Баланс игры. Контрразведывательный роман. Книга 1. Русский морок
Куратор и Вагнер переглянулись, не понимая, куда клонит Мюллер.
– Человек, которого вы прислали, оказался малокомпетентным. Он проводил время в развлечениях, которые, как с неба упали на него за деньги моей фирмы. Кабаки, казино, отдых на островах. Шлялся по магазинам, тратил мои деньги на шмотки, жил в президентских номерах, жрал самые дорогие блюда, пил самые дорогие напитки. На его содержание ушла половина годового бюджета моей фирмы. Мало того, он оказался просто дураком, когда ему подсунули эту дешевую производственную линию вместо настоящей, суперсовременной, которую я с таким большим трудом организовал! Ну и что, какое наказание понес этот человек?
– Рихард, здесь нет вашей вины. Этот человек – сын высокопоставленного чиновника в партийном аппарате. У нас хватает таких. К сожалению, он не понес никакого наказания, мало того, получил внеочередное звание за эту операцию и продвижение по службе.
– Вот этого я и опасаюсь последнее время, работая с вами! – Он тяжело вздохнул, перевел взгляд на куратора и жестко заявил: – Считайте, что принципиально у меня уже нарисовалась схема работы по «Звезде». Готовьте закупочный запрос от министерства обороны и военных ветеранов ЮАР на партию «звезд», а дальше в Северной Америке я знаю, с кем и как работать. Выеду туда сразу же после подготовки документов из ЮАР.
– Опасно! ФБР охотится за вами! – Куратор понимал, что там, в Северной Америке, нужно присутствие Мюллера, чтобы задействовать все контакты, но произнес предостережение.
– Знаю! – Мюллер слегка улыбнулся. – Выпасли меня они хорошо и теперь в полной уверенности, что я не сунусь туда. Но мне надо быть, чтобы определить прохождение запроса на покупку «звезд».
– Какие нам предпринять меры для этого? – Куратор покосился на представителя из Москвы.
Мюллер уловил этот короткий взгляд, понимающе кивнул и коротко ответил:
– Вы обеспечили меня всем необходимым, так что ничего не надо. Все сделаю сам, от моей ловкости зависит моя жизнь, так что буду стараться.
– Мы подготовили для вас убежище в Венгрии, документы, план эвакуации, словом, все, что необходимо. – Куратор встал и прошелся по номеру, остановился перед выходом и добавил: – Однако все это будет приведено в действие только после закупки и отправки всей партии «звезд». Через два дня мы проведем встречу и проясним ситуацию по ЮАР.
Только на пятый день встреча состоялась и, учитывая сложности в Москве по отработке позиции в ЮАР, была воодушевляющей.
– Есть подход, который можете использовать. В министерстве у нас человек, капитан 1-го ранга Д. Герпард, в прошлом офицер ВМФ ЮАР, а сейчас занимает важный пост в министерстве обороны. Наш человек по связи уже второй день находится в ЮАР и сегодня дал положительный ответ на ту задачу, которую вы, дорогой герр Мюллер, поставили. У вас будут необходимые бумаги.
В ЮАР пошла активная подготовительная работа по приобретению «Звезды». Еще через месяц первые прибывшие из США несколько штук были перегружены в порту и пошли из Кейптауна в Голландию, а оттуда прямым рейсом в Ленинград.
Сербин, получив это сообщение, был немало удивлен, в глубине души он не верил, что такое возможно.
Февраль 1977 года. Москва. Старая площадь. ЦК КПСС. В конце февраля 1977 года Дора Георгиевна была вызвана через МИД на ряд консультаций для Торгово-промышленной палаты СССР в Москву. Прилетев утром рейсом 504 «Аэрофлота» из Парижа, она уже через два часа была в приемной начальника своего V отдела ПГУ. Не успел дежурный по телефону доложить генералу о прибытии полковника Каштан, как дверь кабинета резко распахнулась и появился генерал.
– Здравия желаю, товарищ генерал! – бодро приветствовала она его, встав со стула в приемной.
– Дора Георгиевна! Рад видеть вас! Здравствуйте! – С широкой улыбкой генерал сделал шаг к ней: – Вот что, посидите здесь минутку, а потом мы с вами поговорим, вот только сделаю звоночек насчет вас.
