К востоку от полночи
Александр Иванович Сорокин
Литературный сценарий художественного фильма, 2 серии, г. Красноярск, 1991 г. по одноимённой повести писателя-фантаста Олега КОРАБЕЛЬНИКОВА.
Александр Сорокин
К востоку от полночи
– 1 -
Оленев мыл посуду после завтрака на кухне, Марина с расчёской в руке воевала с Леркиными патлами перед трюмо в зале.
– Господи, когда ты сама будешь следить за своей причёской, десять лет тебе, не маленькая. Вот остригу под мальчика, будешь знать!
– Ура, под мальчика! – обрадовалась дочь вместо того, чтобы убояться, – Мам, когда в парикмахерскую пойдём?
– Ну ничем этого ребёнка не прошибёшь! – Марина бросила расчёску на трюмо, – Беги в школу, а то опоздаешь.
-Милый, застегни мне молнию, – Марина была уже на кухне, поворачиваясь к мужу спиной.
Оленев вытер мокрые руки, застегнул молнию на платье, и жена тотчас убежала.
В раковине завыло, заурчало, захрипело, как будто из неё вытекала вода, раскрученная силами Кориолиса. Юра оглянулся. Раковина была суха. Он заглянул в сливное отверстие. Из него послышалось хихиканье, под раковиной что-то стукнуло. Между ног Оленева прокатился розоватый шарик и скрылся под столом. Юра посмотрел и под стол – пусто. Оленев взял с подоконника электробритву и пошёл в ванную.
– Господи, ужас тихий! – донеслось до него, – Где моя расчёска? Валерия, ты не брала расчёску? Минуту назад была здесь.
– Да вот же расчёска, перед тобой, – сказала дочь, выходя из детской с ранцем за плечами.
Лера потянулась и подняла с трюмо предмет, на расчёску совсем не похожий.
– Это.. расчёска?! – испуганно прошептала Марина.
– Да, это Расчёска для Арбузов, – на полном серъёзе ответила Лера, подавая матери нечто вогнутое, сферическое, напоминающее стекло от будильника, только непрозрачное.
– Зачем.. мне..это? – пятилась от дочери Марина.
– Затем, что всё равно у тебя голова круглая, как арбуз, и звонкая, – Лера бросила Расчёску для Арбузов на трюмо и выскочила из квартиры: – Чао-какао, родители!
– Ужас тихий.. Юра, я боюсь её, это не мой ребёнок. Что с ней?
– Вроде бы ничего, – пожал плечами Оленев.
– Как «ничего»!? – вскипела жена, – По-твоему, это нормально? Ты бы лучше показал её психиатру, реаниматолог несчастный! Ни себе пользы, ни семье!
– Зря ругаешься, вот лежит какая-то расчёска.
Марина ойкнула и присела на пуф.
На месте Расчёски для Арбузов лежал гребень слоновой кости, инкрустированный драгоценными камнями.
– 2 -
Марина осторожно взяла гребень.. и начала расчёсывать волосы, словно гребни слоновой кости всегда были у неё под рукой.
– Милый, ты опоздаешь на работу, – она повернулась к мужу как ни в чём не бывало.
– Неужели началось? – подумал Оленев. Он вставил шнур в розетку и шагнул в ванную, к зеркалу. Поднёс бритву к лицу.. и замер: зеркало не отражало ни его, ни входа в ванную!
Там был виден берег реки. Оленев зажмурился и потряс головой. Зеркало продолжало демонстрировать пейзаж с рекой. Только на берегу появился ещё и мальчик.
Оленев выскочил из ванной и бросился к трюмо. Жены перед ним уже не было, и он встал перед зеркалом. Трюмо тоже не отражало его. Оленев увидел в нём квартиру, какой она была в его детстве двадцать лет назад. В отражении комнаты мелькнула женская фигура в платье покроя пятидесятых годов.
– Мама! – воскликнул Оленев, приникая к зеркалу.
– Чья мама? Какая мама? – Марина появилась из спальни.
Она оттеснила мужа от зеркала, взглянула на своё отражение, поправила причёску, поджала губы, проверяя чёткость линий наложенной помады. Юра тоже посмотрел в зеркало. Рядом с изящной красивой Мариной стоял наполовину лысый очкарик – Юрий Оленев собственной персоной.
– Не опоздай на работу, кучерявенький мой!– Марина послала воздушный поцелуй зеркалу и выпорхнула из квартиры.
Оленев закрыл за ней дверь, постоял, прижимаясь к дерматиновой обивке, прислушался. Вместо городского уличного шума до слуха доносилось журчание реки и крики птиц.
Он осторожно повернул голову. Прямо перед лицом качалась еловая ветка. Оленев перевёл взгляд вверх. С потолка вершиной вниз свисала новогодняя ёлка, именно новогодняя – с игрушками, гирляндами, серебристым дождём и горящими (вниз пламенем!) свечами.
– Разве Договор вступил в силу? – сказал он сам себе.
– Нет, это всего лишь напоминание, напоминание о нём, – ответила ёлка голосом Философского Камня.
Оленев отвёл ветку руками и вернулся в зал. В зеркале трюмо река играла солнечными бликами, Захрустела береговая шалька под чьими-то ногами. Оленев подался вперёд и заглянул за край зеркала.
По берегу реки навстречу Оленеву шёл мальчик лет тринадцати.
Красивый камешек лежал среди галечника и походил на розовое ядро грецкого ореха. Вернее, он напоминал обнажённый человеческий мозг, но
– 3 -
такое сравнение Юре просто не пришло в голову. Малолетний Оленев опустил камень в карман брюк и поспешил домой.
Дома он долго листал страницы справочника, но так и не определил имя странного минерала. Тогда Юра пододвинул ближе пузырёк с надписью «кислота» и сунул в него пипетку. Крохотная капля жидкости зависла над извилистой поверхностью камня и вывела его из душевного равновесия.
– Издеваешься? – спросил он Юру, излучая сияние.
Вундеркинд отпрянул и пролил серную кислоту на штаны.
– Не трусь – философ дитя не обидит, – ободрил мальчика камень, – А штанам явно пришёл конец.
Ткань на глазах обугливалась и расползалась. Юра скинул штаны и увидел, что бедро покраснело, как лакмусовая бумажка.
– Это открытие, – прошептал он, позабыв о страхе, – Кожный индикатор кислотности!
