Начав все обдумывать, он впервые в жизни понял, каково это – быть затворником. Неплохо бы обсудить все с близким человеком, но Джонни не мог никому доверять – разве что Чернышу Сэмми, единственному другу. Но с ним на эту тему не поговоришь. Да и с Мелани тоже: как рассказать ей, что творится у тебя в голове? Она терпеть не может море, а лодки и подавно. Решит, что Джонни спятил. Даже мать, будь она жива, и та не стала бы его слушать. Пришла бы в ужас. А отец был баран упертый, одно слово – раб. С ним вообще не имело бы смысла разговаривать.
Поэтому Джонни думал об этом в одиночестве, как и сейчас, сидя у окна.
В общем, мысль была такой: украсть лотерейные деньги. Но чтобы оправдать риск, нужно было дождаться серьезной суммы. По опыту Джонни знал: рано или поздно такой случай представится.
И вот наконец двадцать девятое февраля. Что-то около ста пятидесяти тысяч. Сумма вполне серьезная.
Если мечтам суждено сбыться, если он и впрямь собирается что-то делать, то двадцать девятое – самый подходящий день. С такими деньгами можно купить отличную лодку, и еще останется. Даже если идея с рыбалкой не выгорит, ничего страшного. На всю жизнь хватит – если, конечно, не шиковать, – и еще у него будет лодка. Будет море. И не будет никаких забот. «Клянусь, завяжу с лошадками, – думал Джонни. – Даже с девицами завяжу. И не надо будет платить никаким паразитам».
«Итак, – он поудобнее устроился в стареньком кресле, – двадцать девятого числа, то есть в пятницу вечером, ты заберешь деньги у Массино. Ты уже хорошенько все обдумал. Неплохо все спланировал. Даже снял слепок с ключа от сейфа в кабинете Энди. И зашел еще дальше: сделал дубликат и убедился, что он подходит к замку. Два года в тюрьме не были пустой тратой времени: ты научился делать слепки и дубликаты ключей».
Тут он вспомнил, как снимал слепок, и на лбу у него выступили бусинки пота. Что сказать, тогда он сильно рисковал.
Сейф – железный красавец, настоящий антиквариат – стоял в крошечном кабинете у Энди, напротив входа. Этот сейф достался Массино от деда.
Джонни не раз слышал, как Энди жалуется боссу:
– Купите что-нибудь современное. Эту чертову дуру и ребенок вскроет. Ну давайте я вывезу его на свалку, а взамен поставлю новый?
На что Массино неизменно отвечал:
– Этот сейф – дедово наследство. Устраивал его, устроит и меня. Вот что я тебе скажу: это символ моей власти. Никто не осмелится к нему подойти – никто, кроме нас с тобой. Всем известно, что каждую пятницу ты складываешь туда деньги и они спокойно лежат там до субботы, до выплаты выигрыша. А почему? Потому что ни у кого не хватит храбрости взять то, что принадлежит мне. Этот сейф такой же крепкий, как моя власть. И поверь: нет в этом городе ничего крепче моей власти.
Но Энди не унимался.
– Оно понятно, мистер Джо, – говорил он, тем временем Джонни мотал все себе на ус. – А вдруг какой-нибудь заезжий псих решит испытать судьбу? Зачем так рисковать?
Массино бросал на Энди холодный взгляд, и глаза его превращались в замерзшие лужицы.
– Если кто-то вскроет сейф, я его найду. Далеко он не уйдет. Если кто-то возьмет мое, пусть сразу заказывает крест… Хотя не будет этого. Нет на свете тупицы, который рискнет меня ограбить.
Однако Массино подстраховался. Он почти всегда осторожничал, и это приносило свои плоды. В пятницу, когда лотерейные деньги уже лежали в сейфе, в кабинете Энди запирался Бенно Бьянко. Не сказать, чтобы он был какой-то особенный парень. В свое время пробовал себя во втором полусреднем весе, но заметных успехов не имел. Зато неплохо управлялся с пистолетом и внушительно выглядел – гораздо внушительнее, чем был на самом деле. Но это не имело значения. Бенно продавался по дешевке. Массино платил ему какую-то мелочь, а городским простофилям только и нужно было, что видеть его помятую физиономию, да еще как он гуляет по улицам, поплевывая на тротуар. Как и хотел Массино, все вокруг считали Бенно крутым парнем. Итак, деньги лежали в огромном внушительном сейфе под защитой репутации Массино и зверской рожи Бенно. Этого было достаточно. Простаки, купившие лотерейные билеты, знали: в субботу выигрыш будет на месте.
