«Свет и Тени» врагов, «совместников/совместниц», «коллег по ремеслу» и… не только генерала Бонапарта. Книга 2: от М до Я

В 1717 г. уже с составе австрийской армии принца Евгения Савойского он участвовал во взятии Белграда. В 1721 г. его брак был признан недействительным на том основании, что Мориц растратил приданое жены, и он решился искать счастья во Франции.

Здесь в 1720 г., как было принято в то время, он купил патент на командование полком. В Париже он познакомился с известным военным теоретиком XVIII в. Фоларом: спустя много лет Наполеон немало почерпнул из его разработок и потом с успехом применял на поле боя, поскольку был гениальным – в первую очередь – практиком-интерпретатором (Точно так потом действовал и «генерал Бонапарт» – еще один гениальный практик-интерпретатор чужих разработок!) Пораженный многими полезными нововведениями в полку Морица, в 1725 г. Фолар в печати предсказал ему блестящее будущее. Во французской армии Мориц получил чин лагерного маршала.

Затем началась богатая на бурные события курляндская эпопея Морица Саксонского. В 1726—27 гг. он вознамерился стать герцогом Курляндии. Там его единогласно избрали герцогом, но при условии, что он женится на вдовствующей герцогине Анне Иоанновне. Но этот брак не состоялся, поскольку в России серьезно опасались утратить свое влияние в Курляндии. Вот сейм Речи Посполитой и отказался признать избрание Морица и объявил его вне закона. Мориц пытался сопротивляться. Несмотря на такой статус и угрозу безнаказанно быть убитым любым поляком в любой момент, он приехал к заболевшему Августу Сильному в Белосток. Польша направила в Курляндию комиссию для ее раздела и 5 тыс. солдат. Под угрозой потери автономии курляндское дворянство отказалось дальше поддерживать Морица. Более того, Россия тут же вмешалась в ход событий, введя в Курляндию свой корпус из 3 пехотных и 2 кавалерийских полков под командованием П. П. Ласси. Вскоре русские войска окружили место пребывания Морица. Вовсе не желая попасть к ним в плен, он вынужден был бежать в Париж – столицу мирового глэмура, изыска и интима той поры.

…Между прочим, его страстная связь с известной французской актрисой Адрианой Лекуврёр и её отравление соперницей легли в основу сюжета популярной пьесы Э. Скриба и оперы «Адриана Лекуврёр». Одна из незаконнорождённых дочерей Морица (плодовитого как и его отец Август Сильный) стала бабушкой знаменитой писательницы Жорж Санд…

В 1733—35 гг. во время войны за Польское наследство Мориц отличился при осаде Филиппсбурга и был произведен в генерал-лейтенанты.

В полной силе его полководческий талант заблистал в войне за Австрийское наследство, при осаде и штурме Праги (1741) и взятии Эгера (1742), а также при военных действиях на юго-западе Германии. В марте 1744 г. вопреки интригам «коллег по кровавому ремеслу» французский король Людовик XV под влиянием мадам де Помпадур возвёл Морица в звание маршала Франции и поручил ему командование главной французской армией во Фландрии, при которой находился и сам король со своим двором.

По началу под влиянием господствовавших тогда в армейской среде взглядов на военное искусство Морис де Сакс (так он теперь величался на французский манер) был весьма осторожен: он очень тщательно избегал сражений, предпочитая осаждать крепости. И только в кампаниях 1745—48 гг., когда он окончательно обрел власть в войсках, выделенных для завоевания Австрийских Нидерландов, Морис принялся искать победу в решительных сражениях в открытом поле. Несмотря на одолевавшую его тяжелую болезнь (водянку), сказались чувственные излишества очень бурно проведенной юности и молодости, он одержал впечатлившие современников победы при Фонтенуа (1745), Рокуре (1746) и Лауфельде (1747). Его армия захватила всю территорию Австрийских Нидерландов и передовые голландские крепости. Это был самый крупный успех французской армии в Нидерландах за последние почти три четверти века. За эти успехи Морис де Сакса возвели в звание главного маршала Франции.

По сути на этой высокой ноте его военная карьера закончилась.

