Топить в огне бушующем печали. Том 1

Пролог

В Великой Ци шел двадцать первый год под девизом правления Цичжэн, сезон выпадения инея.

Конный отряд во весь опор скакал по казенному тракту. И люди, и лошади после долгой дороги уже выбились из сил, как вдруг юноша, возглавлявший отряд, выкрикнул:

– Межевой камень!

И действительно, недалеко у дороги стоял межевой камень высотой около чжана. Изящной скорописью, напоминавшей сплетение танцующих фениксов и парящих драконов, на нем была начертана зловещая кровавая надпись: «Чиюань, Алая Бездна. Живым хода нет. Преступивший запрет совершит тяжкий грех, да сотрутся его кости в порошок и развеется прах».

Перед камнем их встречал средних лет генерал, рядом в шеренгу выстроилась внутренняя дворцовая стража в пластинчатых доспехах и с оружием в руках. При виде конного отряда все как один опустились на колени:

– Приветствуем, ваше высочество!

– Тпру!

Юноша, возглавлявший отряд, спрыгнул с лошади, но та еще не остановилась, и он оступился. Генерал поспешил поддержать его.

– Осторожнее, ваше высочество.

– Все в порядке, – отмахнулся юноша. – А дя… где отец-император?..

Не успел он закончить свой вопрос, как откуда-то неподалеку его окликнули по детскому имени:

– Сяо Тунэр, подойди.

Юный принц поспешил на голос, принадлежавший мужчине в черно-алом церемониальном одеянии – тот стоял у межевого камня спиной ко всем прочим и, кажется, ничуть не обращал внимания на зловещую надпись. Принц скользнул взглядом по кровавым завиткам предупреждения и бросился к мужчине с уверенностью новорожденного теленка, которому не страшен даже тигр. Упав на колени, принц промолвил:

– Ваш сын…

Мужчина в черно-алом одеянии протянул руку, прерывая его на полуслове:

– Не нужно церемоний.

Говорил он мягко, но сдержанно и весомо, и держался с достоинством. Со спины случайному наблюдателю могло показаться, что мужчина в черно-алом уже в возрасте, однако на его молодом лице ветер и иней жизненных невзгод не оставили ни следа. Такое несоответствие создавало странное впечатление. Глядя на этого человека, никто бы и подумать не мог, что это император Цичжэн, Шэн Сяо, правивший уже двадцать один год.

Его брови вразлет слегка изгибались ближе к вискам, уголки глаз были чуть опущены, что придавало его лицу ласковое и нежное выражение. Он производил впечатление доброжелательного и благодушного человека, и весь его облик говорил об утонченности и благонравии.

Принц поднялся на ноги.

– Дядя… – тихо откликнулся он.

На самом деле наследный принц вовсе не приходился императору Цичжэну родным сыном. У Шэн Сяо не было детей, и он, решив передать трон племяннику, усыновил оставшегося сиротой сына своего старшего брата. Император Цичжэн был человеком отстраненным и бесстрастным, не расположенным к близким отношениям, и потому на людях принц, сообразуясь с этикетом, обращался к нему «отец-император», но наедине они по-прежнему оставались друг для друга дядей и племянником.

– Пойдем прогуляемся за межевой камень, – сказал принцу Шэн Сяо. – Или ты боишься?

– Не боюсь! – пылко ответил он. – Говорят, в молодости дядя усмирил Алую Бездну Чиюань, изгнал нечисть, обезглавил целую армию демонов, что насчитывала миллионы солдат, и вернул наши исконные земли. Пускай мне далеко до вас, но разве мне позволено бояться? Ведь своим страхом я запятнаю ваше славное имя.

– Славное? Скорее страшное, – Шэн Сяо беззаботно улыбнулся и пошел впереди. – Слышишь?

Принц долго вслушивался, но все было тихо, только дул ветер.

– Ничего не слышу, – в замешательстве признался он. – Ни звука.

Император Цичжэн заулыбался.

– Верно. Ни звука.

Принц обомлел. Он вдруг вспомнил все те истории, которые слышал в детстве: что в бушующем огненном море Алой Бездны Чиюань заперты миллионы павших в бою демонов и духов; что ярость их вздымалась до небес, и потому по всему ущелью круглый год гуляет свирепый ветер, раздаются всхлипывания, и, даже стоя по ту сторону от межевого камня, люди слышали доносившиеся вопли и рыдания.

