S-T-I-K-S. Двойник 4. Дом восходящего солнца

Глава четвертая. Нежданные проблемы

Спаренные велосипеды с самодельными носилками между ними бодро раскатывали широкими шипастыми колесами в пыль антрацитовую травку мертвого кластера. Как Ампер и предполагал, мальчишке стало плохо почти сразу, тошнило его минуты две, он полностью избавился от завтрака, плакал, просил вернуться обратно, но Погорелов был непреклонен. Минут через десять Филин затих, только изредка постанывал.

Амперу тоже было не слишком хорошо, толкать велосипеды с такой грубой сцепкой очень нелегко. Его мутило, голова раскалывалась на части, ноги, словно две деревянные колоды, но он держался и, налегая на брусок, который сделал рукоятью, двигал свою «тележку».

Километр остался позади, начался склон, не сильный, но спарка великов так и норовила рвануть вниз на полных парах, теперь приходилось держать брусок и притормаживать ногами, чтобы мальчишка со всем имуществом не покатился вниз.

– Плохо, – прошептал Филин.

– Держись, – попытался его утешить Ампер, – километр уже прошли, и дальше пройдем.

Мальчишка вяло кивнул и опустил голову на свой рюкзак.

Спуск кончился и начался подъем, тоже не слишком сильный, но теперь уже приходилось налегать на брус со всей силы. На вершине Погорелов на пару минут присел и сделал пару глотков живца. Чернота выматывала, а ведь он, по сути, не так уж далеко ушел от новичка. Ходок говорил, что некоторые рейдеры вообще страдают непереносимостью черноты, даже прожив в Улье больше трех лет, их корчит на мертвых кластерах, как будто они только что с перезагрузки. Но Ампер шагает, и этого достаточно. Вот слева метрах в ста холм, по очертаниям напоминающий машину, а вот дальше… Такое Погорелов видел впервые. Целый поселок с пятиэтажными домами-кубиками, какие строили в небольших поселениях городского типа в сельской местности, два десятка черных домов, машины во дворах, кусты, деревья, трубы, и все это антрацитового цвета. Захотелось вскинуть автомат и дать очередь по ближайшему дому, посмотреть, что будет. Но сдержался, не стоит привлекать к себе внимания. Да, здесь чернота и здесь нихрена нет, никого и ничего, но все равно…

Труп какого-то бедолаги Ампер нашел на третьем километре. Он был свежим. Чернота его поглотила, но очертания четкие и ясные, не больше пяти дней прошло. Рядом валялся двуствольный обрез, древний, как говно мамонта, сделали из ружья куркового типа, даже гильзы латунные, ни одного пластика. Погорелов не удержался и обшмонал покойника. В карманах нашлась ватка с двумя споранами, дерьмовый раскладной нож и фотка невысокого плотного мужика с симпатичной брюнеткой на фоне моря – вот только она почему-то хмурилась, наверное, не любила фотографироваться. Рюкзак почти пуст, на дне россыпь двенашки, стеклянная бутылка с разбитым дном, пустая фляга. Ампер забрал только потроха, фляга оказалась навылет пробита пулей. Вот как умер этот рейдер, уходил в черноту от преследователей и словил пулю, сил дойти до зелени уже не хватило.

И снова Погорелов принялся толкать «тележку». Филин лежал в позе эмбриона, подтянув колени к груди, и тихо постанывал.

– Держись, малыш, – бубнил себе под нос бывший прапорщик, – половина позади. Знаю, плохо. Дойдем до зелени и отдохнем.

И тут неожиданно для себя Погорелов запел»

«Этот марш не смолкал на перронах,

Когда враг заслонял горизонт.

С ним отцов наших в дымных вагонах

Поезда увозили на фронт.

Он Москву отстоял в сорок первом,

В сорок пятом – шагал на Берлин,

Он с солдатом прошел до Победы,

По дорогам нелегких гоним»…

Ампер очень удивился, узнав, что «Прощание славянки» звучит во многих мирах мультиврсума и с советской историей, и с имперской, как в его родном, и даже там, где вообще не было ни того, ни другого. И вот сейчас, с трудом передвигая ноги, он во всю глотку орал эту великую песню. И она его поддерживала. Филин, смотрел на безумно орущего мужика во все глаза, но молчал.