…Кстати сказать, Мориц блестяще владел не только шпагой на поле боя, но и пером в тиши кабинете. Он написал очень популярный среди военных той поры трактат о войне и военном деле – Мориц Саксонский «Mes Rêveries» (дословно – «Мои размышления»), напечатанного небольшим тиражом для узкого круга знакомых лиц (примечательно, что один из экземпляров был отправлен известнейшему французскому военному теоретику Фолару). «Мои размышления» явились полноценным и серьезным трудом по военной теории, который качественно переосмыслял доктрины своего времени. Мориц ратовал за предоставление большей свободы действий командирам на местах. Ставя холодное оружие в приоритет перед огнестрельным в качестве способа атаки, он отмечал, что хороший генерал может выиграть кампанию верными маневрами, даже не прибегая к сражению как к средству достижения победы. Мориц, который был прекрасно знаком с концепцией Фолара, также считал, что для поддержания высокого морального духа холодное оружие подходит больше, чем огнестрельное. Он писал, что «стрельба доставляет больше шума, нежели реального ущерба, и те, кто полностью зависят от нее, всегда проигрывают». При этом маршал не был пленником своих собственных умозаключений и мог адаптироваться к ситуации, как сделал это, например, в битве при Фонтенуа в 1745 г., где французские войска занимали оборонительные позиции. Мориц сумел добиться победы благодаря умелому комбинированию действий конницы и пехотного и артиллерийского огня, который буквально опустошал атакующую английскую колонну герцога Камберленда. В этом сочинении немало мыслей, значительно опередивших век Морица Саксонского. Отказ от рекрутской повинности в пользу общеобязательной воинской повинности с ограниченным сроком службы (армия, состоящая из обученных солдат, будет действовать куда эффективнее, чем наемные войска, не имеющие эмоциональной привязанности к стране и флагу); формирование «легионов» – самостоятельных тактических единиц – из 3 родов войск (пехота, конница и легкая артиллерия) общей численностью до 3,5 тыс. чел., способные как атаковать, так и обороняться. Система «легионов», по задумке автора, давала бы командующим большую свободу действий на поле боя. Можно сказать, Мориц был провидцем дивизионной и корпусной организации армий, которая станет общеевропейской нормой в период наполеоновских войн. Другой частью солдатского быта, которую, по мнению Морица, нужно было радикально переосмыслить, являлась система армейских наказаний за провинности: маршал считал, что следует воздерживаться от чрезмерно жестоких наказаний. Они должны быть соразмерны совершенному проступку, да и в вопросах поддержания дисциплины следует опираться не сколько на страх наказания, сколько на прививание солдатам высокого морального облика. Обучение армии быстрым маршам; ружья, заряжаемые с казны; усиление огня пехоты легкими малокалиберными скорострельными пушками; замена хлеба сухарями и шляп касками; и др. Воззрения Морица на организацию армии во многом были новаторскими для его времени, а его отношение к солдатам как к гражданам предвосхитило даже сочинения Монтескье. Его труд был издан широким тиражом уже после смерти – в 1757 г. и стал в XVIII в. настольной книгой очень многих выдающихся полководцев, в частности, его большим поклонником был Спаситель Отечества – российский фельдмаршала М. И. Кутузов, чья полководческая доктрина во многом зиждилась на выводах Морис де Сакса: «…нет смысла в генеральных сражениях, особенно в начале войны»; «…частые малые бои рассевают силы противника, и, в конце концов, он вынужден отступить»; «…умение атаковать – в природе французов <…> их первый удар ужасен»; «…можно воевать, не оставляя ничего на волю случая. И это высшая точка совершенства полководческого искусства». Вот Кутузов и сделал для себя однозначный вывод: имея дело с французами, не следует с горячностью вступать во встречный бой, где они сильны; надо во чтобы то ни стало остановить их наступательный порыв! Более того, последствия битвы могут оказаться гораздо хуже самой битвы, а выигранные сражения и выигранная война – это далеко не одно и то же…

Бурно проживший свою жизнь Мориц ушел в Свой Последний Солдатский Переход – Мир Былых Боевых Тревог, Тяжелых Походов и Славных Побед еше не старым человеком – в 54 года, прикованный водянкой к постели в своем замке Шамбор.