Но теперь принц спокойно прогуливался неподалеку от межевого камня, кругом все было тихо и мирно, и кроме нестерпимой жары никакой опасности он не замечал.

«Нельзя верить народным преданиям, слишком много преувеличений и приукрашиваний», – подумал принц.

Но стоило отойти за межевой камень всего лишь на три десятка чжанов, как в лицо принца ударила волна жара. Стояла уже поздняя осень, и хотя принц был довольно легко одет, на висках его выступил пот. Он украдкой взглянул на дядю и сдержал свой порыв вытереть лоб.

Император Цичжэн пользовался неважной репутацией. Бродячие актеры изображали его человеком переменчивого настроения, порой даже безумцем. Поговаривали, будто родился он во времена, когда его отец и старшие братья проливали реки крови, и то рождение сопровождалось зловещими знамениями. Поговаривали, будто он убил свою мать и учителя, сжигал книги, запрещал свободные речи и привечал льстецов, развязывал войны и преследовал всякого честного и талантливого человека. Но для юноши он был единственным близким родственником.

Что бы ни случалось, дядя неизменно держался ласково и спокойно, никогда не позволял себе резких слов и выглядел подобающе. С малых лет наследный принц восхищался им и всячески почитал. И хотя молодому человеку уже исполнилось восемнадцать, а сам он умел натянуть самый тугой лук и вести государственные дела аккуратно и тщательно, наследный принц, как и в детстве, оглядывался на дядю и ждал его одобрения.

Тем временем они отошли от межевого камня больше чем на ли, и Шэн Сяо остановился. Тут уже отчетливо пахло серой, и наследному принцу стало тяжко дышать.

– В этом году остановимся здесь. Если пойдем дальше, жар убьет тебя.

– В этом году?.. – с недоумением переспросил принц.

– Да, в этом году. – Шэн Сяо выхватил меч принца из ножен. Заклинание, выгравированное на лезвии, под обжигающим ветром Чиюань заалело. Император вонзил меч в землю. – Это первое и самое важное, что я хочу наказать тебе. Всю свою жизнь я был связан с Чиюань и добился некоторых успехов. Если мои расчеты верны, то за год этот меч переместится вперед на пять ли. Не пройдет и десяти лет, как пламя Чиюань окончательно потухнет, свирепый ветер стихнет, и меч достигнет края бездны. Тогда ты сможешь направить сюда служащих из ведомства Цинпин.

Принц остолбенел. В словах дяди ему померещился несколько иной смысл.

– Я… отец-император, вы…

– Мы передаем престол тебе, – ровно произнес Шэн Сяо.

Принц тут же рухнул на колени.

Впрочем, новость неожиданной не была. За этот год император Цичжэн дважды объезжал дозором свои владения, подавлял беспорядки по всей стране, а на время поездок оставлял наследного принца наместником. Тем самым нынешний император постепенно отстранялся от внутренней политики и прокладывал для принца путь к трону, дабы наследник не встретил никаких трудностей. Но когда пробил час унаследовать трон, принца все равно охватило смятение, и он не знал, что следует делать.

– Всему, что должно, я тебя уже научил, – бесстрастно продолжал Шэн Сяо, не глядя на него. – Что до прочих… Чжан Бо и Кун Юй будут тебе полезны. Чжао Куань еще в темнице по ложному обвинению. Ты освободишь его, а семью Чжао восстановишь в правах, и тогда ради тебя он пойдет на все. Сыновья покрывают отцов, потому в будущем не отзывайся обо мне плохо, однако же Ян Дун – настоящий подхалим и подлец, опасный для государства, и с ним нужно покончить. За последние годы он потерял всякую меру, и мозги его заплыли жиром. Считай мои наставления новогодним подарком.

Наследный принц приник к земле в поклоне:

– Отец-император, как говорят, «весна в цвету, осень в изобилии», а вы еще полны сил…

Шэн Сяо улыбнулся.

– Неужели ты надеялся заставить меня трудиться до глубокой старости или пока я не почию с миром? Твой дядюшка полвека провел в тревогах и заботах, уж пожалей меня. Высочайший указ о передаче трона на руках у Чжан Бо и Фэн Чуня, у каждого по копии. Почтенный Фэн был ближайшим другом твоего отца и защитит тебя – бояться нечего.

