Тимур и его друзья: Гении третьего тысячелетия
Так прошёл год, другой, а за ними и третий. Они так же дружно работали в штабе армии. Она была специалистом по связям с общественностью. Он, получив новую должность, и руководил отделом стратегического планирования армейским вооружением. Всё было хорошо. Хорошо, но не более того. Детей у них так и не было. Врачи разводили руками, всевозможные лекарства и методики результатов не давали. Были две попытки искусственного оплодотворения, но обе потерпели неудачу, плод не прижился…
Гадалки, зелья, несбывшиеся пророчества «избранных», успокаивающие советы светил медицины, надежда и ещё раз надежда. Частенько наедине друг с другом они обсуждали свою проблему, терпеливо пробуя всё новые и новые средства и методы. Толком никто не мог сказать, что на самом деле является причиной их бесплодия. Недомолвки и скользкие домыслы «знатоков» не давали покоя. И три года спустя они также дружно шли к своему намеченному семейному счастью. Но всё было тщетно…
4
07 октября 1999 года.Московская область.Однажды, глубоко за полночь, в семье Василискиных впервые произошла серьёзная ссора.
– Так нечестно! Кто-то детей на улицу выбрасывает, а любящие друг друга люди почему-то лишены этой естественной земной радости, – гневно бросал слова Кирилл, расхаживая по кухне.
– Может, нам рано ещё. Там сверху видней.
– Там сверху? Кому мы нужны там сверху?! Есть желание, должен быть и результат, – по-армейски рассуждал Кирилл.
– Не говори так, мы не всесильны, только Бог знает, кому пора, а кому пока нет. А с таким настроением о детях лучше вообще не думать. Подождём немного, ведь столько уже прошли.
– Немного! Не собираюсь я ждать ничего!
Кирилл взрывался.
– А что ты собираешься делать? – язвила она.
Обстановка накалялась.
– Если бы не твой «практичный» взгляд на жизнь, всё давно бы уже устроилось!
– Значит, ты считаешь только я виновата в том, что не могу забеременеть?
– Я такого не говорил… Но твоё отношение…
– Что это ты имеешь в виду?
– Проще надо быть, а не молиться каждый вечер и выпрашивать у Бога счастья своего!
– Это кому-то мешает? Тебе какое дело до моих просьб? Сама разберусь!
Таня метала молнии, глядя на мужа.
– Сама не разберёшься! – рычал Кирилл, облокотившись на стол и стараясь подавить нарастающий бунт в глазах супруги.
Таня на секунду остановилась глубоко вздохнула, встала из-за стола и ушла в комнату. Через несколько минут вышла переодетая, с сумкой.
– Вот и разбирайся тогда сам со «своим делом». Я уезжаю.
Кирилл, стиснув зубы, не в силах ничего предпринять, смотрел вслед исчезнувшей жене…
В голове у Татьяны был нехитрый план. Сейчас она поедет в Москву, заночует у подруги по институту, та снимала возле ВДНХ однокомнатную квартиру, а после обмозгует эту неприятную ситуацию. Следующую неделю у неё были отгулы, на работу спешить было не нужно. В эти мгновения она испытывала неприязнь к своему мужу и их совместной жизни. Рядом был, как ей казалось, не любимый и чужой человек.
Наш брак – это большая ошибка.
Эта мысль ненасытным червем всё глубже прогрызала брешь в её представлении о семейном счастье. Сбегая вниз по ступенькам их одноэтажного скромного домика, она споткнулась о какой-то предмет, едва не загремев вниз. С трудом держа равновесие и цепляясь за перила, Таня остановилась. Услышав шум за дверью, Кирилл выбежал на порог.
– Лампочку вкрутить уже неделю не можешь! Чуть ногу не сломала! – гневно бросила она.
– Что это? – спросил Кирилл, удивлённо глядя вниз. Там, освещаемый желтым тусклым светом уличного фонаря, на последней ступеньке их крыльца стоял металлический ящик. В воздухе повисла тишина…
– Не знаю. Коробка какая-то.
Он осторожно приблизился к обшарпанному металлическому кейсу, с виду напоминающему ящик для инструментов.
– Не подходи. Вдруг он…
Кирилл насторожился, выставил левую руку ладонью в сторону жены. После зашел домой, взял в коридоре рабочий металлоискатель, включил прибор и поводил им вокруг кейса. Не обнаружив под крышкой следов угрозы, приподнял его и осторожно приложил к нему ухо, внимательно вслушиваясь, есть ли посторонние шумы внутри. Таня водила взглядом из стороны в сторону, всматриваясь в прямую линию улицы и выискивая возможного хозяина странной железной коробки.
– Тишина, – оповестил жену Кирилл.
– Слушай, никого нет. Кто мог это оставить у нас на крыльце? – почти шепотом бормотала Таня.
– Пойдём в дом. Если нужен кому, постучат.
– А если нет?
– А если нет, сами посмотрим.
Голубки вернулись на кухню. Кейс поставили на кухонный стол. Таня включила чайник.
– Смотри, тут что-то есть.
Муж медленно осмотрел ящик по кругу, сбоку крышки был механический кодовый замок, над ним свежие царапины сделаны острым предметом «0610».
– Может быть, это код. Отойди, я открою.
– Может, не нужно? – Таня испуганно пятилась к двери и, взявшись за ручку, чуть приоткрыла её. Кирилл развернул ящик крышкой к окну и завертел колёсиками цифрового замка. Крышка поддалась и слегка приоткрылась, рука подняла её вверх.
Он аккуратно дотронулся до содержимого алюминиевого бокса. Содержимое зашевелилось. Кирилл тут же отпрыгнул в сторону. Стул с грохотом повалился на пол. Стоявший на нём чайник добавил шума, опрокинувшись на пол и разливая не успевшую нагреться воду. Глаза округлились, на испуганное лицо легла белая пелена. Замерев и не произнося ни слова, бывший десантник стоял в метре от кейса, вжавшись в стену, и смотрел на него не в силах отвести взгляд. Таня медленно на цыпочках подходила к столу, вытягивая шею и заглядывая за крышку, мешавшую увидеть содержимое алюминиевой коробки, которое так напугало её мужа. Сделав ещё шаг, она зажала ладонью себе рот и прижалась к Кириллу.
Парализованные увиденным, они, не двигаясь, смотрели на содержимое загадочного кейса. Такого испуга, граничащего с шоком, никто из них никогда не испытывал. Хотелось что-то сделать, позвать на помощь или просто выбежать из дома и прийти в себя, но тела их отказывались слушаться.
Первой от шока очнулась Таня, после того как кукольный человечек перестал шевелиться и мирно засопел.
– Он живой!
Ситуация была настолько неожиданна и необычна, что ей казалось – всё это не на самом деле, а какой-то сон или видение. Она подошла к малютке и почти в упор разглядывала крохотное тело.
Это какой-то розыгрыш, – мелькнула в голове мысль.
Сейчас в дверь постучат и с шумным весельем войдут какие-нибудь знакомые, у которых появился новорожденный, а они начнут поздравлять их…
Она прервала поток мыслей, вспомнив, как споткнулась о незнакомый предмет, чуть не перевернув его. Никто не появился и не сказал: аккуратнее. Ребёнок был никому не нужен, он был живой, такой маленький и так близко от неё.
– Что это? – пришедший в себя Кирилл вынул клетчатый тетрадный лист бумаги, сложенный пополам возле головки малыша. Развернул, взгляд заскользил по буквам. Каллиграфия была странной и напоминала ему древние тексты, которые он видел в старинных книгах, но почерк был ровным и разборчивым, Кирилл читал вслух.
«Привет, папа и мама! Я ваш долгожданный сын. Извините, что не родной и появился не очень привычным способом. Надеюсь, вы простите мне это маленькое недоразумение. Вчера у меня был тяжёлый день, я впервые увидел этот свет. Такое со мной нечасто случается. И если вы не возражаете, я немного подремлю. Здесь вы найдёте молочную смесь и инструкцию по выживанию для новорожденных, попавших в уютный семейный дом.
Когда я открою глаза, не буду помнить ничего и даже то, что написал вам это письмо. Я обязательно вам понравлюсь и принесу небольшую кучку радости, а может, и целую гору счастья. Очень надеюсь на взаимную симпатию, мои любимые родители».
…Они смотрели друг на друга, не зная, как реагировать на это, с чего начать. Первые секунды слова застревали в горле.
– Подкидыш… – после затянувшейся паузы, заикаясь, выдавил Кирилл.
Таня быстрее пришедшая в себя, с раскрывшимся материнским инстинктом, по доброму подметила.
– А он миленький. Смотри, носик, как у тебя. Ну что стоишь, кто сына хотел? Давай готовься к родительским обязанностям.
– Тань, ты уверена? Может, обратимся куда… Вдруг он…
– Что вдруг? Он только родился и не нужен никому, кроме нас. Смотри, пуповина заклеена. Тут же написано, родился вчера. «Юморист», который оставил его здесь, накалякав эту бумажонку, сейчас уже где-то потирает руки, что избавился от дитя. Хорошо, не выкинул. Мы же так сына хотели!..
– Ладно, ладно… – бормотал Кирилл, не отрывая взгляда от малыша и до сих пор не веря, что всё это наяву.
– Но что делать будем, опыта родительского нет у нас. С чего начнём-то?
– Не волнуйся, вот сейчас он проснётся, и опыт у тебя появится.
Таня замолчала и долго с нежностью глядела на спящего малютку. Кирилл также внимательно изучал неподвижную сопящую кроху.
– Как назовём?
– Тимур, – не задумываясь ответила Татьяна.
– Почему Тимур?
– Рассказ Гайдара вспомнила, про Тимура и его команду. В детстве читала. Там пацан один с ребятами спасал людей и справедливость наводил. Сегодня он нашу семью спас. Да и вообще, захотелось так.
Таня нежно поглаживала тёмную копну спящего розовощёкого малыша. Предложение супруги прозвучало так ненавязчиво, что Кирилл миролюбиво ответил:
– А что, мне нравится. Тимур…
Он обнял жену, обстановка разрядилась…
Человечек из алюминиевой коробки округлил свои глазки, пару раз хлопнул ресничками и протяжно завопил.
5
Октябрь 1999 года.
Московская область.
В течение ближайшей недели заявлений о пропаже малыша не поступало. Кирилл и Таня оформили отпуск, и их семью закрутила вереница хлопот, с каждым днём набирая обороты. Прошли полный медосмотр, сделали необходимые прививки, зарегистрировались как положено и получили свидетельство о рождении. Отремонтированная ещё два года назад детская всё ещё пустовала. Кроватку поставили в своей спальне, там же пеленальный столик и кучу всевозможных погремушек. В семье Василискиных поплыли бессонные ночи, которые коротали они мужественно, с усердием молодых родителей.
Оговорившись с кем нужно, через три недели все формальности по усыновлению были улажены, и чета решила отметить это знаменательное событие. Таня накрывала на стол, Кирилл чистил картошку, смотря новости по телевизору.
«– Коротко о главных событиях», – вещал из «ящика» голос диктора.
«– Печальная статистика: каждые тридцать секунд в мире от голода умирает ребёнок. Это тысячи жертв ежедневно. В то время, как всего годовой бюджет стран на ведение войн способен уничтожить голод на Земле на многие годы…
– Европейские учёные начали строительство Большого Андронного Коллайдера. Приведёт ли это к концу света?..
– Эксперименты с клонированием продолжаются. Что ждёт человечество в ближайшем будущем?
– Японские учёные показали миру концепт первого интеллектуального робота-андроида, претендующего в будущем стать лучшим помощником и другом человека…
– На 87-м году ушёл из жизни конгрессмен международный деятель и влиятельный политик Ричард Полдс, известный мировому сообществу как основоположник международной организации защиты природы «Grinworld». Америка прощается с одним из самых влиятельных и знаменитых политиков…»
Таня нажала на кнопку пульта телевизора. Диктор не успел закончить фразу, как экран сжался в точку, превратившись в тёмно-серое немое пятно.
– Какая Америка? Гости с минуты на минуту будут, иди мусор выноси.
– Но я картошку чищу. – начал было оправдываться Кирилл, потом махнул рукой, не желая вступать с женой в дебаты, вынул из ведра до краёв наполненный полиэтиленовый пакет и послушно побрёл к выходу…
Вскоре в их доме собрались близкие люди. Приехали родители и двоюродные братья Тани, родители Кирилла, сослуживцы с семьями, соседи напротив и бабка Кирилла, Фёкла.
Рассевшись на импровизированных досчатых скамейках просторной кухни, по рюмкам разлили водочку. Было тепло и уютно. Рядом в люльке угукал довольный карапуз. Кирилл встал, поднял рюмку вверх, вслед за ним как по команде поднялись остальные стопки. Усталый взгляд обошел присутствующих, отец семейства улыбался.
– Судьба выбрала очень необычный способ подарить нам сына. Мы с удовольствием принимаем этот дар…
Он вкратце пересказал события того странного и удивительного вечера, поблагодарил всех присутствующих высшие силы иза оказанную с их стороны помощь, высказал надежды на лучшее будущее и, повернувшись к кряхтящему малышу, который только что испражнился на чистую, белую простынку, с гордостью подытожил:
– Добро пожаловать в семью Василискиных, Тимур Кириллович!
Рюмки взмыли вверх и со звоном сомкнулись, разбрызгивая по столу прозрачные капли.
За окном завывал унылый ветерок, разнося и растворяя в сыром воздухе дружное и радостное:
– С пополнением!!!
6
31 октября 1999 года.Москва, аэропорт Домодедово.В момент, когда в доме у Василискиных радостно цокал звон стекла и сыпались поздравления, свежевыбритый, с элегантным чемоданчиком в руке Буньков подошёл к стойке регистрации.
– Внимание, продолжается посадка на Боинг-747, следующий рейсом EY068 по маршруту Москва – Дубай.
Милый женский голос разливался по залу международного сектора, приглашая туристов на посадку. Главврач чувствовал себя великолепно. Документы от его новой виллы ласкали сознание, когда он поглаживал тонкую стенку своего кожаного чемоданчика. С упоением он вспоминал, как неделю назад перевёл сумму застройщику и добросовестно рассчитался с риэлторами. Как лежавшие в банке 150000$ операционист по его требованию отправил на счёт застройщика в Эмиратах. Как доделал мелкие дела по работе и уволился с должности главного врача родильного дома.
Подойдя к стойке контроля, он медленно и с достоинством протянул паспорт.
– Буньков Игорь Михайлович. 11 декабря 1953 года рождения. Уроженец города Санкт-Петербурга.
Дама в форме, как и полагается, с наполненным серьёзностью взглядом, исподлобья внимательно изучала его.
– Он самый, – с улыбкой подтвердил главврач, нависая сверху. Перед сотрудниками аэропорта был совсем другой человек, с новой биографией, и новой жизнью.
– С какой целью в Эмираты?
– Любоваться красотами. Жаль, вы на работе, вместе было б интереснее, – неуклюже пошутил Буньков.
Пассажир охмуряющим взглядом поедал обаятельную представительницу службы контроля.
– Приятного полёта.
Засмущавшись, она протянула ему паспорт.
Через сорок минут Боинг вырулил на взлётку. Последняя остановка, гул турбин, движение. В самолёте действительно сидел другой человек. От прежнего Игоря Бунькова не осталось и следа. Приободрившийся, порозовевший, полный сил, он почти и сам уже верил в то, что никакой он не главврач захудалого питерского роддома, заваленный постоянными рабочими проблемами. Не хладнокровный торгаш, обменявший две ни в чём не повинные жизни на свой комфорт. Он хороший, уважаемый и успешный доктор. Полноценный, здоровый и счастливый человек, без каких-либо долгов и обязательств с многообещающим, радужным будущим. Так будет лучше, посему так и быть! А что было, то было.
Через пять часов я войду в свой личный дом на берегу персидского залива в Арабских Эмиратах.
Мысль эта бальзамом разливалась по всему телу. В груди закипало блюдо из эйфории вперемешку с упоением. Тепло из груди плавно поднималось вверх, к мозгу и приятно щекотало его так, что мурашки, волной наслаждения побежали по коже…
Самолёт набирает скорость, пассажиров мягко вжимает в кресла. Из-под колёс убегают серые прямоугольники взлётной полосы. Ещё через минуту внизу всё стало игрушечным. Лайнер уносил бывшего и уже свободного главврача, навстречу своей новой и долгожданной судьбе.
