Холодная луна
Сакс кивнула и объяснила помощнику мэра, что имела в виду инспектор: на многих двадцатидолларовых банкнотах, изымаемых из обращения, находят наркотики. Поводом для серьезной озабоченности был не сам этот факт, а то, что практически все банкноты, которыми расплачивались полицейские в «Сент-Джеймсе», содержали следы наркотических веществ.
– С тем же составом, что и кокаин, найденный в камине Крили? – спросила Флаэрти.
– Нет. И барменша утверждала, что никогда не видела у них наркотиков.
– У вас есть какие-нибудь прямые доказательства того, что сотрудники полиции причастны к его гибели?
– О нет. Я это даже не имела в виду. Сценарий, который мне представляется более вероятным, следующий: если полицейские вообще здесь замешаны, то они, скорее всего, узнав, что Крили связан с отмыванием денег, пытались снять с него определенный навар или процент с прибыли от продажи наркотиков.
– В прошлом он арестовывался?
– Крили? Нет. И я звонила его жене. Она сказала, что ни разу не видела у него никаких наркотиков. Впрочем, многие наркоманы умудряются довольно долго скрывать свое пристрастие от близких. Не говоря уже о торговцах, которым это не составляет большого труда. Конечно, если они сами не употребляют.
Инспектор пожала плечами:
– За всем тем, о чем мы сейчас говорим, могут стоять вполне невинные вещи. Возможно, Крили просто встречался с каким-нибудь деловым партнером в «Сент-Джеймсе». Вы упомянули, что он с кем-то поссорился там накануне своей смерти?
– Да, вроде.
– Значит, с какой-то сделкой у него не выгорело. Вполне возможно, что это не имеет никакого отношения к один-один-восемь.
Амелия энергично кивнула:
– Да, конечно. Могло быть чистейшим совпадением то, что «Сент-Джеймс» стал обычной забегаловкой для полицейских… А Крили могли убить, потому что он занял деньги у бандитов или сделался случайным свидетелем какого-то преступления.
Уоллес потянулся и посмотрел в окно на яркое холодное небо.
– У нас имеется факт смерти, поэтому мы должны ускорить с выяснением всех обстоятельств. Предельно ускорить. Подключите к работе отдел внутренней безопасности.
Отдел внутренней безопасности – самый логичный выбор для проведения расследования преступлений, в которых замешана полиция. Тем не менее Амелии не хотелось, чтобы сотрудников отдела подключали на данном этапе. Конечно, она передаст им дело позже, но прежде сама накроет преступников.
Флаэрти взяла ручку из мраморного письменного прибора. Мужчины могут позволить себе разные прихоти. Женщины – нет, по крайней мере не женщины, занимающие столь высокие посты. Идеально наманикюренными пальцами Флаэрти опустила ручку в элегантный держатель.
– Нет, отдел не нужно.
– Почему?
Инспектор покачала головой:
– Слишком близко к сто восемнадцатому. Могут пойти слухи.
Уоллес медленно кивнул:
– Если вы думаете, что так лучше…
– Да, так будет лучше.
Но радость Амелии по поводу того, что отдел внутренней безопасности решено было не подключать, длилась недолго, так как Флаэрти добавила:
– Я найду кого-нибудь здесь, кому можно будет передать это дело. Кого-нибудь из опытных сотрудников.
Колебания Амелии длились всего одно мгновение.
– Мне бы хотелось продолжить расследование, инспектор.
– Вы новичок в нашей работе, – ответила Флаэрти. – У вас нет опыта ведения подобных дел. Внутренние расследования – особая, очень сложная и ответственная категория.
– Я понимаю. Но я справлюсь.
«Я начала это дело, – думала Амелия, – я довела его до нынешней стадии. Мое первое дело об убийстве. Черт возьми! Я не позволю, чтобы его забрали у меня!»
– Здесь у нас не обычная экспертиза места преступления.
– Я ведущий следователь по делу об убийстве Крили, а вовсе не технический эксперт, – спокойно возразила Амелия.
– И все-таки я полагаю, что так будет лучше… Итак, будьте любезны представьте мне все папки по делу, все, что у вас имеется.