Поскольку он был протестантом, его похоронили не в Париже, а в Страсбурге, в церкви Святого Фомы – главной лютеранской церкви города.

Мур, Джон, сэр (13 ноября 1761 г., Глазго Шотландия – 16 января 1809 г., Ла-Корунья, Галисия, Испания) – британский генерал-лейтенант, командующий английскими войсками во время наполеоновских войн на Пиренейском п-ве, известен как один из главных реформаторов британской армии.

Он родился в Глазго, в семье Джона Мура, известного учёного-врача и писателя. Поступил учиться в среднюю школу в Глазго, но в возрасте 11 лет вместе со своим отцом очутился в Европе, побывав во Франции, Италии, Германии и Швейцарии. Два года обучался в Женеве.

Службу в британской армии он начал прапорщиком в 1776 г. 51-м пехотном полку на о-ве Менорка. На войне он впервые оказался в 1778 г. во время Войны за Независимость Северо-американских колоний (США) – в звании лейтенанта 82-го пехотного полка. В 1779—81 гг. он служил в гарнизоне Галифакса. В 1779 г. он отличился в сражении на территории современного штата Мэн. Тогда небольшой отряд британцев сумел продержаться против значительно численно превосходящих их американских повстанцев до подхода подкрепления.

После завершения войны в 1783 г. Мур вернулся в Великобританию и в 1784 г. был избран в парламент от Ланарк-Барфс и пробыл в нем до 1790 г. В 1787 г. – майор 60-го пехотного полка.

Затем в его послужном списке были: служба на Гибралтаре, осада Тулона, военная кампания на Корсике, в Вест-Индии под началом генерала Ральфа Эберкромби и… заболевание жёлтой лихорадкой, из-за чего он был вынужден вернуться в Великобританию.

1 января 1798 г. Мур получает звание генерал-майора и участвует в подавлении восстания в Ирландии. Причем, он отличился 20 июня 1798 г. в сражении при Фолксмайле, после чего восстановил контроль над Уэксфордом, но и отличался от большинства других участвовавших в разгроме мятежников военачальников своей человечностью и отказом от суровых наказаний восставших.

В июне 1799 г. Мур командовал бригадой во время неудачной экспедиции в Эгмонт-оп-Зее в провинции Северная Голландия, где англичане потерпели чувствительное поражение, а сам он был тяжело ранен.

После выздоровления произведён в 1801 г. в полковники и участие в осаде Массена в Генуи. После чего во главе 52-го пехотного полка Мур оказался в Египте, вновь под началом Эберкромби, где принимал участие во взятие Абукира, Каира и Александрии. В Египте находился до взятия британцами 2 сентября 1801 г. Александрии.

Возвратившись в Великобританию в 1803 г., Мур, считавшийся одним из лучших специалистов по военной подготовке, ввёл новую по тем временам систему военной подготовки для 95-й (в будущем образцово-знаменитой!) бригады в лагере Шорнклиффа, благодаря которой в Великобритании появились первые постоянные лёгкие пехотные полки.

…Кстати сказать, Джон Мур имел репутацию гуманного командира, уделял большое внимание формированию чувства долга у подчинённых ему офицеров и солдат. И везде его строгий, но человечный подход к солдату приносил ему успех. Именно он начал первым в британской армии прививать своим подчиненным – как рядовым, так и офицерам – необходимость думать на поле боя. Именно он «поставил» британским войскам обязательную прицельность стрельбы…

Когда стало очевидно, что Наполеон Бонапарт планирует вторжение в Великобританию, Мур был поставлен во главе 340 (?) тыс. добровольцев, которые должны были оборонять линию британского побережья от Дувра до Дюнгнесса в случае поражения регулярных войск.

В 1804 г. Мур был посвящён в рыцари и произведён в генерал-лейтенанты.

Потом были Сицилия, Балтика, где он возглавлял 11-тыс. корпус, для помощи Швеции, воевавшей тогда против России. Однако, у него возникли серьёзные разногласия со шведским королём Густавом IV: в отличие от короля, придерживавшегося оборонительной стратегии, он стремился действовать наступательно. В итоге Густав IV вообще запретил англичанам высаживаться в Гётеборге, к которому подошли их корабли, считая бесполезным присутствие войск, не желавших участвовать в обороне страны, не доверяя Муру и опасаясь возможного англичанами захвата Гётеборга. На переговорах между Муром и королём случился серьёзный конфликт, который даже привёл к временному аресту Мура. Ему, однако, удалось освободиться, после чего он отбыл на родину вместе со всеми находившимися под его командованием силами. Оттуда он был отправлен в Португалию.

