Спартак. Гладиатор

– Почему? Что она натворила?

– Не твое собачье дело! – рявкнул воин.

– Она жрица, а не обычная преступница. И не тот человек, с которым можно грубо обращаться, если вы только не стремитесь навлечь на себя гнев бога. Согласны? – Он говорил негромко, но угрожающе.

Воин от удивления моргнул:

– Послушай, приятель, мы просто выполняем приказы. Царь желает видеть ее. Будь так добр, отвали, а?

Неожиданный защитник оглянулся на Ариадну:

– Ты хочешь идти с этими людьми?

– Ты не обязан это делать, – прошептала девушка, не веря своим глазам и ушам.

Но он не принял такого ответа.

– Да или нет?

Ариадна посмотрела на четырех телохранителей и содрогнулась.

– Ну?

– Нет, – услышала она собственный голос. И сразу же ее захлестнуло ощущение вины. Зачем только она втянула его в эту историю!

Он небрежно пожал плечами:

– Вы слышали. Она не пойдет.

– Как твое имя, глупец? – прошипел предводитель воинов, поднимая копье. – Я обычно узнаю имя человека, прежде чем убить его.

Незнакомец пропустил этот вопрос мимо ушей. Он извлек меч из ножен, и острие меча уставилось предводителю в лицо.

– Ты готов умереть? Потому что ровно это сейчас и случится.

Даже в сумерках видно было, что воин побледнел. Он посмотрел на товарищей. Те тоже явно не пришли в восторг от такой перспективы.

– Ну так как, покончим с этим? – рыкнул незнакомец, делая шаг вперед.

Ариадна обомлела. Уверенность телохранителя сдулась, словно проткнутый ножом мочевой пузырь.

– Мы с тобой не ссорились, – пробормотал он.

– Как и я с вами, но я не стану смотреть, как вы хватаете жрицу, если не получу должных объяснений! – рявкнул незнакомец, продолжая наступать. – Насколько я понимаю, к жрецам следует относиться с благоговением. А не обращаться с ними как с беглыми рабами.

Подняв копье так, что наконечник смотрел теперь вверх, воин попятился. Его товарищи тоже.

– Это не сойдет тебе с рук, – пробормотал первый.

– Я был бы разочарован, если бы сошло.

Воины исчезли в сумерках. Незнакомец смотрел им вслед.

– Лучше бы ты этого не делал. Ты подписал себе смертный приговор, – холодно молвила Ариадна вопреки изумлению, которое она испытала при виде отступивших воинов.

– Простого «спасибо» будет достаточно, – мягко сказал он.

– Я не хочу, чтобы на моей совести была еще одна смерть! – воскликнула она, покраснев.

– Мне решать свою судьбу, не тебе! – рявкнул он. – Что за человек я бы был, если бы позволил группе головорезов уволочь жрицу?

«Но все-таки это был опрометчивый шаг. Хвала Всаднику, что никто из них меня не узнал».

– Мудрец! – огрызнулась девушка.

– Смотрю, у тебя крутой нрав? Ну раз ты в моей помощи не нуждаешься, не буду мешать. Ворота все еще открыты. – Он подобрал кожаный повод и прищелкнул языком, подавая сигнал коню. – Идем. Отыщем тебе конюшню и какой-нибудь еды. И компанию получше, если повезет.

– Подожди! – Ариадна ненавидела свой страх, снова вспыхнувший, едва незнакомец собрался уходить.

Он приподнял бровь, став еще привлекательнее.

– Это было благородно с твоей стороны – вмешаться. Спасибо.

– Пожалуйста. Еще что-нибудь? – Он снова предпринял попытку уйти.

– Знаешь, люди царя на этом не остановятся. Они творят что хотят.

– И почему я не удивлен? Но сперва им придется меня найти. Это селение достаточно велико, чтоб в нем долго можно было искать одного-единственного человека. – Он кивнул, прощаясь.