Амелия подвинулась вперед на стуле, ноготь указательного пальца от волнения вонзился в подушечку большого пальца. Как же ей удержать дело у себя?
В эту минуту в разговор вступил заместитель мэра. Нахмурившись, он спросил:
– Постойте-ка. А не вы ли, случайно, работаете с бывшим полицейским в инвалидной коляске?
– С Линкольном Раймом? Да, я.
Мгновение он раздумывал, а потом, взглянув на Флаэрти, произнес:
– Пусть она продолжает работать, Мэрилин.
– Почему?
– У нее превосходная профессиональная репутация.
– И что нам от ее репутации? Нам нужен кто-то с опытом. Извините, уважаемая, не хотела вас оскорбить.
– Ничего, – холодно ответила Амелия.
– Дело в высшей степени деликатное. Я бы даже сказала – взрывоопасное.
Уоллес принял окончательное решение.
– Мэру понравится. Она связана с Раймом. А Райма любят журналисты. И он в данный момент не полицейский. Таким образом, расследование будет восприниматься как полностью независимое.
Будет восприниматься… кем? Конечно же прессой. Сакс поняла сразу, кто имелся в виду.
– Мне не нужно долгое беспорядочное расследование с вовлечением массы разных людей, – возразила Флаэрти.
– Расследование не будет ни долгим, ни беспорядочным, – вмешалась Амелия. – И со мной работает еще только один полицейский.
– Кто?
– Из патрульной службы. Рональд Пуласки. Хороший и ответственный сотрудник. Молодой, но очень достойный.
После паузы Флаэрти спросила:
– Ну и как вы предполагаете продолжить?
– Прояснить связи Крили с один-один-восемь и с «Сент-Джеймсом». Узнать побольше о его жизни. Попытаться понять, не было ли каких-либо других причин убрать его. Я хочу побеседовать с его партнером по бизнесу. Возможно, у него были какие-то проблемы с клиентами или с работой. И необходимо получить больше информации относительно того, какое отношение Крили имел к наркотикам.
Флаэрти сказанное Амелией, по-видимому, не очень устроило, тем не менее она заключила:
– Ладно. Пусть будет по-вашему. Но вы должны постоянно держать меня в курсе. Только меня, и никого больше. Поняли?
Амелия ощутила сильнейшее облегчение.
– Да, конечно.
– Всю информацию передавать мне по телефону или лично. Никаких электронных посланий и служебных записок. – Она нахмурилась. – И еще одно. Вы работаете с какими-то другими делами?
Инспектором невозможно стать, не обладая развитым шестым чувством. Флаэрти задала тот самый вопрос, которого больше всего боялась Амелия.
– Я помогаю в расследовании дела об убийствах… В деле Часовщика.
Флаэрти нахмурилась:
– Ах, значит, вы и этим занимаетесь? Я не знала… По сравнению с серийным убийцей ситуация в «Сент-Джеймсе» далеко не столь серьезна.
В голове Амелии прозвучали слова Райма: «Твое дело не такое срочное, как дело Часовщика».
Уоллес задумался, затем взглянул на Флаэрти:
– Полагаю, нам в данном случае нужно мыслить по-взрослому. Что хуже для города? Убийца, на счету у которого всего несколько человек, или скандал в самом полицейском управлении, который, не успеем мы и оглянуться, пресса разнесет по всей стране? Репортеры реагируют на продажных полицейских, словно акулы на кровь. Нет, для меня это дело важнее.
Амелию уязвило замечание Уоллеса. «Убийца, на счету у которого всего несколько человек…»
Однако у нее с Уоллесом были общие цели. Она хотела довести дело Крили до конца.
И уже во второй раз за сегодняшний день она сказала:
– Я могу работать с обоими делами. Обещаю, я справлюсь.
А в голове у нее скептический голос ехидно шептал: «Будем надеяться, Сакс, будем надеяться».
Глава 9
13:57
Амелия Сакс забрала Пуласки у Райма. Криминалист, как она поняла, остался не очень доволен этим похищением, хотя в данный момент парень и не был особенно занят.