Мур принял командование над британскими войсками (ок. 35 тыс. чел.; впрочем, есть и иные цифры) на Пиренейском п-ве 25 сентября 1808 г. – после отзыва Гарри Баррарда, (1 июня 1755 – 17 октября 1813), Хью Далримпла (1750—1830) и Артура Уэлсли (1769—1852), позднее ставшего герцогом Веллингтоном, из-за того что все они пошли на перемирие согласно которому англичане обеспечивали эвакуацию французских войск из Португалии.

В середине октября 1808 г. Мур, предварительно оставив 10 тыс. чел. для защиты Португалии, выступил во главе 20 тыс. солдат на север от португальской столицы Лиссабона. 28 ноября 1808 г., узнав о поражении, которое французы (Наполеон вошел в Испанию со 100-тысячной – либо даже больше – армией) нанесли испанцам при Туделе, он начал отходить к Лиссабону. Он уже знал о восстании в Мадриде и прибытии 15 тыс. войск испанского генерала Ла-Романа, поэтому решил атаковать находившегося в изоляции от основных французских сил маршала Сульта, чтобы сорвать планы Наполеона и помешать его операциям на юге Испании и в Португалии. Вскоре он столкнулся в жарком шармицеле с наполеоновскими передовыми силами в районе Сагуна.

Узнав об этом (столкновение кавалерийских авангардов противников завершилось в пользу англичан), Наполеон приостановил наступление на Севилью и приказал своим войскам начать преследование Мура, о перемещениях которого (и о численности его войск) он знал благодаря дивизии генерала Дюма, уже успевшей занять Бургос. Мур, собиравшийся было идти к Бургосу для соединения с испанцами, но теперь, понимая, что не может достичь своей цели и противостоять наполеоновским войскам из-за небольшой численности своих сил, начал отступать к Асторге и далее – к портам Ла-Корунье и Виго, откуда планировал устроить эвакуацию своего небольшого экспедиционного корпуса.

Уходя от врага, Мур умело сдерживал преследователей, порой, нанося ему чувствительные удары, например, у Бенавенте. Достигнув Ла-Коруньи 11 января 1809 г., его бойцам пришлось ждать до 14 января, когда должны были подойти корабли для эвакуации. В Ла-Корунье Мур установил оборонительные позиции на холмах за городом, находясь под прикрытием 15-го гусарского полка. Когда французы начали штурм, британцы вели с ними тяжёлые арьергардные бои.

16 января 1809 г., когда посадка британцев на корабли была почти завершена, Мур был смертельно ранен: левая сторона его тела была разорвана попаданием пушечного ядра. После ранения он оставался в сознании еще несколько часов и успел увидеть, что британцы смогли успешно ретироваться на свои корабли и отдать якоря. Тело 47 летнего генерала Мура, завёрнутое в военный плащ, было похоронено у крепостной стены города.

Когда французы захватили город, на его могиле был поставлен памятник по личному приказу маршала Сульта. После смерти Рыцарь Орд. Бани (1804 г.) стал национальным героем Великобритании. В его родном городе Глазго ему установлена статуя на площади Георга, а в Лондоне – около собора Святого Павла.

Мур, Джон сэр (13 ноября 1761 г., Глазго Шотландия – 16 января 1809 г., Ла-Корунья, Галисия, Испания) – считался не только лучшим генералом Великобритании конца XVIII в./начала XIX в., но известен и как главный реформатор британской армии.

Мур отличался высокой сознательностью и профессионализмом. Он довольно поздно по европейским, но не по английским понятиям получил командование полевой британской армией – лишь в 47 лет. До этого ему пришлось изрядно попотеть в разных концах Света: от Египта до стран Балтики.

И везде его строгий, но человечный подход к солдату приносил ему успех. Именно Джон начал первым в британской армии прививать своим подчиненным – как рядовым, так и офицерам – необходимость думать на поле боя. Именно он «поставил» британским войскам обязательную прицельность стрельбы.