Джонни все это учел. Открыть сейф, разобраться с Бенно – это не проблема. Он снова вспомнил слова Массино: ни у кого не хватит храбрости взять то, что ему принадлежит.
Что ж, Джонни собирался оспорить это утверждение. Храбрость? Пожалуй, нет. Скорее, потребность в деньгах, желание вдыхать ароматы моря, стоять на палубе собственной тридцатифутовой красавицы… Все это покруче, чем храбрость. Значит, крест заказывать? Ну уж нет. Если все пройдет по плану, никакого креста не понадобится.
Всю неделю в сейфе было пусто. Им пользовались только в пятницу. Замок был старинный, простой, без комбинации, открывался одним лишь тяжелым ключом. Несколько месяцев кряду Джонни то и дело заглядывал в открытую дверь кабинета Энди и знал, что ключ часто оставляют в замке. В пятницу, когда в сейфе запирали деньги, Энди уносил ключ домой. Джонни трижды приходил в здание далеко за полночь, поднимался в кабинет Энди, вскрывал отмычкой дверной замок и искал этот ключ. На третий раз ему повезло. В среду ночью он увидел, что ключ забыли в замке. У Джонни был с собой комок оконной замазки. Чтобы снять слепок, потребовалось лишь несколько секунд. Но, черт побери, как же он тогда вспотел!
У Энди была причуда: он никого не пускал к себе в кабинет. Если кто хотел с ним поговорить, стоял в дверях и говорил с порога. Единственным исключением был приходивший по пятницам Бенно. Перед тем как впустить его, Энди убирал все со стола, запирал каждый ящик, да и в целом вел себя так, словно в его святая святых вот-вот нагрянет полчище крыс.
Итак, три ночи Джонни потратил на то, чтобы снять слепок, а на четвертую вернулся в здание, снова вскрыл дверь кабинета и примерил свой дубликат. Пара движений напильником, капелька масла – и ключ вошел как родной.
Теперь забрать деньги не представляло труда. Разобраться с Бенно тоже будет несложно. Оставался лишь один вопрос: как поведет себя Массино, узнав, что деньги исчезли?
«Нет на свете тупицы, который рискнет меня ограбить».
Главное, чтобы Массино не узнал, кто взял деньги. Если узнает, у вора будет маловато шансов остаться целым – как у мороженого, которое уронили в печку.
Массино был связан с мафией и регулярно платил за «крышу». Сам он хозяйничал лишь в городе, а из города смыться нетрудно. Но Массино поставит в известность всю организацию, и она тут же придет в движение. Нельзя украсть у мафии и не поплатиться – это вопрос принципа. Каждый город в стране – большой ли, маленький – окажется под колпаком. Джонни прекрасно об этом знал, поэтому спланировал все так, чтобы никто не догадался, кто взял деньги.
От этого зависела его жизнь, его будущее. Он все продумал. Забрав деньги, он тут же побежит через дорогу в камеру хранения автобусной станции «Грейхаунд». Пока страсти не улягутся, деньги полежат в ячейке: три-четыре недели. Потом, когда Массино решит, что вор удрал из города, Джонни отнесет деньги в банк, в депозитную ячейку. Конечно, хотелось бы сделать это сразу после кражи, но алиби зависело от скорости. Автостанция «Грейхаунд» располагалась напротив офиса Массино. Чтобы спрятать деньги в ячейку и вернуться домой к Мелани, достаточно лишь несколько минут. А банк на другом конце города, и ночью он в любом случае будет закрыт.
Вся операция требовала нешуточного терпения. Когда деньги окажутся в банке, придется пересидеть года два, а то и три, но Джонни был готов подождать – ведь в конце концов он уедет из города и осядет где-нибудь во Флориде, купит лодку, исполнит свое заветное желание. Всю жизнь он только и делал, что ждал. Само собой, потерпит еще пару-тройку лет.