– Как быстро она у тебя бегает? – Пуласки коснулся панели ее «камаро» 1969 года.
– Со мной тебе не нужна политкорректность, Рон. Меня хорошо вымуштровали в сто восемьдесят седьмом.
– Ого!
– Ты любишь автомобили?
– Больше я люблю мотоциклы. У нас с братом были два собственных, когда мы учились в старших классах.
– Одинаковые?
– Что?
– Мотоциклы.
– А… ты про то, что мы близнецы. Нет, мы никогда не стремились быть похожими во всем. Одеваться одинаково и тому подобное. Мать часто пыталась нас заставить, но мы и без того были как две капли воды. Теперь она смеется, конечно, из-за формы, которую мы носим. И ты не думай, что мы могли пойти и купить все, что пожелаем, – две одинаковые «Хонды-850», например, или что-то в этом роде. Мы покупали то, на что у нас хватало денег, – из вторых или даже из третьих рук. – Он лукаво ухмыльнулся. – Однажды ночью, когда Тони спал, я прошмыгнул в гараж и поменял моторы. Он так и не догадался.
– Ты все еще ездишь?
– Говорят, Бог ставит нас перед выбором: либо дети, либо мотоциклы. Через неделю после того, как Дженни забеременела, один счастливчик в Куинсе приобрел себе за хорошую цену суперский «мото-гуччи». – Он усмехнулся. – С исключительным мотором.
Амелия рассмеялась. После чего объяснила ему цель их поездки. Нужно отследить несколько имеющихся у нее нитей. Вторая барменша в «Сент-Джеймсе» по имени Герта скоро должна была прийти на работу, и Амелии необходимо было с ней поговорить. Кроме того, она хотела побеседовать с деловым партнером Крили Джорданом Кесслером, возвращавшимся из командировки в Питсбург.
Но главной была совсем другая задача.
– Как бы ты отнесся к тому, если бы я попросила тебя разыграть роль тайного агента? – спросила она.
– Думаю, что нормально.
– Несколько ребят из один-один-восемь, вероятно, обратили на меня внимание в «Сент-Джеймсе». Поэтому мне нужна твоя помощь. И никакой записывающей аппаратуры. Мы собираем не улики, а просто информацию.
– Так что мне нужно делать?
– В моем портфеле. На заднем сиденье.
Она резко снизила скорость, хорошо вписалась в поворот и повела мощный автомобиль по прямой. Пуласки поднял портфель с пола.
– Нашел.
– Бланки наверху.
Он кивнул, просматривая бумаги. Там Пуласки обнаружил служебную записку, в которой разъяснялись новые правила относительно проверки материалов следствия, могущих представлять опасность: огнестрельного оружия, взрывчатых веществ, химикатов и так далее.
– Никогда ни о чем подобном не слышал.
– Не слышал, потому что я сама это придумала.
Амелия объяснила Пуласки, что им нужно располагать правдоподобным поводом для проникновения в недра 118-го округа и сравнения журналов регистрации следственных материалов с реальными материалами.
– Ты скажешь им, что тебя интересуют следственные материалы, но мне бы хотелось, чтобы ты просмотрел у них регистрацию наркотиков, конфискованных за последний год. Выпиши имя задержанного, дату, количество изъятого и проведенные аресты. А затем мы сравним собранные тобой сведения с тем, что имеется у районного прокурора по тем же самым делам.
Пуласки слушал ее и кивал:
– Таким образом мы выясним, исчезли ли какие-то наркотики между временем регистрации и временем суда над торговцами… Все ясно, прекрасно придумано.
– Надеюсь. Не думаю, что нам сразу же удастся узнать, кто конкретно их взял, но это только начало. Ну а теперь приступим к игре в шпионов. – Амелия остановила автомобиль на расстоянии квартала от 118-го округа, на запущенной улице с многоквартирными домами Ист-Виллидж. Бросила испытующий взгляд на Пуласки. – У тебя не появилось никаких сомнений насчет своей роли?
– Должен признаться, что ничем подобным никогда не занимался. Хотя, конечно, стоит попробовать. – Мгновение он колебался, рассматривая бланки, затем сделал глубокий вдох и вылез из машины.