…Кстати сказать, в ту пору ни в одной европейской армии не уделяли столько времени меткости стрельбы, как в английской. В континетальных армиях Европы считалось, что нанести противнику урон может только стрельба залпами. У англичан, наоборот, очень много внимания уделялось прицельности огня. Нигде более (даже в Старой Гвардии Наполеона) не было такого количества метких стрелков, вооруженных нарезным оружием или как их теперь называют – снайперов. Начало этому положил в своей легкой пехотной бригаде именно генерал сэр Джон Мура, созданной им на базе 95-го линейного полка, который позднее был объединен с 52-м и 43-м пехотными полками. Этих легких пехотинцев отличала не только совершенно особая подготовка в полевых условиях, максимально приближенных к боевым, но и обученность к выживанию в любой ситуации и невероятно быстрая и меткая стрельба из дальнобойных ружей Бейкера сферическими пулями 20-го калибра. Символично, что именно 52-й и 95-й полки в составе 3-й британской бригады легкой пехоты Эдама (Адамса) примут участие в расстреле нескольких батальонов Средней Гвардии (а отнюдь не Старой Гвардии, как это зачастую утверждается в научно-популярной литературе) Наполеона во время ее легендарной атаки на холм Мон-Сен-Жан в битве при Ватерлоо. Опрокинув ее, они, тем самым, как бы поставят кровавую точку в карьере «генерала Бонапарта». Тогда это вообще была лучшая легкая пехота мира. И это единодушно признавали все наполеоновские генералы и маршалы, которым приходилось сталкиваться с ней на поле боя. Символично, что основы боевой подготовки Муром своих бойцов спустя почти полтора века легли в основу базового курса обучения «коммандос» ХХ века. Судя по всему, традиции спецназа закладывались очень давно. Более «зведный» коллега по кровавому ремеслу сэра Джона Мура, «нечаянно пригретый славой победителя самого Наполеона Бонапарта», сэр Артур Уэллсли, известный всем как герцог Веллингтон, лишь развил эту тенденцию. Как результат английские стрелки с очень большого расстояния легко выбивали офицеров врага, ведущих своих солдат в атаку. Наличие в британской армии нескольких полков (гвардии и легкой пехоты) с дальнобойным нарезным оружием в противовес гладкоствольным ружьям пехотинцев армий континентальной Европы позволяло ей вести огонь на изматывание вражеских войск по мере того, как те приближались к британскому строю. Кроме того, британская пехота с гладкоствольным оружием намеренно избегала продолжительной стрельбы и берегла патроны для достижения максимального эффекта, не торопясь открывать огонь до тех пор, пока не представится возможность дать сокрушительный залп со сравнительно малого расстоянии от противника. Как это например, случилось с элитной французской легкой пехотой генерала Ренье в битве при Майде 4 июля 1806 г., когда легкие части генерала сэра Джона Стюарта двумя губительными ружейными залпами (с расстояния 137 и 73 метров) положили неуспевшие развернуться плотные французские колонны лицом вниз, превратив их в «свежий фарш» и лишь немногие из них (не убитые и не раненные) успели обратиться вспять. Такой залп в сочетании с немедленным переходом в ударную атаку с применением «холодной стали», т.е. в штыки, где проверялось умение остервенело наматывать вражеские кишки на свои штыки, обычно оказывал сильное воздействие на неприятельскую способность к сопротивлению…

На ход его боевых действий в Испании наложили свой отпечаток местные природные условия и ментальность испанцев, с которыми ему приходилось контактировать: так один из их командиров Вивес отличался крайней англофобией! Потребовалось время, прежде чем Муру удалось уладить все проблемы со снабжением, нехваткой транспортных средств, связью между войсками и т. п. Сказывалась и нехватка кавалерии. В связи с этим до поры до времени англичане не очень-то и беспокоили французов.

Ключевой и роковой эпизод в его военной биографии стремительная ретирада перед наступающим Наполеоном в конце 1809 г.