– Подожди минутку, – попросила Ариадна. Ей страшно было шагнуть в ночь, равно как и сидеть одной и ждать воинов Котиса.

– Я и не собирался уходить, пока ты не начала грубить.

– Извини. – Голос ее дрогнул. – Я просто не хотела, чтобы ты пострадал.

– Мне приятно, что ты обо мне беспокоишься, – сказал он уже мягче, – но давай из-за подобных вещей я буду волноваться сам.

– Хорошо. – Невзирая на смущение, Ариадна добавила: – Пожалуйста, проводи меня до дому. Там есть и небольшой сарай, можно поставить твоего коня туда.

– Это далеко? – Он указал на жеребца. – Как ты, возможно, заметила, он хромает.

– Шагов двести, не больше. Иди за мной.

И с колотящимся сердцем Ариадна пошла вперед. Уже окончательно стемнело, и переулки опустели. Лишь время от времени какая-нибудь псина проскальзывала мимо, стараясь держаться от них подальше. Ариадна заметила, что ее спутник проверяет каждую тень, и облегченно перевела дыхание, когда он наконец немного расслабился.

А еще она обрадовалась, убедившись, что рядом с ее домом никто не прячется. Поллес со своими людьми, возможно, так и торчит в том переулке, или, что вероятнее, они все вернулись с обделавшимися товарищами к царю. Ариадна принесла ведро воды из ближайшего колодца и оставила нового знакомого устраивать коня в сарайчике. Сама же поспешила внутрь и зажгла масляную лампу. Ее руки дрожали. Пытаясь восстановить самообладание, девушка села на трехногий табурет. Можно ли сказать, что ее положение улучшилось? На самом деле она только что поменяла одну опасность на другую. Каким бы грозным воином ни был ее заступник, он не может сражаться со всеми людьми Котиса. Но, несмотря на отчаянное положение, в сердце Ариадны вспыхнула искра радости. Он не обязан был вмешиваться. Большинство здравомыслящих людей развернулись бы в другую сторону, едва завидев царских телохранителей. А он вместо этого спас ее, рискуя собственной жизнью. Как ни странно, Ариадна почувствовала проблеск надежды. Этот воин не мог не понимать, в каком они положении, но оставался спокоен, даже невозмутим. А значит, у него был план.

Он вошел и запер дверь на засов. Девушка улыбнулась:

– Как там твой конь, накормлен и напоен?

– Вполне, – ответил он с довольным видом.

– Ты так заботишься о нем…

– Забочусь. Он носил меня или был рядом больше пяти лет непрерывной войны.

– Пять лет войны – это много.

– Поэтому я и вернулся домой. Чтобы повесить меч на стену и немного пожить спокойно. А вместо этого поступаю ровно наоборот. – Он криво усмехнулся. – Признаюсь, я не удивлен. Всадник частенько делает так со мной, а ему лучше знать.

– И все же я сожалею, – сказала Ариадна, чувствуя себя еще хуже.

– Мы уже это обсудили. Вмешаться – мое решение. «Так же, как и войти в селение, несмотря на то что меня узнали».

– Это так, – признала она. Потом добавила: – Я даже не знаю, как тебя зовут.

– А я – как тебя, – с улыбкой ответил он.

– Ариадна. – Она покраснела.

– Для меня честь познакомиться с тобой. Я Спартак.

Девушка нахмурилась. Она откуда-то знала это имя, но не могла вспомнить, откуда именно.

– И сколько же ты отсутствовал?

– Около восьми лет. Ты здесь не настолько долго.

– Да. Всего шесть месяцев.

– Когда Котис принялся докучать тебе?

– Практически с самого моего приезда. До сих пор мне удавалось отбиваться, но сегодня он почему-то решил, что с него довольно. Он якобы приглашал меня на ужин, но это была лишь видимость. Чтобы он…

– Могу себе представить, – перебил ее Спартак. – Я знал, что этот сукин сын – убийца, но что он еще и насильник? Мир определенно станет лучше без него. – «И если Всадник пожелает, конец его вонючей жизни положит мой клинок».