Глава 3
Ликвидация
1
9 мая 2005г.Шли годы в семейном кругу Василискиных. Тимур рос здоровым и любимым сыном. Жизнь текла своим чередом и в большинстве своём была проста и обыденна. Ничего особенного не происходило. В пять лет мальчик ходил в садик и был в меру скромным и любознательным ребёнком. И вот однажды, одним ничем не примечательным днём, после обеда он лёг к себе в кроватку и задремал…
То, что происходило перед его взором, не вписывалось в шаблон привычной обыденности. Он ещё не успел полностью погрузиться в сон, но в то же время и не бодрствовал. Сквозь мутную пелену взгляд видит залитую солнцем комнату. Мальчишка не понимает, что происходит. Ощущение, неподдающееся описанию, окутывает его с головы до ног. С одной стороны, хочется пробудиться и развеять эту необъяснимую иллюзию. С другой, что-то, намертво вцепившись в подсознание, изо всех сил затягивает его в сновидение.
Смирившись с тем, что проснуться не получается, мальчуган резко меняет тактику, переключив внимание с пробуждения на ещё более глубокое погружение в сон. Но и тут неожиданно сталкивается с непреодолимым препятствием. Вход в царство Морфея оказался залит вязкой, липкой массой. И ему не под силу преодолеть эту паутинообразную субстанцию, в которой тело и сознание липло и вязло всё глубже. Хотелось позвать на помощь, но тело парализовало…
Не в состоянии что-либо предпринять, Тимур вынужден был отпустить контроль над происходящим. Он остановился, огляделся вокруг и осознал, что застрял. Застрял между сном и явью, в этом бесконечно малой плоскости, которая сейчас являлась для него целым миром, и ничего не мог с этим поделать. Перед ним внезапно появилась сфера…
Видение это вызвало противоречивые чувства страха и восторга одновременно. Страх от неведомого зрелища, таящего в себе нечто необъяснимое, на фоне которого герой видения ощущал себя беспомощным и уязвимым. С другой стороны, сфера пыталась открыть ему какую-то запретную дверь, за которой его ждало что-то большое и значимое. Из глубин памяти он достал воспоминание о том, что эта встреча не была первой, но как только сфера оказывалась рядом, желая приоткрыть ему священную тайну, Тимура как бы отводило в сторону. Бывало он засыпал и не помнил продолжения, но чаще просыпался, понимая, что её уже не вернуть…
Вдруг комната, где он прилёг подремать, исчезла, словно кто-то вмиг убрал всё, оставив только тусклый белый свет. Ребёнок был «подвешенным в пространстве».
Она была совсем близко. С нечёткой, размытой оболочкой, мутная, играющая внутри оранжевым светом и насыщенная неведомым знанием сфера, медленно проплывала рядом, издавая гул, словно фонивший ядерный реактор. Страх, получив инъекцию успокоительного, отступал, а его место заняло просто детское любопытство. Мальчишка, не отдавая себе отчёта, застыл и, как кролик возле удава, послушно ждал финальной сцены. Взгляд приближался к поверхности этого непонятого и одновременно великолепного шара, внутри которого…
Он уже физически ощущал, что через мгновение получит в своё распоряжение великую тайну, способную дать ответы на все интересующие его вопросы и объяснить Всё. Вообще Всё!
Впечатлённый ощущением такой магии, Тимур мысленно задал вопрос.
– Что это?
Он ещё даже не успел осознать свой собственный вопрос, как ответ, не заставив себя ждать, пришел сам собой. В этом странном, лёгком воздухе, наполненном «сферическим шумом», он парил, обволакивая его сознание.
«Из этого сделан мир… Из этого сделан мир…»
Эта невидимая смесь, созданная из непознанного, висела в пространстве и всё сильнее, шипящим эхом пропитывала ещё чистый лист детского разума. Взгляд уже ласкал оболочку, готовый отдаться манящему образу, проникнуть в его глубины и получить заветный приз тайного знания…
Вдруг всё вокруг завибрировало. Его начало сильно трясти. Сфера вместе с этим пограничным миром рассыпалась на куски, вокруг царил хаос…
Кирилл тряс малыша за плечи, а Таня прикладывала холодный компресс сыну на лоб.
– Проснись! Проснись!
Первые секунды Тимур ничего не понимал. Он смотрел на людей, вытворявших невесть что с его телом, и не узнавал их. Он и сам забыл, кто он и откуда взялся.
Таня обтирала его лицо смоченным в холодной воде полотенцем и причитала. Кирилл, убедившись, что сын очнулся, прижал его к себе и долго не отпускал. Несколько секунд спустя разорванные, растрёпанные лоскуты неведомого мира соединились в знакомую картинку его комнаты, где после обеда он прилёг и задремал в своей кроватке. Какое-то время они сидели молча.
