Лухари

Она перепрыгнула через несколько ступенек и резко остановилась. Длинноногая хостес окинула ее дежурным взглядом и тут же игриво заулыбалась вошедшему за Таш солидному мужчине. Таш усмехнулась: «Как, должно быть, сильно ей хочется замуж! – Она стала искать глазами Бена. – Вечно он выбирает место в самом дальнем углу!» Деревянные доски поскрипывали у нее под ногами. Бен с Джеймсом поднялись, чтобы пропустить ее поближе к окну.

– Давайте быстрее поедим и пойдем кататься! – Таш смотрела в окно. На замерзшей Москва-реке женщины в собольих полушубках тренировали аксели, а папаши с малышами гоняли шайбу. Ей не терпелось поскорее присоединиться к ним, почувствовать твердость свежего льда и вновь вкусить сладость контроля, когда лишь одним движением тела можно усмирить бешенную скорость.

Вместо этого, выйдя на лед, Таш пришлось попробовать себя в новой для нее роли – роли мамы беспомощного малыша. Ноги у Бена постоянно разъезжались. Он еле поспевал за ней, неуклюже скользя по льду. Таш пришлось держать его за руку и постоянно оглядываться, чтобы он не упал. Сделав несколько кругов, Бен, чудом устоявший на ногах, все-таки сдался.

– Малыш, мне кажется, коньки – не мое призвание. Я лучше посмотрю со стороны.

Усадив своего продрогшего партнера в ледяной бар, она решила, что наконец-то настал момент продемонстрировать мастерство. Ведь не зря все детство она мучилась на тренировках по фигурному катанию, пока ее сверстники беззаботно веселились. Таш разогналась. Щеки раскраснелись от мороза. Она грациозно скользила по льду, собирая восторженные взгляды. Затем, оттолкнувшись зубцом левого конька и провернувшись вокруг своей оси, она мягко приземлилась на ребро правого. Цель была достигнута – тулуп был мастерски исполнен. Она бросила взгляд на Бена, все это время не отрывавшего от нее глаз. Ей хотелось кататься еще и еще, вспоминая все элементы, заученные в детстве. Но, взглянув еще раз на друга, трогательно укутанного в плед, передумала.

– Малыш, ты была великолепна! И как у тебя получается не падать? – Бен нежно держал ее руки в своих, согревая их после катания. От варившегося в баре глинтвейна воздух наполнился запахом корицы. – На Рождество я возвращаюсь в Лондон, а на Новый Год – в Гштаад. Буду по тебе сильно скучать. – Буду скучать по этим пальчикам… – Бен целовал ее руки. – И по этим рукам, и по этому телу. – Бен лукаво посмотрел на Таш. – А ты будешь по мне скучать?

– Ааа! Вот вы где! Воркующие голубки. – Джеймс в красном пледе был похож на мексиканского крестьянина. Ему не хватало только сомбреро. – Когда свадьба?

Таш издала кряхтящий звук, похожий на смешок и тут же покраснела. «Неужели все настолько хорошо, что его друг говорит о свадьбе?»

– Только после того, как погуляем на твоей свадьбе, – не сдавал позиции Бен.

– Зная, какой ты закоренелый холостяк, Джеймс, никогда! – Таш рассмеялась.

– Бен, давай поспорим, что ты женишься быстрее, чем я. – Джеймс присел рядом с Беном.

– Ок. На что спорим? – В раззадоренном глинтвейном Бене играл азарт.

Джеймс на минуту задумался.

– Если ты женишься быстрее, – он сделал паузу, – ты даришь мне бутылку «Петрус» года моего рождения.

– А если ты женишься быстрее? – разгоряченный, Бен снял с себя плед.

Таш смеялась, наблюдая за двумя самцами, вступившими в петушиный бой.

– Я сделаю то же самое.

– Договорились. Таш, ты – свидетель. – Бен посмотрел на нее, ища поддержку.

– Теперь вам придется дружить со мной, по крайней мере, до первой свадьбы. Никуда от меня вам не деться. – Таш была довольна, что сделала правильный выбор, вернувшись к Бену.

– А ты то куда собираешься деваться? От меня не так просто ускользнуть! – Он обнял ее и притянул к себе, – моя девочка…

Он поцеловал ее в губы. Джеймс наблюдал за разыгрывающейся у него на глазах сценой. Вдруг он вскочил со своего места:

– Я повышаю ставки. Я считаю, что ты женишься раньше, чем я. И женишься на Таш.

Джеймс хитро улыбался. Бен было опешил, но тут же пришел в себя:

– И что ты ставишь?

Джеймс подул на покрасневшие от мороза руки.

– Я оплачиваю вам медовый месяц по вашему выбору.

Подойдя к Бену ближе, он похлопал его по плечу, и Бен не смог удержаться от смеха.

– Таш, я предлагаю нам пожениться только ради того, чтобы этот идиот оплатил нам поездку.

*****

– Я так не хочу, чтобы ты уезжал …

По телевизору шел фильм «Роковое влечение» с Глен Клоуз.

– Если мы надолго расстанемся, я буду вести себя как Глен Клоуз. Буду тебя преследовать, – она подняла голову и посмотрела на него с улыбкой. – У тебя есть домашние животные?

– Да. У нас есть спаниель Роки в Котсуолдс.

– Ну, так вот, если соберешься меня бросить или, не дай Бог, мне изменить, вспоминай своего спаниеля. Хочешь ли ты, чтобы он оказался в кастрюле?

Они оба рассмеялись. Только что рассвирепевшая героиня Глен Клоуз, игравшая любовницу Майкла Дугласа, узнав, что он ее отверг, сварила заживо любимого кролика его семьи.

– Малыш, думаю, Роки не о чем беспокоиться. Зная твою любовь к животным, я скорее представлю в супе себя, чем его.

На следующее утро, забросив Бена в аэропорт, Таш сразу же направилась к Кате.

– Он должен скоро приземлиться. Теперь я увижу его только в новом году, – жалобно пролепетала она, присаживаясь на диван. Она следила за его полетом в приложении в режиме реального времени, словно боялась отпустить от себя.

– У меня через час встреча. Давайте отвлечемся от Бена. Пусть себе спокойно летит. – Фаина решила внести долю здравого смысла в беседу. – Вы приедете на Новый год ко мне в Куршевель? Дом пустой, родители будут в Лапландии.

Лев Розман построил дом в Куршевеле пятнадцать лет назад, проведя в нем пять рождественских каникул подряд, нашел это времяпрепровождение однообразным. А поскольку он любил разнообразие не только в женщинах, каждый Новый год они встречали в новом месте.

Примечания