Чвак

В словах Зефирки была ужасная правда. Воплин в глубине сердца надеялся на повторение прошлогоднего инцидента, но доктор умела делать выводы. Сейчас шансов сбежать не было даже у покойников.

Воплин со скрежетом стал отдирать доски . Когда последняя бессильно свалилась под стеной, вместо белой обшарпанной двери перед курсантами предстала кирпичная силикатная стена с наклеенной наискосяк бумажкой от доктора с многозначительным заклинанием:

-Опоздали.

Зефирка плюнул в кирпичи. Кирпичи даже не шелохнулись.

В коридоре санчасти было темно и пахло несвежей диспансеризацией.

Абитуриенты, подсвечивая себе путь телефонами, робко, по шажку продвигались вперед по гулкой металлической решетке, обозначавшей пол. Под решеткой беззвучно клубилась багровая тьма. Неверные светодиодные отблески выхватывали из бурого сумрака какие-то плакаты, накликающие на смотрящего сколиоз, лишаи и столбняк. Вдоль заляпанных то ли ржавчиной то ли кровью стен стояли ряды каталок, на которых лежали какие-то массы, накрытые простынями, очень похожие на то, о чем хотелось бы подумать в самую последнюю очередь. Где-то стучали по рельсе молотком.

Внезапно послышался странный скрип. Идущие впереди замерли и прислушались. Скрип усиливался и приближался. Легкая паника охватила всех, но какая-то сила словно отняла у них способность бежать. В каком-то тусклом лучике света из дыры в забитом клеенкой окне мелькнуло Нечто и продолжало приближаться. Наконец скрип стал совсем близким и в неярком освещении десятков устремленных вперед телефонов явилось кресло на колесиках. Оно скрипнуло еще пару раз и остановилось буквально в полуметре от арьегарда.

В кресле никого не было, только бликовала дермантиновая поверхность пустого сидения и подлокотников.

– СПРАВКИ О ВАКЦИНАЦИИ У ВСЕХ?! – сурово вопросил Голос Из Темноты за спиной молодых людей.

Абитуриенты , испуская вопли ужаса, бросились бежать вперед, не разбирая дороги.

Когда топот десятков ног стих, и хлопнула какая-то дверь, тот же самый голос хмыкнул и добавил:

– Никогда не видела, чтобы с таким энтузиазмом забегали в процедурный кабинет. Хм… Попробовать, может, на них усиленный комплект прививок? Когда еще такую сознательность встретишь?

– И что нам теперь делать? – Зефирка ходил кругами, сосредоточенно размышляя над спасением невинных жертв военной медицины .

– Насколько я знаю барьеры доктора, чтобы их сломать, нужно просто бешенное количество энергии. – Вздохнул Воплин.

– Бешенное количество энергии… – Задумался Зефирка. – У меня, конечно, есть чуть-чуть бешенного количества, но для его высвобождения нужна веская мотивация.

– И чем мне тебя мотивировать? – поинтересовался курсант.

– Скажем, за две сосиски я готов на все в умеренных пределах. – Скромно потупился Зефирка.

Воплин вздохнул.

Экскурсия стала обходиться ему слишком дорого. Но выбора особо не было.

– Ладно. Две мои сосиски со следующего обеда твои.

Зефирка закрыл глаза, прислушиваясь к внутренним ощущениям.

– Ну как?– осторожно поинтересовался Воплин.– Высвобождается?

– Ща.– Неуверенно пообещал Зефирка, поплевал на руки, закатал шорты на два сантиметра вверх, отошел, уперся в противоположную стену, разбежался и со всей силы шмякнулся грудью в кирпичи.

Кирпичи жалобно треснули, посыпались куски цемента и штукатурки, но барьер остался.

– Мало мощности.– Прокряхтел Зефирка, отклеиваясь широкой грудью от барьера доктора.

Воплин вздохнул.

– Эх, где наша не пропадала. Четыре сосиски!

Зефирка взревел, содрал с себя футболку и отбросил ее в сторону. Разбег- удар. Кирпичи покрылись вмятинами в виде могучих ребер, но выстояли.

Воплин вошел в раж.

– Пять сосисок и две котлеты!

Глаза Зефирки полыхнули красным, из ушей пошел дым, колени и локти стали светиться.

Разбег на этот раз сопровождался оплавлением бетонного пола, а кирпичи от удара не только продавились, но и обуглились

Но магический барьер доктора, почерпнутый ею в передовице нововыписанного немецкого журнала по психиатрии, выстоял.

– Десять сосисок и шесть котлет! – Раздался за спиной ледяной голос инструктора Могущеевой.

На Зефирку стало страшно смотреть. Глаза его пылали, асфальт под ним горел синим огнем, по всему телу бежали разряды розовых молний.

С ревом пустынного торнадо он пролетел мимо них, обдав нестерпимым жаром, но вдруг что-то хлопнуло, Зефирка споткнулся и рухнул сначала на колени, а потом носом в землю, подняв вместе с шипением и треском столб дыма и пыли.

Юноша тяжко вздохнул.

– Инструктор, спасибо за самопожертвование, но дальше повышать мощность бесполезно.

– Причем тут самопожертвование?

Инструктор выплыла из-за его спины.

– Это не мой обед, а твой. За неделю. Ты ж накосячил. Чо, отправил к доктору чистых, невинных абитуриентов? Совесть не мучает?

– С тех пор как я тут учусь, инструктор, мучения совести для меня почти незаметны на фоне остального.

Инструктор подошла к преграде и стала задумчиво рассматривать закоптившуюся бумажку.

– Так, а это что такое?

– Записка от доктора.

– Хм. Может, это важно. Ты умеешь читать на докторском? Хотя. Дурацкий вопрос. Я знаю, кто умеет.

Могущеева достала телефон и стала пипикать кнопочками.

– Маш? Привет. Слушай, подойди пожалуйста к санчасти, ты нам срочно нужна… Что значит ни за какие деньги? Ты аспирант, ты все делаешь бесплатно, это закон природы…Хватит торговаться! Тут Воплин отправил к доктору Кадавров всех абитуриентов…. Конечно идиот,иначе я б за него замуж не выходила. Их надо срочно вытащить…. Я тебе уволюсь. Да хватит труситься, внутрь ты не пойдешь, нам от тебя нужно только записку прочитать, ты ж год интерном работала… Слушай, какая разница – интерном, в интернете… сейчас не до грамматики.

Аспирант Маша (фамилию никто не знал) – закованное в готические цвета порождение андеграунда – задержалась в пути ровно настолько, чтобы все осознали ее исключительную важность . Она равнодушно перешагнула через дымящееся тело Зефирки у стены и оглядела записку от доктора

– Это «капча» от тупых ботов. Тут написано «Вход со двора».

Могущеева вздохнула.

– Маш, спасибо, Воплин – за мной. Пошли через двор.

Воплин оглядел академический двор.

– А мы сейчас где?

Инструктор задумалась:

– Как меня уже достали докторские приколы. Все, я пошла за директором.

Процедурная была непривычно многолюдна и переполнена нарастающим ужасом.

Три десятка спеленутых бинтами тел трепыхались на больничных койках, ожидая неминуемой профилактики.

Доктор рядом с батареей шприцов на процедурном столе деловито черкала какой-то журнал.

– Пустите меня – провыло замотанное в марлю тело в самом углу- Я здесь не учусь, я вам почту принес.

– Профилактика эпидемических заболеваний – не частное дело Академии, а стратегическая задача общества.

Доктор дыхнула на печать и хлопнула ею по раскрытому развороту. Затем она окинула долгим ласковым взглядом бесконечную батарею шприцов с надписями «простуда», «грипп», «бронхит», «перелом», «инфаркт», «экзема» … Затем с закрытыми глазами наугад выбрала прививочный материал, прыскнула им в воздух и подъехала на стуле с роликами к кушетке.

– Я никогда не буду болеть эпидемическими! Клянусь! Честное слово! – возопил почтальон.

Шприц безжалостно вонзился в бинты.

Почтальон вскрикнул и замолк.

Доктор откинулась на спинку стула

– Когда-то, давным давно, когда я была маленькой и неопытной девочкой, черт меня дернул сняться в сериале… – Она вздохнула и романтично проехалась на кружащемся стуле между двух рядов затихших от ужаса абитуриентов.– .. . И в одно кошмарное утро я проснулась знаменитой.

Доктор вздохнула.

– Знаете, сколько я получила предложений замуж за год?

Доктор наклонилась к ближайшей жертве и тень скрыла от ее глаз свет настольной лампы.

– Четыре миллиона. Из них три с половиной по почте.

Доктор задумалась , помолчала и воткнула в бесчувственное тело почтальона на всякий случай еще один шприц.

– А мы тут причем? – промычал кто-то.

– Видите ли. Когда дама получает первое предложение замуж – ей смешно. Когда второе – ей интересно. Когда десять – она польщена. Когда сто – ей становится не по себе. После второй тысячи хочется спрятаться. После десяти тысяч – по настоящему страшно. Нет, я понимаю, и сто тысяч может показаться кому-то нормальным, и миллион. Но когда четыре – тут ты внезапно понимаешь, что мир болен. И это эпидемия.

Доктор повернулась на кресле и взглянула на свет через иголку с капелькой жидкости.

– А эпидемии надо лечить.

– Доктор Кадавров! – внезапно, как гром трубы донесся из окон голос Могущеевой.– Немедленно выпустите абитуриентов . Приказ генерального директора Академии. Это было последнее предупреждение. Повторяю. ..

Перед белой дверью собралась уже небольшая группа преподавателей. Инструктор опустила мегафон и посмотрела по сторонам.

– Всем назад, это может быть опасно. ПОВТОРЯЮ- рявкнула она послепоследнее предупреждение.

– Могущеева, хватит врать. – Спокойным голосом доктора прохрипел динамик над входом.– С научной точки зрения генерального директора не существует, а его приказы выдуманы администрацией для получения бюджета.

– Я вру? – Девушка аж задохнулась от возмущения. – Ты видеокамеру посмотри! Это кто? Не генеральный?

– Могущеева, убери этот старый драный портрет от камеры и иди занимайся своими делами.

Генеральный прикусил роскошный ус и вполголоса сказал:

– А вот сейчас обидно было.

– А если генерального нету, то кто на портрете ? – ехидно поинтересовалась Могущеева.

– Это продукт человеческой фантазии вызванный психологическим стремлением объяснить непонятные явления природы.

Не было на свете силы, которая могла бы заставить поверить доктора в директора, когда она не хотела выполнять его приказы.

Директор достал трубку и не торопясь чиркнул спичкой в трубке. Он пыхнул колечком дыма, посмотрел на небо и изрек:

– Это еще раз с достаточной ясностью свидетельствует, как легкомысленно и безответственно относятся медицинские работники к воплощению заветов администрации.

Директор пыхнул и чуть задумался.

– Мы поступим так. Раз товарища генерального директора не существует, то все подписанные им документы недействительны. Исключите доктора из зарплатной ведомости.

В ту же секунду барьер испарился, явившаяся на его месте Белая Дверь распахнулась, абитуриенты в остатках бинтов вывалились как яблоки из мешка.

Это был один из двух проверенных способов заставить доктора поверить в генерального. Вторым было увольнение, но до него доходило редко.

Абитуриенты мигали и радостно дышали слепящим воздухом.

– Товарищ Могущеева. Продолжайте экскурсию. Надеюсь, больше эксцессов не повторится. – Директор заложил руки за спину и неторопливо принялся прогуливаться по двору.

Воплин посмотрел на тяжело дышащую толпу абитуриентов, театрально повел рукой и провозгласил:

– На этом наша экскурсия зака…

Договорить он не успел. Толпа сшибла его с ног и промчалась поверх него.

Курсант откашлялся, выплюнул камешек и повернул голову. Сквозь качающиеся ветерком жесткие стебли щетинника собачьего он увидел, как абитуриенты, подхватив чемоданы, неслись через проходную в сторону,предопределенную указателем «Саранчанск», не утруждая дорогу, напрямик через поля и поросшие лесочком холмы.

Воплин сел на землю и заорал в след.

– Эй!Стойте автобус в город через полчаса будет!

Но его никто не слышал.

Он снова лег на асфальт и блаженно улыбнулся.

Внезапно солнце, которое согревало его героические мысли, накрыла холодная тень .

– Мо-ло-дец.– Ровным ничего не выражающим тоном по слогам проговорила Могущеева. – Справился. Все сбежали?

– Фиг вам, а не абитуриентов – счастливым голосом Жанны д’Арк на костре пообещал Воплин.

– Умница.– Согласилась инструктор. – Я с директором поговорила, дает тебе три дня увольнительных.

Что-то в ее тоне заставило Воплина насторожиться . Он открыл глаза , сел и посмотрел на девушку. Ее лицо, скрытое тенью, не выражало ничего.

– А нечего было меня во время переезда запрягать. Я когда злой – опасный вообще.

– Да без проблем.

– Инструктор. Вы не поняли. Я специально сделал так, чтобы они разбежались. Назло . Делайте со мной что хотите. Но я счастлив ! Я спас столько молодых жизней!

– Господи, да молодец ты, говорю!

Нечто неладное тонким туманом стало просачиваться в фибры души Воплина . Такой довольной инструктора видел только один раз – в день танцевания под луной.

– А они не просто убежали – Уже неуверенно добавил он – Они всем расскажут что тут творится.

– Вообще супер.

– И у вас больше никогда не будет абитуриентов и вы закроетесь! – дрожь в голосе Воплина сменилась запальчивостью.

– Не у нас…

Могущеева посмотрела куда-то вверх и сказала в рацию «Громов, ты чо слепой? Ты куда ее опускаешь?»

Воплин резко обернулся.

Над проходной кипела почти беззвучная деятельность.

Несколько курсантов быстро, но аккуратно демонтировали надписи над воротами и шлагбаумом «ВВУ ГШ РФ» Которые маскировали другую, настоящую – «МГОУ ЧВАК»

– Не у нас. – Повторила инструктор. – Они всем расскажут, что творится в Высшем Военном Училище Генерального Штаба Армии. Дисциплинарный Комитет провел блестящую операцию по перехвату автобуса с ихней абитурой. Вот им-то ты и показал, какой ужас происходит за стенами этой солидной конторы. Можешь запучить свои глаза обратно, Сережа, не надо на меня так смотреть. Конкуренция – это необходимый рыночный механизм в современных условиях развития системы образования, поэтому нам конкуренты не нужны. А наши абитуриенты будут через полчаса.

Могущеева опять поднесла рацию к губам.

– Приемная комиссия, выдвигайтесь на позиции.

Воплин увидел, как в кустарнике из ниоткуда заструились фигуры в камуфляже, где-то тихонько щелкнула крышка оптического прицела.

– Вот значит как … сказал Воплин – Ну, мне терять нечего, я их тоже предупрежу.

Инструктор наклонила голову и посмотрела на него искоса.

– То есть как это нечего? А я? – сказала она тихо и грустно.

Курсант опешил, задумался и получил удар по голове.

– Ветрова, а помягче нельзя было ? Я что, за боксера замуж выхожу ?

Невысокая блондинка, неслышно возникшая за спиной Воплина, проследила за стеканием тела Воплина на землю и опустила кастет.

– БИТЬ. – Рявкнула она.

Могущеева стала на колени и рассмотрела макушку на голове лежащего без сознания юноши.

– Блин, теперь синик будет.

– ТАЩИТЬ. – Рявкнула Ветрова.

– Ладно, – инструктор встала и щелкнула пальцами- ко мне в комнату. Привязывать не надо, только запри. Три дня увольнительных, конечно, не месяц, но в медовом месяце главное не продолжительность, а насыщенность событиями.

Яростная Ветрова схватила за ботинок бесчувственного Воплина и потащила его к к корпусу учебного персонала с энергичностью бульдозера.

Старенький грязный автобусик –арендованная за тыщу рублей маршрутка- , чихая , кашляя и останавливаясь «на подсос масла» каждые 100 метров, подкатил к проходной. Инструктор Могущеева радостно махала приветственной ладошкой навстречу виднеющимся в стеклах теням от лиц

Автобусик то ли умер, то ли остановился возле остановки, и пара десятков молодых людей гомоня и перепихиваясь кулаками, выкатились вместе с рюкзаками на пыльную траву. Когда генетический формат инструктора наконец произвел на всех ожидаемое впечатление и они притихли, самозабвенно рассматривая его подробности, девушка начала душевным радостным голосом:

– Здравствуйте дорогие абитуриенты. Добро пожаловать в первую в мире Частную Военную Академию. Вы наверное, все слышали о частных военных компаниях, которые пользуются огромной популярностью по всему миру. Наше учебное заведение номер один в мире и первое в России по подготовке специалистов для частных военных компаний, поэтому и называется Частная Военная Академия Номер Один. Сокращенно ЧВАК. Надеюсь, что годы, проведенные здесь, будут незабываемыми для всех нас руки за голову мордой к стене!

В наступившей тишине стало слышно как храпит вахтер на первой проходной.

Могущеева осклабилась. Потом внезапно рявкнула:

– Я что, два раза повторять должна? К СТЕНЕ РУКИ ЗА ГОЛОВУ !

Кусты, окружающие проходную, мгновенно ощетинились воронеными стволами. Послышался дробный стук передергиваемых затворов.

У кого-то глухо шлепнулся на землю рюкзак. Абитуриентов магнитом пришлепнуло к стене, локти затопорщились во все стороны.

– Молодцы. А теперь по одному. Делает шаг вперед, называет фамилию, подписывает бумаги на том столе и идет по белой линии до вон того клубящегося черного облака за наволочкой и простыней. Шаг в сторону, резкие движения – приемная комиссия открывает огонь на поражение.

– А экзамены? – сдавленно выкрикнул какой-то смельчак.

– Вы все приняты. – Инструктор ослепительно улыбнулась.

Воплин резко вздрогнул и очнулся.

Небольшая полоска света в занавешенном окне погружала комнату в мягкий полумрак.

Он сел на кровати и осмотрелся.

В памяти мгновенно пронеслись последние события.

Страшная догадка мелькнула у него в голове.

Он вскочил и опрометью бросился к окну за занавеской.

И ударился ногой о бесхозную каталку.

Каталка поехала и тяжко стукнула в дверцу аптечного шкафа. Стекло задребезжало.

– Кто здесь? – раздался настороженный голос доктора Кадавров.

Воплин испуганным хорьком мгновенно затек в какую-то кладовку со швабрами и перекрутил рукоятки дверцы половой тряпкой.

Пока доктор бродила по всей палате в поисках ктоздеся, он не шелохнулся.

– О! Ветрова! А ты чего тут лежишь на полу? – послышался глухой, но удивленный голос доктора .– Да еще без сознания?

Ветрова не ответила.

– Ну ладно, пойдем я тебе чего-нибудь зеленого вколю.

Юноша не удержался и заглянул в щелочку.

Белый призрак с безжизненным хрупким телом замкомиссара Дисциплинарного Комитета проплыл мимо дверцы кладовки. Воплин выдохнул. И почувствовал, как что-то колет ему шею. Он снял с воротничка какую-то бумажку и рискнул включить фонарик , чтобы прочитать .

До боли знакомым и до еще большей боли непонятным почерком Зефирки было накарябано:

«С тебя год списывать баллистику!»