Из кабинета вышли двое, искоса поглядывая на Каштан, они поняли, что их выпроводили из-за нее. Вскоре появился генерал, который знаком показал ей следовать за ним, и они пошли по коридору.
– Дора Георгиевна, там внизу моя машина, поезжайте, вас ждут в Большом Доме. Мне вам сказать нечего, кроме благодарности за службу и качественную работу. Все! Давайте там сами!
Озадаченная таким поворотом событий, Дора Георгиевна ехала в Центр, стараясь понять последнюю фразу, вероятно неожиданно вырвавшуюся у начальника.
Внизу, в вестибюле здания КГБ СССР, у проходной, ее уже дожидалась женщина средних лет, которая уточняюще сверилась со своими бумагами в тонкой, мышиного цвета папочке, кивнула, и они поднялись в кабинет помощника Председателя КГБ СССР. Там, передав папку дежурному при входе в кабинет, ушла, невыразительно попрощавшись. Через минуту Каштан уже сидела в кабинете, приглядываясь к помощнику Юрия Владимировича Андропова.
– Здравствуйте, товарищ полковник! Мне необходимо было с вами увидеться до того, как будете консультировать по просьбе Инстанции один из видов вооружения. После беседы я доложу товарищу Сербину, начальнику Отдела оборонной промышленности ЦК КПСС, о нашей готовности, и тогда поступите в его полное распоряжение.
– Не совсем понятна ситуация. Я оперативник, а не специалист по вооружению и мало чем могу помочь, тем более в таком «знающем» отделе ЦК.
– А от вас, Дора Георгиевна, и не требуется техническая консультация. У Сербина толпа технических консультантов, он фигура значительная на Старой площади. Там нужно проработать вопрос о «засветке» на Западе, в частности во Франции, одного нашего изделия.
Помощник остановился, вглядываясь в Дору Георгиевну, пытаясь понять, какие мысли появились у нее после его слов. Каштан улыбнулась, достала пачку сигарет «Житан», спросила глазами, можно ли закурить. Помощник кивнул, хотя сам не курил и запрещал всем раскуривать в его кабинете.
– Это меняет дело, – сказала Каштан, – это даже интересно!
Она поняла, что здесь затевается что-то такое и ее участие было спланировано на самом верху. Стала понятна фраза генерала «Давайте там сами!», значит, ее отозвали для проведения этой комбинации. И дело вовсе не в ее советах, советчиков много и без нее, а им нужна она.
– Да уж, вас на мякине не проведешь! – потер ладонью затылок помощник, когда Каштан напрямую сказала об этом.
Теперь она хорошо понимала расстановку, это были «смотрины» для Инстанции, где только после одобрения ее кандидатуры начальником отдела оборонной промышленности ей слегка приоткроют занавес и дадут возможность пока только одним глазком взглянуть пока еще только на часть декорации.
– Когда мне предстать перед товарищем Сербиным? – спросила она, готовясь понять, животрепещущая эта тема или так, все идет пока шатковалко!
– Мы рассчитывали сегодня же приступить… – начал помощник, потом оборвал себя, глянул на свой швейцарский хронометр на руке и решительно сказал: – Ладно, пора, давайте не будем рассусоливать, а прямо сейчас вы пройдете к нему. Вызвать машину?
– Да что тут идти! Два шага, и я на месте! – ответила Каштан, понимая, что тема «горячая», сосредоточенно пытаясь понять по тону, по комбинации фраз, что же на самом деле происходит. Ее размышления привлекло слово «рассусоливать», вырвавшееся у помощника. Она поняла, отталкиваясь семантически от этой случайно вырвавшейся, просторечной синонимичной оговорки, которая прошла, минуя всякую фильтрацию, что главная тема пока еще крутится в голове у этого человека, и он пока не принял решение, говорить сейчас или позже.
– Тогда я сейчас ему позвоню и предупрежу, что вы на подходе. Подождите там, в приемной! – выпроводил он ее с каким-то облегчением, и она поняла, что не он главный во всем этом деле. Он такой же исполнитель, как и она, только рангом выше.
Дора Георгиевна подсела к столику дежурного офицера, тот лукаво, с нескрываемым любопытством поглядел на нее.
– Хотите чай или кофе? Я закажу! – спросил он, а Каштан подумала: «И где же это так ему голос «поставили», не иначе из «театралки» вытащили в ГБ! Любят наши начальнички блеснуть своими ординарцами!»
