Элантрис

– Кто сидит рядом с Ройэлом?

– Тот плотный мужчина?

– Плотный? – переспросила Сарин.

Мужчина был настолько толст, что его бока свисали со стула.

– Мы, толстяки, вежливо относимся друг к другу, – с улыбкой ответил Киин.

– Но, дядя, – сладко промурлыкала принцесса, – ты совсем не толстый. У тебя просто крепкое сложение.

Киин испустил скрипучий смешок. Сарин с детства привыкла к его сиплому голосу, но до сих пор не знала, отчего он таков.

– Ладно. Господина крепкого телосложения зовут граф Эхан. Глядя на них, не догадаешься, но они с герцогом давние друзья. Или давние враги, я все время путаю.

– Разница существенная, дядя.

– Не особенно. Они настолько привыкли ссориться и препираться, что не смогут жить друг без друга. Надо было видеть их лица, когда они осознали, что их мнения по поводу короля сходятся; Раоден смеялся несколько дней после первой общей встречи. Он разговаривал с каждым по отдельности, они пообещали поддержку и пришли на собрание в полной уверенности, что утрут другому нос.

– Так почему они не выйдут из общества?

– Оба согласны с нашими взглядами. Не говоря о том, что им вроде нравится компания друг друга; или же они шпионят друг за другом, их никак не поймешь. – Киин пожал плечами. – В любом случае они помогают делу, а мы не жалуемся.

– Как насчет последнего гостя? – Сарин перевела взгляд на стройного мужчину с зарождающейся лысиной и юркими глазами.

Остальные не показывали вида, что нервничают: они смеялись, перебрасывались шутками и в целом вели светскую беседу, никому бы в голову не пришло заподозрить их в заговоре. Но этот человек обеспокоенно ерзал и озирался – как будто выискивал ближайший путь к отступлению.

– Эдан. – Киин поджал губы. – Барон южной плантации Тии. Мне он никогда не нравился, но он один из наших самых ярых сторонников.

– Почему он так нервничает?

– Придуманная Йадоном система основана на алчности: чем крупнее состояние, тем выше титул получает дворянин. Так что мелкая знать грызется между собой, как свора псов, каждый пытается найти способ добыть побольше денег. Также король поощряет рискованные вложения. Эдан никогда не обладал крупными сбережениями, его имение граничит с Разломом, а земли там не отличаются плодородием. В попытке повысить свой статус он сделал несколько неосторожных вкладов и крупно проиграл. Теперь у него остался титул, но нет состояния.

– Он может потерять баронство?

– Не может, а точно потеряет, как только налоговый год подойдет к концу и король увидит, как Эдан обнищал. Либо он откроет у себя на заднем дворе золотую жилу, либо свергнет правительство.

Киин поскреб подбородок, как будто надеясь обнаружить там растительность, которую можно пощипать.

Принцесса улыбнулась – десять лет прошло с тех пор, как дядя сбрил бороду, но от старых привычек трудно избавиться.

– Эдан в отчаянии, – продолжал он. – И, попав в отчаянное положение, люди часто совершают несвойственные им поступки. Я ему не доверяю, но из всех собравшихся у него самый горячий интерес в успехе дела.

– И в чем же оно состоит? Чего они надеются добиться?

Киин пожал плечами:

– Они готовы на многое, чтобы изжить нынешнюю систему. Особенно им не нравится требование доказывать свою платежеспособность. Они – дворяне и беспокоятся за положение в обществе.

Голос из столовой положил конец их беседе.

– Киин, – вежливо заметил герцог Ройэл, – мы бы успели вырастить и прирезать борова за то время, что требуется тебе на готовку.

– Вкусная еда требует времени, – обиженно засопел хозяин, высунув из дверей голову. – Если ты считаешь, что приготовишь лучше, то милости прошу.

Герцог поспешил заверить, что в этом нет необходимости. К счастью, долго ждать не пришлось. Киин вскоре объявил свинину готовой и приказал Люкелу нарезать ее. За первым блюдом последовали другие, и даже Кэйс одобрила бы пир, если бы отец не отослал ее с братом погостить у родственницы.

– Ты все еще желаешь присоединиться к нам? – спросил Киин принцессу, входя на кухню за последним блюдом.

– Да, – твердо ответила она.

– Здесь не Теод, Сарин. У арелонских мужчин более строгие взгляды на место женщины в жизни, они считают, что вам не пристало путаться в политику.