Полиция была у Массино прикормлена. Джонни знал: как только вскроется пропажа, копы нагрянут в кабинет Энди, чтобы снять отпечатки. Это его не беспокоило: во-первых, он будет в перчатках, а во-вторых, обеспечит себе железное алиби. Всю ночь он проведет с Мелани, и его машина будет стоять возле ее дома. На Мелани можно положиться. Она его прикроет. Тем более на все про все уйдет не больше получаса.
Поскольку сейф будет открыт с помощью ключа, все подозрения Массино падут на Энди, и полиция будет трясти его не на шутку: ключ есть только у него плюс отсидка за плечами. Может, Энди не сумеет отмазаться. Но если сумеет, Массино возьмется проверять остальных ребят. Ясно же: раз сейф открыт ключом, работал кто-то из своих. У Массино под началом добрых двести человек: кто-то уходит, кто-то приходит. Неужели он станет подозревать, что его обокрал Джонни – парень, который трижды спас ему жизнь? Верный Джонни, который никогда не косячил, всегда выполнял приказы?
Сидя у окна, Джонни снова и снова прокручивал свой план. Придраться было не к чему. Хотя дело, конечно, непростое.
В голове у него снова звучал хриплый голос Массино: «Нет на свете тупицы, который рискнет меня ограбить».
Но умник найдется, подумал Джонни. Сунув пальцы под рубашку, он вновь коснулся серебряной цепочки с медальоном святого Христофора.
Глава вторая
Мелани Карелли, подружка Джонни, родилась в неапольских трущобах. В четыре года ее отправили на улицу – выпрашивать деньги у туристов вместе с другими детьми. Жизнь ее не баловала, да и родителей тоже. Отец-инвалид ошивался у богатых гостиниц, продавал открытки и поддельные «паркеры». Мать брала стирку на дом.
Когда Мелани исполнилось пятнадцать, дед, бруклинский портной, прислал ей письмо. Писал, что в ателье найдется для нее местечко и он готов оплатить билет на пароход, хоть и третьего класса. Отец с матерью были только рады: Мелани живо интересовалась мальчишками, и родители боялись, что она того и гляди притащит сюрприз в подоле.
Отпахав три года в дедовой потогонке, Мелани решила, что так жить не годится. Стащила у деда пятьдесят долларов и смылась из Бруклина. Приехав в Ист-Сити – город, в котором жил Джонни, – решила, что здесь ей ничего не грозит: где она, а где тот Нью-Йорк. По правде говоря, ей и так ничего не грозило: узнав о ее побеге, дед лишь выдохнул с облегчением.
Мелани устроилась официанткой в паршивую закусочную, но смены были такими, что вечером она валилась с ног, и вскоре она уволилась. Перепробовала множество профессий и наконец через год нашла местечко по себе – в магазине дешевых товаров. В Ист-Сити было полно таких магазинов. Платили маловато, зато не стояли над душой. Теперь у Мелани появилась собственная комнатка, хоть и крошечная.
Мелани, даром что не красавица, была весьма привлекательной особой: длинные угольно-черные волосы, груди что пара дынь, крепкие ноги, а между ними – жаркое неапольское солнце. Любой мужчина, едва взглянув на нее, тут же понимал, что к чему. Хозяин магазина – робкий толстячок, живущий в вечном страхе перед своей лучшей половиной, – влюбился в нее до безумия. Время от времени Мелани позволяла ему запустить руку ей под юбку, но не более того. Взамен же она получила должность старшей продавщицы в отделе мужских сорочек и прибавку к жалованью.
Однажды Джонни Бьянде понадобилась сорочка, и он тут же положил глаз на Мелани. На тот момент девушки у него не было: прежняя подружка замучила его своими придирками, и Джонни с ней разругался. А без девушки он не мог – так же как Мелани не могла без парня. Джонни пригласил ее поужинать, показал, что он не из прижимистых, и с тех пор они уже три года как встречались.
Через два месяца после того ужина Мелани переселилась из крошечной комнатки в двухкомнатную квартиру в доме без лифта. Арендную плату и меблировку Джонни взял на себя.