– Я не знаю, сколько времени мне отвел он, – она большим пальцем показал на двери кабинета, – а так я бы с удовольствием выпила кофе!
– Сей момент! – Дежурный поднял трубку и заказал кофе, прикрыл трубку ладонью и уточнил: – Вам какой?
– Если можно, двойной эспрессо!
Через несколько минут внесли поднос с чашкой дымящегося кофе. В этот момент дверь кабинета распахнулась и появился помощник.
– Не буду мешать, пейте кофе, и вот вам, – он протянул узкий листок бумаги, вырванный из перекидного ежедневника, – через сорок минут! Не прощаюсь, после собеседования увидимся! – Помощник понял, что зря брякнул совсем неподходящее слово «собеседование», увидев, как диковато блеснули глаза у этой красивой, с большим апломбом, как он это хорошо понял, женщины.
За Политехническим музеем Каштан перешла по подземному переходу, свернула налево и очутилась на Старой площади, перед зданием ЦК КПСС. Только подойдя к подъезду, она вдруг неожиданно поняла, что находится в Москве, в СССР. Как-то за все время с прилета она даже не думала о своем географическом положении, и вот только сейчас до нее дошло!
«Вот черт! Подери его черт! – подумала она, удивляясь себе. Никогда еще не было с ней такого, чтобы она не фиксировала свое местоположение и среду, в которой находилась. – Это все неожиданный вызов, сборы за два часа, вылет среди ночи, проезды, переезды! Или просто старею! – вздохнула она, как-то сразу и не просчитав, сколько же лет ей сегодня. – Ну, ты даешь, мать! Потеряла себя в этой пэгэушной жизни на одной ноге! Вторая здесь, а первая – там! Так и живешь, враскоряку! Бедная, забитая всеми Дорочка-дурочка!» – ехидно пожалела она себя и решительно зашла в подъезд.
Пропуск был выписан и лежал на столе у милиционера, который аккуратно, по линейке, оторвал половинку и вернул оставшуюся часть. За его столом, около лестницы, пританцовывал пожилой, толстый аппаратчик с лысой головой и большими черными глазами навыкате, в сером костюме, с кожаной папкой в руке.
– Встречаю вас! Пойдемте, Дора Георгиевна. Иван Дмитриевич ждет. Я как-то упустил из виду проинформировать, что вы женщина, и не сообщил об этом ему, так что готовьтесь предстать! – И он чему-то затаенно улыбнулся.
«Они тут резвятся, эти аппаратчики, для них только дай безопасный повод, так могут такую оперетту сбацать! – подумала Каштан. – Решили разыграть формальную кадровую карту, вдавить меня в кабинет к этому партийному бонзе, чтобы тот был, как я понимаю их схему, слегка ошарашен тем, что придется вести дело с дамой, а не с мужиком – Д. Г. Каштан, а сами, спрятавшись по углам, будут помирать со смеху от своих шуточек. Они все тут трусоваты, за место трясутся и начальству нос утереть желают».
Она помнила в недавнем прошлом свой визит сюда, в Административный отдел ЦК КПСС, по доносу. Ей тогда повезло! Отбилась, зная все обстоятельства, от кого пошла «телега», хорошо подготовилась, так что партийный чиновник только облизнулся! Беседа с тем болезным, бледным инструктором, которого шатало, не понятно от чего, то ли от болезни, то ли от физиологической злобы, с которой он встретил ее на пороге, оказалась короткой, но воспоминания были свежи.
– Ну так где они? – спросил этот инструктор, и она явственно увидела, как он завибрировал, заходил ходуном, сидя на своем канцелярском стульчике.
– Уточните, пожалуйста, суть вопроса, – отозвалась Каштан, уже понимая, что ее предположения оказались верными.
– Деньги, деньги! – после долгой паузы назвал предмет разговора. – Сто пятьдесят тысяч долларов, народных денег, выданных вам для оперативной игры в Бельгии.
– Ах, вот вы о чем! – Каштан, не торопясь, открыла кейс, достала пачку сколотых бумаг и бросила на стол перед инструктором. – Вот эта полторашка!
– И что это? – высокомерно спросил инструктор.
– Банковские проводки, которые я добыла, может быть, даже засветив этого нашего ценного агента, о чем уже лежит рапорт на имя Председателя КГБ СССР. Здесь очень понятно написано, что деньги были получены и переправлены. Примите по протоколу эти банковские проводки!
