– Ногу подвернула, – сказала я Кларенсу, вытирая глаза. Паж понимающе кивнул. Настроение стало откровенно паршивым.
Зато на обеде мне улыбнулась удача. Сегодня накрыли в малой столовой, народу было немного, всего человек сорок – папенька, с повисшей на его локте баронессой, я, мои женихи, фрейлины, советники, парочка министров с женами. Я давно приметила на руке баронессы Штернблум широкий перстень с массивным желтым камнем. Какого бы цвета наряд она не надевала, перстень неизменно присутствовал. Вряд ли баронесса испытывала недостаток в подходящих к платьям колечках. Я сделала вывод, что перстень – с начинкой. И когда желтый блик особенно остро мигнул в районе кубка папеньки-короля, я почувствовала нешуточное волнение. Папенька в этот момент отвернулся к герцогу Виленну.
Ловко запущенная мной оливка попала прямехонько в серебряный кубок, он наклонился и повалился на бок, щедро заливая красным вином скатерть и недоеденную папенькой фазанью ножку. Воцарилась тишина, обедающие отвлеклись от еды и разговоров. А еще говорят, что истинно воспитанные люди усиленно не замечают, когда кто-то оконфузится! Чего уставились? Папенька посмотрел на меня весьма сурово. Лакеи бросились наводить порядок на столе.
– Простите, оливка ускакала, – смущенно пробормотала я и добавила громко. – А скажите, баронесса, что вы подсыпали в батюшкин кубок? Новую пряность? Угостили бы всех!
Кто-то громко и нервно хихикнул.
– Вы что-то путаете, ваше высочество, – мягко сказала баронесса, улыбаясь.
– Не-а, – безмятежно протянула я, наматывая локон на палец и приоткрыв рот. «Глупая блондинка», основной ракурс для позирования. – У вас в перстне порошок был, я видела! Вино от него вкуснее, да?
У баронессы лицо окаменело. Обедающие переводили взгляды с нее на меня, приборы замерли.
– Это довольно глупая шутка, – процедила баронесса.
– Принцесса, вы немедленно выйдете из-за стола и принесете нам извинения, – начал батюшка строго. Вот придумал, мне что, пять лет, чтоб выгонять из-за стола, где взрослые сидят?
Я посмотрела на начальника стражи. Он производил впечатление человека решительного и весьма проницательного. Беда, если в начальниках стражи держат дурака. Я в нем не ошиблась! Он подскочил почти молниеносно, ухватил баронессу за руку и быстро сорвал перстень с ее пальца. Баронесса и пискнуть не успела. А другой стражник выхватил папенькин кубок из рук официанта. Я одобрительно кивнула. Улик достаточно. Нужно еще сделать смывку со скатерти, у нас тут есть толковые алхимики?
– Что вы себе позволяете, лэрд Эванс? – загремел батюшка. – Вы оскорбили придворную даму!
Начальник стражи остро глянул на мою довольную физиономию, потом продемонстрировал королю перстень, в котором под камнем имелась полость с остатками порошка. Окружающие вытянули шеи, насторожили уши и открыли глаза пошире. Историческое событие творилось на их глазах.
Спешно вызванный лекарь внимательно изучил остатки вина, и зубочисткой подцепил крупинку порошка. Понюхал, растер между пальцев.
– Не похоже на яд, Ваше величество, – доложил он. – Предполагаю, приворотное или возбуждающее зелье. Точнее скажу после исследования в лаборатории. Скорее всего, приворотное. Запрещенное, разумеется.
Кто-то тихонько ахнул. Звякнула ложечка.
– Возбуждающее!? Приворотное? – взревел папенька. Не знаю, что его обидело больше. То, что его пытались приворожить или что сомневались в его мужской силе?
– Что тут такого, добавить пряность в вино? – громко сказала я, хлопая невинными глазами. – Баронесса ведь ваша будущая жена, папочка. Она вас так любит, и корону мамину уже к себе в спальню приказала принести из сокровищницы.
Папочка побагровел, а баронесса испепелила меня взглядом. К ней сзади скромно и тихо подошли стражники.
– Баронессу Штернблум под арест в ее покоях, – распорядился папенька. К нему тут же склонился начальник стражи. – Нет, в гостевых покоях! Мы подождем результатов исследования и обыска.
– Обыскивать мои покои!? – ахнула баронесса и трагически всплеснула руками. – Анри, это неправда! Меня оклеветали! Умоляю, верь мне!
Папенька в сердцах швырнул салфетку на стол, поднялся и вышел из столовой, не удостоив баронессу взглядом. Стражники вежливо вывели баронессу за локоточки. А я что? У меня тут еще вкусный десерт не распробованный стоит. Интересно, я читала, что когда король встал из-за стола, все должны тоже отрваться от тарелок и валить, и не важно, успели поесть или нет. А тут сидят, с выпученными глазами. Столовая наполнилась гулом разговоров и восклицаний.
– Кажется, обед какой-то не очень веселый вышел, правда? – спросила я герцога Виленна с радостной улыбкой. – А вы любите вино с пряностями? – Он странно на меня посмотрел и медленно кивнул.
К вечеру пришла представиться новая камер-фрейлина, временно назначенная вместо баронессы, лира Кларисса деи Розенмиталь. Разумеется, она хотела остаться на этой должности, и была отменно вежлива со мной. Да, когда люди не знают, чего ожидать, они становятся намного вежливей и осторожнее. Она покладисто согласилась внести лэрда Денвера в список свиданий, охотно признав, что его пропустили по небрежности секретаря.
Перед сном пришел батюшка, и мы поговорили. Как любящий отец с не менее любящей дочуркой. Думаю, баронессу при дворе я больше не увижу. Может и замуж не надо так уж торопиться? Но папенька в этом вопросе оказался непреклонен. Кремень просто! Пора, годы идут, часики тикают, кому нужна перезрелая невеста? От возмущения я дар речи потеряла, что и дало папеньке возможность улизнуть, запечатлев на моем челе отеческий поцелуй. И ведь снова не сказал, кто нам в стране больше необходим? Сильный военачальник, денежный мешок, дипломат и интриган?
Этак я выберу самого красивого, пятого жениха, и все. На него любоваться можно, как на произведение искусства. Нет, его сначала прощупать надо, я с ним пока откровенно не говорила. Вот если бы еще в деле опробовать… я стала загибать пальцы. Карима – однозначно попробовать стоило, полноватого рыболова маркиза Кара-Барраса – тоже, толстячки бывают весьма изобретательны и неутомимы. Денвера, само собой, это уже вопрос принципа. И красавчика! У меня из шести кандидатур всего-то два приличных жениха, Виленн и ювелир Деровер. Остальные четверо – неприличные. Размышляя, кто же мне нравится больше, Карим или Денвер, я и уснула.
Приснился мне манерный красавчик Ромео делла Хара, страстно целующий Карима-аль-Дагоссира. Светлые кудри смешались с черными на полосатой атласной подушке, смуглые и белые руки сплелись в объятиях…
Досмотреть не удалось, проснулась, задыхаясь, в поту и с сердцебиением. Самые красивые мужчины бывают только в гейском порно! Бедные мы принцессы, несчастные! Вон фрейлины, поди, ни одна не спит одна, а я, как сиротка, тут верчусь, всю простыню сбила, одеяло запинала в угол. Сны смотрю эротические. Девственность сохраняю для мужа и усиленно честь блюду.
Интересно, как скоро Денвера удастся подбить на что-либо непотребное? Можно ведь насладиться, не трогая ненужных деталей. Знает ли об этом Денвер? Что он сможет? Если он такой ревнитель традиций, что ему неприлично смотреть на девичью попу, обтянутую штанами, то наверняка он ничего и не умеет, сила ведь не главное в этом деле, опыт важнее. И конечно, желание доставить удовольствие партнерше. А если тут женское удовольствие вообще вещь неприличная и осуждаемая? Типа болезни? Считали же так на полном серьезе в XIX веке? Я снова расстроилась.
На пробежке я завела разговор с Кларенсом на эту тему. К моему удивлению, ушлый паж меня отлично понял, и разговор уверенно поддержал, дав половине женихов весьма нелестные характеристики. Подмигнул и сказал, что ему в будуарах уже приходилось дам и девиц ублажать, гости-то во дворце разные, не только мужского пола. Я чуть не споткнулась от неожиданности. Как-то службу пажей с этой стороны не рассматривала, ограничиваясь лайт-версией «подай- принеси». Это как со сказками, всю жизнь веришь, что принцессу будили поцелуем, а потом узнаешь, что поцелуями дело не обошлось.
Подумала даже, что мальчишка врет, это же так лестно, стать пораньше мужиком! Потом вспомнила, в какое глухое средневековье я попала, и как мало у них развлечений. Мужчине нельзя к даме в будуар войти, если он не муж, не отец и не брат, остаются вездесущие пажи. Симпатичные. Которым в армию, значит, уже можно, но мужчинами их еще не считают, так что приличия соблюдаются. Мда. Пожалуй, Кларенс, и правда, опытный парень. Можно с ним, как с экспертом, посоветоваться.