Глаза наследного принца покраснели.

Шэн Сяо заложил руки за спину, посмотрел в сторону Чиюань и вдруг спросил:

– Ты еще помнишь, как умерли твои родители?

– Ни на день не смею забыть!

– Хорошо, – кивнул Шэн Сяо. – Ты уже взрослый и сам найдешь свой путь. Ступай. Пламя Чиюань угасает, но жар еще остается. Мешкать нельзя, иначе навредишь своему здоровью.

– А как же вы?

– Я еще задержусь на несколько дней, – отмахнулся Шэн Сяо. Он не стал больше ничего объяснять и лишь добавил: – Государству не жить без правителя. В столице полно дел. Возвращайся без промедления.

Император Цичжэн был хозяином своего слова и не повторял дважды, а потому наследный принц не посмел ослушаться высочайшего повеления и нехотя побрел обратно. Дойдя до межевого камня, он не удержался от того, чтобы обернуться напоследок и еще раз взглянуть на дядю – тот сидел на земле перед мечом.

Ни с того ни с сего принца охватило мрачное предчувствие: не расстаются ли они навеки? Он тряхнул головой, понимая, что ему снова стало дурно от жары. Принц преклонил колени у межевого камня и по всем правилам, со всем тщанием поклонился фигуре в черно-алом, после чего поспешил в столицу навстречу судьбе.

Отослав наследного принца, Шэн Сяо приказал дворцовой страже возвращаться на свои посты и дожидаться дальнейших распоряжений. При нем остался лишь страж-шивэй.

Сгущались сумерки. Страж встал позади Шэн Сяо, поглядел по сторонам и, убедившись, что никого нет, опустился на колени. Припав к земле, он весь сжался, скорчился. Его доспехи и одеяние пали на землю, из них выпорхнула маленькая, не больше ладони, птичка и подлетела к Шэн Сяо.

– Ах да, – Шэн Сяо потянулся приласкать птичку. Ее шейку охватывал тонкий золотой шнурок. – Чуть не забыл о тебе.

По шнурку вились сложные письмена. Шэн Сяо легонько сжал его между пальцев, и шнурок лопнул. Птичка, вскинув головку, вдруг увеличилась в десять раз, после чего широко распахнула крылья, вытянула шею и протяжно запела – облака побежали по ночному небу, кутая звезды на юге. Кто бы мог подумать, что эта птичка – молодой бифан!

Шэн Сяо поднялся на ноги.

– Теперь тебе не нужно следить за мной, как и подчиняться мне. Мы оба свободны.

Бифан неуверенно шагнул к нему и робко взял в клюв подол его одеяния. Шэн Сяо строго поглядел на птицу – бифан встретился с ним взглядом, невольно съежился и медленно разжал клюв.

Бывший император стал разоблачаться. Шэн Сяо снял шпильку-гуань и кое-как закрепил на голове птицы; затем последовательно избавился от императорской печати, кольца лучника и нефритовых подвесок. В последнюю очередь он снял с шеи резной нефритовый кулон в виде фигурки человека, мельком глянул на него, но тотчас отбросил в сторону – никакой ценности для него фигурка не имела. Но маленький бифан, распушив перья, в смятении кинулся к нефритовому кулону и осторожно подобрал его клювом. Вот только когда он оглянулся, Шэн Сяо с распущенными волосами уже ушел далеко вперед.

Там пролегала Алая Бездна Чиюань.

Маленький бифан обеспокоенно закричал и, уже не обращая внимания на нефритовый кулон, захлопал крыльями – полетел вдогонку. Расщелина Алой Бездны тянулась на тысячу ли, где из-под земли, сжигая все живое, вырывалась клокочущая лава, потому по обеим сторонам не было ни травинки. Когда до края Алой Бездны оставалось несколько десятков чжанов, из расщелины вдруг взметнулось темное пламя и охватило перья бифана. Он пронзительно вскрикнул и покатился по земле. Еще бы чуть-чуть, и птица запеклась бы заживо… Лететь дальше бифан никак не мог.

Вопреки жару Шэн Сяо шаг за шагом приближался к обрыву, хотя его сапоги и края рукавов уже обгорели. Привычная маска приветливости и спокойствия на лице дала трещину: сквозь нее пробивались ликование и безумие.