– Ну ты напугал нас! – обеспокоенно начал отец семейства.
– Боже мой! Ты смотри, на нём лица нет.
У Тани на глазах были слёзы. Испуганная, она молилась, твердя про себя заученные ещё в детстве библейские молитвы.
Маленький Тимур действительно был мертвецки бледен, по лицу струились капельки холодного пота. Но перестав дёргаться в конвульсиях и вздохнув несколько раз полной грудью, он, медленно шевеля синими губами, еле слышно пробормотал:
– Не нужно было меня трогать…
Таня взяла его на руки, прижала к себе и влажной от пота рукой гладила волосы.
– Всё хорошо, малыш, всё хорошо.
* * *
Это же время.
Москва. Лубянка 2.
Центральное управление ФСБ России.
Комиссар ещё раз мысленно отсканировал информационное поле и открыл глаза. Идентификация объекта завершена.
Значит ты теперь Тимур Василискин… Первый контакт за более чем пять лет. Не густо. Ну, этого достаточно.
Он сухо подытожил собственную мысль, поднялся с кресла и зашагал к выходу из кабинета…
В здании на Лубянке-2, всегда кипевшей своей тайной жизнью, сегодня, 9 мая, несмотря на понедельник, особой активности не наблюдалось. Страна отмечала 60-ю годовщину победы над фашистской Германией, и подавляющее большинство сотрудников, отдавая дань аппарату кормившему их, добросовестно трудились на Красной площади, вокруг неё, в городе, стране и за её пределами. В здании оставались только дежурные и перегруженные недоделанными срочными делами оперативники. В постоянно бурлящих коридорах сегодня властвовала тишина, изредка нарушаемая стуком башмаков и хлопками дверей.
Седовласый старик, отчеканив по повидавшему жизнь паркету добрую сотню тяжёлых шагов, вошёл в приёмную. Увидев его, белокурая секретарша опустила голову, делая вид, что очень занята. Без стука открыв дверь и оказавшись в кабинете, он бесшумно прошел по ковру, и остановился перед начальником отдела управления собственной безопасности ФСБ.
Полковник Прохоров сидел за старым громоздким столом, заваленным картонными и клеёнчатыми папками, внимательно штудируя какой-то выцветший документ. Вошедший волчьим взглядом скользнул по столу и впился в глаза субъекта, находившегося напротив него.
Глянув на Седого, хозяин кабинета оторопел. Этот взгляд мог означать только одно. Что-то шло неладно, а точнее – из рук вон плохо. Прохоров старался контролировать свою речь.
– Что-то случилось комиссар? – с наигранной непринужденностью поинтересовался он.
– Пять с половиной лет назад вы получили задание сопроводить новорождённого ребёнка из Петербурга в Москву.
От этого спокойного зловещего голоса у полковника побежали по спине мурашки. Если Седой кого-то поощрял, из его уст лилась мелодичная музыка, уносившая объект поощрения в самые глубины его довольного эго. Но если случался прокол, это было настоящее мучительное испытание для любого. Даже повидавший жизнь Прохоров чувствовал в своей голове необъяснимое чудовищное давление.
– Посмотрите, товарищ полковник, каков был последний пункт инструкции этого задания. – медленным тихим басом потребовал осбеседник.
Полковник порылся в файлах компьютера, найдя то, что искал. Изо всех сил стараясь не показывать своего явного волнения, он вслух зачитал.
– Совместно с представителем фармацевтической компании сопроводить новорожденного до НИИ Склифосовского, проконтролировать доставку до отделения патологии новорожденных. Проследить за процедурой усыпления. Доложить об исполнении задания руководству. Покинуть объект.
Полковник добросовестно озвучил инструкцию пятилетней давности и вопросительно глянул на нависшую над столом фигуру. Взгляд Седого сверху, словно бур, погружающийся в каменистую породу, сверлил хозяина кабинета. Пауза, сопровождавшаяся бегающим взглядом последнего, затянулась. Прохоров нервно сглотнул. Седой повторил:
– Проследить за процедурой усыпления. А уже после покинуть объект. Исполнял Шумилин?
– Он самый. Что-то не так?
– Последний пункты инструкции ваш сотрудник почему-то проигнорировал. И объект каким-то образом остался жив.
Конец ознакомительного фрагмента.