– Отправили вызов для допроса? – уточнила у начальника тюрьмы.
– Как раз собирался, ваше величество. Совсем недавно отправил министра Гулима в камеру, – подобострастно склонился мужчина.
– Отлично. Хочу его навестить, – поднялась, но не успела сделать шаг.
– Ваше величество, его поместили в нижнем уровне. Зачем посещать скверное место? – в его голосе проскользнул страх.
– Не в первый раз, – окинула собеседника внимательным взглядом.
И снова мне перегородили дорогу, заверяя в беспокойстве о моем здоровье.
– Отойдите! – приказала я и решительно двинулась к выходу.
– Ваше величество, едва вы вошли в кабинет, один из стражников поспешил к камерам, – тихо доложил капитан.
– Перехватили? – не глядя на него, спросила я.
– Разумеется. Он ожидает в допросной.
Интересно, что решил скрыть начальник тюрьмы? Неужели он участник заговора? Рано вскрыла нарыв, надо было позволить ему созреть, чтобы предатели сами показали истинные намерения. Теперь придется вылавливать по отдельности. Но у меня мало времени, пришлось действовать решительно, ударив по главным участникам.
– В камеру к Гулиму, – отозвалась на вопрос Джеджуна, кого первым хочу увидеть.
Необходимо собственными глазами увидеть, что от меня хотели скрыть.
Бывший министр чувствовал себя неплохо. За столом, накрытым светлой тканью, он изволил сытно обедать. Его лицо лучилось удовольствием, и нисколько не выражало раскаяние.
Капитан подал знак стражнику отпереть камеру. Дверь из металлических решеток открылась со скрипом, и я шагнула внутрь. Следом за мной вошел начальник личной охраны.
– Я смотрю ты неплохо устроился, – произнесла, с удовольствием наблюдая, как бледнеет лицо преступника, а из рук выпадает кусок жаренной птицы.
– Ваше величество! Я откровенно рассказал обо всем, что знаю, начальнику тюрьмы, и он распорядился о хорошем обеде, – вскочил на ноги Гулим, отвешивая низкий поклон.
– Читала твои показания. Забавные записки того, кто старался очернить невиновных и обелить преступников, – прошла к столу и села на неудобный стул.
– Ваше величество! В моих словах только правда! – он рухнул на колени.
– Тогда почему не назвал места, где хранится продовольствие для армии? – злым взглядом уставилась в его склоненную макушку.
– Я не виноват! Из-за непогоды крестьяне не смогли собрать хороший урожай. Ваше величество! – ныл мужчина, валяясь на грязном полу.
– В пыточную! – сдерживая гнев, отдала приказ.
Стражники быстрым шагом вошли в камеру, подхватили под руки Гулима, завывающего о своей невиновности, и поволокли прочь.
– Джеджун, отправь смышленых следователей в районы, где по показаниям министра был неурожай. Пусть подробно расспросят, соберут показания. Скоро примчатся его защитники с требованием освободить вора, – строго приказала я. – Идем за ним!
– Ваше величество, я знаю, вы сильны духом, но позвольте мне присутствовать вместо вас, – предложил капитан.
– Нет! Интересно, когда прозвучит имя принца Сефастьяна, – кривая ухмылка дернула уголки губ.
К тому времени, когда я вошла в большую комнату с огромным арсеналом пыточных инструментов, Гулим был привязан на растяжку меж двух столбов. Пытчик в ожидании уставился на меня.
– Начни с плетей. Тело у министра изнеженное, сразу кожа сползет, – посоветовала ему.
– Ваше величество! – от страха у преступника округлилась глаза. – Не виноват! Пощадите!
– Пощажу, если скажешь, где хранится украденное продовольствие, – ответила ему, внимательно наблюдая за реакцией.
Никогда не любила присутствовать при допросе. Потому-то и сегодня постаралась оттянуть время визита в тюрьму, но видимо придется брать процесс под контроль.
После моих слов Гулим затрясся от страха, но не вымолвил ни одного нужного слова. Он выл, умолял и клялся в верности.
Первый удар плети опустился на плечи, порвав из тонкого шелка рубашку и располосовав кожу. Края раны набухли и через долю мгновения кровь хлынула потоками, пропитывая материю. Я не имела права закрывать глаза, чтобы не показать слабость. Холенный министр орал при каждом ударе, мне оставалось лишь ждать.
– Говори, – потребовала у него. – Иначе придется взять колья.
Понурая голова мотнулась из стороны в сторону, отказываясь отвечать.
– Сколько он получил ударов? – спросила пытчика.
– Сорок, – прохрипел верный страж.
Его душа давно огрубела на жестокой службе. Единственное живое чувство, оставшееся в нем, была верность государю. Как раньше он служил моему отцу, так и сейчас только мое слово имело для него значение.
– Продолжай, – приказала ему.
Помощники пытчика окатили водой министра, и тот смог расправить плечи.
– Твои раны неглубокие. Искусный лекарь может их залечить. Дальше мы займемся твоими костями. Выбирай: смерть в мучениях или правда о воровстве, – чистосердечно предупредила его.
– Что вы за женщина? – он поднял головку и посмотрел на меня заплывшими кровью глазами. – Вы зверь!
– Я государь. Единственный законный правитель, – властно ответила ему. – Надо понимать на чьей стороне находиться. Твой покровитель принц Сефастьян получил титул через брак со мной. Он всего лишь жадный до власти вельможа из небогатого клана, которому посчастливилось заключить выгодный брак.
– Ведьма, – сплюнул кровью мужчина в мою сторону.
– Бей, – устало произнесла пытчику.
Изнеженный мужчина держался недолго. От острой боли он потерял сознание, но его снова привели в чувство, и тогда он заговорил. Бессвязный лепет слушала внимательно, а писарь скоро записывал.
То, что я услышала, мне не понравилось. Я подозревала, что увидела макушку заговора, однако размеры ужасали. Имена людей, которых считала либо преданными, либо нейтральными выбивали воздух из легких. Словно на моей шее затягивалась тугая петля, лишая жизни. Верхушка, стоящая у власти, жаждала убрать меня с трона.
– Джеджун, можем идти, – тяжело поднявшись на ноги, произнесла я, придавленная открывшейся истиной.
Испытанное потрясение качало из стороны в сторону, пока поднималась по каменным ступеням в тюремный двор.
– Будете допрашивать стражника? – спросил капитан, почтительно поддерживая меня по руку.