Как же хорошо быть простым смертным!

Человеческая жизнь пролетает в мгновение ока, и горе, и радости длятся всего несколько десятков лет; страдания, что по силам выдержать телу, всегда конечны. Нередко бывает так, что человек еще не почувствовал боли, а уже свободен. Впрочем, не исключено, что Шэн Сяо придется немного помучиться.

Маленький бифан испустил надрывный крик, когда Шэн Сяо бросился вниз, в море огня. В лицо бывшего императора ударил раскаленный воздух, кожа повисла обугленными клочьями. Слой за слоем от кончиков волос до мяса жар проник в тело, кровь закипела, сосуды полопались, плоть растрескалась, все меридианы оборвались. Шэн Сяо сплюнул полный рот золы и не знал, было то его сердце или легкое.

И тут он врезался в толщу лавы. Ее поверхность была покрыта твердой коркой, но тело бывшего императора оказалось настолько прочным, что от столкновения не рассыпалось в прах, пускай и упало с головокружительной высоты. Позвоночник переломился пополам, с его треском проломилась и лавовая корка. Подобно знамени взвилось высокое пламя. Огонь, «способный расплавить что золото, что нефрит», распахнул свой зев и поглотил Шэн Сяо.

Он до сих пор не умер.

Если человек способен выжить даже после того, как его кости стерлись в порошок, а прах развеялся, то все то, что в миру считается драгоценным, будет для него всего лишь горсткой пепла на ветру.

Вся его жизнь, все радости и невзгоды, гнев и счастье, – все вместе с его сознанием постепенно истаивало в очищающем огне.

В тот день над Алой Бездной Чиюань разносился, не смолкая, хохот.

Обгоревшие останки Шэн Сяо медленно погружались все глубже и глубже, и наконец потревоженная поверхность лавы успокоилась.

Властитель империи Ци, император У, Шэн Сяо, младший сын императора Пина.

Шэн Сяо родился в год гибели своего отца, императора Пина, после того, как тот пал в битве с демонами у Чиюань. В детстве будущий император пережил немало невзгод и трудностей. Когда ему исполнилось двадцать три, он убил князя демонов в сражении у города Юнъань и взял новое тронное имя и новый девиз для своего правления – «Цичжэн», что означало «Начало порядка». Император У укрепил страну и восстановил ее границы, его заслуги сравнимы с заслугами пяти легендарных императоров. Имел склонность к жестоким казням, разрушил прежние устои, ввел новые порядки. Правил двадцать один год и покончил с собой, бросившись в Алую Бездну Чиюань. Несмотря на все поиски, останки так и не были обнаружены.

После него на трон взошел император Вэнь. Через десять лет пламя Бездны погасло, Чиюань успокоилась, император Вэнь снес межевой камень и воздвиг мавзолей в честь императора У.

Все меняется, и где бушевали воды, спустя годы могут вырасти деревья. Так и здесь, спустя тысячи лет, на пепелище Чиюань раскинулось безбрежное лесное море. И реликтовые леса ущелья Чиюань стали национальной туристической достопримечательностью класса 5А.

В один день здесь поднялся невообразимый гул. Самые недра земли задрожали, и эта дрожь, беспрестанно усиливаясь, сопровождалась невнятным бормотанием, в котором поначалу нельзя было разобрать слов. Оно тревожило, нарастало, как будто даже приближалось, словно разворачивался какой-то неведомый ритуал. Шум стальными иглами впивался в сознание умершего, застывшее в первозданном хаосе.

«Неужели… голос? Кто посмел так бесцеремонно шуметь?»

«Я готов отдать все…»

«Да стану посредником… да стану посредником…»

«Древний демон из самых глубин преисподней…»

«Демон…»

Назойливые бормотания всколыхнули его сознание, и умерший на мгновение растерялся. Он еще не успел толком прийти в себя, а органы чувств уже предали волю и, вдруг пробудившись после тысячелетий тишины, принялись с жадностью впитывать новые ощущения, каждую свежую подробность окружающего мира.