Когда Пуласки ушел, Амелия позвонила нескольким своим коллегам по Управлению полиции Нью-Йорка, ФБР и Администрации по контролю за применением законов о наркотиках, которым она полностью доверяла и на которых могла положиться. Ей хотелось выяснить, были ли в 118-м округе не доведены до завершения или приостановлены какие-либо дела об организованной преступности, убийствах и распространении наркотиков. Никто из ее знакомых не слышал ни о чем подобном, тем не менее статистика по округу свидетельствовала, что, несмотря на его блестящую репутацию, до суда там доходило очень немного дел об организованной преступности. А это наводило на мысль о том, что детективы, возможно, прикрывают местные банды. Один агент ФБР сообщил Амелии, что есть сведения, будто бандиты снова начали осуществлять периодические рейды в Ист-Виллидж после того, как район начал потихоньку обуржуазиваться.
Затем Амелия позвонила одному своему знакомому, руководившему оперативной группой по борьбе с бандитизмом в центральных районах города. Он рассказал ей, что в Ист-Виллидж действуют две группировки: ямайская и «белая». Они занимаются торговлей денатуратом и кокаином и без колебаний пришьют свидетеля и уберут любого, кто попытается провести их или вовремя не заплатит. Тем не менее, признал детектив, инсценировка самоубийства не в их стиле. Они просто прикончили бы Крили на месте из «макарова» или «узи», а потом как ни в чем не бывало отправились бы в ближайшую пивную.
Некоторое время спустя явился Пуласки с типичной для него кипой заметок. Этот парень записывает абсолютно все…
– Ну как?
Пуласки изо всех сил пытался сдержать улыбку.
– Думаю, нормально.
– Провел их?
Парень пожал плечами:
– Сержант на входе не хотел меня пропускать, но я на него посмотрел своим обычным взглядом, типа: «Ты спятил, меня не пропускаешь? Хочешь, чтобы я позвонил в управление и сказал им, что из-за тебя твой полицейский участок не получит необходимых документов?» Он мгновенно уступил. Я даже удивился.
– Превосходная работа. – Они стукнулись кулаками, как бы поздравляя друг друга с удачей.
Не теряя ни минуты, выехали из Ист-Виллидж. Как только Амелия убедилась, что полицейский участок остался далеко позади, она остановила машину и они приступили к сравнению двух наборов цифр.
Минут через десять обнаружились первые результаты. Данные в отчетности полицейского округа и данные управления окружной прокуратуры практически совпадали. За весь год без объяснений остались только семь унций марихуаны и четыре унции кокаина.
– И их документация не производит впечатления подделанной. Я подумал, что и это следует проверить.
– Правильно подумал, – отозвалась Амелия.
Значит, один мотив, что группа из «Сент-Джеймса» и Крили торговали наркотиками, похищенными из 118-го полицейского участка, отпал. То небольшое количество наркотиков, для которого не находилось объяснения, было слишком незначительным. Оно могло быть потеряно при осмотре места преступления или просто возникнуть из-за неточной оценки объема вещества.
Однако полученные данные не являлись окончательным доказательством невиновности полицейских. Они могли брать наркотики непосредственно у поставщиков. Или изымать при аресте и вообще не вносить в документацию. А возможно, поставщиком был сам Крили.
Первая операция, проведенная Пуласки в роли шпиона, дала ответ на один вопрос, но остальные пока оставались без ответа.
– Ну что ж, не будем останавливаться на достигнутом, Рон. А теперь скажи мне, с кем ты хотел бы пообщаться: с барменшей или с бизнесменом?
– Да мне все равно. Может, монетку бросим?
– Наш загадочный друг, скорее всего, приобрел часы в часовом магазине Халлерштайна, – сообщил Мэл Купер Райму и Селитто, закончив телефонный разговор. – В районе Утюга[6].
До того как Амелия увела его на расследование дела Крили, Пуласки успел получить информацию от директора отдела продаж фирмы-производителя в Массачусетсе относительно того, куда поступили часы с указанными серийными номерами.