– И это говорит мне мужчина, который провел вечер у плиты?

Киин улыбнулся:

– Верно подмечено.

– Я не дам себя в обиду, дядя. К тому же Ройэл не единственный, кому в жизни не хватает соли.

– Ладно, тогда пошли. – Киин подхватил дымящееся блюдо с бобами и проводил принцессу в столовую. Поставив тарелку на стол, он представил девушку: – Знакомьтесь, моя племянница Сарин. Наша принцесса.

Сарин присела в поклоне перед герцогом, кивнула остальным и заняла свое место за столом.

– Я все гадал, для кого оставлено место, – проворчал Ройэл. – Племянница? У тебя есть родственники в королевской семье Теода, Киин?

– Да будет тебе! – весело засмеялся Эхан. – Только не говори мне, будто не знаешь, что Киин – брат Эвентио! Мои люди донесли мне об этом годы назад!

– Я старался казаться вежливым, Эхан. Неприлично портить человеку сюрприз, даже если ты нанял толковых соглядатаев.

– Привести на нашу встречу постороннего – также признак дурного тона. – Толстяк еще смеялся, но его взгляд стал серьезным.

Все лица повернулись к Киину, но принцесса опередила его:

– Я думала, что после недавнего сокращения рядов вы будете рады любой поддержке, милорд. Независимо от степени знакомства с человеком и его пола.

Сидящие за столом замолчали, рассматривая ее сквозь поднимающийся от кулинарных шедевров Киина пар, и Сарин вытянулась под недружелюбными взорами. Эти люди знали, как быстро любая ошибка повлечет за собой уничтожение их семей; в стране, где кровавое народное восстание еще не стерлось из людской памяти, к участию в заговоре подходили крайне осторожно.

В конце концов Ройэл рассмеялся, содрогаясь худым телом.

– Я так и знал! – воскликнул он. – Дорогая, во всем мире не сыскать такой дурочки, какую вы изображаете при дворе. Даже королева и та более разумна.

Сарин прикрыла тревогу улыбкой:

– Мне кажется, вы ошибаетесь насчет королевы Эшен. Ее всего лишь переполняет веселье.

Эхан фыркнул:

– Можно сказать и так.

Видя, что остальные гости позабыли о еде, толстяк пожал плечами и стал наполнять тарелку. Но Ройэл не последовал его примеру, – очевидно, наступившее оживление не развеяло тревог пожилого придворного. Он сложил перед собой руки и продолжал оценивающе рассматривать принцессу.

– Вы, должно быть, прекрасная актриса, дорогая, – произнес герцог, как раз когда Эхан потянулся за стоявшими перед ним рулетиками. – И все же не вижу причины, по которой вам следует присутствовать на этом ужине. Вашей вины в том нет, но вы еще юны и неопытны. Сегодняшние разговоры могут оказаться опасными как для нас, так и для постороннего слушателя. Лишние уши – даже на такой прекрасной головке – только усилят угрозу.

Сарин прищурилась, раздумывая, пытаются ее спровоцировать или нет. Ройэл оказался твердым орешком.

– Вы убедитесь, что я отнюдь не неопытна, милорд. В Теоде мы не запираем женщин за вышивкой и вязанием, к тому же я провела годы, сопровождая дипломатические миссии.

– Возможно, – согласился герцог. – Но вы вряд ли хорошо знакомы с деликатной политической ситуацией в Арелоне.

Сарин приподняла бровь:

– Я часто замечала, что свежий взгляд оказывается незаменим в любом обсуждении.

– Не валяй дурака, девчонка, – буркнул сидящий как на иголках Эдан. – Я не собираюсь рисковать шкурой потому, что ты желаешь потешить свою независимую натуру.

Дюжина колких ответов промелькнула в голове у Сарин. Но пока она выбирала, какой поострее, в спор вмешался новый голос.

– Я умоляю вас, господа, – произнес молодой джиндосец Шуден. Он говорил тихо, но отчетливо. – Ответьте на один вопрос. Разве подобает называть девчонкой ту, что при ином раскладе стала бы вашей королевой?

Вилки замерли на полдороге ко ртам, и принцесса снова оказалась в центре внимания. Но на сей раз взгляды казались более доброжелательными. Киин закивал, а Люкел ободряюще ей улыбнулся.

– Я хочу предостеречь вас, милорды, – продолжал Шуден. – Вы можете принять или отвергнуть ее, но не смейте выказывать ей неуважение. Ее арелонский титул не менее надежен, чем наши; стоит сделать исключение для одного, и это может перекинуться на всех.

Сарин от досады залилась краской. Она проглядела самый ценный довод: брак с Раоденом. Она так долго оставалась теоданской принцессой, что не привыкла думать о себе по-другому. К несчастью, подобное положение осталось в прошлом. Она больше не была просто Сарин, дочерью Теода, – она стала женой наследного принца Арелона.

– Я преклоняюсь перед вашей осторожностью, милорды, – сказала принцесса. – У вас достаточно причин для тревоги: вы потеряли человека, на покровительство которого рассчитывали в случае нужды. Но помните, что я – его жена. Я не смогу заменить принца, но у меня прочные связи с троном. И не только с арелонским.

– Это все очень хорошо, Сарин, – ответил Ройэл. – Но связи и обещания не выстоят перед лицом королевского гнева.

– Лучше мало, чем ничего. – Сарин сглотнула и продолжала более спокойным тоном: – Господин мой герцог, мне не суждено было узнать человека, которого называют моим супругом. Вы все уважали и, если верить дяде, любили Раодена, но мне, кому следовало любить его больше всех, так и не довелось с ним встретиться. Ваше дело было страстью его жизни, и я хочу стать его частью. Если мне не довелось узнать Раодена, по крайней мере, позвольте разделить его мечты.

Ройэл не отрывал от нее взгляда, и принцесса понимала, что он оценивает ее искренность. Герцога трудно было обмануть фальшивыми чувствами. Наконец он кивнул и потянулся отрезать себе кусок свинины.

– Я не против ее присутствия.

– Я тоже, – поддержал его Шуден.

Сарин оглядела остальных. Во время ее пламенной речи Люкел заулыбался, а благородный наемник лорд Иондел со слезами на глазах произнес:

– Я преподношу принцессе свое одобрение.

– Ну если Ройэл хочет, чтобы она осталась, то из принципа мне придется возразить, – со смехом заметил Эхан. – К счастью, я оказался в меньшинстве. – С широкой улыбкой он подмигнул Сарин: – Мне ужасно надоело глядеть на старые морщинистые лица.

– Выходит, она остается? – удивленно спросил Эдан.

– Она остается, – ответил ему Киин.

Он так и не притронулся к ужину. И не только он один: ни Шуден, ни Иондел еще не наполняли тарелок. Как только спор закончился, Шуден преклонил голову в краткой молитве и приступил к еде. Но Иондел сперва дождался, пока хозяин отведает первый кусок, что сильно заинтриговало Сарин. Несмотря на высокий титул Ройэла, они ужинали в доме Киина, и, основываясь на старых традициях, ему отводилось право первым попробовать еду. Хотя, кроме Иондела, никто ждать не стал, скорее всего, остальные настолько привыкли к положению самой важной персоны за столом, что перестали задумываться, когда можно начинать есть.

После небольшой стычки с принцессой дворяне поспешили обратиться к менее спорным вопросам.

– Киин, – провозгласил герцог, – это мой лучший ужин за последние десятилетия!

– Ты мне льстишь, Ройэл, – ответил Киин.

Сарин заметила, что дядя избегает титуловать гостей, а они против этого не возражают.

– Я полностью согласен с лордом Ройэлом, – высказался Иондел. – Ни единому арелонскому повару не превзойти тебя.

– Арелон – большая страна, – отозвался Киин. – Лучше не захваливай меня, а то вдруг отыщется кто-нибудь получше, и я огорчусь.

– Чепуха, – возразил Иондел.

– Не могу поверить, что ты сам готовишь. – Эхан покачал большой круглой головой. – Готов поспорить, у тебя на кухне прячется целая армия поваров.

Ройэл фыркнул:

– Только потому, что для твоего прокорма требуется целая армия, мы не перестанем считать, что нам хватит одного умелого повара. – Он повернулся к Киину. – И все же не могу понять, почему ты упорствуешь в самостоятельном ведении хозяйства. Неужели трудно нанять помощника?

– Мне нравится готовить. Зачем нанимать кого-то еще и лишать себя удовольствия?

– К тому же, милорд, – добавил Люкел, – короля мучают головные боли каждый раз, когда он слышит, что такой состоятельный человек, как отец, занимается домашними делами.

– Умно, – одобрил Эхан. – Раскол среди власть имущих.

Киин невинно вскинул руки:

– Все, что я могу доказать, господа, – это то, что человек вполне способен позаботиться о себе и своей семье без посторонней помощи, независимо от предполагаемого состояния.

– Предполагаемого? – засмеялся Иондел. – Даже тех крох, которые мы видели, достаточно для баронства. Кто знает, если бы ты не утаивал богатства своих закромов, возможно, нам не пришлось бы волноваться насчет Йадона – трон перешел бы к тебе.

– Ты замечтался, Иондел. Я обыкновенный человек, который любит готовить.

Ройэл улыбнулся:

– Обыкновенный человек, но при этом родной брат теоданского короля, дядя принцессы, принадлежащей теперь к двум монаршим семьям, и муж знатной арелонской дворянки.

– Не моя вина, что мои родственники – выдающиеся люди, – ответил Киин. – Милостивый Доми посылает испытания всем без разбору.

– Кстати, об испытаниях. – Иондел повернулся к Сарин. – Ваше высочество уже решили, как исполнить Кручину?

Сарин недоуменно нахмурилась:

– Какую кручину?

– Вашу, э-э-э… – Вояка-граф смущенно замялся.

– Он имеет в виду Кручину вдовы, – подсказал Ройэл.

Киин встряхнул головой:

– Только не говори, что ей придется через это пройти. Она никогда не встречала Раодена, смешно ожидать, что она будет соблюдать траур, а уже тем более Кручину.

Сарин охватило раздражение. Хотя она обычно любила сюрпризы, направление беседы ей не понравилось.

– Может, кто-нибудь объяснит мне, что это за Кручина? – не терпящим отлагательств тоном потребовала она.

– Когда арелонская дворянка остается вдовой, она обычно проходит через Кручину, госпожа, – вежливо откликнулся Шуден.

– И что я должна делать? – нахмурилась принцесса. Не в ее привычках оставлять дела незаконченными.

– Да никто не ожидает от вас особого рвения, – небрежно махнул рукой Эхан. – Просто Йадон решил сохранить одну из старых традиций. Мне лично этот обычай никогда не нравился. На мой взгляд, не стоит давать публике лишний повод ожидать нашей смерти.

– Я считаю Кручину прекрасной традицией, лорд Эхан, – вмешался Иондел.

Эхан хмыкнул:

– Не сомневаюсь. Ты настолько привержен старому образу жизни, что даже твои носки чтут больше обычаев, чем все мы, вместе взятые.

– Не могу поверить, что мне никто не сказал, – рассердилась Сарин.

– Ну, – протянул толстяк-граф, – кто-нибудь бы да вспомнил, если бы вы не сидели все время во дворце или у Киина.

– Что еще я пропустила?

– В Каи чудесный двор, принцесса, – ответил Иондел. – С вашего приезда прошло уже два бала, а прямо сейчас идет третий.

– И почему меня никто не пригласил?

– Потому что вы в трауре. К тому же приглашения рассылаются мужчинам, а уж те приводят жен и сестер.

Сарин нахмурилась:

– У вас отсталые обычаи.

– Вовсе нет, ваше высочество, – ответил Эхан. – Всего лишь унаследованные от предков. Если хотите, мы устроим вам приглашение.

– Это не будет выглядеть неприличным? Я еще недели не провела в трауре, а уже явлюсь на бал в сопровождении молодого холостяка?

– Она права, – заметил Киин.

– Лучше вы все меня пригласите, – предложила принцесса.

– Мы? – поразился Ройэл.

– Да, вы. Ваши светлости в достаточных летах, чтобы не давать повода для сплетен, – вы всего лишь приобщите юную приятельницу к радостям придворной жизни.

– Многие из нас состоят в браке, ваше высочество! – воскликнул Шуден.

Сарин улыбнулась:

– Какое совпадение. Я тоже.

– Не беспокойся о нашей репутации, Шуден, – произнес герцог. – Я пущу слухи о невинных намерениях принцессы, и, если она не станет появляться с одним из нас слишком часто, ни у кого не найдется повода ее упрекнуть.

– Тогда договорились, – улыбнулась Сарин, довольная поворотом разговора. – Буду ждать известий от вас, господа. Для меня очень важно участвовать в придворных развлечениях: если мне суждено прижиться в Арелоне, необходимо познакомиться со сливками здешнего общества.

Гости согласились с ней, и разговор перешел на другие темы. Особенно всех интересовало грядущее лунное затмение. В течение беседы принцесса вдруг поняла, что так и не получила толковых разъяснений про загадочную Кручину, и решила выжать их из Киина позднее.

Только один придворный не наслаждался ни ужином, ни беседой. Еда на тарелке лорда Эдана так и осталась нетронутой. Он недовольно тыкал в нее вилкой, превращая шедевры Киина в неаппетитное месиво.

– Я полагал, мы договорились больше не встречаться, – наконец не выдержал он.

Его замечание ворвалось в плавное течение беседы, как забредший в сердце волчьей стаи лось. Гости замолчали и повернулись к нему.

– Мы решили не собираться некоторое время, – ответил Иондел. – Мы никогда не предлагали прекратить собрания навсегда.

– Тебе следует радоваться, – добавил Эхан, помахивая насаженным на вилку куском свинины. – Ты больше всех заинтересован в продолжении наших встреч. Сколько осталось до конца налогового года?

– Кажется, год заканчивается через три месяца, – с готовностью подсказал Иондел.

– Премного благодарен, граф, вам цены нет, – улыбнулся Эхан. – Всегда готовы подсказать, как принято поступать и так далее… В любом случае осталось три месяца. Что с твоей казной, Эдан? Ты же знаешь, как придирчивы королевские счетоводы.

Эдан поежился под жестокими насмешками толстяка. Он прекрасно осознавал накладываемые временем ограничения и в то же время пытался забыть о неприятностях в надежде, что они пройдут сами собой. Лицо незадачливого барона полностью отражало внутреннюю борьбу, и Эхан открыто наслаждался зрелищем.

– Господа, – вмешался Киин, – не будем ссориться. Помните, что все мы желаем перемен, особенно стабильности для страны и свободы для ее жителей.

– Тем не менее барон затронул больной вопрос, – произнес герцог Ройэл, откидываясь на стуле. – Несмотря на обещание поддержки от юной принцессы, без Раодена мы как без рук. Народ любил принца; даже если бы слухи о наших встречах дошли до Йадона, король не посмел бы выступить против сына.

Эхан кивнул:

– У нас пропала возможность противостоять королевским приказам. Мы уже начали набирать силу, и довольно скоро к нам примкнуло бы достаточно дворян, чтобы объявить о существовании нашего общества публично. Теперь мы лишились всего.

– У вас осталась мечта, милорд, – тихо произнесла Сарин. – Она дорогого стоит.

– Мечта? – рассмеялся граф. – Мечта принадлежала Раодену. Мы тянулись за ним из любопытства – посмотреть, куда он нас приведет.

– Не могу поверить своим ушам, лорд Эхан, – нахмурив брови, медленно произнесла принцесса.

– Возможно, ее высочество расскажет нам, что такое мечта? – примирительно поинтересовался Шуден.

– Вы умные люди, господа, – ответила Сарин. – У вас достаточно ума и опыта, чтобы понимать, что страна недолго сможет выносить наложенные на нее Йадоном тяготы. Арелон – не семейное дело, которое надо держать в кулаке; управлять им гораздо сложнее, чем подсчитывать прибыли и затраты. Мечта, господа, – это государство, где народ сотрудничает с королем, а не противостоит ему.

– Прекрасное наблюдение, принцесса, – отозвался Ройэл. Но его тон звучал пренебрежительно.

Он тут же отвернулся к остальным, и они продолжили разговор, вежливо игнорируя Сарин. Они позволили ей присутствовать на собрании, но явно не собирались прислушиваться к ее мнению. Принцесса раздраженно отодвинулась от стола.

– …Поставить перед собой цель – совсем не то же самое, что иметь средства к ее достижению, – говорил Ройэл. – Мне кажется, что следует подождать, дать нашему старому другу загнать себя в угол, а уж потом спешить на помощь.

– Но покуда король уничтожит Арелон, ваша светлость, – заспорил Люкел. – Чем больше времени он правит, тем труднее будет возродить страну.

– Я не вижу другого выхода, – развел руками герцог. – Мы не сможем и дальше безнаказанно выступать против короля.

Услышав его слова, Эдан подпрыгнул; на лбу у него выступили капли пота. Он начинал понимать, что, несмотря на опасность, продолжение встреч являлось лучшим выходом, чем ожидание, пока Йадон лишит его титула.

– Ройэл прав, – нехотя согласился Эхан. – Теперь план принца не сработает. Мы не сможем ставить королю палки в колеса, дожидаясь, пока дворянство – и их богатство – перейдет на нашу сторону.

– Существует другой способ, господа, – с заминкой вставил Иондел.

– Какой, граф? – поинтересовался герцог.

– Мне нужно около двух недель, чтобы отозвать легион с постов на торговых трактах. Денежное могущество – не единственный способ убеждения.

– Твоим наемникам не выстоять против армии, – фыркнул Эхан. – Войск у Йадона меньше, чем у соседних государств, но они гораздо многочисленнее твоих полков, особенно если король призовет элантрийскую гвардию.

– Вы правы, лорд Эхан. Но если мы ударим внезапно, пока Йадон не подозревает о наших намерениях, мы вполне успеем захватить дворец и короля.

– Твоим людям придется с боем прорываться в покои Йадона, – возразил Шуден. – Новое правительство родится на крови старого, так же как власть Йадона зародилась на смертях элантрийцев. Ты замкнешь один круг, лорд Иондел, и начнешь новый. Как только революция добьется своего, начнется новая волна недовольства. Кровь, смерть и махинации только усугубят хаос. Должен найтись способ убедить короля отречься, не впадая в анархию.

– Способ есть, – сказала Сарин.

К ней повернулись недовольные лица: они всё еще считали, что принцессе следует сидеть молча и слушать. Им следовало подумать хорошенько.

– Я согласен, – произнес Ройэл, отворачиваясь от девушки. – И этот способ – ждать.

– Нет, милорд, – возразила она. – Прошу прощения, но ожидание – не выход. Я видела арелонцев, и хотя в их глазах еще светится надежда, она слабеет. Дайте Йадону время, и он добьется своего, превратив крестьян в послушный скот.

Уголки рта герцога опустились. Скорее всего, после смерти принца он собирался взять первенство в свои руки. Сарин подавила довольную усмешку: Ройэл разрешил ей остаться за столом, и ему придется позволить ей высказаться.

– Говорите, принцесса, – сдержанно предложил пожилой придворный.

– Господа, – искренне начала Сарин, – вы пытались найти способ упразднить правление Йадона, которое приравнивает способность принимать мудрые решения к получению барыша. Вы утверждаете, что глупость данной системы приносит народу одни лишь муки.

– Это так, – сухо подтвердил Ройэл. – И что же?

– Ну если нынешнее правительство настолько плохо, зачем стараться его свергнуть? Почему бы не помочь системе уничтожить саму себя?

– Что вы имеете в виду, госпожа Сарин? – с интересом спросил Иондел.

– Поверните создание Йадона против него и заставьте короля осознать свой провал. Тогда можно будет надеяться, что вам предоставится случай предложить более разумный способ правления.

– Заманчиво, но невыполнимо, – покачал многочисленными подбородками Эхан. – Может, Раоден бы и выкрутился, но нас слишком мало.

– В самый раз. – Сарин поднялась со стула и стала прохаживаться вокруг стола. – Что надо сделать, господа, так это вызвать в аристократии зависть. Если к нам примкнет значительная часть дворянства, план не сработает.

– Продолжайте, – попросил ее Иондел.

– Какой у системы Йадона самый большой недостаток?

– Она поощряет знать к жестокому обращению с народом, – ответил граф. – Король постоянно угрожает дворянам, отбирая титулы у тех, кто теряет доходы. Так что те, в свою очередь, в отчаянии выжимают из людей последние соки.

– Получается замкнутый круг, где алчность и страх заменяют верность, – согласился Шуден.

Сарин продолжала кружить по комнате:

– Кто-нибудь из вас проглядывал отчеты арелонского производства за последнее десятилетие?

– Они существуют? – с интересом спросил Эхан.

Принцесса кивнула:

– У нас в Теоде – да. Удивитесь ли вы, господа, если я скажу, что уровень доходов Арелона резко упал после прихода Йадона к власти?

– Ничуть. Нас постиг ряд неудачных лет.

– Удачу творят короли, лорд Эхан! – Сарин взмахнула рукой. – Самое грустное в правлении Йадона не только то, что он несет горе людям и губит дух государства. Отчаяние вызывает тот факт, что, несмотря на наносимый народу ущерб, дворянство не процветает. В Теоде мы прекрасно обходимся без рабов, милорды. Даже Фьерден отказался от рабства, потому что там обнаружили более выгодный вариант, – они открыли, что лучше всего люди работают на себя.