Мириады всевозможных сведений обрушились на него неукротимой волной, занимая каждый уголок сознания. Он ощущал влажность глины, запах сырой почвы; улавливал шум ветра, шелест опадающей листвы, чьи-то шаги, голоса…

«Да какой подлец потревожил мой покой? – от беспомощности, что органы чувств его не слушаются, пробудившийся пришел в ярость, гнев затуманил его разум, и над внутренним морем сознания заклубились зловещие черные тучи. Но вскоре рассудок сомкнул свои острые когти на взбунтовавшихся чувствах, и пробудившийся лишь мысленно огрызнулся, обращаясь к тому голосу, что потревожил его: – Да как ты посмел?»

И тут среди сумятицы кричащих чувств он разобрал слабый, но знакомый до боли аромат, мелькнувший точно порыв легкого ветерка. Внутренняя буря в один миг улеглась, и сердце, что тысячи лет оставалось немым, затрепетало.

Что… что это?

Жажда крови мигом рассеялась.

Но раз услышанный аромат больше не возвращался.

«Постой… постой, не уходи…»

Пробудившийся не мог вспомнить, кто он такой, не знал, где находится, но ему инстинктивно хотелось удержать этот тонкий неуловимый аромат и больше уже не обращать внимания на шум вокруг. Он собрал все силы, чтобы подняться. Море его сознания содрогнулось, и пробудившийся наконец-то ощутил свое тело… Раздался отчетливый треск. Ветерок коснулся лба. От неожиданности пробудившийся разомкнул веки, и на его глазах выступили слезы от яркого солнца, которого он не видел уже очень давно. Именно тогда пробудившийся заметил, что лежит в обломках гроба и что в кулаке остался пучок огненно-алых перьев, почти что птичий пух.

Он не знал, сколько времени пролежал под землей, сжимая перья, но они уже высохли, и лишь чья-то слабая духовная энергия хранила их от разложения. Ветерок стих, пробудившийся вытянул руку, пытаясь его поймать, и пуховые перышки на ладони тут же превратились в пыль и исчезли без следа. Пробудившийся согнул пальцы и пристально посмотрел на пустую ладонь. Спустя долгое время он наконец поднял голову, прищурился и обратил свой взор на суетный мир вокруг.

«Это мир людей, – подумал он. – Значит, я оживший труп?»

Часть 1. Безумец

001

После пожара муравьи да медведки все равно уцелеют.

Пригород столицы Юнъань, природный заповедник Сишань.

После двух осенних дождей багряные листья деревьев, растущих на склонах гор, почти облетели. Туристов было мало, только из местного храма доносились одинокие звуки вечернего барабана. И хотя день выдался холодным, Сюань Цзи весь взмок, пока поднимался на гору. Вырвавшись вперед, директор Сяо мчался что ветер, словно не ноги его несли, а колесница с огненными колесами. И вот перед ними показались задние ворота Малого храма на вершине.

Директор Сяо потянулся к двери, и Сюань Цзи наконец-то смог перевести дух и пошутить:

– Знаете, директор Сяо, мы с вами как-никак представляем высшее руководство, так нельзя ли быть посдержаннее? У меня чуть душа в пятки не ушла – все казалось, стоит вам шагнуть пошире, и вы сядете на шпагат.

– Что за чушь! Меня еще дела ждут, – директор Сяо распахнул ворота и нетерпеливо махнул рукой. – Живей!

Полностью директора Сяо звали Сяо Чжэн, было ему около тридцати, и деловой костюм на нем сидел просто безупречно. Весь облик Сяо Чжэна будто состоял из острых граней и углов, и он производил впечатление красавчика, с которым лучше не связываться.

Сяо Чжэн быстро взбежал по ступеням и вместе с Сюань Цзи направился через проход для персонала храма прямо на задний двор, закрытый для посетителей. Там никого не оказалось, стоял только старый колодец. Директор Сяо вытащил портмоне и взмахнул вложенным туда служебным удостоверением над самым устьем.

– Потом всегда носи с собой удостоверение. Вход и выход только по пропуску.

Едва директор Сяо закончил объяснять, как из колодца донесся тихий звон, и зеленоватые камни вокруг устья медленно разошлись, открывая проход, достаточно широкий для взрослого человека.