На этом дело против нее было закрыто, однако извинений не последовало, словно все это было, само собой разумеется, обычной рутинной ошибкой.
Но что сейчас затевает «Инстанция» со своим передовым отрядом, да еще под таким соусом? «Ладно, были б кости целы, а мясо нарастет», – приговаривала она, пока торопливо шла по алым дорожкам коридоров и лестниц за этим полным мужчиной, который с удивительной для его комплекции стремительностью поднимался по лестницам и еще быстрее продвигался по ковровым дорожкам.
Кто такой этот Иван Дмитриевич, она не знала, но помнила слова, что он большой партийный начальник и ей, вполне возможно, светит утомительная беседа с дилетантами в разведке, которые будут навешивать ей задачи, настолько далекие от действительности и возможностей резидентуры, что даже возразить аргументированно будет трудно, а может…
Теперь она точно поняла, что персональное поисковое задание, которое она неделю назад получила там, в Париже, было от Инстанции, и имеет прямое отношение к сегодняшним событиям.
Она тогда взяла в работу отвергнутые аналитиками резидентуры, скрупулезные бухгалтерские отчеты концерна Zenith Aviation, добытые агентом из контрольно-ревизионной французской финансовой службы «Суд счетов». По мнению Каштан, ошибочно было недооценивать эти скучные сводки. В них кроме потраченных сумм подробно описывались причины расходов и их обоснование. Именно там она и нашла упоминания и подробные расшифровки, которые позволили ей близко подобраться к филиалу ZA Франции где-то в горах, на Лазурном Берегу.
Они подошли к двери приемной, где было написано: «Заведующий отделом ЦК КПСС по оборонной промышленности Иван Дмитриевич Сербин», вошли внутрь.
Кабинет завотделом был открыт и в дверном проеме стоял спиной к ним невысокий, плотно сбитый человек в темно-синем костюме и ожесточенно выговаривал секретарю.
Секретарь округлил глаза, увидев вошедших Каштан и сопровождающего аппаратчика, завотделом слегка обернулся.
– Так вот ты где! И что ты здесь бродишь, тебе встречать было велено!
Дора Георгиевна упредила аппаратчика и шагнула вперед.
– Каштан прибыла! Все в порядке, Иван Дмитриевич!
Тот удивленно повернулся к ней, смерил глазами с головы до ног, чему-то усмехнулся и простер руку в сторону кабинета.
– Входите, товарищ Каштан, Иван Дмитриевич вас ждет! Какая приятная неожиданность! – И посторонился, пропуская Дору Георгиевну.
Дора Георгиевна медленно прошла к центру кабинета и остановилась. Сербин провел рукой по густым волосам на голове, закрыл за собой дверь.
– Так это вы, Каштан?! Ну, здравствуйте товарищ полковник!
Сербин, как заметила Каштан, уже отделался от первого удивления.
– Добрый день, Иван Дмитриевич! Хотела по всей форме представиться! – теперь она оглядела его.
– Ладно! Познакомились! – сказал он, садясь за стол и приглашая к нему Каштан. – Мы вас пригласили, чтобы определиться по нескольким вопросам, – он поднял на нее глаза, – вы опытный сотрудник, хорошо знаете материал, работаете по Франции, а это наши главные конкуренты по стратегической малозаметной гиперзвуковой крылатой ракете. Назвали ее «Болид», а экспортный вариант будет «Коник». – Он немного помолчал, давая возможность осмыслить сказанное, а затем продолжил другим, каким-то извиняющимся тоном: – Признаться, не ожидал, что полковник Каштан, женщина! Как-то так непонятно было написано в справке для меня. – Он снова внимательно посмотрел на Каштан, словно оценивая, и задал вопрос: – Как сделать так, чтобы намертво привлечь внимание Запада к этому изделию? Какие мероприятия нужно провести?
– То есть как оповестить их службы через открытые источники информации, которые детально и подробно вычитываются в их аналитическом центре? Рекомендую задействовать местную и центральную молодежные газеты, орган ВЛКСМ, потому как только там возможна мотивированная утечка, к молодежной прессе меньше спроса у Главлит[52]. Думаю, нужно серию фотографий разработчика у доски с главными формулами проекта. Это будет как бы промашка нашей цензуры, как бы недоперли цензоры, что на фото секретные формулы и расчеты.
Сербин остановился напротив и, прищурившись, посмотрел на Каштан.
– Оригинально вы мыслите. Я, как доктор физико-математических наук, понимаю ваше предложение.
– Правильно, ну не в лоб же! Автор готовит тематическую рубрику в газете, например, «Известные люди нашего города», там будут очерки о представителях всех профессий, допустим, архитектор, врач, водитель троллейбуса, строитель, инженер и ученый. Вот в этом-то очерке про ученого журналист косвенно указывает на то, что там началось, как он будет писать, – она монотонным голосом проговорила, – «создание стратегического щита Родины». Большая статья об одном из разработчиков, где патриотически прозвучит: «…ответственное задание получили наши лучшие проектные институты и предприятия города, самый совершенный образец оборонного оружия предложено создать в наших лабораториях и цехах, где трудятся…», ну и так далее. «Voi la!» Вуаля! – она по инерции сказала по-французски, на что Сербин, внимательно слушавший ее, слегка встрепенулся. – В Москве сейчас работает журналист, – она подбирала слова, – ему пришлось раньше срока вернуться домой. Предложите ему сделать материал!
Сербин внимательно слушал, делая пометки в рабочей тетради, потом оторвался и спросил:
– Мы дали вам задание во Франции: запустить там у них информацию о переносе из Подмосковья всего объема производства на ряд предприятий Краевого центра. Я читал отчет из Парижа. Заинтересованные лица и организации, как вы пишите, получили эту информацию?
– Я лично этим не занималась. Мои источники информировали меня об этом, но скудно. Они там, у себя, сразу же после этой нашей «утечки» наложили высший уровень доступа по этой теме, – она огорченно посмотрела на Сербина, пожав плечами, и продолжила развивать тему: – После статьи в газете хорошо бы провести телевизионную встречу с учеными из КБ. Создать небольшой телевизионный фильм, а чуть позже надо дать кое-что об испытаниях, добавить прямые указания на запуски и полеты! – Каштан поняла, что ее выдернули из Парижа и привезли сюда, в самую цитадель «оборонки» СССР, конечно же не для этих рекомендаций по «засветке». «Такие рекомендации, да еще более квалифицированные, можно было получить, пройдя два квартала до Лубянки, или, на худой конец, сбросить шифровку в Париж и получить то же самое в тот же день. Нет, тут другое намерение начальников! Тут я им действительно вживую нужна, чтобы увидеть, пощупать, поговорить! Да уж это точно, как выразился помощник, собеседование!» – прикидывала Каштан, продолжая нанизывать мероприятия по «засветке».
– Не беспокойтесь, мы уже подготовили две информации о первых запусках и испытательных полетах. – Сербин порылся в папке, лежащей перед ним, и вытащил сколотые листы бумаги.
– Полюбуйтесь! – он протянул их ей. – Вот что пройдет вскоре в газетах, на телевидении и радио! Так, в какой газете работает ваш журналист и как его фамилия? Мы подумаем, как лучше использовать! – По тому, как слегка приподнялась левая бровь Каштан, он поставил у себя маленький знак вопроса, рядом с фамилией и данными журналиста.
Сербин вспомнил, пока она вычитывала тексты, недавний аврал с переносом производства изделия «Болид» в Край. Министр финансов и председатель Госплана формально не подчиняются решениям ВПК, распоряжаться распределением материальных средств и бюджетными ассигнованиями Военно-промышленная комиссия не могла, и чтобы получить средства из бюджета, фонды на материалы и оборудование или валюту, требовалось постановление ЦК КПСС или личное распоряжение Председателя Совмина. Другой власти Министерство финансов, Госплан и Госснаб не признавали. Срочно было подготовлено постановление ЦК, которое «протащили» накануне заседания ВПК, где и было принято решение о передаче в Краевой центр на «КБхимпром» эту приоритетную разработку со всеми имеющимися и дополнительными фондами.
Решалось все тогда, в холодное февральское утро, когда в Овальном зале здания Совета Министров за длинным столом, стоящим по большой оси, уже сидели члены ВПК на заранее закрепленных за каждым местах, остальные, вызванные и приглашенные, рассаживались двумя группами по обе стороны центрального стола в креслах за откидными пюпитрами. По правую руку от председателя ВПК Смирнова сидели министры авиационной промышленности, судостроительной промышленности, оборонной промышленности, общего машиностроения, электронной промышленности и министр связи.
Три-четыре стула в этом правом ряду за столом обычно оставляли свободными на случай экстренного вызова других министров. В левом ряду за столом, тоже в постоянной последовательности, размещались: заместители председателя ВПК, президент Академии наук СССР, министры среднего машиностроения, радиопромышленности, председатель научно-технического Совета ВПК, затем главнокомандующие четырьмя родами войск, обычно их представляли заместители, но сегодня сели за стол только первые лица.
Быстро прошлись по повестке заседания и остановились на последнем пункте: «О разработке сверхдальней крылатой ракеты «Болид». Докладчиком был назначен заместитель председателя ВПК, который старательно зачитал главные позиции по разработке этого изделия и остановился после последней фразы:
– …произвел фундаментальные исследования, подготовил и защитил эскизные проекты… однако сложилась крайне напряженная обстановка с отработкой систем коррекции по радиоконтрастному РЛ-изображению местности, происходят отказы системы плазмообразования комплекса защиты СКР от радиолокационного обнаружения, и, главное, не удалось реализовать сверхзвуковой запуск маршевого двигателя ракеты при старте СКР…
Заместитель председателя ВПК остановился и бросил тревожный взгляд на Смирнова, который сидел с отсутствующим видом, сам, изредка поглядывая на главное лицо всего заседания, Секретаря ЦК КПСС по оборонной промышленности Я. П. Рябова, словно пытаясь поймать самые последние установки Инстанции. Рябов сидел спокойно и, равнодушно оглядывая членов ВПК, предоставил полную свободу действий в рамках предварительной установки для председательствующего. Смирнов кашлянул и заместитель, поймав этот сигнал, продолжил:
– Эти обстоятельства являются нетерпимыми и в целях ускорения разработки и производства требуют кардинального изменения решений, а именно: передачи проекта на базе имеющихся наработок в «КБхимпром» с вытекающими отсюда изменениями плана реализации. Проект постановления был внесен в ЦК КПСС Я.П. Рябовым 17 февраля 1977 года, после проработки в Отделе оборонной промышленности ЦК КПСС 18 февраля 1977 года и 24 февраля был направлен для рассмотрения в Политбюро ЦК КПСС. Решение об утверждении проекта постановления принято на заседании Политбюро ЦК КПСС 25 февраля 1977 года.
Эта фраза повисла в тишине, зампред ВПК обвел всех взглядом, остановившись на академике Келдыше, который хотел было что-то сказать, но махнул рукой и опустил голову в бумаги перед собой. Генеральные конструкторы подмосковных предприятий, приглашенные в силу заинтересованности, сидели молча, не поднимая голов от пюпитров. Хотя все ожидали какого-то мало-мальски гневного протеста или даже возмущения от них, тем не менее они так и просидели, не издав ни звука, пока голосовали и утверждали итоги решения.
Никто так ничего и не понял из всего происшедшего на этом заседании. И у всех, кто был и голосовал, так и осталось впечатление, что их просто «развели», одурачили, использовали, как марионеток, чтобы «пробить» этот перенос производства из Москвы в Краевой центр.
«Но мы сделали этот маневр, в марте информация о новом месте производства уже будет на Западе. Расчистили место для последующих событий. Конечно, этой шпионской шпане там будет полегче пробиться к изделию, чем, тут, в Москве. И я понимаю эту мысль председателя. Круто мыслит! Сейчас мы уже «по уши» в этой операции!» – внутренне, уже в который раз, переосмысливал Сербин. Не удержавшись, глядя на полковника из Франции, сказал вслух, сам того не ожидая, от себя:
– Полный ажур или как у вас там во Франции говорят?
– Что вы говорите, простите? – Каштан подняла голову от бумаг.
– Мы реализовались. Теперь начинается самая важная стадия! – Ему хотелось продолжить и рассказать этой, как ему сообщил помощник Андропова, матерой шпионке свои мысли о том, что между НАТО и Варшавским Договором закончился паритет. Создание в США систем космического базирования для обнаружения и уничтожения наших баллистических ракет и широкомасштабное развертывание дозвуковых стратегических крылатых ракет привело к изменению соотношения ударных потенциалов не в нашу сторону, и этот стратегический конфликт может решить только постановка на вооружение малозаметных гиперзвуковых крылатых ракет большой дальности. Однако, подумав, он лишь сказал: