И снова сухие слова. Эли. Её зовут Эли. Она попыталась вспомнить хоть что-то, связанное с этим именем. И ничего. Пустота. Кем она была раньше, чем жила, почему вышла замуж, есть ли у неё родственники? Ничего. И это было страшно.
Словно почувствовав её состояние, мужчина, её муж, стало быть, встал и осторожно пересел так, чтобы она могла его видеть. И Эли воспользовалась этим, жадно его рассматривая. Герцогу де Фруа было лет, наверное, сорок, тёмные волосы спадали прядями на высокий лоб, худое лицо, небольшая щетина, неправильные черты лица, да и одет слишком старомодно. Вряд ли его можно было назвать красивым. Вот только глаза…. Что-то было в них такое, Эли сама не могла сказать, что. Но он смотрел на неё, пожалуй, с теплотой. И ей понравилось его лицо. Наверное, он хороший человек, её муж.
Но почему-то никаких проблесков эта мысль не вызывала. Ну должно же быть хоть что-то! Что-нибудь такое, что поможет ей вспомнить его или себя, какая-нибудь нить. Не бывает же такого, чтобы человек вдруг внезапно потерял память и не помнил ровным счётом ничего. Кстати, а что с ней случилось?
– А что произошло?
– Ты попала под экипаж. Чудом жива осталась, – ответил её супруг. И Эли, внимательно смотревшая на него, увидела, как он вздрогнул. Потом помолчал немного, протянул руку поправить одеяло. Эли смотрела на его длинные пальцы, на обручальное кольцо на среднем пальце. Ей было неловко, потому что она не помнила этого человека. И в то же время она необычным образом чувствовала себя здесь на своём месте. – Лекари сказали, что такое возможно, что память восстановится со временем. Ты не переживай.
И Эли решила действительно не переживать. Всё равно она ничего не может изменить.
– Хочешь я почитаю тебе, пока ты не уснёшь? Тебе надо больше отдыхать и спать.
– Хочу, спасибо тебе.
Интересно, какие отношения связывали её с мужем до этой странной потери памяти? А ещё она должна была кое-что узнать.
– Виктор, – незнакомое имя странно резало слух.
– Да, – он повернулся к ней.
– А у меня есть какие-то родственники и… дети? – Было неловко спрашивать, но не узнать собственных детей, было бы ещё хуже, если они у неё конечно были.
– Твой дядя уже обо всём знает. А детей у тебя…нас нет, – он замялся. Всего на секунду, но Эли показалось, что в глазах мелькнула боль.
– А сколько мне лет? – Надо выяснить самое важное.
– Девятнадцать, – помедлив немного ответил муж. И снова в его голосе было что-то такое…Неужели она такая молодая?! И это тоже было странно – её супруг был явно намного старше неё. Здесь точно что-то было не так. Но выяснять что и зачем, у Эли не было сил. Расспросы отняли последние. И она почувствовала, что ей вдруг невыносимо хочется спать.
А он, словно почувствовал её состояние.
– Спи, – сказал тихо.
– А… – Она хотела попросить, чтобы он не уходил. Было страшно. И почему-то он казался единственным надёжным ориентиром в этом мире.
– Я буду рядом, – он тепло улыбнулся ей и подоткнул поудобнее одеяло. И улыбка преобразила его лицо. И это было последнее, что она запомнила, уплывая в сон.
Проснулась Эли от смутных голосов рядом с кроватью. Они так старательно вплелись в сон, что она не сразу смогла понять, что это ей не только снится.
– Таким образом ей скоро должно стать лучше. Давайте ей вот это лекарство три раза в день после еды.
– А память? Когда она восстановится? – Это был абсолютно точно голос мужа.
– Ничего не могу вам сказать. На моей памяти такого ещё не было. Возможно стоит проконсультироваться у доктора Ларинса. У него опыт побольше моего. И не забудьте – на лицо наносить вот эту мазь, тоже три раза в день.
– Благодарю вас.
– Всего доброго, герцог. Если что – сразу зовите меня.
Как только лекарь ушёл, Эли открыла глаза.
– Доброе утро, – улыбнулся ей муж.
– Доброе утро, – кивнула в ответ она и тоже попыталась улыбнуться. Но и улыбаться было больно.
А ещё непривычно лежать в постели. Почему-то она знала, что раньше никогда не болела.
– Тебе помочь сесть? – Виктор подошёл к ней, и Эли только кивнула в ответ. Было неловко. И все слова вдруг застряли на губах. Этот человек был совсем ей незнаком и всё же назывался её мужем.
А он просто молча, без лишних слов, подошёл, усадил её, подложив под спину подушку. Так Эли могла хотя бы рассмотреть комнату, где лежала. Большая и просторная с немодной старой мебелью, она почему-то сразу ей понравилась, в ней было как-то по-домашнему уютно. А ещё в комнате было очень светло. Большое окно распахнуто настежь и в него ярко светило солнце. Эли прислушалась. За окном стрекотали кузнечики, пели свои песни птицы, а где-то заливался одинокий соловей. Она вдохнула полной грудью и снова попыталась улыбнуться. Больно.
– Почему мне тут больно? – Спросила она беспомощно и поднесла руку к лицу, но нащупала лишь ткань повязки.
– Ты сильно разбилась и лицо пострадало.
– А я могу посмотреть на себя в зеркало? – Неуёмное любопытство до добра не доводит. Об этом она тоже откуда-то знала.
– Если хочешь, я принесу зеркало – тихо ответил супруг, – но кроме бинтов ты сейчас ничего там не увидишь.
– А я была красивая? – Снова спросила Эли. Наверное, это было неправильно так спрашивать, но кроме мужа рядом никого не было. И неловкость её скорее всего не имеет причин. К тому же он был немногословен. Просто всегда рядом. Наверное, он сильно её любит, если не нанял сиделку, а сам сидит возле её кровати. При мысли об этом на сердце невольно стало тепло.
– Очень красивая, – тихо ответил Виктор на её вопрос. Она подняла глаза на него. Слишком глухо звучал его голос. И что-то было в нём, что-то такое…
– Теперь, наверное, шрамы останутся, – тихо протянула она.
– Не останутся. У господина Риусса замечательная мазь. Убирает все шрамы, – И он тепло улыбнулся.
– А когда мне можно будет вставать? – Лежать в постели вот совсем не хотелось, хотя и сил двигаться сейчас тоже не было.
– Господин Риусс сказал, что по самочувствию. Но я думаю, как только почувствуешь в себе силы можно попробовать. Серьёзных переломов у тебя нет. Но не раньше недели.
– Неделя! – Эли ахнула. Это было слишком долго и одиноко. А имела ли она эгоистичное право просить мужа сидеть с ней всю эту неделю?
– Не расстраивайся. Если хочешь, я буду читать тебе и буду рядом. – И как-то это неловко прозвучало. Словно что-то между ними было такое… Но что? И спрашивать неудобно. Тем более, что Виктор сказал, что она всё вспомнит.
– Хочу, конечно, – и она улыбнулась ему. Его лицо озарила какая-то удивлённая улыбка, превращая немного нескладные черты лица в красивые и родные.
– Тогда я схожу за книгой.
Эли кивнула.
Так и повелось. Он читал и сидел рядом, а Эли спала и набиралась сил. И для чтения всегда выбирал такие книги, которые теплом отзывались где-то глубоко в душе. Эли смутно догадывалась, что это не зря, что она раньше тоже любила эти книги. Или добрые сказки, или исторические романы, или приключения. Только романы о любви избегал читать. Ну да ведь он мужчина. Они такое не читают.
Через несколько дней она уже достаточно хорошо себя чувствовала, чтобы уверенно сидеть на кровати и с нетерпением ждать, пока придёт муж. Да, она призналась самой себе, что скучает по нему. И ей приятно, когда он рядом. Конечно, это естественно – привязаться к собственному мужу. И Эли этому радовалась. Она больше не чувствовала себя чужой и испуганной в этом мире, который она не помнит. Рядом всегда был он, супруг, Виктор. Его спокойствие окутывало её как будто тёплым одеялом. И ей тоже становилось уютно и хорошо.
А ещё хотелось что-то сделать, чем-то отплатить за ту доброту, что муж проявлял к ней. Почему-то смутно помнилось, что это вовсе не так обычно, что муж так ухаживает за женой.
И в одно прекрасное утро, когда он снова пришёл, Эли, поздоровавшись, спросила, немного смущаясь, как всегда, когда приходилось называть его по имени:
