Собрание малоформатной прозы. Том 6. Ужасы, мистика, фантастика, криминал, современная проза, легенды и мифы, фэнтези и миниатюры
Жутковато? Тогда вперёд! И пусть будет, что будет!
Ритуал и заклинание сработали. Они перенесли Генку в иную реальность. То, что виделось на экране айфона, предстало перед Генкой как новый неведомый мир со всеми его непредсказуемостями. Дороги к Волшебному Замку не было. Путь к замку преграждали непроходимые заросли колючего кустарника. Замок был окружён широким рвом с водой. Однако Генку здесь ждали: невидимая сила приподняла его над землёй и плавно перенесла через заросли колючего кустарника, через ров с водой к входу в замок. Массивная дверь замка бесшумно открылась при его приближении и Генка, пролетев через десятки огромных залов, скупо освещаемых лампадами, приземлился в центре ярко освещённого пустого зала. Ощущение незримого волшебства, возникшее ещё при виде замка издалека, усиливалось по мере приближения к нему и достигло наивысшего предела под сводами этого зала. Генку охватило чувство сладкой жути: безлюдный замок пугал и манил своими сокровенными тайнами.
Чем они обернутся? Ключом к огромному счастью или мучительной смертью?
«Продумай, какие мистические возможности ты хотел бы получить из неисчерпаемых средств этого Волшебного Замка? Обратись за подсказкой к магическому хрустальному шару», – услышал Генка мягкий женский голос, идущий из неведомого пространства и наполняющий душу пьянящей сладостью.
Генка послушно подошёл к большому хрустальному шару, возникшему перед ним на уровне его глаз, и всмотрелся в бездонную глубину этого чудесного артефакта.
Вначале в центре хрустального шара, вместившего в себя всю бескрайность Вселенной, вспыхнула ярким светом маленькая искорка. Стремительно разрастаясь, она заполнила своим ослепительным светом и весь хрустальный шар, и всё пространство за его пределами. Потом яркий свет сменился на обычный, каким ему следует быть в привычном для Генки мире, и стал заполняться картинами из прошлой Генкиной жизни. И уже не со стороны, а изнутри того своего естества стал он заново переживать события прожитых дней.
Сколько горьких минут пришлось ему пережить за свою сравнительно недолгую ещё жизнь!
Вот он счастливый и влюблённый в весь мир идёт в магазин за хлебом. Солнце, свежая зелень газонов, беззаботное чириканье воробышков. Как хорошо и радостно жить на белом свете!
– Пацан! Стоять!
– Ты чё, не слышишь?!!
Генка слышит топот за своей спиной, оборачивается и видит агрессивно настроенных гопников. Общение было коротким. У Генки отобрали деньги, сломали ему нос, ключицу и два ребра. Но волю в нём они сломить не смогли. Едва залечив свои травмы, Генка записался в секцию бокса. Через несколько лет он переловил своих обидчиков по одному и наказал каждого по заслугам.
Мерзавцев надо карать!
А сколько накопилось обид, на которые невозможно ответить!
Вот Генка заново вернулся в своё прошлое. Седьмой класс. Переходный возраст. Кипение свежих чувств. Они бурлят в неописуемом хаосе. Генка ещё не знает, как ими управлять. Его соседка по парте вдруг оказалась раскрывающимся бутоном аленького цветочка. Личико – так себе. Но ножки… Какие красивые ножки! Они сводили Генку с ума. Он, как умел, пытался скрывать свои чувства, но девочки в его классе уже обрели эту непонятную для мужского логического мышления нелогичную женскую проницательность, и лукаво поглядывали на безнадёжные Генкины страдания.
Закончилось всё до ужаса несправедливо. Первая Генкина любовь с умопомрачительными ножками влюбилась в одиннадцатиклассника из их школы и закрутила с ним бурный роман. Генку охватила огромная, бешеная обида. Но винить в ней было некого.
Такова жизнь!
Однако ничто не может сравниться с неутихающей болью от гибели его родительской семьи. Это случилось, когда Генка в составе сборной команды области участвовал в соревнованиях на первенство по России. Ночью в родительский дом ворвалась банда шестнадцатилетних отморозков. В живых они не оставили никого: ни Генкиных родителей, ни его пятилетнего братишку, ни восемнадцатилетнюю красавицу сестрёнку. Эти несовершеннолетние нелюди получили по десять лет лишения свободы.
Разве это достаточная кара для негодяев, которые никогда не станут нормальными людьми?
Разве такая обида может быть забыта и прощена?
Хрустальный шар, появившийся из ниоткуда, исчез, будто растворился в пространстве, а Генка будто окаменел от шквала нахлынувших воспоминаний, от горечи накопившихся обид.
– Мир несправедлив. Мало, кому даны силы карать обидчиков по заслугам, восстанавливать попранную ими справедливость. Хочешь быть Воином Света? – услышал Генка всё тот же чарующий женский голос.
– Хочу! – ответил Генка из глубины охвативших его обид.
– Ты наш! Аделина не ошиблась в тебе! Будь воином нашего легиона! – послышались с разных сторон крепкие мужские голоса.
– Возвращайся в свой мир и поступай в распоряжение Аделины, – повелительно прозвучал упоительно сладкий женский голос из пустоты.
– А кто эта Аделина? – растерянно подумал Генка и услышал ответ всё того же женского голоса:
– Это та самая ведьма, которая открыла тебе путь в наш Волшебный Замок. В твоём мире у неё иное имя, и ты знаешь, какое. Но в нашем мире её зовут Аделина.
Генка содрогнулся от мысли, что он направляется отсюда в услужение ведьме:
«Так вот, где собака зарыта! Не зря он смутно предчувствовал какую-то опасность погибели! Здесь всё обольщение и обман! Они не Воины Света! Они все здесь воины тьмы!», – но эта страшная мысль тут же начала угасать в нём, как угасает жизнь в смертельно раненом организме. На Генку снизошло неизвестное ему ранее спокойствие, свойственное уже не человеку, а сильному и беспощадному зверю.
То существо, которое вернулось в наш мир в Генкином обличье, уже не было человеком.
Всего одно мгновение!
Бывают вещи, в которые трудно поверить, даже пережив их на собственном опыте.
Пилигрим Иннокентий, XVIIIвек
Глава 1. Тринадцатая служанка
Эля заворожено смотрела на вершину вулкана. Уже много лет этот величественный исполин мирно спал, но и в глубоком сне он был идеальным воплощением грозной мощи.
Внезапно Элочка ощутила лёгкий толчок почвы под ногами. Она настороженно затаилась в ожидании последующих толчков, но их не было.
«Показалось»
Новый толчок опять заставил насторожиться.
«Это начинается землетрясение!»
Эля испуганно огляделась.
«Куда подевались птицы? Куда вдруг исчезли все насекомые?»
Из жерла вулкана в высоко небо взметнулся столб огня и пепла, через его края потекла густая, пылающая раскалённой яростью лава. Эля кинулась прочь, не разбирая дороги, но огненная лава неслась на неё с нарастающей скоростью и с каждой минутой становилась всё ближе и ближе. Обессилив от бега, Элочка споткнулась и обречённо закричала, как антилопа, затягиваемая под воду крокодилом.
Вслед за отчаянным воплем к Элочке пришло пробуждение.
Сердце бешено колотилось, кровать сотрясалась, как почва во время извержения вулкана.
«Землетрясение?»
Мягкий свет ночника, туалетный столик, прикроватная тумбочка – всё в состоянии покоя, всё в полуночном забытье. Одна лишь взбесившаяся кровать сотрясается и хохочет. Громко. Мерзко. Глумливо.
«Я схожу с ума!!»
Бедная Элочка! То, что так её напугало, было лишь первой каплей небывалого ливня, который смоет её неудержимыми потоками чертовщины, подхватит и умчит за собою туда, где царят только тьма, беспредельный ужас и безумие.
Из своих детских страхов Эля ярче других запомнила встречу с медведкой. Та выползла из-под яблони на дорожку, ведущую к неблагоустроенному туалету в дальнем конце двора. Элочка тогда впервые увидела это странное насекомое: не жук, не гусеница, не скорпион, а что-то среднее между ними. Это воплощение мерзости будто бы по сердцу проползло, расцарапывая его своими маленькими когтистыми лапками.
«Б-р-р-р… Какая отвратительная гадина!»
Едва выйдя из оцепенения, Элочка метнулась назад, в дом, к бабушке.
– Что с тобой, внученька?! – вскинулась добрая старушка, переключая на себя волны ужаса, охватившие её любимицу.
– Бабушка! Я паучихудлинную боюсь! Она там, в туалет меня не пускает!
Бабушка выбежала во двор, увидела и раздавила обидчицу.
– Нашла, кого испугаться! Это медведка была. Она на людей не нападает.
Так тот Элочкин страх получил своё наименование.
Теперь, охваченная страхом от сотрясания взбесившейся кровати, Эля внезапно вспомнила тот свой детский страх перед медведкой и… лучше бы не вспоминала!
Её память породила новый ужас: из-под кровати, из-под туалетного столика, из- под прикроватной тумбочки, из затемнённых углов её спальни прямо в Элочкину постель стали заползать огромные жирные медведки!!! В их нашествии была зловещая медлительная неотвратимость.
– «Сейчас они начнут терзать мою плоть! Я не хочу такой жуткой смерти!!», – заполошно закричала Эля.
И исходящий от кровати дикий хохот вдруг смолк. И раздался в наступившей тишине голос, преисполненный великой силы и властности:
– Избавлю я тебя от этой смерти, если ты поклянёшься мне быть до скончания века своего моей покорной служанкой!
– Клянусь!!! – как в беспамятстве прокричала Эля.
– Так помни эту клятву свою! – ответил ей тот же голос.
И в тот же миг исчезло всё, что приводило Элю в ужас и сводило с ума, будто и не было этого. И тут же глубокий сон овладел ею.
Проснулась Эля поздно.
Как хорошо, что она – человек свободной профессии! Она не скована Правилами внутреннего трудового распорядка, не обременена психотравмирующими узами подчинённости.
– «Любовь и голод правит мною», – подшучивала над собою Элочка.
Любит она свою работу!
Особенно её дороги те минуты творческого подъёма, когда душа её сливается с кистью и на полотне оживают сложные сюжеты, вскипают бурные страсти, вершатся судьбы…
Сегодня Эля должна окунуться в гущу людей, в толпу, в столкновение случайно пересекающихся характеров, настроений, амбиций, по-разному воспринимаемых истин, несовпадающих взглядов на правду, на справедливость, добро и зло. Она всё приметит, всё запомнит и творчески переработает в то, что добавит жизненной силы в загадочный, непостижимый образ вселенского врага за минуту до его пленения и сбрасывания в горящее серное озеро. В его взгляде должен быть мощный порыв. Должна быть твёрдая решимость, но в то же время, – и предчувствие краха.
Как выразить такое невыразимое?
Как совместить такое несовместимое?
Задумавшись, Эля столкнулась с шедшим навстречу мужчиной, тот выронил кулёк, из кулька посыпались каштаны. Они покатились по тротуару зигзагами, превращаясь в огромных жирных медведок. От их вида Элочка оцепенела. Её охватил всё тот же ужас, который она испытала минувшей ночью.
В кошмарном сне?
– Что стоишь? А ну, живо перелови их и посади в мой кулёк! – рявкнул на Элочку то её нечаянный визави.
– Почему Вы на меня кричите? – вышла из ступора Эля. – Когда сталкиваются двое, то виноваты обычно оба в одинаковой мере. Не нужно рычать на меня, как на служанку.
– А ты и есть моя безропотная служанка. Или клятву свою забыла? – вонзил в Элочку жесткий взгляд незнакомец.
Элочка ответила ему недоверчивым взглядом… и помертвела от внезапной волны вопиющего ужаса: вместо человека перед нею возник тот, у которого много имён, но все они – обман, ибо и сам он есть ложь и отец лжи.
– Дура! – страшно пророкотал Элочкин Господин, – Возомнила себя художницей! Мой лик дерзнула изобразить! Не хватило ума понять, что я непознаваем и неописуем! Поторопись исполнить мой приказ и следуй за мной! Сегодня ты будешь наказана за свою природную бестолковость и теперешнюю нерасторопность. Розгами учить тебя будем уму и беспрекословному послушанию!
После этих устрашающих слов Элочкин Господин произнёс очень короткое, но незапоминающееся заклинание, и медведки вновь превратились в каштаны. Элочка боязливо собрала их в кулёк и покорно последовала за своим Господином, держа кулёк подальше от себя на вытянутых руках.
Они вышли на незнакомую Элочке улицу, перешли на другую,.. на десятую. Казалось, они ходили по кругу, и Элочка потеряла ориентиры. В подъезде панельной пятиэтажки, куда они вошли, было грязно и гадко. Там остро пахло мочой, пылью и прогорклой кислятиной. Штукатурка на стерах обвалилась, а сохранившиеся её участки были разрисованы и исписаны самой отборной похабщиной. На полу валялись пустые бутылки, битые стёкла, окурки, шприцы, клочья грязной бумаги и прочий хлам. Лифт не работал.
Столь же «живописным», под стать картинам первого этажа, был интерьер остальных этажей этого убогого подъезда, терзаемого беспечностью властей и разнузданным вандализмом безвластных.
По пути на пятый этаж Эля и её Господин миновали шестнадцать обшарпанных входных дверей в квартиры ютящихся там жильцов. Элочке казалось, что они проходят по зоопарку мимо клеток с крикливыми попугаями, с беснующимися обезьянами, с разъярёнными хищниками. Шум, гам, истерики, ругань, громкий рёв истязателей и жалобные вопли истязаемых. Где-то – оглушительная музыка, выносящая мозг и опустошающая душу, где-то надрывное пение из тюремного репертуара, где-то бранная, а где-то фразообразующаяматершина.
Такие же «пенки» доносились из-за входных дверей трёх квартир на пятом этаже. Лишь за одной входной дверью, такой же обшарпанной, как и все остальные, была полная тишина. В неё и вошёл суровый Элочкин Господин, а следом за ним и его безропотная служанка Элочка. За этой дверью всё оказалось непредсказуемо, ирреально иным: суровый Господин с пугающей, отталкивающей внешностью превратился в галантного интеллигента, сама квартира, вопреки архитектуре всего дома, сразила Элочку необозримыми размерами, как уходящая в какое-то иное, N-мерное пространство.
«Что за чудо!»
Дыхание наполнилось резким запахом серы, аммиака и гнили, но вскоре эти тяжёлые запахи обманчиво заменились на нежнейшие ароматы цветочных клумб, украшающих бесчисленные залы, апартаменты, будуары и террасы. Во всём усматривалась роскошь и величие, за всем виделись несметные богатства и огромная власть.
– «За всем этим – ложь и обман», – подумала Эля, но вскоре мысли её утратили всякую способность к проницательности, затуманились атмосферой обольщения, коварства и колдовства.
Сорок ливрейных слуг и двенадцать обольстительных служанок церемониально приветствовали своего Господина, а тот, представил им Элочку в качестве новой служанки и удалился, уединившись в своих апартаментах.
Первый же день проживания в обители Господина стал дляЭли калейдоскопом нервных встрясок от полной незащищённости перед холодным презрением, жестокостью и травлей со стороны всей придворной челяди. На ней упражнялись в злословии, в оттачивании мастерства по наведению мистических страхов и ужасающих галлюцинаций. Весь день Элочку морили голодом и жаждой, а перед сном выпороли розгами, наставляя тем самым на ум и беспрекословное послушание.
– Художница от слова «худо»!
– Чей лик дерзнула писать своей корявой рукой?!
– Это вмиру ты была «королевой красоты и обаяния», а здесь ты «девка Никто» по имени «Замарашка»!
– Теперь твоё место под лавкой, а твои инструменты – не кисти и палитра, а метла, веник, совок для мусора и тряпка с ведром воды!
Все эти и подобные им реплики от придворной челяди занозами впивались в мозг служанки Замарашки, терзали её душу болезненными дневными воспоминаниями, мучили кошмарами в ночных снах.
«Долго я так не выдержу», – печально думала Замарашка, сознавая полную безысходность своего положения.
Глава 2. Сто тринадцатый воин
Что мы знаем о церковной магии?
Каждое церковное таинство, каждый церковный обряд наполнены её светлой Божественной силой.
Но множество её секретов известно лишь тем, кто принят в очень Малый Круг Избранных. Сколько уровней в этом Круге? Какова его структура? Имеет ли она своё воинство?
В миру об этом не знают.
Но точно знает Эля (Замарашка), что один такой воин БЫЛ.
Она знает о нём только то, как он выглядел и как он действовал, выполняя задание по её вызволению из кошмарного плена, из дьявольски жестокого обращения со стороны всей придворной челяди.
Описывать внешний вид её героя-избавителя Элочкенаистрожайше запрещено её духовным наставником, так как даже это составляет особо охраняемую церковную тайну. О его необыкновенных способностях Элочка может рассказывать, но понимала она в них мало и, наверняка, во многом неправильно. Поэтому рассказы её об этом по своей достоверности подобны были бы рассказу дикаря о наивысших достижениях науки, техники и технологий двадцать первого века.
