Тридцать воинов пробрались к лагерю врага и подожгли его. Лю Дай напал на них, но тут подоспели два отряда Чжан Фэя. Воины Лю Дая не знали, как велики силы противника, и обратились в бегство. Лю Дай вырвался на дорогу, и тут его встретил Чжан Фэй. Враги всегда сходятся на узкой тропинке! Но положение Лю Дая было безвыходным. В первой же схватке он попал в плен. Пленного Чжан Фэй доставил к Лю Бэю. А тот распорядился, чтобы Ван Чжуна и Лю Дая освободили – вернули им их войска и проводили за город. На прощанье Лю Бэй им сказал:
– Первый министр заподозрил меня в бунте и решил наказать. Но разве дерзну я поднять смуту? Я желал лишь одного: оказать ему услугу в знак благодарности за большие милости.
Гуань Юй и Чжан Фэй пришли к Лю Бэю и сказали:
– Цао Цао снова придет.
– Если он нападет, нам в Сюйчжоу долго не продержаться, – промолвил Сунь Цинь. – Надо разделить войска и расположить их в Сяопэе и Сяпи.
Лю Бэй так и сделал.
Когда Лю Дай и Ван Чжун предстали перед Цао Цао и рассказали ему о том, как милостиво обошелся с ними Лю Бэй, Цао Цао в гневе воскликнул:
– Негодяи! Вы позорите государство! На что вы теперь пригодны?!
Он приказал увести несчастных и обезглавить.
Поистине:
Кто слышал, чтоб тигр бежал от свиньи иль собаки?
Сражаться с драконом не могут ни рыбы, ни раки.
О том, что произошло с Ван Чжуном и Лю Даем дальше, вы узнаете из следующей главы.
????
Глава двадцать третья
Ни Хэн сбрасывает с себя одежду и бранит злодея. Лекаря Цзи Пина карают за попытку отравления
Итак, Цао Цао приказал обезглавить Лю Дая и Ван Чжуна. Но за них вступился Кун Жун.
– Ну как им было тягаться с Лю Бэем? – сказал он. – Если убьете их – потеряете поддержку своих воинов.
Цао Цао казнь отменил, но лишил Лю Дая и Ван Чжуна всех должностей и жалованья. Он сам хотел вести войско против Лю Бэя, но Кун Жун стал его отговаривать.
– Раньше следует призвать к миру Чжан Сю и Лю Бяо, а потом уж идти походом на Сюйчжоу, – сказал он.
Цао Цао послал Лю Е на переговоры к Чжан Сю.
Чжан Сю очень обрадовался и в сопровождении Цзя Сюя отправился в Сюйчан изъявить покорность.
Цао Цао пожаловал Чжан Сю и Цзя Сюю высокие чины и просил их призвать к миру Лю Бяо.
– Лю Бяо любит водить дружбу с людьми знаменитыми, – сказал Цзя Сюй. – Пошлите к нему на переговоры прославленного ученого, и он покорится.
И вот решено было отправить к Лю Бяо ученого мужа Ни Хэна, испросив на то дозволение государя.
Как только высочайшее дозволение было получено, Цао Цао призвал к себе Ни Хэна и после приветственных церемоний пригласил сесть. Ни Хэн обратил лицо к небу и со вздохом сказал:
– Хоть и необъятен мир, но нет в нем достойных людей!
– Что это значит? – изумился Цао Цао. – У меня под началом несколько десятков человек, и все они герои!
– Хотел бы я знать их имена.
– Сюнь Юй, Сюнь Ю, Го Цзя, Чэн Юй, Сяо Хэ, Чэнь Пин, Чжан Ляо, Сюй Чу, Ли Дянь, Юэ Цзинь, Цинь Пэн, Ма У, Люй Цянь, Мань Чун, Юй Цзинь, Сюй Хуан, Сяхоу Дунь, Цао Жэнь.
– Вы заблуждаетесь, – возразил Ни Хэн со спокойной улыбкой. – Сюнь Юй разве что способен быть плакальщиком на похоронах или проведать больного. Сюнь Ю годен ухаживать за могилами, Чэн Юю можно поручить закрывать окна и двери. Го Цзя пригоден для чтения стихов, Чжан Ляо способен бить в барабаны и гонги, Сюй Чу – пасти коров да ходить за лошадьми, Юэ Цзинь может писать да читать указы, Ли Дянь – развозить письма да депеши, Люй Цянь – точить ножи да ковать мечи, Мань Чун – пить да есть, а Сюй Хуан – резать собак да колоть свиней. Сяхоу Дуня следовало бы назвать полководцем Неповрежденной головы, а Цао Жэня – тайшоу [42 - Тайшоу – звание правителя области.] – Люблю денежки. Все остальные могут служить вешалками для платья, мешками для риса, бочками для вина и коробами для мяса!
– Какими же способностями обладаешь ты сам? – едва сдерживая гнев, спросил Цао Цао.
– Я постиг все небесные знамения и земные законы, три учения и девять течений [43 - Три учения. – В эпоху Хань так называли три категории: верность подданного своему владыке, почтительность и умение изъясняться литературным слогом; впоследствии под тремя учениями понимали конфуцианство, даосизм и буддизм. Девять течений – девять школ древнекитайской науки: конфуцианцы, даосы, легисты, натурфилософы, последователи философа Мо-цзы (или монеты), логики-«софисты», «аграрники» и представители разных мелких учений.]. Я мог бы сделать Сына неба равным Яо и Шуню [44 - Яо и Шунь – мифические государи глубокой древности. Конфуцианцы считали их правление образцом мудрости и гуманности.], а сам я в добродетелях могу сравняться с Куном и Янем [45 - Кун и Янь. – Имеются в виду Конфуций (Кун Цю) и его ученик Янь Хуэй (VI в. до н. э.).]. Не к лицу мне толковать с людьми невежественными! – воскликнул Ни Хэн и спокойно направился к выходу.
Чжан Ляо, стоявший рядом с Цао Цао, схватился было за меч, но Цао Цао удержал его и сказал:
– Мне не хватает барабанщика для пиров и представлений при дворе. Не поставить ли на эту должность Ни Хэна?
– Его надо казнить! – воскликнул Чжан Ляо.
– Он прославился по всей Поднебесной, – промолвил в ответ Цао Цао, – и люди не простили бы мне его смерти, но я сделаю его барабанщиком и тем опозорю.
На следующий день Цао Цао устроил во дворце пир. Все барабанщики явились в праздничных одеждах, и только Ни Хэн пришел в старом платье.
– Ты почему не переоделся? – спросил Ни Хэна один из приближенных Цао Цао.
И тут Ни Хэн сбросил с себя свое платье и остался совершенно голым. Гости закрыли лица руками.
– Стыда у тебя нет! – закричал Цао Цао. – Не забывай, что ты в государевом храме предков!
– Обманывать Сына неба и высших – вот бесстыдство, – невозмутимо отвечал Ни Хэн. – Я обнажил тело, данное мне отцом и матерью. Пусть все видят, что я чист!
– Это ты чист? – съязвил Цао Цао. – А кто же, по-твоему, грязен?
– Ты не отличаешь мудрости от глупости, значит, у тебя грязные глаза. Ты не читаешь вслух книг и стихов, значит, грязен твой рот. Ты не выносишь правдивых слов, значит, грязны твои уши. Не отличаешь старого от нового, значит, ты грязен телом. Ты мечтаешь о захвате власти, значит, ты грязен душой. Я самый знаменитый ученый в Поднебесной, а ты унизил меня, сделав барабанщиком, подобно тому, как Ян Хо унизил Конфуция [46 - Согласно преданию, рассказанному в «Беседах и суждениях» Конфуция, некто Ян Хо, мелкий чиновник одного из могущественных сановников царства Лу, хотел, чтобы Конфуций пришел к нему засвидетельствовать свое почтение. Мудрец не пошел. Тогда Ян Хо послал ему в дар вареного поросенка, думая, что теперь-то Конфуций явится поблагодарить его, но Конфуций отправился к нему тогда, когда заведомо знал, что Ян Хо не будет дома. Случилось так, что они встретились на дороге, и Ян Хо довольно грубо стал порицать Конфуция за бездеятельность.], а Цзан Цзи оскорбил Мэн-цзы [47 - В книге «Мэн-цзы» рассказывается о том, что, когда правитель царства Лу собрался нанести визит последователю Конфуция, мудрецу Мэн-цзы (372–289 гг. до н. э.), то любимец правителя, мелкий чиновник Цзан Цан, стал отговаривать его, говоря, что Мэн-цзы не соблюдает обрядов, поскольку он похоронил свою мать более пышно, чем отца.]. Ты хочешь стать гегемоном, а сам презираешь людей!
– Ты поедешь моим послом в Цзинчжоу, – промолвил Цао Цао, обращаясь к Ни Хэну. – Если Лю Бяо покорится, я сделаю тебя сановником.
Цао Цао велел приготовить трех коней, чтобы Ни Хэна могли сопровождать два всадника, и в честь его отъезда распорядился устроить пир.
– Не вставайте, когда появится Ни Хэн, – предупредил присутствующих Сюнь Юй.
Ни Хэн вошел. Никто не встал с места. Ни Хэн заплакал навзрыд.
– В чем дело? – спросил Сюнь Юй. – Почему вы плачете?
– Как же мне не плакать? Я вошел к мертвецам…