Когда Ампер увидел впереди зелень, он чуть не заплакал от счастья. Кусты и трава появились впереди так внезапно, что Погорелов даже не поверил своим глазам.

– Паршивая сотня метров, и все будет хорошо, – уверенно заявил он мальчишке, и с непонятно откуда взявшимися силами уперся в брус, толкая велосипеды вперед.

Через минуту он повалился на зеленую траву в десяти метрах от границы черноты. Достав флягу, Ампер сделал два глотка живчика, потом порылся в рюкзаке и извлек литровку, которую набодяжил специально для Филина. Пришлось снижать градус фактически до пива, только вот, наверное, глотать его нужно больше.

– Хлебай, – протягивая пацану бутылку, произнес он. – Теперь не только можно, но и нужно. Но меру знай. Потом сам определишь, сколько тебе нужно, а пока, думаю, грамм сто – сто пятьдесят.

Филин с минуту держал бутылку в руках, потом решился и, давясь незнакомым и невкусным живцом, начал хлебать.

– Ну и мерзость. Как ты это пьешь?

– Привыкнешь, теперь тебе до самой смерти эту дрянь глотать. Но признай, ведь полегчало почти сразу?

– Есть такое, – согласился мальчишка и сделал еще несколько глотков. Потом прочно завернул крышку и убрал бутылку в свой рюкзак. – И так на черноте всегда будет?

– Нет, так плохо только новичкам. Пооботрешься, и будешь сначала, как я ходить, но с каждым годом все легче. Вот только не любим мы черноту. Нет на ней для нас ничего интересного, кроме, разве что, вот так обогнуть опасный район. Но могли и не дойти, я уже на последних силах пер. Если бы она тянулась еще на пару километров, все, точно бы конец, там бы остались и почернели через недельку, стали бы холмиками, неотличимыми от пейзажа.

Мальчишка слез с досок и уселся рядом. Так они сидели минут двадцать, отходя от черноты. Сидели на открытом месте, только спиной к мертвому кластеру, поглядывая по сторонам, не хватало, чтобы какая тварь тихонько подкралась и подсела побалакать.

– Куда дальше? – наконец спросил Филин.

– Сейчас пожуем, силы восстановим и оглядимся. Нам на восток нужно, вернее, на северо-восток, прочь из земель муров и внешников, плохие тут места, очень плохие.

Говоря все это, Погорелов изучал доступную его глазам местность, то, что раньше, скорее всего, было пожарным прудом, теперь заросшее камышом и тиной болото. Неподалеку от него водонапорная башня, ржавая, покосившаяся, достопримечательность ничуть не хуже, чем строение в городе Пиза. Метрах в трехстах березовая роща. Что за ней, не разглядеть, поскольку там все заросло молодыми деревцами. Вот с таких нужно веники для бани резать. Но если судить по логике, там дальше должна быть деревня.

Ампер поднялся и, сняв с велосипеда свой рюкзак, принялся за приготовление пищи. Горелка сейчас была не нужна.

По черноте он двигался часа три с половиной, почти километр в час. Да, черепахи быстрее бегают.

Вскрыв пару банок из рациона, что распотрошили с утра, он протянул одну мальчишке.

– Съел половину, передал мне, – пояснил Погорелов. – Я поступлю так же, другой посуды у нас нет.

Пацан кивнул и вытащил из кармана ложку.

– А ты, Филин, действительно толковый, не догадался я тебе прихватить прибор, но ты допер, молодец.

– Ну, так основное правило похода – не позаботился о себе, забыл весло, жри щепкой или вырезай примитивную ложку. Так меня дядя Саша проучил в первый раз, когда на охоту с ночевкой поехали.

– Хороший у тебя дядька был.

– А может, выжил?

Ампер молча пожал плечами, говорить на данную тему не хотелось, и у ж тем более выдавать что-то банальное, типа, может быть. Филин, поняв, что Ампер отвечать не хочет, сам все додумал и принялся за еду.

Троицу людей, идущих к ним через рощу, Ампер засек, когда они только вышли из-за деревьев. Шли они открыто, в полный рост, оружие держали в руках.

– Не дергайся, – произнес Погорелов, видя, что мальчишка потянулся к лежащему рядом взведенному арбалету. – Попробуем миром разойтись. Но если что, действуй, как только я начну. Броников на них нет, так что, вали правого прямо в брюхо. Те, что слева и по центру на мне.

Когда до вероятного противника оставалось метров семьдесят, Ампер вскинул автомат и взял троицу на прицел.

– Стоять, – крикнул он, уже прекрасно видя, кто к нему пожаловал, и что миром договориться не выйдет, эту бандитскую рожу, что сидела за рулем газона, ни с кем не спутать.

Он уже хотел начать их валить, но именно в этот момент пуля выбила кусок дерна рядом с коленом, на которое он опирался, а из-за рощи долетел звук одиночного выстрела, едва слышимый, что говорило о наличии глушака.

Троица, как ни в чем не бывало, продолжила идти, причем слева шла явно женщина, стройная, высокая, волосы спрятаны под бандану черного цвета. На груди стволом вниз автомат, на бедре открытая кобура. Прикинутая барышня.

– Этот раунд за ними, стрелок их хорош. Делай то, что велят, если валить, конечно, сразу не начнут. Но если бы хотели, уже бы пристрелили. Понял меня? Имя свое ни в кое случае не говори, но если спросят, соври, назовись Вадиком Капитоновым. Здесь это никак не проверить.

– Я понял, дядя Ампер.

– Если я помру или разделят, рвись на свободу, эти суки сто пудово работают на внешников, а я тебе рассказывал, зачем им иммунные. Прикинься слабым, хилым, лебези, а потом рви когти. Уходи на северо-восток, там должен быть стаб стронгов. А теперь молчок, говорю только я.

– Ба, кого я вижу, – оскалился блондин с татухой на лбу. – Никак Ампер, которого все ищут. Мои две красные жемчужины.

– Наши, – поправил второй, – договор был на четверых.

– Конечно, Мрак, я оговорился, – тут же поправился татуированный.

Девушка разговор напарников игнорировала, смотрела на него, не отрываясь, словно хорошо его знала. Ей было около двадцати. Погорелову тоже показалось ее лицо знакомым, но он так и не смог вспомнить, где же он мог ее видеть.

– Узор, а что с сопляком делать будем? – поинтересовался Мрак.

– Иммунный. Значит, сдадим, как и всех остальных, два десятка гороха имперцы за него дадут. Да и арбалет у него крутой, считай, хорошо подогрелись. Руки вперед, – доставая наручники, скомандовал водила, – и не дергайся. Ты мужик крутой, я слышал о тебе, и даже догадываюсь, что часть моей команды ты упокоил, уж больно хитро граната стояла. Но вас там снайпер пасет, что может любое яйцо на выбор отстрелить. Так что, сейчас мы с тебя сейчас снарягу снимем, и шагай к роще, там нас грузовик ждет, уже вечером передадим тебя посредникам. Все гонялись за Ампером, а я его взял.

Погорелов усмехнулся тому в лицо, прав он, сука, все гонялись за ним, вот только он жив, а все, кто гонялся, уже подохли. Наручники крепко обхватили запястья. Учитывая нож, который уже разок сослужил ему службу, избавиться от них, проблем не составит, главное, чтобы не нашли. Пистолеты, автомат и кинжал Узор забрал себе, а вот рюкзак взял Мрак.

– Тяжелый. Чую, там много ценного, – довольно заявил он. – Где ты так подогрелся? Ведь еще три дня назад тебя раздели.

– Так с тех, кто раздевал, и снял, – усмехнулся Ампер в лицо Мраку. – Вы, муры, дохнете рядом со мной, как будто смерть за моими плечами ваша стоит. Как подходите, хлоп, и в ящик. Хотя в Стиксе без ящиков… Пусть будет канава с дерьмом. Раз, и жмур в дерьме притоплен. Мальчишку отпустите, он вам без надобности, новички внешникам не интересны, а ему всего четыре дня. Они только старожилов берут.

– Вот поэтому сторожили дороже, – ответил Мрак, – но и пять гороха тоже прибыль. Сдавать-то будем в общей массе. А теперь шагай к роще, и помалкивай, еще одно лишнее слово из твоего вонючего рта, и я тебе зубы выбью, внешникам похрен, с зубами ты будешь, или нет.

Молчаливая же девушка, так и не проронившая ни слова, взяла рюкзак Филина.

– Дяденьки, ну отпустите, – заканючил пацан, Ампер даже представить не мог, что он так умеет. – Ну что я вам сделал? Я никому про вас не скажу.

– И куда ты пойдешь? – неожиданно, присев рядом с мальцом, спросила девушка. – Здесь Стикс, здесь выживают сильные. Тебе сколько лет? Десять? Да ты в одиночку и дня не протянешь, дети тут добыча. Ну, дал тебе твой крестный нож и арбалет, но ведь убивать уметь нужно. Я не умела, меня одни уроды научили. Но ты еще не умеешь, так что загнешься. Как тебя звать?

– Ампер Филином окрестил, я птиц люблю.

– Хорошее прозвище, – уважительно глянув на Погорелова, произнесла девушка. – Узор, Мрак, мы его не сдадим, я его себе беру.

– Ярая, мы так не договаривались, – заупрямился Мрак.

– Я заплачу за его свободу, – отрезала девушка, и Погорелову показалось, что воздух вокруг нее как-то странно уплотнился, – разговор закончен. Или у тебя есть, что еще сказать?

– Нет, Ярка, нужен, забирай, – слегка струхнув, ответил рейдер. – А ты шевелись, – он пихнул Погорелова в спину стволом автомата, вымещая на нем свой испуг.

Ампер скривился и сделал два торопливых шага вперед, и оказался прямо перед Узором. Бывший прапорщик не мог удержаться, состроив зверскую рожу, он приблизил свое лицо к лицу мура и резко сказал:

– БУ!

Тот отшатнулся и, не удержавшись на ногах, грохоча кучей стволов рухнул на пятую точку.

Узор, скрывая свой испуг, вскочил и со всей дури саданул Погорелову кулаком в пресс, но не пробил, да и удар был так себе.

– Суки вы ссыкливые, – презрительно глядя в глаза татуированному, произнес бывший прапорщик и, сплюнув под ноги, пошел к роще.

Их вели под стволами. Впереди шел Ампер, за ним Филин. Руки мальчишке не сковывали, и вообще как угрозу не воспринимали. Муры шли по бокам, замыкала Ярая, присматривая за мальчонкой. Приглянулся он ей, похоже. Даже если его песня спета, девчонка о шкете позаботится, вырастит он в таком обществе, конечно, дрянью, но вырастит. Может, и удерет. Но Ампер не спешил сдаваться, дерись до конца, так его учили, так он говорил своим бойцам.

Снайпер и вправду был хорош, он возник словно из неоткуда, просто в один миг поднялся с земли, с которой сливался идеально, сильный дар. Мимо придешь, кочка, как кочка, и винтовка просто ветка. А винтовка хорошая, с глушаком, мощная, из такой можно работать километра на полтора.

– Три красных жемчужины, – произнес снайпер, разглядывая Погорелова. – Вот уж не думал, что встретимся. Только проблема есть, как тебя целым довезти до пособников, они на тебя жутко злы, ты их группу партизан ушатал. Крутой ты черт.

– Почему три? Две же было, – тут же вклинился Мрак.

– Еще одна от пособников, – пояснил снайпер.

– Дяденька, ну отпустите, – дернув Мрака за рукав, заканючил пацан, концентрируя внимание на себе

– Что за… – начал Узор, но закончить фразу не успел.

Выстрел. Еще один. Снайпер оказался самый шустрый, он рванул в бок, поднимая свою винтовку, ну не создана она для ближнего боя, но споткнулся о выставленную Погореловым ногу и, рухнув на землю, проехался носом по траве. Грохнул еще один выстрел, и в затылок мура вошла пуля.

– Теть, а ты крутая, – неожиданно произнес Филин, – бах, бах, и все трупы.

– Спасибо, ты тоже молодец, – ответила Ярая, убирая пистолет в кобуру и срезая с запястья Ампера наручники, – вовремя Мрака отвлек. Как догадался?

Филин пожал плечами.

– Вы так на дядю Ампера смотрели, так смотрят не на врага и не на награду, так смотрят на очень дорого человека.

– Вот уж не думала. Ты действительно необычный ребенок, раз смог распознать подобное. Здравствуй, Ампер.

– Лицо знакомо, вот только вспомнить не могу, – присаживаясь рядом с мертвым Узором, и начиная стаскивать свое имущество, произнес Погорелов.

– Ты со своей блондинкой спас меня. Подвал рейдеров на маленьком стабе, четыре девчонки, дыба. Неудивительно, что ты меня не запомнил, поскольку получил нож в плечо.

– Вспомнил, спасибо.

– Жизнь за жизнь, Ампер. Эти люди чужие, те, кто мне помог тогда, уже не встанут, кстати, догадываюсь, что ты их привалил.

– Я?

– Граната в оружейном шкафу.

– Тогда я, – признал Погорелов. – Что дальше, Ярая? – Ампер уже полностью вооружился, теперь нужно дождаться конца беседы.

– Тетя Ярая, пойдемте снами, – с детской непосредственностью предложил Филин.

Девушка опустилась перед ним на колени и обняла.

– Для тебя малыш я не Ярая, Таней меня зовут.

– Пойдемте, – повторил мальчишка. – Дядя Ампер крутой, он сможет вас защитить.

– Не выйдет, – покачала головой девушка. – У вас своя дорога, у меня своя, – с грустью произнесла девушка, отстраняясь и поднимаясь на ноги. – Я уже с месяц хочу уйти, не по нутру мне то, что тут творится, воротит. И я замазана в этом, к нормальным мне хода нет. Даже твое заступничество не спасет, кончат меня в особо извращенной форме. Уйду на юг, там, говорят, есть места, где всем плевать на прошлое. Так что, прощайте.

Филин уже было раскрыл рот, чтобы возразить, но передумал, просто шагнул и обнял ее за талию. Ярая потрепала его по волосам, потом перевернула снайпера, быстро обыскала разгрузку, забрав магазины к винтовке и что-то из имущества, скорее всего, пакет с потрохами. Затем вскрыла ремень и извлекла оттуда еще несколько горошин.

– Тань, тут где-то стаб должен быть, там стронги обитают. Знаешь, где это? – решил прояснить дальнейший маршрут Ампер, пока девушка не исчезла.

– Далеко туда, – ответила та, – примерно сто двадцать километров. Смотрите, буду по ориентирам объяснять. Пойдете на восток, выйдите на дорогу, но это не та что рядом. Перешли ее, идите дальше километров двадцать. Огромное шоссе, даже не знала, что у нас в стране такое есть, шесть полос, пробка километра на три, там зараженные хорошо подъедаются, поскольку шоссе сразу с пробкой грузится. Вот по нему или вдоль него на север. Дойдете до городка со стелой памяти героям великой отечественной, от нее на одиннадцать часов еще километров сорок. Ваш ориентир – огромные вышки ЛЭП. За ними будет стаб мелкий, метров сто на двести, там постамент от танка остался. Вот если прямо от него повернуть направо, через десять километров будет Отважный. Но мне туда ходу нет.

– Понял, доберемся. И спасибо тебе.

– Пойдем со мной, Ампер, – неожиданно выпалила девушка.

Она это говорила, словно в омут головой ныряла. В ее темных глазах теплилась надежда.

– Прости, но мне в другую сторону, там ждут меня и мою помощь.