Достоверно Элочка знает, что позывной у этого чудо-воина был «Сто тринадцатый». Поэтому она убеждена, что он значился сто тринадцатым в списочном составе того воинства, о котором нам достоверно вообще ничего не известно.
Он появился внезапно, неизвестно откуда, и исчез всё также внезапно, неизвестно куда. А непосредственно перед его появлением события Элочкиного плена скрутились в тугую верёвку, верёвка – в петлю, а петля захлестнула Элочкину шею.
– Заморашка! Бегом к Церемониймейстеру! – визгливо крикнула ведьма по прозвищу «Сколопендра», злорадно сверкнув своим зелёным глазом и угрожающе – чёрным.
«Бегом – значит БЕГОМ. Иначе – пытки голодом и жаждой, а на ночь – порка розгами».
– Умойся. Причешись. Оденься в чистое, – приказал Церемониймейстер. – Этой ночью ты обязана будешь выглядеть одновременно и целомудренной, и развратной. Постарайся совместить в себе эти две несовместимости в каждом движении, в каждом взгляде. Не разочаруй нашего Господина! Этой ночью на торжественной чёрной мессе тебя ждёт великая честь: ты пойдёшь на заклание. А душа твоя после этого обретёт всё, что пожелает! Многие об этом мечтают, но в этот раз наисчастливейший выбор пал на тебя.
Ликуй и оправдай такую честь!
«Какая гадкая смерть! И спасения нет…»
Спасение пришло неожиданно.
За мгновение до начала торжественной чёрной мессы среди скопища нечестивцев вдруг возник Воин Света.
Все обомлели, почувствовав его грозную силу, а он обратился к их Господину:
– Я забираю от вас ту, которая избрана на заклание.
– Да как ты смеешь говорить такое мне, самому Князю мира сего?! – устрашающе пророкотал Господин. – Кто ты такой?!!
– Я послан Тем, Кто был гоним тобою и по козням твоим был распят на кресте, Тем, Кто смертью Своею ту смерть и победил, а оружие твоё – крест – против тебя же и обратил.
И был дан Воину Света бой.
Страшной была та битва.
– Это вам всем от Сто тринадцатого! – приговаривал Воин Света, расшвыривая наседавших на него со всех сторон врагов.
Глава 3. Всего одно мгновение!
Прощаясь с Элей в её квартире, Воин Света сказал:
– Тебе выпали страшные испытания, но лишь теперь, пройдя через них, ты знаешь, как нужно изобразить Врага Света на задуманной тобою картине. Работай над нею смело. Никто не сможет помешать тебе в этом. Ты под нашей защитой.
Твоя картина будет нужна всем людям. В ней очень важный смысл: всего одно мгновение осталось нам для победы над силами зла, до пленения и сбрасывания Сатаны вместе со всем его войском в горящее серное озеро.
Всего одно мгновение!
Но вот уже многие годы это мгновение растягивается во времени и никак не может наступить из-за того, что силы зла продолжают подпитываться всё нарастающей греховностью людей.
Как много лет будет откладываться во времени мгновение нашей победы над злом?
Пусть люди задумаются над этим, созерцая твою картину!
Таинственное нечто
(морская быль)
Мы живём в мистическом мире. Но мы не всегда это видим, а, увидев, не всегда имеем мужество признать это.
Виктор Горский
В шлюпке нас было трое. Что стало с остальными членами экипажа нашего рыбопромыслового судна, мы не знали тогда и не узнали после, многие годы спустя. Обычно в таких случаях считается, что все они погибли. Но есть и другие версии, о которых говорят уфологии, и мне хочется им верить. Ведь это были такие парни!
Наш траулер затонул, столкнувшись с неизвестным подводным объектом, распоровшим ему днище от бака и до юта.
И это среди ночи!
Меня спасло то, что я стоял на «собачьей вахте» (с 00.00 до 4.00). От мощного удара по днищу меня вышвырнуло за борт, и я начал тонуть. Мичманка с меня слетела ещё во время падения. Китель сковывал движения рук, и я долго возился, стаскивая его с себя. Покончив с этим, я обнаружил, что наш траулер уже почти целиком погрузился под воду. Чьи-то руки втащили меня в шлюпку, и она, набирая скорость, стала отваливать от тонущего судна. Мы чудом успели вырваться за пределы воронки, закрутившейся вслед за уходом нашего траулера под воду.
Довольно долго мы кружились вокруг места кораблекрушения, кричали, называя всех наших отсутствующих друзей по именам, и вслушивались, не отзовётся ли хоть кто-нибудь из них на наши крики. Ответная тишина вползала в наши сердца осознанием непоправимой беды.
И тут мы увидели нечто: Прямо на нас шёл бриг из каких-то давних годов.
Ночь была ясной, а море – спокойным. Мы отчётливо различали все крупные фрагменты этого диковинного зрелища. Тому весьма способствовало тихое, неземное, ярко-красное свечение, исходившее от всех его поверхностей. Однако, приблизившись к нам на расстояние около четверти кабельтова, бриг исчез.
Будто его и не было.
С восходом солнца мы увидели ещё один корабль.
«Только бы и этот не исчез!!!»
На наше счастье на том корабле нас заметили и вскоре уже подняли к себе на борт.
Слава нашему ВМФ!
Наша встреча с кораблём-призраком у экипажа боевого корабля вызвала вполне понятное нам сомнение. За всю историю мореплавания в этих широтах никаких упоминаний о корабле-призраке слышать не доводилось.
Но разве доводилось кому-нибудь слышать о ночных миражах?
Можно, конечно, предположить, что шок от кораблекрушения и гибели друзей спровоцировал у нас зрительные галлюцинации.
Но разве можно допустить, что галлюциногенные образы совпадут у нас троих так отчётливо не только в объекте, но и в конкретных его деталях?
Через год после того нашего приключения я закончил писать картину. На ней спокойное море ясной лунной ночью и бриг образца XVIIвека, охваченный тихим, неземным ярко-красным свечением.
Таким я увидел его тогда из нашей шлюпки.
– Это в точности тот самый корабль-призрак! – сказал один из матросов, спасшихся тогда вместе со мною.
– Точно он!! – подтвердил второй.
Опасная прогулка
Накопители информации всюду: это камни, деревья, стоячая озёрная вода и бегучие воды ручьёв и рек…
Войди в камень, поройся в его памяти, а потом сумей выйти обратно с неповреждённым рассудком.
Вот много веков назад пробегает сквозь призрачный лунный свет мимо каменой глыбы заяц, вспугнутый каким-то ночным страхом. Каков источник того неясного, но очень острого страха? Не выяснив этого, от него невозможно укрыться. Поэтому заяц застыл на месте, тревожно прядёт ушами. И в тот же миг на него бесшумной тенью обрушивается сова. Её лапы сдвоенным ударом припечатывают зайца к земле, её когти жадно впиваются в его тельце, пронзают его жгучей болью. Отчаянным детским плачем прощается заяц с жизнью… И всё это остаётся в памяти каменной глыбы.
А сколько неизведанного открывается через путешествия астральных двойников!
Долгие годы не давала мне покоя одна такая прогулка. Каждому, кто владеет этими практиками, известно, что все удары и травмы, получаемые астральными двойниками, отзываются и на его ведущем. Во время той прогулки моего астрального двойника я испытал прямую опасность для моей жизни. Даже вспоминать о той прогулке было смертельно опасно. Ещё на дальних подступах к воспоминанию, я начинал ощущать мощные сигналы опасности, неясный, но очень острый страх. Ещё миг – и на меня обрушилось бы то нечто, которое расправилось бы со мною, как сова с зазевавшимся зайцем.
Какое это ужасное состояние, когда нестерпимо хочется, но нельзя!
Как это утомительно, пребывать в нём многие годы!
Только недавно, обратившись к воспоминанию о тех событиях, я с облегчением обнаружил, что их опасность угасла. Теперь я беспрепятственно могу пережить свой прежний ужас, полностью погрузиться в него и исследовать его пугающую структуру, докопаться до самой его сути. Только поняв его до конца, я смогу от него избавиться, вырваться из-под его неочевидного гнёта.
Так что же это было?
Была ясная лунная ночь. Я всматривался в лунное небо, обращаясь к ноосфере с заклинанием для разрешения очередной непостижимой загадки сугубо эзотерического плана. И вдруг… моё заклинание сбилось, я утратил ход мысли, моё внимание целиком переключилось на ярко светящееся пятно, окутанное зелёным сиянием. Его очертания изменялись по трём сменяемым друг друга вариантам: сигара – эллипс – круг.