись за нами, как и в два раза большее число воинов Хивела.
– Едва ли твой лучник попытается снова, – предположил король. – Но лучше уж поостеречься, да?
– Не попытается.
– Это не один из моих людей, отвечаю. Я не в ссоре с Беббанбургом.
Мы медленно шли в направлении огней, отмечавших мой лагерь. Несколько шагов проделали молча, потом Хивел остановился и тронул меня за локоть:
– Лорд Утред, колесо Фортуны вращается медленно, однако оно вращается. Ныне не мой счастливый час, но он придет. Вот только я сомневаюсь, что Константин захочет ждать поворота колеса.
– И тем не менее он дал Этельстану клятву?
– Когда на твоей границе объявляется король во главе трех тысяч воинов, какой у тебя остается выбор?
– Трех тысяч? Я слышал, что их только две тысячи.
– Две тысячи вокруг Эофервика и еще по меньшей мере тысяча здесь. А король Константин не хуже любого другого умеет считать щиты. Его принудили дать обещание не вмешиваться в дела Нортумбрии и заплатить дань. Он уступил.
– Значит, он связан клятвой, – пробормотал я.
– Вы с Этельстаном тоже связали себя взаимной клятвой, однако всем в Британии известно, что с нею сталось. Король обещал не вторгаться в твою страну, и вот он здесь. Лорд Утред, мы с тобой следуем старинным обычаям и верим в силу клятв, но теперь есть такие, кто говорит, что клятва, данная под принуждением, вовсе не обязательна.
Я поразмыслил над этим.
– Возможно, они правы. Какой же это выбор, если тебе меч приставят к горлу?
– Выбор есть: не давать клятву! Подписать вместо этого договор, допустим. Но поклясться на копье Карла Великого? На том самом острие, что пронзило бок Господа нашего? – Он вздрогнул.
– Но ты ведь поклялся? – Я предположил, что вопрос раздосадует его.
Вместо этого валлиец развеселился. Он хмыкнул, затем снова тронул меня за локоть, предлагая продолжить прогулку.
– Я поклялся хранить мир, не более того. А что касается дани? Я согласился ее платить, но клятвы не давал. Сказал, что не могу связывать моих преемников, и мальчишка меня понял. Лорд Утред, его это не обрадовало, но он не дурак и не хочет проблем с валлийцами, пока взгляд его устремлен на север.
– А как Константин? – поинтересовался я. – Он сдержит свою клятву?
– Нет, если намерен сохранить трон. Его лорды будут недовольны тем, что король позволил себя унизить, а скотты – народ гордый. – Хивел проделал еще несколько шагов в молчании. – Константин – хороший человек, хороший христианин и, уверен, хороший король, но он не может позволить себе быть униженным. Так что этой клятвой он купил какое-то время. Будет ли Константин верен клятве? Данной Этельстану, этому мальчишке, нарушающему свои обещания? Лорд Утред, хочешь мое мнение? Константин не станет долго ждать, а его королевство сильнее моего, намного сильнее!
– Думаешь, он пойдет на юг?
– Думаю, он не позволит надеть на себя ярмо. Мне бы и самому хотелось поступить так же, но теперь, если я хочу сохранить свою страну, мне нужен мир с сайсами. Но Константин? Он замирился со Страт-Клотой и сделает то же самое с Гиблеаханом с Гебрид и с дикими зверями, что населяют Оркнейяр, и тогда у него не останется врагов на севере и будет войско, способное бросить вызов Этельстану. На месте молодого Этельстана я бы обеспокоился.
Мне вспомнились дракон и падающая звезда: оба явления пришли с севера и оба, если Хивел прав, предвещали войну.
– Я молюсь о мире, – продолжил Хивел, словно прочитав мои мысли, – но боюсь, что грядет война. – Голос его стал ниже. – Это будет большая война, и Беббанбург, по рассказам, хотя и неприступный, окажется малым местечком, зажатым между сильными державами.
Он остановился и положил мне руку на плечо.
– Лорд Утред, хорошенько подумай, прежде чем выбрать сторону. Хорошенько подумай. – Король вздохнул и поднял взгляд к затянутому облаками небу. – Завтра будет дождь. Я желаю тебе спокойного сна.
Я поклонился:
– Спасибо, ваше величество.
– Хоть ты и сайс, – бросил Хивел, уже уходя, – но мне всегда приятно встречаться с тобой!
Встреча с ним тоже была удовольствием, по меньшей мере в своем роде. Так, значит, Элдред стал олдерменом. Вот только чего? Нортумбрии? Камбрии?
Или Беббанбурга?
Спал я плохо.
* * *
Финан той ночью взял на себя первую стражу, расставив вокруг наших шалашей дюжину караульных. Поболтав немного с Эгилом, я устроился на ложе из папоротника. Когда проснулся на рассвете, шел дождь. Налетевший с востока ливень затушил костры и вычернил небо. Эгил настоял, чтобы часть его людей пошла в дозор вместе с моими, но лишь одному из них нашлось о чем доложить.
– Господин, я видел полярную сову, – сообщил мне норманн. – Она летела низко.