Тогда после затяжной гонки с преследованием оказалось, что у Мура против оставленного, поспешно вернувшимся в Париж Бонапартом, за главного маршала Сульта все же имеется некоторое численное преимущество в пехоте (15 тыс. солдат с 9—12 орудиями против 12 тыс. с 20 пушками у противника). Из-за разбитых и раскисших от дождя дорог и мощных крепостных стен Ла-Коруньи кавалерия Сульта (3.2 тыс. всадников) была малоэффективна. В отличие от подходящих французов, британские войска успели перевооружиться, хорошо отдохнуть и отъесться.

Мур очень грамотно развернул свою армию для прикрытия эвакуации, разместив основную её часть на хребте по дороге к Ла-Корунье, в двух с половиной километрах к югу от гавани. Южнее была более сильная позиция, но британский командующий посчитал, что ему не хватает численности войска, чтобы защитить её должным образом. Он предпочел довольствоваться размещением там форпостов, чтобы замедлить наступление французов. Один фланг был прикрыт рекой Меро, а другой фланг и центр хребта можно было успешно оборонять. У англичан дивизия Бэйрда выстроилась справа, а дивизия Хоупа слева. Каждая из них отодвинула назад одну свою бригаду в виде буквы «Г». Резерв – две дивизии под командованием Пэджета – находился в деревне Эйрис для охраны правого фланга от обхода противником.

15 января французские войска оттеснили британские форпосты с высот и постепенно заняли там позиции. Контратака британского 5-го пехотного полка была отбита с большими потерями. Сульт решил разместить 11 тяжёлых орудий на скалистом выступе, откуда они могли обстреливать британский правый фланг. Задача была очень трудной и орудия устанавливались ночью. Войска Делаборда встали справа, Мерля – в центре, а Мерме – слева. Разбитые и затопленные дороги позволяли лёгкой полевой артиллерии французов поддерживать свою пехоту только с большой дистанции – не всегда эффективной.

План Сульта состоял в том, чтобы сковать атакой британскую пехоту на ее сильных позициях слева и в центре, в то время как пехотная дивизия Мерме напала бы на их более уязвимые правофланговые участки обороны выше деревни Эльвинья. Кавалерия была развернута на открытой местности, ведущей к Ла-Корунье. Если бы атака была успешной, Сульт смог бы охватить западный конец британской линии и отрезать основную часть английской армии от Ла-Коруньи.

Все утро 16 января обе армии наблюдали друг за другом через долину между ними. Мур планировал продолжить посадку на суда в тот же день, если Сульт не нападёт. К полудню Мур посчитал нападение маловероятным и приказал первым дивизиям отправиться в порт; остальная часть армии должна была последовать за ними в сумерках, но вскоре после этого – в 14:00 – он узнал, что французы пошли в атаку.

Пехота Мерме быстро наступала и вскоре оттеснила британские аванпосты, прошла Эльвинью и атаковала высоты за ней. Первая французская колонна разделилась на две части, с бригадами Гольуа и Жардона, которые атаковали Бэйрда с фронта и с фланга, а третья французская бригада наступала по долине на правый фланг британцев в попытке опрокинуть его с помощью драгунов Ля Уссе, с трудом преодолевающих рыхлую размокшую землю в попытках прикрыть слева французское наступление.

В Эльвинье и её окрестностях произошли ожесточеннейшие бои: деревня несколько раз переходила из рук в руки, и англичане особенно сильно пострадали от огня вражеской тяжелой артиллерии с находящихся напротив высот. Когда французы прорвались-таки через Эльвинью и поднялись на холм позади неё, Мур послал 50-й и 42-й пехотные полки, чтобы остановить французскую пехоту, в то время как 4-й пехотный полк удерживал правый фланг. Сам Мур находился внутри деревни, руководя оттуда сраженим. Он приказал 4-му полку обстреливать с фланга французскую колонну, пытавшуюся совершить охватывающий манерв. Кроме того, на подмогу он вызвал часть резерва Пэджета. Британцы продвинулись было за пределы деревни, но замешкались, что позволило резерву Мерме ворваться в Эльвинью, пройти через неё и преследовать 50-й и 42-й полки. Тогда Мур послал в дело весь свой резерв (ок. 800 человек из двух гвардейских батальонов) и вместе с 42-м полком они остановили продвижение французов.