– Так, значит, слухи правдивы?

– О да, – с горечью ответил он. – Когда Рес, предыдущий царь, умер, Котис убил его сына и наследника. Ситалк, мой отец, должно быть, попытался вмешаться, потому что его тоже убили.

– Твоего отца убили? – в ужасе спросила Ариадна. – А откуда ты узнал?

– Встретил в полумиле от ворот мальчишку, который гнал стадо. Разговорить его было нетрудно. Я сомневался, верить ли его рассказу, но один из стражников оказался давним товарищем отца. Он все подтвердил. Как и друзья, с которыми я успел наскоро переговорить.

– Мне очень жаль. – Она хотела коснуться его руки, но внезапно смутилась.

Спартак нахмурился еще сильнее:

– Ничего, вскорости Котис и Поллес, кем бы он ни был, пожалеют об этом.

У Ариадны перехватило дыхание.

– Что ты собираешься делать?

– Мне сказали, что Котиса терпеть не могут. Большинство воинов ненавидят его лютой ненавистью, и преданы ему лишь его телохранители. Сколько их там, около сотни?

Все еще не веря собственным ушам, Ариадна кивнула.

– Если я сумею убедить шестьдесят-семьдесят человек последовать за мной, мы их одолеем.

Его серые глаза лучились уверенностью, и сердце Ариадны исполнилось надежды.

«Благодарю тебя, Дионис!»

– Именно об этом я молилась.

Спартак приподнял брови:

– Ты тоже замышляла свергнуть царя?

– И что с того? – парировала она. – Он всего лишь тиран!

– Я смотрю, ты отважна. – Спартак взглянул на нее с одобрением, и сердце девушки затрепетало. – Так ты поможешь?

– Всем, чем только смогу. Я посоветуюсь с богом, но не сомневаюсь, что он хотел бы, чтобы Котиса лишили власти.

– Хорошо. С твоего позволения, именно это я и скажу воинам.

Ариадна встревоженно уставилась на него:

– Ты уходишь?

– Пока что нет. Побуду тут примерно до полуночи. Если Поллес со своими людьми до этого времени не появятся, значит они придут не раньше утра. А я пока отдохну. У меня был долгий день.

Ариадна перехватила его взгляд, брошенный на шкаф, в котором она держала продукты.

– Прости. Ты, должно быть, проголодался в пути.

– Я не прочь поесть.

– Сейчас я что-нибудь принесу. – Чувствуя на себе его взгляд, Ариадна нарезала хлеба и козьего сыра и положила их на тарелку, потом добавила немного холодной ячменной каши из закопченного железного котелка. – Больше у меня ничего нет, разве что еще вода.

– Этого вполне довольно. – Спартак нетерпеливо протянул руку.

Пока он истреблял еду, Ариадна прокралась к двери, прижала ухо к толстым доскам и стала прислушиваться. Ничего, кроме обычного дружного собачьего лая. Уже хорошо. Не зная, что бы еще сделать, она достала запасное одеяло и отдала Спартаку. И заметила, как он взглянул на ее кровать.

– Даже и не думай. Полежишь на полу.

– Конечно. – Он явно удивился. – Я другого и не ожидал.

Смущенная его уверенностью – или это была самоуверенность? – девушка улеглась на кровать не раздеваясь и натянула на себя одеяло.

– Приятного сна.

Спартак обошел комнату и задул все лампы, кроме одной. Бросив плащ у двери, он достал меч из ножен и положил рядом. А потом сел, опершись спиной на стену, плотно завернулся в плащ и закрыл глаза.

