– У меня нет времени, – попробовал отказаться Ларс Принцип.
– Тишина в классе! – перебила его фрёкен Сталь. – Ты уже это говорил…
– Я не…
Но тут прокурор умолк, потому что фрёкен Сталь сунула ему в рот большое красное яблоко.
– Хи-хи, – захихикала она. – Не будь ты начальником полиции, из тебя бы получился отличный рождественский поросёнок. А теперь жуй поскорее. После перемены расскажешь мне о своих прежних школьных приятелях.
Через десять минут фрёкен Сталь снова позвонила в колокольчик.
– Перемена окончена! – сказала она. – Если Ларс поднимет руку, то сможет задать вопрос.
– Не стану я поднимать руку, – надулся прокурор, – тут вам не школа. А я, между прочим, начальник полиции.
– А я, между прочим, твоя учительница, – ответила фрёкен Сталь. – И у меня тоже нет времени на игры. Так что будь добр, поднимай руку. А то так и останешься сидеть тут до конца дня.
Прокурор застонал, но руку поднял.
– Что ты хочешь сказать, Ларс? – спросила фрёкен Сталь.
– Хочу рассказать о моих прежних школьных приятелях, – прошипел он.
– С которыми ты играл в казаков-разбойников… – подсказала фрёкен Сталь.
– Они и есть теперь разбойники…
– Ябеда, – перебила его фрёкен Сталь.
Прокурор Принцип тяжело вздохнул:
– Это чистая правда, фрёкен: они грабители. А раз я начальник полиции в Гдеугодно, то дал себе слово поймать их.
Фрёкен Сталь содрогнулась.
– Грабители, – сказала она. – И ты сидел тут всё это время и молчал! Ты должен был сразу об этом сказать!
– Я пытался. Но вы не давали мне договорить. По крайней мере, теперь вы знаете, какие у меня заботы. Поймать грабителей потруднее, чем выбрать варенье к блинам.
– Вот канальи, – пробормотала фрёкен Сталь. – Бьюсь об заклад, что они шныряют по ночам и безобразничают. Если встречу их – им не поздоровится!
– Фрёкен Сталь и впрямь может их повстречать, – сказал прокурор. – Я как раз пришёл вас предупредить. Возможно, эти разбойники попытаются украсть ваши деньги.
– Фу, стыд-позор! – рассердилась фрёкен Сталь. – Ну, попадись они мне! Денег они не получат, а вот хороший урок – непременно.
– Оставьте нам, полицейским, заниматься преступниками, – сказал прокурор Ларс Принцип, выпятив грудь. – Это занятие не для дам.
Фрёкен Сталь мотнула головой.
– Воображала, – сказала она тихо. (Потому что так полицейскому говорить не полагается.)
Ларс Принцип отправился по своим делам, но остановился у калитки.
– Если услышите что-нибудь подозрительное, сразу звоните мне, – предупредил он. – Схватить этих воришек – моя забота.
– Позвонить ему – как же! – пробормотала себе под нос фрёкен Сталь.
А потом задумалась.
– Заботы! – выкрикнула она. – У меня тоже забот полон рот! Клубничное варенье, малиновое или яблочное пюре? Неужели никто мне не поможет?
3. Раз-два-три-четыре – пятнадцать пальцев подняты вверх
Прокурор Ларс Принцип попрощался с фрёкен Сталь в её доме Квинтерфинтер. Если бы он только знал, что в это самое время неподалёку от переулка Яблочная Пожива вверх поднялись пятнадцать пальцев…
И эти пятнадцать пальцев принадлежали его старинным школьным приятелям, которых он так хотел повстречать. Длинные узкие пальцы принадлежали Густафу Гейеру. Пальцы с чёрными траурными полосками под ногтями – Нильсу Чихенстрёму. Короткие пухлые пальцы – Кристену Петерсону.
В комнате находился ещё один человек, который не поднял пальцы вверх. На нём была футболка в сине-бело-красную полоску. И на красной полоске чёрными буквами выделялась надпись «Chief».
Это был Андерс-Улле Плут. Все четверо были разбойниками, которых хотел поймать прокурор Ларс-Принцип.
– Обещаете всегда во всём мне подчиняться?! – выкрикнул Андерс-Улле.
– Обещаем, – отвечали все в один голос.
– Обещаете хранить всё в тайне?
– Обещаем.
– Ладно, можете опустить руки, – сказал Андерс-Улле. – Теперь вы члены банды. Мы станем лучшими грабителями в мире. Пора приступать к работе.
– Андерс-Улле…
– Забудьте это имя, – рявкнул Андерс-Улле и злобно зыркнул на Кристена Петерсона. – Зовите меня…
Он ткнул пальцем в надпись на своей футболке.
– Шефом…
– Вот именно, – усмехнулся Шеф. – Чего тебе, Крендель?
– Прежде чем приступить к работе, нам надо подкрепиться, – сказал Кристен по прозвищу Крендель. – У меня от голода в животе урчит. Вот, слышите?
Все прислушались, но ничего не услышали.
– Во всяком случае, я страшно голоден, – настаивал Крендель. – Мне срочно нужно что-нибудь съесть. Что скажете о бутерброде с салями?
– Хорошечки, – обрадовался Густаф Гейер и облизал губы.