Купер узнал, что дистрибьютор не ведет учета доставки часов по серийным номерам, но в Нью-Йорке они могли продаваться только у Халлерштайна. Это единственное место здесь, куда они поступают. Магазин располагался к югу от центра в районе, получившем название в честь знаменитого треугольного здания на перекрестке Пятой авеню и Двадцать третьей улицы, напоминавшего старомодный утюг.
– Наведите справки о магазине, – раздался голос Райма.
Купер вошел в Интернет. Своего сайта у «Халлерштайна» не было, но он упоминался на нескольких других сайтах продажи антикварных часов. Он функционировал уже на протяжении многих лет. Владельца звали Виктор Халлерштайн. Однако лично о нем не удалось получить никакой информации. Тогда Селитто позвонил в «Халлерштайн» и, не представившись, попросил назвать ему время работы магазина. Он сказал, что уже как-то заходил к ним, и спросил, с кем он разговаривает. Его собеседник ответил, что он говорит с владельцем магазина Халлерштайном. Селитто поблагодарил и повесил трубку.
– Съезжу поговорю с ним, узнаю, что ему известно. – Селитто натянул пальто. Всегда лучше приходить к свидетелям, когда они тебя не ждут. Предварительный звонок с предупреждением давал возможность выдумать массу лжи независимо от того, было им что скрывать или нет.
– Постой, Рон, – окликнул его Райм.
Детектив оглянулся.
– А что, если он все-таки не продавал часы Часовщику?
Селитто кивнул:
– Да, я уже об этом думал. Что Часовщиком может быть он сам, или его партнер, или друг.
– Возможно и то, что он стоит за всем «проектом», а Часовщик всего лишь работает на него.
– И такой вариант я тоже принимал во внимание. Ладно, не будем волноваться раньше времени. Справимся.
Звуки ирландской арфы лились в уши Кэтрин Дэнс; она рассеянно созерцала проносящиеся мимо улицы Нижнего Манхэттена по пути в аэропорт Кеннеди: рождественская мишура, разноцветные лампочки, коробки с подарками…
И влюбленные пары. Рука об руку. Ходят по магазинам в поисках подарков. Или просто прогуливаются, проводят каникулы.
Она подумала о Билле. Спросила себя: понравилось бы ему здесь?
Как странно, что в памяти после двух с половиной лет – время, которое при других обстоятельствах показалось бы бесконечно долгим, – остаются самые незначительные мелочи.
«Миссис Свенсон?»
«Это Кэтрин Дэнс. Свенсон – фамилия моего мужа».
«А-а… С вами говорит сержант Уилкинс. Калифорнийский дорожный патруль».
По какому поводу дорожный патруль может звонить ей домой?
Дэнс была на кухне, готовила обед, вполголоса напевая песню Роберты Флейк, и пыталась вычислить, какая из насадок на кухонный комбайн нужна ей в данный момент. Она собиралась приготовить гороховый суп-пюре.
«Боюсь, я должен вам кое-что сообщить, миссис Дэнс. О вашем муже».
Держа телефонную трубку в одной руке, а поваренную книгу в другой, Кэтрин остановилась посреди кухни и уставилась на рецепт супа, слушая слова полицейского. Дэнс и сейчас в мельчайших подробностях помнит эту страницу, хотя видела ее всего однажды. Она даже помнит надпись под рисунком. «Великолепный вкусный суп, который вы приготовите за несколько минут. И очень питательный».
Она и сейчас смогла бы приготовить его по памяти.
Хотя с тех пор никогда и не пыталась.
Кэтрин Дэнс понимала, что должно пройти определенное время, прежде чем она исцелится от своего горя. «Исцелится» – именно этим словом воспользовался ее психоаналитик. Он ошибался; как очень скоро поняла Кэтрин, от настоящего горя невозможно исцелиться полностью. Шрам, затягивающий глубокую рану, остается шрамом. Со временем на место боли приходит онемение. Но здоровую кожу под шрамом уже никогда не восстановить.
Дэнс улыбнулась, осознав вдруг, что здесь, в такси, она скрестила руки и поджала ноги. Эксперту по кинесике прекрасно известно, что означают подобные жесты.