Почти сразу же Ариадна поймала себя на том, что смотрит на Спартака. Его красивое лицо наполовину освещал трепещущий огонек лампы, наполовину же оно находилось в тени, и это придавало ему таинственный вид. Волосы были коротко подстрижены, на римский манер. С прямого носа на левую щеку спускался едва заметный шрам. Квадратный решительный подбородок порос густой щетиной. Привлекательное, но и жесткое лицо. Впрочем, Ариадна не сумела отыскать в нем сходства с типами вроде Поллеса или Котиса.

«Может ли так быть, что его послал Дионис?» – подумала она. Это была очень соблазнительная мысль. Не появись этот воин, она сейчас замерзала бы в метели или упала в одну из пропастей, тянущихся вдоль дороги, и разбилась. Девушка вознесла своему богу благодарственную молитву, а потом постаралась успокоиться. Нужно было отдохнуть, сколько получится. Завтра будет новый день.

В десяти шагах от нее Спартак безмолвно общался со своим любимым божеством, фракийским богом-всадником, тем, кого не называли по имени: «Я прошу защиты твоего щита и меча для нас обоих. Пусть воины прислушаются ко мне, когда я приду к ним». Его мольба шла от всего сердца. Много лет жизнь Спартака состояла лишь из сражений, убийств и изучения римской тактики. За последние два часа все изменилось самым неожиданным образом. Его надежды на теплый прием рассыпались прахом. Теперь он стремился отомстить за убийство отца. Ему, возможно, предстоит стать цареубийцей.

Спартак глубоко вздохнул. Таковы уж пути богов. С годами он научился выдерживать удары, которые обрушивала на него жизнь, но этот оказался сокрушительнее большинства прочих. «Я, как и всегда, склоняюсь перед твоей волей, Великий Всадник». Он украдкой взглянул на Ариадну, и его ожесточенное лицо смягчилось. Не все, что произошло с момента его возвращения, стоило сожаления.

Ариадна очнулась ото сна, в котором Спартак заключил ее в объятия. Потрясенная, она села, прижимая одеяло к груди. Спартак уже стоял у двери, пряча меч в ножны.

– Хорошо ли спалось?

– Д-да, наверное, – пролепетала она, ненавидя свои покрасневшие щеки и лихорадочно стучащее сердце.

– Ты красивая.

Ариадна потрясенно уставилась на него:

– Что ты сказал?

– Что слышала. Самая красивая женщина, какую я только видел.

– А ты, значит, привык их сравнивать? – поинтересовалась она, пряча под сарказмом свое смущение.

– Конечно, – с ухмылкой отозвался он. – Как и всякий мужчина.

Обезоруженная его честностью и польщенная, Ариадна кивнула на дверь:

– Слышал ли ты что-нибудь?

– Нет, ничего. Мне пора идти.

Реальность вновь обрушилась на нее, и в животе что-то болезненно сжалось.

– Ясно. Как я узнаю, что произошло?

– Ты услышишь шум боя. А вскоре после этого станет ясно, кто победил.

Ужас сдавил Ариадне горло. Ей хотелось попросить Спартака не уходить, но она знала, что это было бы бесполезно. Он был преисполнен мрачной решимости. Девушка позволила себе зачерпнуть сил из этой решимости.

– Да сохранят тебя боги.

– Всадник был добр ко мне все эти годы. Я верю, что так будет и дальше. – Взгляд серых глаз остановился на девушке, и Спартак улыбнулся. – А потом я был бы рад узнать тебя получше.

На миг Ариадна лишилась дара речи.

– Я т-тоже, – пролепетала она.

– Если удача мне изменит…

– Не говори так, – прошептала девушка. Ей снова представился Котис.

– Случиться может всякое, – предупредил он. – Если до этого дойдет, бери моего коня и уезжай. Хоть он и хромает, ты достаточно легкая, чтобы он смог тебя унести. А при том, что будет твориться, никто минимум день и не заметит твоего отсутствия. Ты сможешь добраться до соседнего селения.

И что в том толку? Ариадне хотелось закричать. Но она лишь кивнула в молчаливом согласии.

Спартак отодвинул засов:

– Запри за мной дверь.

– Хорошо.

– Отдохни еще, если сумеешь.

Ариадна сжала зубы:

– Это вряд ли.

Он уже почти шагнул за дверь, но остановился на пороге и обернулся:

– А что будешь делать?

– Молиться Дионису, чтобы он ниспослал тебе удачу. А Котису – смерть!

Глаза Спартака сверкнули.

– Спасибо.

И он, не сказав более ни слова, исчез.

«Боги, какая же она пылкая. И красивая». Выбросив мысли об Ариадне из головы, Спартак подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Напрягая все чувства, он оглядел переулок и через несколько мгновений расслабился. Ни звука, ни шороха. Даже собаки уснули. Сжимая рукоять меча, он крадучись двинулся через тьму. Восемь лет отсутствия не помешали ему безошибочно отыскать дом Гетаса. Он вырос здесь и знал каждый переулок и каждую тропинку как свои пять пальцев. Желтый свет лампы, проникающий через щели в стене, помог ему пробраться за забор, и он тихонько постучал в дверь:

– Гетас!

Негромкий разговор тут же оборвался. Он услышал приближающиеся шаги.

– Кто там?

– Спартак.

Раздался скрежет отодвигаемого засова, потом дверь приоткрылась, и из нее выглянул худой мужчина с копной спутанных рыжих волос. Он заулыбался:

– Заходи-заходи!

Спартак пригнулся и переступил порог. Внутри прямоугольная хижина не отличалась от прочих жилищ селения. В очаге у дальней стены горел огонь. С потолочных балок свисали пучки травы. Инструменты были сложены в одном углу, миски, горшки и сковородки – в другом. У входа красовалась стойка с оружием, дротиками, копьями и мечами. Слева от очага под одеялом свернулись клубочком, будто щенята, двое маленьких детей. Рядом с ними лежала темноволосая женщина; она пристально следила за каждым движением Спартака. Гетас подтолкнул его к скамье у очага, где уже сидели трое воинов в подпоясанных туниках с длинными рукавами. Завидев его, они заулыбались и встали.

– Спартак! Как же долго тебя не было! – воскликнул высокий мужчина с выбритыми надо лбом волосами. – Хвала богам, ты вернулся!

– Севт! – Они обнялись, а потом Спартак так же поприветствовал и двоих других. – Медок. Олинф. Мне вас не хватало.

– А нам тебя, – отозвался Медок, воин с бочкообразной грудью и жесткой как проволока бородой; Олинф, самый старший из всех, что-то одобрительно пробормотал.

– Садись. – Гетас взмахнул глиняным кувшином. – Давайте выпьем. – Убедившись, что у всех есть чаши, он разлил вино. А потом, вскинув правую руку, произнес: – За Всадника, вернувшего Спартака домой живым и здоровым.

– За Всадника! – Все сделали по большому глотку.

– За конец тирании Котиса! – подхватил Севт. – Пусть он поскорее сгниет в Гадисе!

– И Поллес тоже, – добавил Гетас.

– И прочие мерзавцы, следующие за ними, – прорычал Медок.

Они допили вино, и Гетас разлил его снова.

– Давайте начистоту, – сказал Спартак. – То, о чем мы тут говорим, опасно для жизни. – Он бросил взгляд на женщину и детей. – Это ясно?

– Мы осознаём опасность, – отрезал Гетас. – И все равно хотим участвовать.

– Хорошо. Мне нужно поговорить с каждым воином, которого вы трое сочтете заслуживающим доверия. Как вы думаете, сколько их? – Он пристально вглядывался в лица друзей. Все зависело от предварительного подсчета, который он попросил их провести. «Великий Всадник, пусть их будет достаточно, иначе мы все покойники!»

– Мне ответили согласием девятнадцать человек, – доложил Гетас.

– Шестнадцать, – добавил Севт.

– Двенадцать. – На лице Медока отразилось раздражение. – Один из них задержал меня на час, а то и больше. Он настаивал, что мы должны выпить в твою честь.

Спартак улыбнулся:

– Хороший результат.

Он взглянул на Олинфа, который всегда был несколько замкнутым – возможно, из-за полученной на охоте раны. После нее он остался хромым на правую ногу. Сверстники Олинфа часто насмехались над ним, но Спартак всегда относился к нему с радушием и вовлекал его в свои детские похождения. И все же Олинфа он знал чуть хуже, чем остальных.

– Двадцать.

Обрадованный Спартак легонько ткнул его кулаком в плечо:

– Шестьдесят семь воинов. С нами – семьдесят два. По-моему, неплохо. – Он сжал кулаки. – А что насчет вас самих?

– Как думаешь, когда лучше это сделать? – поинтересовался вместо ответа Гетас.

Спартак ухмыльнулся:

– Ты все тот же торопыга! – Он взглянул на остальных.

– Я с тобой, – сказал Севт.

– И я, – буркнул Медок.

– Я – за. – Олинф ответил на мгновение позже прочих, но адреналин бился в жилах Спартака с такой силой, что воин почти не обратил на это внимания.

– Отлично. Вы собрали людей, чтобы я мог с ними поговорить?

– Да, в трех домах, – отозвался Севт. – Мы проведем тебя к ним, поочередно.

Гетас напоминал сейчас пса с костью.

– Так когда нападем?

– Нужно это сделать завтра.

Медок удивленно приподнял брови:

– Так скоро?

– Да. Вы же знаете, как все любят сплетничать, а уж тем более на такую тему. Надо ковать железо, пока горячо. – Он не обратил внимания на восторг в глазах товарищей. – Мы справимся.

– Боги, как же хорошо, что ты вернулся! Ситалк гордился бы тобою. – Гетас расплылся в радостной улыбке. – Скорее бы уж рассвело!

Его рвение рассмешило всех, и напряжение спало. Спартак дал им мгновение насладиться этим чувством, потом сказал:

– Давайте пошевеливаться. Люди хотят услышать, зачем я их позвал.

– Верно, – опомнился Гетас. – Да поможет нам Всадник!

Следующие четыре часа Спартак с друзьями без устали ходили из дома в дом. Его повсюду встречали радушно, и это воодушевило воина. Оказалось, что жители селения очень недовольны правлением Котиса, и слова Спартака упали на благодатную почву. Все тепло вспоминали его отца и брата и оплакивали их смерть. Особенно скорбели по Ситалку, отравленному на пиру у Котиса. Даже просили прощения за то, что не отомстили за его гибель, и с готовностью клялись Спартаку в вечной преданности. Каждый обещал отправить царя, Поллеса и прочих его приспешников в небытие множеством неприятных способов. Было похоже, что всем до единого понравился план Спартака напасть на царскую резиденцию на рассвете, когда большинство телохранителей будут спать.

– Чем проще план, тем лучше, – заверил он всех. – Негде ошибиться.

Покончив с этим, Спартак подумал, не вернуться ли ему в дом Ариадны и поспать там. Мысль была привлекательная, но все же он от нее отказался. Не стоило подвергать девушку опасности сверх той, что он уже навлек. Рассказав всему селению о своем замысле, он стал уязвим для предательства. Но иначе нельзя. Если он ничего не предпримет, назавтра Котис узнает о его возвращении. Царь непременно начнет действовать. Спартак изгнал сомнения. «Все будет хорошо. Обязано быть хорошо. К завтрашнему закату я буду новым правителем мёзов». Верилось в это слабо. Хоть Спартак и подумывал об этом во времена службы, но никогда не верил в такой исход. Рес, предыдущий царь, и Андриск, его сын, были мужественными воинами и пользовались народной любовью. Спартак нахмурился: «Теперь они мертвы, как и отец. Котис заплатит за это собственной жизнью. А если в результате я взойду на трон, значит так тому и быть. Из меня будет куда лучший вождь, чем пес, занимающий трон сейчас. И так я быстрее смогу повести наш народ против Рима». К тому же в голове крутилась еще одна приятная мысль: «А как насчет Ариадны?» И он широко улыбнулся: «Увидим».

Заговорщики тихо пошли обратно к дому Гетаса, по пути Спартак поочередно прощался с остальными. Когда они очутились в безопасности, за закрытой дверью, друг вручил ему запасное одеяло. Спартак кивком поблагодарил его. Он улегся, не раздеваясь и положив меч так, чтобы тот был под рукой.

Гетас тихонько пробрался под одеяло к жене, которую сморил милосердный сон.

Спартак закрыл глаза. За этот день произошло слишком много всего, и он думал, что так и пролежит без сна до назначенного часа, когда прокукарекает петух Гетаса. Судя по всему, тот был раздражающе надежным и каждый день начинал свою утреннюю песнь за час до рассвета. Однако же Спартак устал куда сильнее, чем думал. Лежа на спине, он погрузился в сон без сновидений.

Он проснулся от треска дерева. Долгие годы боевого опыта заставили его вскочить и схватиться за меч. Но он слишком мало спал, да еще и споткнулся, вставая, и потому не успел до конца вытащить клинок из ножен. В выломанную дверь ворвалось с полдюжины мужчин, вооруженных дубинками. Они окружили Спартака с Гетасом – тот успел схватить вертел из очага, – как волки, загоняющие оленя.

– Что, черт побери, происходит? – воскликнул Гетас. – Чего вам надо?

Но Спартак уже понял, что происходит. «Кто-то предал нас». Один из незваных гостей ударил его по голове дубинкой. Боль накатила волной, и перед глазами звездами заплясали светящиеся точки. Он рухнул на пол, словно мешок с камнями. Сквозь обрушившийся на него град ударов он слышал, как где-то на заднем плане кричат жена и дети Гетаса. Где-то на краю сознания вспыхнула ярость, но сейчас Спартак мог лишь свернуться клубочком в тщетной попытке избежать новых побоев.

– Хватит! – крикнул наконец кто-то. – Вы его убьете!

Воины неохотно отошли.

Спартаку понадобились все его силы до капли, чтобы начать двигаться, но все же он сумел разогнуться и поднять голову.

– Гетас? – прохрипел он.

– Живой я.

Спартак взглянул на красивого воина, который, похоже, был тут за главного.

– Шавка подзаборная! Ты, должно быть, Поллес.

Тот ответил насмешливым поклоном:

– К твоим услугам.

– Если ты хоть пальцем тронешь женщину и детей, я…

– И что же ты сделаешь? – с жестоким смехом перебил его Поллес; его люди ухмылялись.

– Отрежу тебе яйца и заставлю сожрать! – прорычал Спартак. – А потом прикончу!

– Интересно было бы взглянуть на твои попытки. – Поллес пнул Спартака в живот, и того вырвало. – На твое счастье, царь не желает, чтобы вам причинили вред. Во всяком случае, пока. – Он злорадно усмехнулся.

Спартак попытался схватить Поллеса за щиколотку, но глава телохранителей просто шагнул назад.

– Все думали, что ты мертв.

– Как видишь, нет.

– Скоро будешь. Заговор с целью убийства царя, серьезно?

– Уж ты об убийствах знаешь все, – отозвался Спартак. – Сукин сын.

Поллес хохотнул:

– Что, услышал про своего отца?

Вместо ответа Спартак бросил на него полный ненависти взгляд:

– Кто эта крыса? Кто рассказал тебе?

Поллес посмотрел на своих людей:

– Ну что, сказать ему или пусть пока помучается?