Согнувшись как можно ниже, директор Сяо нырнул туда, и Сюань Цзи поспешил протиснуться следом. Затем они прошли где-то сто с небольшим метров, пока извилистый тоннель не кончился каменными ступеньками, ведущими наверх. Оказавшись снова на поверхности, Сюань Цзи обнаружил себя посреди густого леса. Не успел он толком осмотреться, как все окутал густой туман, и дальше чем на метр нельзя было ничего разобрать. Вдруг где-то зажегся прожектор, и сноп белого света, прорезав лес, остановился прямо на фигурах двух мужчин. Синтезированный голос произнес:

«Производится аутентификация, пожалуйста, подождите. Аутентификация завершена. Добрый вечер, директор Сяо. Также рады приветствовать нового коллегу. Будьте осторожны, сохраняйте равновесие».

– Равновесие? А за что держаться-то? – удивился Сюань Цзи.

Тут твердь у него под ногами пришла в движение. Сюань Цзи совершенно не был к этому готов, поэтому чуть не завалился назад и на ногах удержался с трудом. Монолитная поверхность ни с того ни с сего обернулась своего рода гигантской конвейерной лентой, и та стремительно понесла двух мужчин сквозь лабиринт из едва угадывающихся призрачных деревьев и густого тумана. В глазах рябило. Спустя минут пять «конвейерная лента» замедлила ход и остановилась.

– Мы на месте, – объявил директор Сяо.

Туман рассеялся. Сюань Цзи запрокинул голову, чтобы охватить взглядом величественное здание перед ним. Наконец он медленно выдохнул:

– Ни хрена себе…

Здание было настолько высоким, что верхние этажи, казалось, теряются в облаках. У входа по обе стороны вытянулись в шеренгу стражники. Над массивными дверями висел государственный герб и флаг. Под ногами все было вымощено белым мрамором, и по самим камням вился очень правдоподобный и важный на вид золотой дракон. На вывеске посередине значилось: «Государственное центральное бюро по контролю особых видов и предупреждению аномалий».

Это и было легендарное Бюро по контролю над аномалиями, одно из самых загадочных «профильных» учреждений, новое место работы Сюань Цзи. В голове у него сами собой всплыли строки из введения к «Правилам внутреннего распорядка»: «Долг Бюро по контролю над аномалиями заключается в том, чтобы выявлять, отслеживать и принимать соответствующие меры в отношении всех разновидностей аномальных происшествий и подконтрольных территорий с аномальным движением энергий, а также поддерживать общественный порядок и оберегать стабильность и процветание государства».

Такие дела, как «Нелегальная миграция вампиров», «Неизвестный водоворот в черте города», «Водный демон о трех головах», проходили именно через эту организацию. Кроме того, Бюро по контролю над аномалиями было единственным независимым органом исполнительной власти, который принимал на работу «лиц с особыми умениями».

Согласно шестой переписи населения за 2010 год (по внутренним данным Бюро), примерно один человек из двухсот тысяч входит в число «лиц с особыми умениями» или попросту является «особенным».

Как появились такие люди? Официальная научная теория гласит, что малая часть современных Homo sapiens в ходе эволюции не слишком строго подходила к интимным отношениям и передала потомкам некоторую долю не-человеческой крови вместе с «особыми» генами. Впрочем, доказать эту теорию крайне затруднительно из-за огромного спектра умений и способностей у «особенных». Строго говоря, практически каждый «особенный» уникален, и получить достаточную выборку представляется маловозможным.

Народные сказания предлагали еще более любопытную версию: давным-давно между людьми и демонами-яо вспыхнула война, которая длилась без малого сотню лет. Сменилось несколько поколений, но кровная вражда не утихала. Дети от браков демонов и людей оказались не нужны ни тем, ни другим (что называется, «ни бабка не пожалеет, ни дядька не пригреет»), поэтому им оставалось рассчитывать только на себя и себе подобных. В конце концов они нашли приют в царстве Ци и стали подданными императора У. Благодаря их способностям и силе император У победил князя демонов, в Поднебесной воцарилось спокойствие, а сам император в благодарность создал ведомство Цинпин, где демоны-полукровки могли найти пристанище. Именно ведомство Цинпин было прообразом Бюро по контролю над аномалиями, а современные «особенные» – не кто иные, как потомки демонов-полукровок древности. Разумеется, любому сколько-нибудь сведущему человеку тут же станет ясно, что это полная чушь, поскольку, как известно, ведомство Цинпин прекратило свое существование еще семьсот лет назад, а Бюро по контролю над аномалиями учредили лишь после провозглашения Китайской Народной Республики. Так что не стоит связывать то, что никак между собой не связано.