Улицы казались совершенно одинаковыми: темные каньоны между громадинами зданий, серые и мутно-коричневые, расцвеченные неоном реклам: «АТМ», «Закусочная», «Маникюр за $9,95». Какой контраст с полуостровом Монтерей, с его дубами и эвкалиптами, песчаными участками, перемежающимися зарослями суккулентов. Такси ехало довольно медленно. У Кэтрин была масса времени для воспоминаний. Городок, в котором она живет, Пасифик-Гроув, на самом деле представляет собой викторианскую деревню в 120 милях к югу от Сан-Франциско. Население в нем всего 18 тысяч душ, он примостился между шикарным Кармелем и трудолюбивым Монтереем, прославленный в «Консервном ряду» Стейнбека; за то время, которое потребовалось такси, чтобы миновать восемь нью-йоркских кварталов, Пасифик-Гроув можно проехать весь из конца в конец.
Нью-Йорк… Темный, до предела перенаселенный, в общем, жуткий и чудовищный город. И тем не менее, несмотря ни на что, она любила его. В конце концов, не надо забывать, что больше всего на свете Кэтрин интересовали люди, а здесь их собралось больше, чем где бы то ни было еще.
Кэтрин подумала: а как на ее идею отреагируют дети?
Мэгги она понравится, Кэтрин в этом не сомневалась. Она без труда представила свою десятилетнюю дочурку стоящей посередине Таймс-сквер. Волосы, схваченные в хвост, мотаются из стороны в сторону, когда она переводит зачарованный взгляд с реклам на прохожих, а с них – на разъездных торговцев, потом – на бесконечную вереницу автомобилей, направляющихся в сторону бродвейских театров.
Уэс? С ним будет посложнее. Мальчику было двенадцать, когда погиб отец, и он очень тяжело перенес случившееся. Но кажется, и к нему постепенно возвращаются чувство юмора и уверенность в себе. Несколько месяцев назад Кэтрин впервые решилась оставить его со своими родителями и поехать в Мехико по делу об экстрадиции преступника, в первую заграничную командировку со времени гибели Билла. Их первое длительное расставание Уэс вроде бы перенес нормально, поэтому Кэтрин и согласилась наконец провести в Нью-Йорке семинар, о котором управление полиции штата просило ее уже в течение целого года.
И все-таки время от времени красивый худощавый мальчик с волнистыми волосами и зелеными глазами, как и у Кэтрин, становился вдруг мрачным, отстраненным и злобным.
Что-то в этом поведении было типичным проявлением взросления будущего мужчины, а что-то – психологическим осадком от не до конца пережитой утраты отца в раннем возрасте. Обычное поведение, объяснил его психолог, не о чем беспокоиться. Но Кэтрин понимала, что сыну потребуется определенное время, чтобы привыкнуть к нью-йоркскому хаосу, а она ни при каких обстоятельствах не станет его торопить и принуждать. Хотя, с другой стороны, и для самого Уэса переезд будет шагом вперед в личностном развитии. Сразу же по возвращении она задаст ему вопрос о возможном посещении Нью-Йорка. Кэтрин не понимала тех родителей, которые считают, что необходимы магические заклинания, чтобы добиться правды от детей. Единственное, что требуется от родителя, – самому быть искренним и просто, без уловок задать тот вопрос, на который он хочет получить ответ.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Аббревиатура Управления полиции Нью-Йорка.
2
Тайвек – нетканый материал, который может использоваться в самых различных областях применения, где необходимы прочность, влагонепроницаемость, паропроницаемость, небольшой вес, стойкость к механическим и химическим воздействиям. Кроме того, тайвек не выделяет волокнистого ворса, непрозрачен и имеет гладкую поверхность.
3
23 °C.
4
Без (фр.).
5
Имеется в виду мафиози Тони Сопрано, персонаж одноименного криминально-драматического телесериала режиссера Д. Чейза.
6
Утюг – так переводится название небоскреба Флэтайрон-билдинг, который был построен на треугольном участке с тем же прозвищем.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги