В ответ Васильев недовольно поморщился – честное слово…
Мадам дала себе труд проводить его по коридору до входной двери. Это был неожиданный и запоздалый знак внимания, призванный сгладить впечатление от знакомства, которое, на ее взгляд, произошло не совсем так, как следовало бы.
– Насчет ваших друзей из «Нельской башни»: могу ли я получить список сегодня вечером? – спросил Васильев.
* * *
Командир взял пальто и клетчатую фуражку и вывел машину из гаража. Стояла хорошая погода, но он был в дурном расположении духа. Он плохо спал, то есть еще меньше, чем обычно. Он проехал километров двадцать до деревни, носящей странное название Монтастрюк, и остановился возле телефонной будки в двух шагах от ратушной площади. Набрал номер, дождался второго гудка, повесил трубку и вышел из кабины.
В этом месте департаментская автодорога идет вдоль небольшой долины Жиру – ручья, который бахвалится тем, что на картах региона фигурирует как река. В лесистых окрестностях освещенные зоны чередуются с прохладными тенистыми участками, где почти всегда темно. Похоже, дорогой пользуется лишь горстка завсегдатаев. Это один из любимых маршрутов командира, и в те редкие случаи, когда он может позволить себе здесь проехать, он сожалеет, что приберег этот путь для особых обстоятельств. Сейчас как раз такой случай…
Он свернул к Белькастель, остановился возле телефонной будки на въезде в деревню, взглянул на часы и сделал несколько шагов. Раздался звонок. С некоторым раздражением он констатировал, что регламент соблюден не точно. Да, на три минуты раньше – это уже не точное соблюдение регламента. Но он не в том положении, чтобы делать замечания.
– Да…
– Мсье Буржуа?
Надо думать, этот псевдоним придумал не командир.
– Я боялся, что ошибся.
– Нет-нет, вы набрали правильный номер.
Ну вот, ритуал соблюден. Первый залп прозвучал без задержки:
– Что это за работа?
– Не всегда все проходит, как предполагалось.
– Сделано не чисто. А нам нужна чистая работа. Я бы предпочел не напоминать вам об этом.
Командир не ответил. Издалека, с другой стороны площади, до него доносилась музыка, знакомая мелодия, которая навеяла какое-то воспоминание. Он тряхнул головой, чтобы его прогнать.
– Вы гарант заданий, которые вам поручены, – продолжал голос в трубке. – Но вам известны обязательные условия. В случае брака подключаюсь я.
За свою жизнь командиру доводилось сталкиваться с самыми разнообразными трудными ситуациями. Он отмечал, что чем напряженнее была ситуация, тем большее безразличие он испытывал. Его разум анализировал каждую деталь, фиксировал малейшее отклонение, изменяющее контекст, и во всех случаях он сохранял спокойствие. Он был человеком хладнокровным.
– Вы хотите, чтобы я подключился? – спросил голос.
– Нет, я выступаю гарантом исполнителя.
Он позвонил Матильде рано утром. Еще одно нарушение регламента. В данный момент упорядоченная жизнь командира пошла вразнос.
«Нет, нет, Анри, ты меня не разбудил. Говори!»
Она была счастлива слышать его. Еще один сюрприз.
«Какая-то проблема?»
Вопрос вывел Анри из себя.
«А ты как думаешь?»
Тон был холодный, резкий. Несколько секунд Матильда молчала.
«Ну не будешь же ты делать из этого историю!»
Она избрала шутливый тон.
Черт возьми, подумала она, я совершила глупость, ну и что теперь? А вслух добавила:
«Но ведь никакой трагедии, Анри, верно?»
Она покопалась в памяти, ничего не всплыло. Лучше было оставить инициативу ему.
«Я требую чистой работы!» – сказал командир, отдавая себе отчет в том, что повторяет слова своего шефа.
Чистой – что бы это значило? Казалось, на какой-то миг они оба задались этим вопросом.
Я что-то пропустила, подумала Матильда. И решилась:
– Это не что иное, как небольшой промах, Анри, такое больше не повторится…
Командир внимательно прислушивался к ее голосу, стараясь уловить малейший нюанс. Матильда действительно была удручена. Предоставить ей преимущество сомнения?
«Но зачем ты это сделала?» – наконец спросил он.
Матильда улыбнулась: легкая усталость, которую она уловила в его голосе, означала, что он передумал отчитывать ее. Уф…
«Бывают такие дни, Анри. Со всеми случается».
Воспользовавшись кратким молчанием, она добавила:
«Ты мне никогда не звонишь, да знаю, знаю! Протокол… Ладно, ты никогда мне не звонишь, но в тот единственный раз, когда ты это делаешь, ты звонишь только для того, чтобы меня упрекать… Согласись…»
Что вы на это скажете? То есть он не должен был звонить. Теперь настал его черед ощутить внезапную усталость. Не говоря больше ни слова, он повесил трубку.
– Ладно, – произнес голос в телефоне. – Мне было бы неприятно перезванивать вам по этому поводу.
– Я вас прекрасно понимаю, – согласился командир.
На обратном пути дорога вдоль Жиру показалась ему гораздо спокойнее, чем он сам.
А Матильда спустилась, открыла дверь собаке, сварила себе кофе. Этот звонок огорчил ее. За что Анри может ее упрекнуть? Наверное, за «дезерт игл»… Вероятно, размышляет, избавилась ли она от оружия, как ей следовало сделать.
Она улыбнулась. Тебе прекрасно известно, Анри, что на обратном пути я всегда перехожу Сену по одному мосту! С чего бы вдруг я поступила иначе?
* * *