Экспертное заключение пажа полностью исключило пятого жениха из списка, а толстячка Кара-Барраса – поставило под сомнения. Пятый женщинами не увлекался в принципе, а у маркиза сосиска мелкая, как авторитетно заявил Кларенс. Да, действительно, зачем нам сосиски, когда существуют сардельки? Мне стало тоскливо – ну, никакого же выбора!
Карим отпал в полуфинале из-за его многоженства, Виленн мне просто не нравится, остался у меня ювелир Деровер и нищий опальный Денвер. Ну и как при таких вариантах замуж прикажете идти? Брать двух сразу – одного для денег, второго для утех? Вот если бы, как в порядочном фэнтези, выбирать между орком, гоблином и эльфом, выбор однозначен. Или между вампиром и оборотнем… гм, а тут уже сложнее! Кому-то мохнатики, кому-то клыкастики…
А как у них тут с магией обстоят дела? Сведения меня совершенно расстроили. Магия в мире была, маги разного пошиба наличествовали, причем, чем знатнее и ближе к королевской крови, тем сильнее, а вот я – неудачница и пустышка. Не унаследовала ни капли сил, ни мамы, ни папы. Поэтому и женихов маловато, и они не столь знатные, как могли бы быть, а вовсе не из-за принцессиной глупости! Глупость рожать наследников не мешает, даже наоборот, способствует. Одна надежда, что детки принцессы унаследуют Дар. И опять же, полцарства в придачу.
– А какой дар у короля? – спросила я у подножия парадной лестницы.
– Государственная тайна, конечно, – хмыкнул Кларенс. – У королевской семьи стихийная магия, точней не скажу. Откуда ты приехала, что не знаешь элементарных вещей?
Глава 4
Фрейлинам я приказала распороть вышивку на покрывале. Оно мне разонравилось с вышивкой. Шесть пар ненавидящих глаз не смогли меня испепелить, я спокойно вышла из гостиной, даже не споткнувшись. Девушки, растянув покрывало с разных сторон, взялись за работу. Вот, пусть занимаются, мне лишние свидетели сейчас не нужны. Через гардеробную я тихонько прошла в коридор. Два дежурных офицера, тут же подскочили с табуретов и вытянулись. Хорошо, что они заступают на пост только перед завтраком, а то бы конец моим тренировкам.
Между двумя табуретами стоял столик с разложенными шахматами. Впрочем, детали несения караульной службы меня не волновали, раз им разрешено сидеть, пусть сидят, и даже играют, меньше будут пялиться на мои двери. Сейчас мне нужен хоть какой-нибудь провожатый.
– Офицер, окажите мне любезность, – вежливо попросила я. – Я желаю пройти к лекарю, узнать результаты исследования.
– Я пошлю пажа узнать, Ваше высочество, – кивнул офицер и позвонил в серебряный колокольчик.
– Не стоит распространять лишних слухов, я схожу лично, – остановила я его.
– Как прикажете, Ваше Высочество! – офицер щелкнул каблуками.
Подбежал мальчишка-паж, помладше Кларенса, посмотрел немного удивленно, но получив распоряжение, тут же засеменил на полшага впереди меня. Да что ж за жизнь у принцесс такая, одной никуда не пойдешь! Этак я до старости дворец не изучу. То хвост из фрейлин за собой таскаешь, то пажа-навигатора. Паж, конечно, меня устраивал больше, он хотя бы не раздражал, исправно предупреждал о лестницах и поворотах, изредка кося на меня глазом.
– Стой и жди меня здесь,– приказала я навигатору и вошла в обитель придворного лекаря. Этого тоже не спросила, как зовут, а могла бы и узнать по дороге!
Комната была большая, светлая, с двумя высокими длинными столами. Посредине одного стола высилась стойка, заставленная разномастными флаконами, коробками и банками. На столе я увидела вполне узнаваемую спиртовку и лабораторный штатив с держателем. Над вторым столом висела деревянная решетка со свисающими пучками трав. Запах стоял приятный, мятно-цитрусовый. Наверное, лекарь тут и за аптекаря трудится, готовит целебные настойки да отвары. А может, и парфюмерией балуется? И ядами. Куда без них в Средневековье?
За ширмой нашлась еще одна приоткрытая дверь, откуда раздавалось негромкое пение. Кажется, у лекаря превосходное настроение?
– Отлично сработано, Ваше высочество! – ошарашил меня фамильярным приветствием лекарь. Похвалил, а за что? Мы так близко знакомы, что у нас общие дела? Неожиданно.
– Старалась, – нейтрально ответила я.
– Как и договаривались, я насыпал приворотного порошка вместо яда, – лекарь продолжал смешивать мазь в белой фарфоровой ступке. – Риск был слишком велик, Штернблумам надоело ждать.