Другая преисполнилась бы благодарности, но Мелани все переживала, что Джонни староват, что у него пузцо, да и обаятельным его не назовешь. С другой стороны, парень он был не скупой и хорошо с ней обращался. Они встречались трижды в неделю. Иногда ходили в ресторан, а потом в кино; другой раз Мелани готовила что-нибудь итальянское, и они сидели дома. Независимо от программы, всякий вечер заканчивался на огромной двуспальной кровати, которую купил ей Джонни. В эти моменты Мелани понимала, как ей повезло с парнем, а уж ей-то было с чем сравнивать. Так хорошо ей не бывало ни с кем, кроме Джонни.
А Джонни знал: хоть Мелани и гораздо моложе его и в голове у нее ветер гуляет, ей можно доверять. Он это ценил. Ему до смерти надоели воры, барыги и мошенники, с которыми приходилось иметь дело. Мелани была для него как глоток свежего воздуха. Фигуристая, страшно охочая до постельных забав и не такая болтушка, как остальные. Когда ему не хотелось разговаривать, она молча сидела рядом. И ни разу, кстати, не намекнула, что пора бы пожениться.
Джонни твердо знал, что никогда не обременит себя семьей. Ему нужна была не постоянная женщина, а лодка и море. Ну и секс, когда найдет настроение. Рано или поздно они с Мелани разбегутся, дело ясное. К ней подкатит какой-нибудь юнец с тугим кошельком – и все, до свидания. Потому-то Джонни и не рассказывал ей о своей мечте. И теперь, решив ограбить босса, он был рад, что Мелани ничего не знает о его одержимости морем. Хорошо, что он никому ничего не рассказывал. Массино умел выбить информацию из кого угодно. Если что-то пойдет не так и Джонни попадет под подозрение, Массино начнет допрашивать всех его знакомых с таким пристрастием, что мало не покажется. Стоит ему узнать, что Джонни мечтает о лодке, и с мечтой можно попрощаться.
Почти все ребята Массино были в курсе, что Мелани – подружка Джонни. Если три года подряд трижды в неделю выводить девушку в люди, обязательно наткнешься на кого-нибудь из знакомых – или в ресторане (из тех, что были Джонни по карману), или в кино, когда крутят новый фильм. Джонни слегка волновался по этому поводу, но был уверен, что все пройдет как по маслу. Массино никогда не заподозрит его в воровстве. Мелани ему очень нравилась. Была ли это любовь? Нет, говорил он себе, это не любовь. В его жизни нет места для любви. Любовь связывает человека по рукам и ногам. Но Мелани ему очень нравилась, и Джонни не хотел, чтобы с ней что-нибудь случилось.
Он закурил новую сигарету. На улице заверещал ребенок, одна женщина окликнула другую, прорычала на пониженной передаче чья-то колымага. Слушая весь этот шум, Джонни представлял себе солнечную дорожку на морской волне и чувствовал на щеках легкий ветерок. Пальцы его сжимали штурвал, под палубой мурлыкали мощные двигатели. «Наберись терпения, – думал он. – Через пару-тройку лет все будет».
Каждую пятницу он водил Мелани в ресторан, а потом в кино. Сегодняшний вечер – он взглянул на часы – не должен отличаться от остальных. В следующую пятницу они никуда не пойдут, но сегодня Мелани об этом не узнает. Вернее, узнает, но в самый последний момент. Да, она не болтушка, но если заранее сказать, что в следующую пятницу произойдет кое-что особенное, может разволноваться.
Следующие два часа Джонни снова и снова прокручивал свой план. Наконец понял, что это уже бессмысленно, встал, разделся и принял душ.
Часом позже он заехал за Мелани и повез ее в ресторан «У Луиджи».
Там они поужинали: славно, по-итальянски. За столом почти не говорили. Мелани была не дура поесть. Когда перед ней ставили очередное блюдо, она разве что с головой в него не ныряла, а Джонни тем временем думал о двадцать девятом февраля и почти не притронулся к еде, только гонял куски по тарелке. И поглядывал на Мелани. Раздевал ее глазами, видел оливковую кожу, роскошное тело. Думал, что впереди еще три часа: придется сидеть в душном кинозале, смотреть какую-то муть и только после этого он уложит Мелани на большую двуспальную кровать.
