Мэй. Шёпот отчаяния

Пролог

Меня окутывала непроглядная тьма. Плотная, как туман после дождливого дня, она забиралась глубоко в разум. Сил совсем не было. Я не понимала, что со мной, где нахожусь, жива ли. Мысли с трудом пробивались в воспалённый мозг, но их почти сразу перебивал белый шум. Он оглушал, сводил с ума, а каждая попытка хоть что-то вспомнить сводилась на нет. В голове будто вакуум. Система не поддавалась, что порождало только больше вопросов.

Доступ закрыт.

Оптика ожила совсем ненадолго. Маленькое окошко с уже надоевшим уведомлением в очередной раз всплыло перед глазами.

Как закрыт? Почему я не могу пробиться в собственные воспоминания? Это ещё больше заставляло напрячься. Когда ты не можешь открыть файлы в голове, а система буквально не признаёт тебя, это уже плохой знак. Ты либо отключён от сети и вся внутренняя система в спящем режиме, либо есть повреждения, которые затрудняют работу. На самом деле причин много и одна не лучше другой. Из-за чего и появляется это назойливое уведомление с ограничением к доступу.

С другой стороны, всё могло быть и хуже. Наверное, это тот самый случай, когда думаешь, что всё плохо, выхода нет и вообще всё тлен и мрак. А на самом деле ничего ужасного не произошло и всё, как многие другие проблемы, решаемо. Потому что, если хорошенько подумать, то могло быть в разы хуже. Да, я не знала, что со мной, но сейчас это не имело особого значения. Жива? Возможно. Могу думать, рассуждать? Не без труда, конечно, но да. Значит, не всё так и плохо. Просто не тем занимаюсь. Надо не пробиваться к архиву воспоминаний, а вместо этого нужно постараться провести диагностику. Самую элементарную, базовую диагностику. Так хотя бы станет понятно, есть подключение или нет.

Процесс диагностики систем запущен:

Оптика – повреждение зрительного нерва; нейронная сеть – результаты отсутствуют.

До окончания проверки остались двадцать минут.

Мне уже не понравилось начало. Особенно то, что процесс прервался, не успев начаться. Потрясающе. И что в конечном итоге я имею? Полное незнание в каком состоянии находятся системы, что со мной и где нахожусь. Собственно, всё то же самое и ничего нового. Если попытаться рассуждать логически, а это – то немногое, что могу делать на данный момент, вроде бы я не мертва. Вот только что-то радости совсем нет. Полная дезориентация не способствует появлению положительных эмоций. А подвешенное состояние только усугубляет сложившуюся ситуацию. Добавить к этому не самый оптимистичный настрой и самовнушение с элементами депрессии, получается уже целая симптоматика пациента психиатрического отделения.

Ничего не бывает просто так, всегда должны быть причины. Моё нынешнее положение – это лишь следствие тех причин. Весьма странное и неприятное состояние. Его можно сравнить с тем, когда находишься в замкнутом пространстве и без света. Без возможности пошевелиться, полная скованность движений. Я и раньше не чувствовала ничего: ни холода, ни тепла, ни болевых ощущений. Сейчас же не чувствую собственное тело. Его будто нет. У любого другого человека нечто подобное вызвало бы приступ паники. Желание поскорее выбраться из заключения, встать на ноги, увидеть дневной свет. Но у меня даже такого не было. Страх неизвестности не накрыл с головой, разум не начал судорожные метания в жалкой попытке выбраться из ловушки. Лишь нарастающее раздражение никак не покидало меня. Полная беспомощность, отсутствие возможности что-либо сделать, разобраться и наконец выйти из этого грёбаного состояния.

Чем дольше я находилась в этой прострации, тем больше казалось, что это никогда не кончится. Есть такое явление, как послеполуденный ужас. Когда человек испытывает иррациональную тревогу, смотря на светлое безлюдное пространство, неподвижность крон деревьев, отсутствие теней под палящим солнцем… И последующее появление неприятного чувства надвигающейся беды. У меня было почти точно так же, только без тревоги. Время словно остановило свой бег, а вся непроглядная темнота, окружающая меня, всё больше напоминала стоп-кадр. Либо это я была тем самым стоп-кадром, а жизнь текла мимо меня. Сложно объяснить, особенно, когда не понимаешь, что вообще происходит.

Мысли то и дело путались в голове, переплетались между собой словно нити, образуя большой клубок. Не знаю, сколько ещё раз пыталась провести диагностику систем. Уже сбилась со счёта. Я всё больше ощущала себя отголоском чего-то или кого-то, что осталось за пределами тьмы. В такие моменты невольно начинаешь задумываться, а есть ли ты на самом деле? Это я могу считать себя живой, а что если это всего лишь кажется? И всё это не что иное, как остаточная память? Вот хочу пошевелиться, а не могу. Ведь когда осуществляется какое-либо телодвижение, в теле чувствуется напряжение мышц. Сложно не заметить, как поднял руку, пошевелил ногой. Это происходит на подсознательном уровне. Сейчас я даже этого не могла понять, казалось бы, самого элементарного.

Невольно захотелось закричать. Не от бессилия, а от злости. Но даже это не удавалось сделать. Не знаю, на что злилась… наверное, на саму себя. Что не могу толком разобраться, понять проблему и устранить её. Всё отчётливее чувствовала себя беспомощной, но даже несмотря на это не собиралась сдаваться. Не в моём духе опускать руки, поддаваться отчаянию и начинать жалеть себя. Повторюсь, ничего не бывает просто так. Любые неприятности имеют свойство заканчиваться. Даже такое дерьмо, как это. Как бы то ни было, оно не может длиться вечно. Мне сколько угодно может казаться обратное, но на самом деле это не так. Пусть я не могу знать, сколько это продолжается: час, два или сутки, но на деле может не больше пяти минут. Рано или поздно это закончится. А пока, единственное, что остаётся делать, ― это ждать. Не самое лучшее и приятное, но других вариантов всё равно нет.

Глава 1

Как быстро человек или любой другой живой организм может привыкнуть к новым и непонятным для него вещам? Как быстро наступает принятие его безвыходного положения? Не знаю, как у нормальных, живых людей, а у меня это произошло, на удивление, быстро. Сама от себя не ожидала такого спокойствия. Я уже перестала осуществлять какие-либо попытки, чтобы выбраться из этого плена. Белый шум больше не действовал на нервы. Забавно, я его почти даже не слышала. Даже больше скажу, мы почти стали одним целым. Наверное, это и есть то самое принятие. Когда осознаёшь, что как бы ни старался, что бы ни делал, результат будет один. Нет, это далеко не значит, что вот так быстро решила сдаться, опустила руки и принялась заниматься бесполезным саможалением. Просто начала понимать кое-что. Осознание пришло настолько внезапно, что грешным делом сочла его за умственное помешательство. Не могу сказать, сколько на это потребовалось времени, ибо оно для меня вне досягаемости. Но наконец, поняв одну вещь, стало немного проще. Правда это ещё с какой стороны посмотреть.

Всё то, что окружает меня, ― это не что иное, как сеть. Тот самый белый шум, закрытие доступа к системе – её составляющие. Грубо говоря, я нахожусь в паутине, которая служит барьером. И речь идёт не об интернете, а о частном канале. Если я действительно всё правильно поняла, то, вероятнее всего, это какой-нибудь терминал. Вот и получается, что изначальная догадка верна: я вроде бы есть, а вроде меня и нет. Активная деятельность мозга поддерживается за счёт терминала и непосредственно сети в целом, благодаря чему могу думать, задаваться вопросами и искать на них ответы. И как раз по этой же причине не чувствую собственное тело – его просто нет.

Знаю, всё это кажется полным бредом, воспалённого мозга. Но других вариантов у меня просто нет. Чем дольше нахожусь здесь, тем больше эти догадки похожи на правду. Опять же, если рассуждать логически, была бы я мертва…

«Если не сбавишь обороты, произойдёт перегрев систем. Что неминуемо приведёт к весьма плачевным последствиям», ― появилось уже привычное окно с непривычным содержанием сообщения.

Я понятия не имела, что это было: вирусная программа, очередной блок или кто-то извне. Текст сам по себе казался не менее странным, чем его появление. Если это человек, который как-то связан с моим заточением тут, то пусть катится к чертям собачьим. Не исключено, что его «предостережение» несёт чисто провокационный характер. По собственному опыту знаю (удивительно, что именно это воспоминание осталось при мне), что посторонние не допускаются к базам. А добродетели в наше время ни чем не отличаются от тех же самых корпорантских крыс. Соответственно, не исключено, что это кто-то из людей, которые замешаны в столь странном деле.

«Я понимаю, в тебе сейчас говорит сомнение. Но поверь, у меня нет цели причинить тебе вреда. Если бы я хотел этого, то сделал бы намного раньше», ― высветилось ещё одно сообщение.

«Раз понимаешь, зачем тогда подкрепляешь это сомнение? Кто ты и что тебе нужно?», ― рискнула и набрала мысленный ответ.

«Не подкрепляю – предостерегаю. Я тот, кто хочет помочь тебе».

Странно всё это, ой как странно. Сначала сетевая ловушка длинною в бесконечность, потом эти сообщения. Нет, тут явно дело нечисто. С трудом вериться, что среди тех, кто меня сюда заслал, есть неравнодушный, желающий помочь. Он прав, я не доверяла ни единому его слову. Слишком хорошо звучит, чтобы быть правдой. С другой стороны, разве у меня есть выбор? Я и так по самую маковку в дерьме. Кто бы он ни был, если этот человек прав и потом будет ещё хуже, то оправдан ли риск? Нужны ли мне эти последствия? Однозначно нет.

«Позволь я помогу тебе. Как только ты окажешься в относительной безопасности, тогда я постараюсь всё объяснить», ― никак не унимался мой невидимый собеседник.

«Я так понимаю, у меня всё равно не выбора», ― начала было я, на что появилось ещё одно сообщение:

«Нет, Мэй, выбор есть всегда. Вопрос лишь в том, каким он будет. В твоём случае, что сама предпочтёшь: дождаться, когда сгорит система, либо когда тебя удалят как вредоносный файл, или довериться мне и сохранить свой разум».

Сначала я удивилась, когда собеседник назвал моё имя. И совершенно не обратила внимание на другие слова, как «сгорит система» и «удалят». Даже было промелькнул наиглупейший вопрос: «Откуда ты меня знаешь?». Но потом сама же одёрнула себя. Какая вообще разница? Отголоски прошлой жизни, если это можно так назвать, лишний раз напомнили, что это не имеет никакого значения. Так случается, когда ты можешь не знать человека, даже не подозревать о его существовании, а он тем временем осведомлён чуть ли не о всей твоей подноготной. И совершенно не обязательно, что это дружелюбно настроенный человек. Чаще всего враги знают о тебе куда больше, чем ты можешь представить. Я никогда не была параноиком, не страдала манией преследования и не занималась психосоматикой. Просто привыкла смотреть на вещи здраво и прислушиваться к себе. Не через призму розовых очков, где весь мир в радужном свете и повсюду цветочки с летающими бабочками. Одно я запомнила раз и навсегда: в наше время с некоторыми друзьями никакие враги не нужны.

В любом случае, что так, что так, а перспективки оставляют желать лучшего. Если он прав, а мне почему-то всё больше кажется, что это так, то придётся выбирать самое меньшее из зол. Даже при самом плохом раскладе исход будет один: моя неминуемая смерть в любом из видов. Точнее сказать, своё тело я уже потеряла. Остался разум, да и тот скоро вот-вот ускользнёт.

«Мэй…»

«… времени… совсем мало…»

«… кто-то уже запеленговал… твою сигнатуру…»

Обрывки сообщений с трудом пробивались сквозь внезапно появившиеся помехи. Это очень напоминало перегоревшую лампочку. Когда она буквально на последнем издыхании, частое мигание и резкая темнота. У меня было точно так же. Только темноту сменял традиционный синий цвет, как при ошибке системы терминала, и последующие строки кодов. С каждым новым символом я всё больше понимала, что начинаю терять связь с пространством. При этом отчётливо слышала, как кто-то торопливо набирает эти самые коды. Звук стучания пальцев по клавиатуре эхом отдавался от слуховых нервов в мозгу, заглушая белый шум.

«Я не знаю, кто ты… и откуда такое желание помочь… Но сейчас… это не имеет никакого значения. Если ты… всё ещё тут… вытащи меня отсюда…»

Непонятно каким образом я сумела набрать текст. Несмотря на то, что у меня всё-таки получилось это сделать, я не могла знать наверняка, дошло ли сообщение до собеседника. Проверить это не было возможности, а полагаться на удачу – ещё более глупо, чем рассчитывать на свободу. Пусть я не знала этого человека и у меня не было к нему доверия, но в сложившейся ситуации, как бы смешно ни звучало, он был моим последним шансом. И, кажется, я его успешно упустила.

Как бы то ни было, уже поздно о чём-либо жалеть. В одном он оказался прав: многое зависело от правильности моего выбора. Судя по всему, я допустила ошибку – слишком долго думала, слишком сильно сомневалась и в конечном итоге сделала выбор не в свою пользу. Что ж, если сообщение всё же не дошло до адресата и, или того хуже, его перехватили на другой стороне, жалеть уже поздно. Каждый учится на собственных ошибках. К сожалению, они неизбежны. Вопрос только в том, как быстро ты усвоишь этот урок, станешь ли наступать на одни и те же грабли и, наконец, поймёшь: каждая новая ошибка делает тебя сильнее.

***

Сквозь пелену тумана, которая окутывала сознание, постепенно начал пробиваться слабый сигнал. Поначалу он был едва заметный. Это напоминало попытку подключения, когда вставляешь накопитель в разъем терминала. Словно небольшие разряды тока он пульсировал в мозгу, подпитывая его энергией. Не могу знать наверняка, что это было и как долго всё это длилось, но постепенно я будто начала оживать. Вместо уже привычной темени неожиданно появился значок «загрузки». Следом за которой началась автоматическая проверка систем. Недоумевая, я аккуратно наблюдала за происходящим. Как такого страха не было, скорее, опаска. Когда случается что-то очень внезапное, никогда не знаешь, чего потом ожидать.

Не имея никаких возможностей обезопасить себя, я решила сделать самый минимум, что было в моих силах – не отсвечивать. Затаиться в глубинах электронного сосредоточения, не резонировать и просто ждать. Если это очередная ловушка, бежать нет смысла. Собственно, как и куда? Перепрыгивать с одного файла на другой? Сомнительное удовольствие. К тому же это удвоит шанс оказаться замеченной. Перемещения всегда можно отследить с помощью защитных программ на устройстве. Это не занимает много времени: буквально несколько минут и неопознанный файл отправляется в карантин. Ну а далее удаление. Хотя, если в данный момент я являюсь, грубо говоря, тем же файлом, то все мои попытки оставаться «инкогнито» трещат по швам.

Проверка завершена: 30% систем в норме.

Доступ к архивным данным: частично разрешён.

Зрительные нейроны: активированы.

Слуховые нейроны: активированы.

Мозговая активность: стабильная.

Интерфейс: настройки – базовые, подключение – «домашняя» сеть.

По окончании всех уведомлений, пошла слабая рябь, после которой я увидела перед собой комнату. Точнее сказать, её часть. Радиус видимости был совсем небольшой – с трудом могла разглядеть боковой монитор и человека, сидящего вполоборота. Судя по взлохмаченной копне рыжих волос и слегка помятой рубашке в клеточку, им был молодой человек лет двадцати семи. Немигающим взглядом он смотрел на экран, то и дело поправляя съезжающие на нос очки.

Даже не видя полностью его лица, у меня возникло странное чувство, будто я его знаю. Будто мы знакомы, виделись, разговаривали… Только вспомнить почему-то не могла.

– Мэй, ты тут? ― его тихий, слегка осипший от долгого молчания голос нарушил уже привычную тишину. После заданного вопроса парень немного нахмурил нос, запустил пятерню в волосы, ещё больше взлохмачивая их, и еле слышно выругался: ― Чёрт… А поумнее ничего сказать не мог? Вот идиот…

Несколько долгих секунд я чуть ли ни в упор смотрела на него, не зная, как мне быть. Опять была мысленная борьба с собой. С одной стороны, всё ещё присутствовало опасение выдавать себя, с другой – не покидало навязчивое чувство, что мы знакомы.

– Я тут, ― неожиданно для самой себя вдруг услышала собственный голос. За этот неопределённый промежуток времени я уже успела отвыкнуть от него. Так долго молчала, не имея возможности говорить, что сейчас он казался чужим. Далёким, не моим.

– Хорошо, очень хорошо, ― оживился парень, ― для начала я должен извиниться перед тобой… ― хотел было продолжить он, но я перебила:

– Извинения ни к чему. Кто ты и зачем тебе понадобилось помогать мне? – слова прозвучали резко и с долей раздражения, но мне было всё равно. Я по-прежнему не знала, кто он и откуда такое стремление. На данный момент оно не вызывало ничего, кроме уже привычного недоверия и сомнения.

– Значит, некоторые фрагменты всё ещё находятся под блокировкой, – послышался грустный вздох, – к сожалению, мне пока не удалось подобрать код доступа, чтобы ты могла открыть собственные же файлы, ― молодой человек ненадолго задумался. Устало потёр лицо и с шумом выдохнул. ― Меня зовут Нейтан. Я ассистент доктора Райана. Незадолго до случившегося вёл твою карточку здоровья. Когда произошло частичное обнуление, я находился на конференции в качестве представителя нашей клиники. Как раз заполнял документацию, когда заметил странное «поведение» терминала.

Во мне опять всколыхнулось чувство, что знаю этого человека. Его имя и имя доктора, что он назвал, также казались знакомыми. Ладно это, но другое – то, что парень упомянул про карточку здоровья. Выходит, мне не показалось и я действительно его знаю. Странно лишь то, что с его слов процесс обнуления был не завершён. Как показывает практика, крупные «шишки» или те же самые корпоранты не особо нянькаются с провинившимися. Чаще всего они их попросту ликвидируют, дабы избежать повторных проблем. Реже они перекупают человека, чтобы тот приносил пользу, отбывая свою повинность. Проще говоря, платят ему сумму в два раза больше исходной, и используют уже в своих целях. Не стоит упоминать о том, что после подобного сотрудничества человек или ауг всё равно подлежит ликвидации. А средства, переведённые на его счёт, автоматически возвращаются к их владельцу.

Пожалуй, этот вопрос стал для меня более насущным, нежели многие другие. Со стороны Нейтана это большой риск. Он нарушил устоявшиеся за многие годы правила корпорации, тем самым подписав себе смертный приговор. Ладно я остаюсь в зоне риска и могу в любой момент быть стёрта, но он… Чем он вообще думал?

– Так понимаю, блокировка тоже дело рук корпорации, ― задумчиво протянула я. Понемногу всё начало вставать на свои места. Знакомое имя помогло самой начать вспоминать некоторые детали и моменты из жизни. ― У меня всего два вопроса к тебе, ― продолжила говорить. ― Первый: откуда ты узнал обо всём? Второй: зачем решил помочь?

– Откуда узнал? В здание, где проходила конференция, пришли суровые ребята. У одного из них был небольшой кейс. Охрана им и слова не сказала, лишь последовало краткое пояснение: «Директор ждёт». Я хоть и работаю в медицинской сфере, но прекрасно знаю, как выглядят ликвидаторы и в каких случаях они приходят к директорам. Сопоставить твоё отсутствие в клане, пропажу данных из наших архивов и появление их корпорантских базах, не требует большого ума. Тут даже дурак догадается о наличии связи между тремя компонентами. А то, как вёл себя терминал, через несколько дней, только усилил мою догадку. Одним словом, наверху ещё не решили, что делать с тобой, потому и поместили в так называемую изоляцию до окончательного вердикта.

Нейтан отложил в сторону ручку, которую крутил между пальцев. Устало потёр лицо и, прикрыв глаза, не глядя добавил:

– Мэй, а зачем ты убрала мистера Филиппа? Наверное, потому что знала, чем он занимается и не хотела, чтобы его безнаказанность продолжалась дальше? Каждый совершает те или иные поступки: обдуманные или нет. Мой был обдуман. Пусть мы не так хорошо знакомы, но я нисколько не сомневался в том, что делаю. Точно так же как ты, когда приняла решение по-своему наказать Филиппа.

– Нейт, но ты же понимаешь, что, в первую очередь, ставишь под удар себя? Узнай об этом директор и передай он дело властям, то без труда выйдут на тебя. Это лишь вопрос времени, когда они заметят мою пропажу и выйдут на того, кто это сделал.

Хоть и минутами ранее я начала думать, что вроде бы всё стало понятнее, сейчас начала сомневаться. Нет, не в словах Нейтана, не в его столь благородном, но не менее глупом поступке. А в том, насколько мы вообще знакомы? Те фрагменты памяти уже стали более чёткими, однако я не уверена, что понятие «не так хорошо знакомы» можно отнести к нам. Нет, мы вообще не знакомы. В том плане, что даже представить не могла, что какой-то там тихоня лаборант и по совместительству помощник корпорантского доктора, станет вытворять нечто подобное. Понимаю, в тихом омуте и черти водятся, но всё равно в голове не укладывается. После нескончаемого потока дерьма, что было раньше, сейчас сложно поверить, что человек будет руководствоваться благими намерениями. Ставя под удар себя и рискуя собственной жизнью ради кого-то.

Это не значит, что я подозреваю парнишку в злом умысле или личной выгоде от содеянного. Просто ещё слишком много вопросов осталось. Возможно, ему так же, как и мне, нечего терять. Или он знает куда больше, чем кажется на первый взгляд.

– Заметят, ― парень выдержал паузу и продолжил: ― Либо примут твою пропажу за техническую неисправность, в ходе которой произошёл сбой всех терминалов на этаже. А какие последствия это несёт? Правильно, стирание данных и незащищённых файлов. Простыми словами, как только тебя поместили в сеть, система восприняла это как вирус и запустила программу по его устранению. Как нам известно, на одном лишь терминале это занимает не малое количество времени. В здании их больше пятидесяти. Риски, что произойдёт перегрев, увеличиваются вдвое.

– Ты действительно уверен, что там работают одни идиоты, которые сойдутся на не менее идиотской версии обычного перегрева? ― не сдержала ироничного смешка. ― Нейт, ты хоть понимаешь, насколько это глупо? Я была там, слышала, как вводится код. Не автоматически по программе, так называемого запуска, а кто-то вводил его. На тот момент уже засекли неладное и начали устранение неполадок вручную. Откуда ты можешь знать, что тебя не засекли? Если удалось спокойно покинуть здание, это ещё ничего не значит.

Бред какой-то! Откуда столько наивности? Взрослый же мальчик, должен понимать, что каждое действие имеет последствия. И он – не исключение. Никогда нельзя полагаться на одну лишь удачу или волю случая. То, что он смог уйти и остаться незамеченным, можно отнести лишь к одному везению. К сожалению, всё происходящее можно назвать не чем иным, как затишьем перед бурей. Если тогда к нему не приставили слежку, тоже ни о чём не говорит. Всё зависит от того, как быстро разберутся с проблемой. Самое страшное то, что парень даже не представляет, во что он ввязался.

Глава 2

Несмотря на то, что теперь находилась в личном терминале Нейтана, я всё так же потеряла счёт времени. Если не ошибаюсь, то по моим подсчётам шёл уже третий день. Утром парень уходил на работу, из-за чего большую часть времени проводила в гордом одиночестве. Только где-то под вечер Нейтан приходил домой. Уставший, иногда вымотанный. Его взгляд внимательно осматривал небольшую комнатку, цеплялся за терминал и он тут же направлялся к нему. Даже в его отсутствие мониторы оставались всегда включёнными. Парень пояснял это тем, чтобы мне попросту было комфортней. Чтобы не было навязчивого ощущения, будто нахожусь взаперти. Что ж, хоть, по сути, так оно и было, но я не возражала. Как ни крути, но Нейтан прав, так немного легче. Пусть в первой половине дня он был не дома, но зато я видела не чёрный экран, а его комнату. Её обстановка, некоторая простота и минимализм, помогали не думать о том, что нахожусь в металлической коробке.

Помимо основной темы, которая по-прежнему находилась в подвешенном состоянии, он просто рассказывал, как прошёл его день. Я была не против. Наоборот, это служило неким отвлечением от насущных проблем или очередных попыток вспомнить поломанные фрагменты.

Непонятный звук со стороны дивана отвлёк меня от размышлений. В пустой квартире он казался необычайно громким и отдалённо напоминал цоканье когтистых лапок по полу. Я почти сразу уставилась на диван в попытке найти источник этого звука. То, что издавало его, будто почувствовав мой взгляд на себе, тут же затихло. А через несколько секунд небольшая тень прошмыгнула к рабочему столу. Совсем рядом послышалась непонятная возня, сопровождающаяся приглушёнными попискиваниями.